— Навсегда?

      Они глушат мерзотное пиво, спят на одной кровати и выступают в задрипанных, тщедушных пабах. Глэм и Чес друзья. — Навсегда? — Навсегда.       Их мизинцы сплетаются под увядающими лучами солнца. В непричёсанных волосах трепыхается безбашенность, юность и свобода. В душах оглушительными аккордами играет весна.       Их дружба крепчает с каждой выкуренной сигаретой на двоих. Их конечности уютно переплетаются на диване в гримёрке после концерта. В неоновом блядстве клубов они не упускают возможности посмотреть друг на друга. Глэм и Чес друзья. — Точно? — Абсолютно.       Глэм пинается, елозит и иногда даже плачет во сне. Они спят на одной кровати, и Чес с христианской смиренностью ловит все удары и слёзы, чтобы в ответ подарить крепкие объятия. Такие, что наутро Глэм не способен из них выбраться. — Чеснок, чёрт подери… — Ты опять плакал во сне. Сорямба, братиш.       Чес живёт единым импульсом, порывом, которому обзавидуется даже лист на ветру. И пусть его подъёмы легки и непринуждённы, но порою, он приземляется слишком больно. Он проезжается спиной вниз по закрытой двери комнаты и плачет. Плачет, не обращая внимания ни на крики матери, ни на то, что Глэм смотрит. Видит это.       Глэм понимает. Но не знает, что делать. Поэтому просто обнимает, тесно прижимая к двери. — Глэм, блять… — Всё обязательно будет хорошо, друг. Я рядом.       Они раскуривают гадкие сигареты на двоих, пьют из одной бутылки и спят на одной кровати. В их грудных клетках селится по одной звенящей пустоте. И каждый решает разделить её с другим. — Ты… — Уверен!       Их пустота становится общей, как и кровать, и алкоголь, и много других глупых, безрассудных вещей. Пустота звенящая. Раньше — абсолютным, беспросветным ничем. Сейчас — громовыми раскатами метала и рока. Их опустевшее пространство в душах наполняется звёздными колыбелями. А затем взрывается сотнями сверхновых, когда их губы и тела с яростной силой бросает навстречу друг другу. — Мне… —…нравится.       Чес и Глэм не упускают возможности нежно взглянуть друг на друга. В их растрёпанных волосах — чуткие, цепкие пальцы. Они жарко переплетаются конечностями на кровати и до неприличия долго целуются.       Чес и Глэм друзья.И им действительно нравится так, и никак иначе.       Делить всё, делиться всем, любить. Искренне, многогранно и глубоко, платонически и не очень. Отдавать и не требовать. И каждый раз скрещивать мизинцы и повторять: — Навсегда.