Экономическая политика в области животноводства

      Гарри честно сдержал обещание и в работу коллег, работавших над делом Вайноны Джелкинс, не лез даже краешком. Однако против неумолимого рока не попрешь. — О, Поттер, ты в архив? Сдай заодно: «за ничтожностью состава преступления»! — и поверх стопки папок в руках Гарри хлопнулась еще одна, со знакомой фамилией на обложке.       Разумеется, против такого соблазна устоять было уже нереально, а на пути между следственным отделом и архивом нашелся подходящий тихий закуток, в котором можно было не спеша почитать тощенькую подшивку.       Объективно говоря, расследование закончилось полным пшиком. Но и претензий к формулировке закрытия дела Гарри при всем желании найти не смог. Заглушающие чары на птичнике разрушились сами, безо всякого стороннего вмешательства, поскольку мисс Джелкинс их принципиально не проверяла никогда и обновляла только по факту полного развеивания, а еще вернее — после жалоб от соседей. Просто так совпало, что некто, представившись знакомым брата, выгулял скучающую мисс Джелкинс именно в тот день, когда чары совсем истощились. При этом оный некто оставил впечатление исключительно сдержанного и тактичного джентльмена, никакому насилию или давлению «жертва» не подверглась, следов ментальных воздействий тоже выявлено не было. А охранные чары, наложенные на забор мисс Джелкинс и помешавшие аврорам оперативно прекратить вопли крикаду, после проверки оказались ерундой в духе шуточных товаров от Зонко: выглядели грозно и непонятно даже для авроров, а на деле — всего лишь магический фейерверк, не более. И что тут расследовать? Официальное заключение гласило, что мисс Джелкинс стала жертвой розыгрыша, авторами которого, скорее всего, были разозленные регулярным шумом соседи, решившие хоть таким образом добиться в ее адрес санкций от Аврората. Гарри бы и сам подумал на соседей, если бы их месть не оказалась такой своевременной. Но факты — вещь упрямая: «за ничтожностью состава преступления», без вариантов.       Однако же это малоинтересное само по себе чтиво что-то сдвинуло в голове аврора Поттера. Он до самого вечера так и эдак обдумывал прочитанное, за ужином был молчалив и иногда цепко поглядывал на Драко, который, разумеется, не мог этого не заметить. Когда опустевшие тарелки были убраны, на столике в гостиной накрыт чай, а Малфой начал угрожать Непростительными, требуя выкладывать уже, что случилось, Гарри наконец озвучил свои мысли: — Мне вот что покоя не дает: ты ведь, Малфой, куда лучше меня знаешь, насколько аккуратно волшебник должен обращаться со словами. У тебя это, кажется, на уровне рефлексов, даже во сне лишнего не ляпнешь. Я понимаю, что ты был на бодрящих зельях и все такое, но все-таки «Могу поставить весь Малфой-мэнор вместе с родителями и женой» — это слишком мощная заявка, даже в шутку и для красного словца. Совершенно для тебя нехарактерно.       Малфой сперва завис, потом потряс головой и фыркнул. Сказал: — Так, — и еще раз потряс головой, теперь уже демонстративно. — Допустим, я понял, о каком разговоре идет речь, хотя дословно себя цитировать не взялся бы. Как ты тонко заметил, я в тот момент был очень сильно на зельях. — Это был разговор о том, что прокол Джелкинс с Заглушающими наверняка специально подстроен, — любезно напомнил Гарри. — Ты был так в этом уверен с самого начала, еще до официального расследования, что позволил себе... столь одиозное высказывание, вот. Даже не то что уверен, а просто знал, я так думаю. Малфой? — Ты все-таки полез в это расследование? — обманчиво ласково спросил Драко. Взгляд у него потемнел. — Только отнес папку в архив. Дело закрыто, можешь не дергаться. Было очень любезно с твоей стороны позаботиться, чтобы я в него случайно не влез, — полнейшая пустышка. — Ну так мы вроде выяснили, что я очень милый и любезный ручной гад, — криво улыбнулся Малфой. — Конечно, я о тебе позаботился. Поверь мне, найти там что-то было совершенно нереально, только пробегал бы зря. И тем более мне интересно узнать, на чем же я прокололся. Не верю, что на одной фразе. — Всё слишком серьезно и при этом слишком невинно, — сказал Гарри. — Взять хоть заклинание это на заборе, бессмысленное по сути, но при этом очень навороченное. Если хоть вполовину так же тщательно доработать настоящие охранные чары — их бы без ликвидаторов не сняли, и птички наорали бы на куда больший ущерб. А больше пострадавших — больше шума в прессе, провокатору это только на руку. Опять же, исполнитель ушел толково, явно знал свое дело, но нанимать профессионала ради шуточного заклинания и прогулки с птичницей? Можно было бы устроить ей несчастный случай прямо в доме, упала с лестницы, стукнулась головой и лежит в обмороке. Как будто тот, кто всё это затеял, очень не хотел сделать что-то по-настоящему плохое, всерьез оказаться преступником... — ...потому что за ним присматривает сам Гарри Поттер, ходячая совесть Магической Британии! — патетически подхватил Малфой. За время выступления Гарри он явно успел справиться с замешательством — если оно вообще случилось — и теперь был привычно ироничен и непробиваем. — Вообще, я впечатлён, серьезно. Приятно знать, что Аврорат не даром жрет мои налоги, есть в нем и светлые умы... во всех смыслах светлые, да. Ну а теперь расскажи, что дальше-то? Ну вот ты знаешь, кто именно организовал эту маленькую изящную шутку, и что?       Гарри устало опустился в кресло напротив Драко, подпирающего бедром спинку дивана. — Для меня-то главное, что я теперь узнал правду. Пунктик у меня такой, еще с Хога — знать правду о том, что происходит. Не люблю, когда вокруг темнят. — Вот этого не надо! — видно было, что Драко проняло. — Что политика — то еще болото для небрезгливых, я тебя еще когда честно предупредил! И если я тебе буду расписывать все, что вокруг меня происходит — у тебя голова взорвется. Давай ты удовлетворишься тем, что я действительно стараюсь действовать максимально аккуратно, «невинно», как ты изящно выразился. — А вообще без вот этого — никак? — вяло уточнил Гарри. — Нафига оно было-то? Хотя что это я: иначе было не пропихнуть живность третьего класса в лицензируемые списки, верно? — Самый простой способ, — кивнул Драко. — Но еще мне надо было оказаться жертвой грязной игры. Во-первых, это полезно для репутации, а во-вторых, лучше я сам устрою себе подставу, которой воспользуются оппоненты, чем дождусь, когда оппоненты успешно устроят ее сами. — А вдруг твои оппоненты собирались действовать честно, Малфой? О таком варианте ты не подумал? — спросил Гарри с горечью. Все-таки слизеринский образ мыслей иногда уродовал Драко до отвратительного. — Всем известно, что Наследник Бёрк откровенно не любит нашу семью, хоть и проживает у нас в качестве гостя, — ровно отозвался Драко. — Анонимный доброжелатель предложил ему двести галлеонов за то, чтобы он взял некий ящик и засунул его куда-нибудь в кусты в дальней части парка Малфой-мэнора. К счастью для всех, Фил усвоил-таки принципы вассалитета, поэтому ящик взял и тут же доложился моему отцу. Ящик был с расширением пространства и содержал кладку акромантула на грани выплода. Через день после этого мелкого эпизода и началась шумиха с крикаду — я решил, что ждать следующей попытки не стоит. На фоне одного громкого скандала какое-нибудь совершенно не связанное с ним разоблачение меня было бы уже подозрительным. — Почему ты мне не сказал про Фила? — И снова: зачем? Ловить этого доброжелателя — дело столь же порожнее, что и самозваного кавалера Джелкинс. А ты бы дергался. Поверь, Гарри, в мире происходит уйма всего, о чем тебе знать необязательно. Не потому, что от тебя это скрывают с гнусной целью, а просто — ну не надо оно тебе, не твоя сфера интересов. — Ты — моя сфера интересов! — вспылил Гарри. — И когда тебе подсовывают акромантулов, я хочу об этом знать!       Малфой страдающе закатил глаза. — А давай я буду совать нос в каждое твое расследование и орать каждый раз, когда ты дуром лезешь под очередное проклятье? Ты хоть понимаешь, сколько всего я как раз вполне осознанно не хочу знать о твоих развлечениях? Иначе я за месяц поседею, а тебя просто прикую в мэнорском подвале! — Это другое, Малфой. Я аврор, это моя работа... — А я в министерство хожу чисто на послеобеденный променад, а то в мэнорском парке мне не гуляется. — Я к тому, что работа в Аврорате по определению подразумевает некоторые риски... — Рассказать тебе, сколько авроров работают в кабинетах, не бегая под Авадами? Да что там, помню, твой собственный глава отдела не раз повторял, что работа следователей — думать, а не воевать. Короче, Поттер! Я просто хотел тебе напомнить, что мы оба взрослые люди и каждый из нас добровольно выбрал не самую спокойную область деятельности. Не мог бы ты, пожалуйста, смириться с этим фактом так же кротко, как это делаю я?       Гарри тщательно — целых несколько секунд — обдумал этот вопрос и ответил честно: — Наверное, нет, не мог бы. — Я почему-то так и думал, — кивнул Драко. — Видишь ли, если бы я думал иначе, то рассказывал бы тебе куда больше. Но ты ведь не можешь удовлетвориться просто знанием, тебе обязательно зачешется вмешаться, верно? Вот поэтому твоя судьба — ничего не знать и каждый раз искренне удивляться такому раскладу. Я понятно объяснил? — Гад ты, Хорь. Нихрена не милый и не ручной. — Но иногда удачно прикидываюсь, верно? — Иногда.       Драко удовлетворенно кивнул, оттолкнулся бедром от дивана, пересек гостиную и уселся на подлокотник кресла Гарри. Оценивающе оглядел сидящего сверху вниз. — Итак, мы отошли от темы. Как мы уже выяснили, по факту я ни в чем кровавом неповинен. Ты раскрыл дело, молодец. Дальше что? Лично у меня предложение следующее: я продолжаю убедительно прикидываться милым и ручным, а ты тяжело вздыхаешь и прикидываешься в ответ, что мне поверил. И тема закрыта. — Слишком много притворства в твоем плане, я так не умею. — Предложи свой.       Гарри — в полном соответствии с предложением Малфоя — тяжело вздохнул: — Ты никем не прикидываешься... в отсутствие посторонних, я имею в виду. Остаешься нифига не ручным гадским Хорём и всё такое. А я тяжело вздыхаю и, как ты и сказал, кротко смиряюсь с этим фактом.       Драко задумчиво потерся ухом о плечо и кивнул: — Тоже неплохой план. Принято.       Они посидели в тишине, Гарри смотрел в окно, Малфой — тоже, но нет-нет да и соскальзывал взглядом на макушку Гарри. И не выдержал первым: — Так что, я помилован? — То есть сомнения все-таки были? — Гарри запрокинул голову, чтобы посмотреть Драко в лицо, улыбнулся с грустной насмешкой. Драко нервно дернул головой и не ответил на улыбку. — А ты как-нибудь в зеркало посмотри, когда в очередной раз будешь в настроении меня обличать! Да, я каждый мордредов раз боюсь, что вот именно в этот раз ты встанешь на принцип и выкатишь какой-нибудь ультиматум. — Знал бы ты, как я сам каждый раз этого боюсь... — пробормотал Гарри, утыкаясь лбом Драко в бок. — Каждый мордредов раз, да. Боюсь, что ты окажешься слишком слизеринцем, и я... не смогу «кротко смириться». — И тесны нам сделались небеса просторные, — пробормотал в свою очередь Драко и съехал по подлокотнику, втискиваясь в кресло к Гарри. — Твои крылья белые... Поттер, не кисни. Видишь, я же стараюсь. Не совсем в белом, но в пределах высоких нравственных норм Гриффиндора. Беру пример близнецов Уизли за краевое значение допустимого. — Вот уж не надо! — Гарри завозился, вытянул зажатую между ними руку и обнял его за плечи. — Ты, главное, не темни, хорошо? Я честно буду держать себя в руках и не влезать, куда не надо... ну, очень постараюсь. Но когда я вижу, что ты именно от меня что-то скрываешь — мне каждый раз страшно. Особенно теперь, когда ты в министерских делах весь с головой. — Когда победитель Волдеморта говорит, что ему страшно, простые смертные впадают в панику. Никому больше такого не ляпни. Я-то закаленный уже. — Постараюсь, — Гарри прижал Драко к себе еще плотнее. — Только и ты постарайся, Хорь. — Да куда ж я денусь, — Малфой поерзал, демонстрируя полное отсутствие степеней свободы в любом направлении. И положил голову Гарри на плечо. — Сплошные нервы с тобой, Поттер. Ну да ладно, прощаю. — Спасибо, добрый Малфой. Я тебя тоже.       Гарри ожидал язвительного шипения, но Драко только довольно хмыкнул и закинул ноги ему на колени, устраиваясь поудобнее. А потом коварно засопел в ухо, намекая, что мириться они толком еще и не начали, а время-то идет. Ну, по крайней мере, Гарри предпочел трактовать его поведение именно так.