Не бросай меня

Ночной звонок разбудил Иру. Женщина не хотела брать трубку, хотелось лишь спать. Но что-то подсказывало, что, если она не ответит на звонок, то случится что-то страшное. Разлепив веки и прокашлявшись, Ирина все-таки ответила: - Зимина, слушаю, - на другом конце провода раздалось неловкое покашливание. - Здравствуйте, вас беспокоит Иван Александрович Селезнев, я доктор, – полковник напряглась. – Вы знакомы со Станиславом Карповым? - Да, - протянула Ирина. – А что случилось? Что с ним?! - Станислава доставили в реанимацию. Состояние тяжелое. Сотрясение головного мозга, - заключил доктор. - В какой он больнице? - В 46. Зимина скинула звонок и соскочила с кровати. Женщина не помнила, как она стремительно одевалась, выбежав на улицу в одной тонкой кофточке. Не помнила, как заводила машину и как неслась по дороге, молясь, лишь бы успеть. Не помнила, как забежала в больницу и искала глазами того самого, самого родного и дорогого. Ирина еще никогда так ни за кого не волновалась. Даже когда за дураком Сережкой охотилось ФСБ, ей не было так страшно. Лишь когда Зимина увидела Стаса, то очнулась ото сна. Она видела его болезненно-белое лицо, не отражавшее не единой эмоции. Под глазами красовались синяки, такие ядовито-фиолетовые, что становилось страшно. Руки были в крови, разбитая голова и пульсирующая венка на виске, готовая лопнуть в любой момент. Но Стас был жив, и это главное. Ирина помнила эти бессонные ночи. Она не возвращалась домой, есть отказывалась. Женщина не хотела, не могла его оставить снова. Она нужна ему, а он нужен ей. Зимина винила себя в том, что не уследила, не смогла уберечь своего любимого. На душе скребли кошки, а сердце истекало кровью от воспоминаний о виде Стаса в ту злополучную ночь. Тогда она приказала всем операм и следователям хоть носом перерыть весь город, но найти того, кто это сделал. А потом бы Зимина лично хотела взглянуть в глаза этого подонка и застрелить, застрелить к чертям собачьим. Кто-то коснулся плеча, и женщина приоткрыла глаза. Темные синяки залегли под глазами, а черты лица стали острее. - Он очнулся… От этих слов Ирину как будто дернуло током. Ничего не говоря, она тихо приоткрыла дверь в палату. Он лежал на койке, смотря в потолок. Осунувшееся бледное лицо и пустой взгляд. Подойдя ближе, Ирина коснулась руки Стаса. Ледяная. Заглянула в глаза. Это уже была не та цветущая зелень с хитрым прищуром. Они были серые, бесчувственные. Губы потрескавшиеся, с уже засохшей корочкой. Ира вздохнула. Стас слегка повернул голову и улыбнулся краешками губ. - Прости меня, Стас, - шептала Ира. – Я… это все я виновата… прости. - Ир, - прохрипел мужчина. – Все… нормально. На глаза навернулись слезы. Почему все так? Ирина не хотела его видеть таким, таким безжизненным. Она знала его другим. Полюбила его другого. - Стас… не бросай меня, - плакала Ира. – Прошу. Карпов несильно сжал ладонь женщины. Слегка поднялся на локтях и взял ее за подбородок. - Посмотри на меня, - прошептал он и коснулся губами любимых губ. Поцелуй вышел нежным и теплым. Просто касание друг друга, но такое нужное им обоим. Мазнув по щеке, Стас отстранился и плюхнулся на кровать. Он отвернулся. Хватка на руке Иры ослабла. Запищали аппараты. Биение сердца стало реже. Давление падало. - Стас, Стас! Ирина упала на грудь мужчины, давая волю слезам, пропитывая одежду мужчину. - Не умирай, прошу тебя! Карпов! – кричала она, молила Бога, чтобы Стас был жив. - Ириш, - прохрипел мужчина и погладил женщину по мягким волосам. - Я тебя не брошу, никогда.