"О многоликости в жизни Локи"

У Локи было много женщин, но только две из них зовутся его женами, и думаю, это были удивительные, неповторимые женщины - Ангрбода и Сигюн. Нити будем проводить от второй к первой. Что мы знаем о Сигюн совершенно точно? Лишь три факта: она была женой Локи, родила ему детей и держала чашу над его головой, спасая от яда. Первая ассоциация - жена декабриста, до конца верная своему супругу, который имел неосторожность впасть в немилость правителей мира всего. При подобном раскладе Сигюн предстает верной и всепрощающей женщиной, действующей по принципу "это мой крест, и нести его мне". Версия популярная и крайне мне симпатичная, но. Но так ли всё было на самом деле? В изгнание мог быть отправлен не_Локи. В изгнание могли отправить их обоих, признав Сигюн соучастницей, и назначив ей карой наблюдать за муками супруга, не имея возможности ни оставить его, ни помочь ему. Если предположить, что она помогала Локи во всех его начинаниях, то образ Сигюн начинает меняться с "жены декабриста" на "Бонни, отправленной туда же, куда и Клайд", а эта сентенция, на мой взгляд, гораздо ближе мифической Ангрбоде, старой ведьме из Железного леса, некогда пригревшей Локи у себя на груди. Причем, насколько мне известно, признание Ангрбоды первой, а Сигюн - второй женой Локи основано, по большей части, на том, что чашу держала именно Сигюн, а не другая. Не слишком надежное основание, на мой взгляд. Гораздо интереснее версия о единовременном браке Локи с обеими дамами. Или же - о брачном союзе с одной-единственной, но многоликой Женщиной, которая в хорошие дни была светлой и дарила тепло, а в плохие - обращалась Ангрбодой. Или, что ангелоподобная Сигюн после того, как ей оборвали крылья, обратилась злобной ведьмой Ангрбодой, мгновенно постарев. В продолжение темы, о детях трикстера. В большинстве мифов говорится, что Ангрбода родила Локи троих детей: Хель, Фенрира и Ёрмунгарда, и все они были чудовищны. Сигюн же родила Локи только двоих, Нарви и Вали, и они были обычными детьми. На первый взгляд. Что мы знаем о близнецах? Что они пытались заступиться за отца, за что их и покарали асы, обратив Вали волком, задравшим после этого собственного брата. Кишками Нарви затем и связали Локи, навеки приковав его к скале. И знаете, как я бы об этом написала? Примерно так: "Распластанный на грубом сером камне, Локи не мог пошевелиться, скованный кишками своего собственного сына, темными змеями обвившими его запястья и лодыжки...". Кажется, эти дети трикстера стали весьма напоминать двух своих братьев - волка Фенрира и змея Ёрмунгарда. Что же касается Хель, то она двулика изначально, будучи наполовину мертвой, и наполовину живой; наполовину прекрасной, и наполовину отвратительной. Тут даже и менять ничего не нужно. И картина для меня сложилась следующая. Была семья, дружная и любящая друг друга семья, любившая жизнь и живущая в атмосфере веселья и абсолютного взаимопонимания друг с другом. Муж, которого звали Локи, его красавица-жена Сигюн и их дети: близнецы Нарви и Вали, и старшая дочка Хель - бунтующий подросток, в крови которой играют гормоны, и которой не терпится убедить весь мир в своей самостоятельности. У семьи были друзья, большей частью - коллеги отца по работе. Они ценили Локи и часто отправляли его в командировки, из которых он возвращался с новыми знаниями и диковинными подарками для коллег, но в то же время и опасались его - настолько ловко трикстер умудрялся распутывать любые, даже самые безнадежные ситуации. Да и вёльвы подливали масла в огонь, говоря, что с такими знаниями, силами и талантами, Локи однажды непременно надоест подчиняться Одину, и он, без сомнений, захочет сам встать во главе армии/компании/народа, желая править единолично. Один, нет-нет, да косившийся с подозрением на трикстера, разумеется, принимал меры: то поручал Локи самоубийственные миссии, то к цвергам отправлял, то просто поднимал на смех, пытаясь лишить уверенности в себе и авторитета в глазах асов. Искал и иные пути, чтобы привязать к себе Локи - назвал его своим побратимом, внушая мысль о собственном уважении и любви к нему. Но потом что-то случилось. Да, я верю, что случилось, и у меня даже есть версии, что именно, но об этом нужно писать отдельный пост, а пока, просто опустим момент с тем, что именно произошло в тот день, и просто примем, как данность - Локи явился на пир и устроил "перебранку Локи", высказав вслух всё, что думает об асах, всё, по-случайности, оказавшееся чистой правдой. После этого он пытается бежать; его сыновья вступаются за отца, но попадают в плен и трогаются рассудком. Вали предает его друг Тюр - он сковывает юношу цепями (поплатившись за предательство своей рукой), и оставляет его глубоко под землёй, приковав к скале. С этого момента сын Локи отрекается от всего человеческого, что в нём было, берет себе новое имя (Фенрир) и мечтает отомстить Одину, санкционировавшему гонение его отца. Это - единственное, что заставляет его жить. Но прежде, чем Вали обратился Фенриром и окончательно потерял рассудок, он успел обо всем рассказать Нарви, что стало глубочайшим потрясением для впечатлительного мальчика. Оставшись один на один с разъяренными асами, он ушёл в себя, свернувшись клубком и мысленно отстранившись от всего, происходящего с ним и его семьёй, свернулся в кольцо, замкнулся на себе, пустыми глазами глядя в пустоту перед собой, пустоту внутри себя. Оставаться Нарви было слишком больно в этом неправильном мире, и мальчик решил, что всё, происходящее вокруг, происходит не с ним, а с кем-то другим, сильнее и старше. Потому, Нарви отныне нет, есть Ёрмунгард. И ему пора спать, просто спасть, закрыв глаза и обвившись вокруг ближайшей подушки. Асы взяли его в заложники. Поймав Локи, они связали его самыми прочными веревками, но боялись, что даже им не по силам удержать коварного трикстера, пожелай тот освободиться от пут. И тогда, они показали ему сломленного Нарви, и неизящно пригрозили Локи выпустить юноше кишки. И Локи распластался на скале, признавая свое поражение, с горькой усмешкой признавая, что кишки его сына связали его прочнее любых пут, сковали его крепче любых цепей. Хель повезло немногим больше, чем её братьям. Когда гонители ворвались в их дом, девочка боролась до последнего, и едва живая, сумела ускользнуть в другой мир, где и затаилась, залечивая раны. Лечение вышло не слишком успешным, многие потом так и говорили о ней: "наполовину мертвая, наполовину живая", и жуткие шрамы на теле уже не оставляли ей ни единого шанса стать когда-нибудь столь же красивой, как её мать, но Хель не отчаялась. Объявив себя правительницей новообретенного мира, она строила своё царство буквально из костей и грязи, надеясь однажды вернуться и отомстить. Вскоре, под покровительством Хель стали собираться все, так или иначе обиженные асами - те, кому отказали от доступа к Вальхалле, те, кто был точно также предан ими, как и её отец. Некогда сияющую, прекрасную Сигюн, асы не пощадили также. Сперва, они подумывали отдать её в жены одному из своих, как трофей за победу над Локи, но увидев, как постарела за последние дни жена трикстера, отказались от своей идеи, принявшись смеяться над сгорбленной старухой, рухнувшей у ног обездвиженного мужа. "Оставайся лучше с ним, уродливая ведьма, не порти нам праздник своим безобразным видом, - так решили асы, разбредаясь по домам, - только не смей снимать змею, что брызжет на физиономию твоего супруга, заставляя его так забавно корчится от боли!.." И Сигюн осталась рядом с ним, по приказу мужа раздобыв чашу со сколотым краем, в которую и ловит капли змеиного яда. В ней теперь мало красоты и еще меньше - веселья, но она по-прежнему остается женой Локи, хотя и берет себе новое имя - Ангрбода, "та, что приносит горе", более подходящее её внутреннему состоянию и планам на будущее. Когда чаша наполняется до краев, Ангрбода на время оставляет мужа, чтобы вылить яд вниз, к подножью скалы, где под землей томится их сын Фенрир. Яда нужно много, он слишком медленно прожигает камень, впитывается в почву, так, что лишь крохотные капельки долетают до цепей Фенрира, и Локи делает что может, не вызывая подозрений - извивается на камне, расшатывает скалу, пытаясь расширить провалы в земле, а асы смеются, думая, что он корчится от боли. Они просто не понимают, что больнее Локи уже не сделать - он никогда больше не увидит улыбки Вали, не услышит смеха Нарви, и никогда не коснется нежной кожи Сигюн. А его дочь, его отчаянно-храбрая Хель, навечно обречена прятаться в темноте, ведя полужизнь в изуродованном теле и строя немыслимый корабль из ногтей мертвецов. Порою, Локи думает, что и она обезумела, подобно её младшим братьям, но то, что дочь не сменила имени, внушает ему кроху надежды. Он не отчаивается, и даже находит в себе силы смеяться, находит в себе силы шептать фривольные шуточки на ухо склонившейся к нему жены, и лишь иногда, на сотую долю мгновения, закрывает глаза, не желая видеть седые пряди в её некогда черных, как ночь, волосах. Черных, как оперение одиновых воронов. Локи ждёт.