Этап первый.
Странное чувство. Накахаре становится трудно дышать возле бывшего напарника. Появился неприятный кашель, преследующий днём и ночью. Такое ощущение, что что-то рвется наружу прямо из горла. Кашель усиливается рядом с ним, порой до такой степени, что невозможно сконцентрироваться ни на секунду. Дыхание сбивается. Дазай ещё и шутит. Каждое его слово словно резало и перехватывало дыхание Чуи, заставляя судорожно тянуться к горлу в попытке "вытолкать" этот странный ком, который так сильно мешал. Что значит влюбленность? Это значит, что возле объекта любви ты краснеешь, появляются бабочки в животе и полностью исчезает желание отойти, а на замену этому чувству приходит необходимость постоянно быть рядом. Почти ничего из этого у рыжего мафиози не было, разве что иногда светлая кожа предательски краснела. К этому кашлю вполне себе можно привыкнуть, у него это даже получалось, но однажды во время очередного такого "приступа" ноги подкосились, а в глазах потемнело от резкой боли.Этап второй. Полторы недели спустя.
Одно дело кашлять – совсем другое откашливать, черт возьми, лепестки. Вместе с бледно-желтыми частями цветов на руки и одежду попадала кровь. Больно. И опять эти мерзкие шуточки. Неужели нельзя просто заткнуться хоть на секунду!? Спать почти невозможно. Первая причина – чертовы лепестки, вторая – Дазай. Осаму стал тем, к кому рыжий мафиози испытывал два противоречивых чувства – ненависть и любовь, сильную до дрожи в коленках и помутнения сознания. Эта чертова машина по трате бинтов стала причиной реального безумия Чуи. При одном только упоминании его имени Накахаре было больно и...до одури приятно. Да-зай О-са-му. Два слова, пять слогов, десять букв. До одури страшно потерять его, хотя с другой стороны это именно то, о чем мечтает рыжеволосый. Потерять, забыть и никогда больше в своей жизни не вспоминать этого расточителя бинтов! Забыть, просто забыть, никогда не видеть, оборвать с ним все связи, выкинуть из головы образ наглого и улыбающегося Дазая, изорвать свое сердце в клочья, выкинув из него свою любовь, вырвать с корнями свою зависимость, сжечь все воспоминания, все что угодно! Это решение! Забыть о прошлом! Ничего из этого не было! Только почему так сложно сделать это? Почему эти самые воспоминания боязливо прячутся во всех уголках сознания, а затем вдруг выползают в самый неподходящий момент? Из-за чего так страшно даже подумать о том, чтобы никогда больше не вспоминать и не думать об Осаму?Этап третий. Две недели спустя.
Боль стала настолько невыносимой, что Чуя начал задумываться о быстром и безболезненном суициде. Просто хочется, чтобы все это кончилось. На смену лепесткам пришли цветы. Из-за потери крови кожа сильно побледнела, а от недостатка сна под глазами появились темные круги. Накахара перестал выходить из дома. Цветов стало так много, а сил так мало, что почти все пространство спальни заполняли собой бледно-желтые бутоны вперемешку с кровью, ведь выкинуть их оказалось довольно проблематично. Телефон разрывался от звонков и сообщений, но даже ответить на них сил не было. Практически все время Чуя просто лежал в кровати, не в силах подняться. Разве что иногда вставал, чтобы поесть, хоть этот процесс и занимал как правило несколько часов. Теперь он окончательно понял, что до чертиков любит Дазая. До мелкой дрожи, влажных фантазий и постоянных мыслей о нем. Теперь мечта – обнять зазнавшуюся скумбрию так крепко, как только можно и сидеть так очень долго, уткнувшись носом ему в шею. Без гребанных цветов, будь они прокляты, без боли. Просто обнять. Все постельное белье и одежда в пятнах засохшей крови. Даже кричать от боли, как раньше, сил нет. Голубые глаза словно выцвели, а живой блеск исчез напрочь. Рыжий мафиози даже чем-то напоминал живого трупа. Все тело болело, шея была в синяках из-за того, что Накахара все время судорожно хватался за горло, когда откашливать цветы. Казалось бы, куда еще хуже?Этап четвертый. Неделю спустя.
Цветы сплошным потоком падали на пол, кровь стекала по подбородку и рукам, оставляя алые пятна на одежде, полу, кровати и предметах поблизости. Их наверняка будет сложно отстирать. Так больно и страшно. Из глаз текут слезы, пальцы безжалостно сжимаются на шее, оставляя фиолетовые метки, неожиданно громкие крики заполняют собой комнату. Поток цветов закончился точно так же неожиданно, как и начался. Изо рта шла кровь, царапины, оставленные цветами болели. Чуя закрыл глаза и постарался отвлечься, но перед ним опять возник Дазай. Открывать глаза совершенно не хотелось, но подступающий кашель заставил сделать это.Этап пятый. Месяц спустя.
Тело пронзила острая боль, неизвестная ранее. Тонкие пальцы сжали простыню. Это уже ненормально. Красивый желтый цветок начал распускаться на предплечье, принося адские мучения. Чуе нравились цветы раньше – такие красивые, аккуратные и беззащитные, они расцветали каждый год и радовали всех, кроме аллергиков. Интересно, а Дазаю нравятся цветы? Он никогда не проявлял к ним никакого интереса, но и не говорил, что не любит их... С искусанных в кровь губ сорвался негромкий стон, полный отчаяния и боли. На большее измученный этим всем мафиози был не способен. Накахара всегда был чувствителен к запахам и мог определить человека по его запаху. От Осаму пахло антисептиком и ванилью. Очень странное сочетание, но рыжему этот запах нравился. Что значит влюбленность? Чуя уже думал об этом около двух месяцев назад. И думал неправильно. Влюбленность – это ужасная мука, заставляющая тебя медленно умирать. Это когда хочется быть поближе, обнять и не отпускать, хотеть просыпаться по утрам и видеть объекта любви рядом. Это значит, что теперь тебе жизненно необходим этот человек, что теперь жизнь без него кажется пустой. Что касается Накахары, ему все это было совершено недоступно. Все, что он мог – рыдать в подушку, стараясь не думать о Дазае. Потому что если начнет думать, то будет очень больно. Но куда еще больнее? Правильно, некуда. Когда исход уже ясен, зачем сдерживать себя? Зачем одергивать каждый раз, когда так хочется закрыть глаза и дать волю воспоминаниям и мыслям? Когда все равно ждет неизбежная смерть, для чего мучаться в последние часы жизни? В мыслях сразу же возник Дазай. Он улыбался и весело о чём-то говорил. Его голова была на коленях рыжего. Рядом лежала открытая аптечка, а в руках Чуи были бинты, которых явно не хватало на теле слишком уж веселого парня перед ним. В приятные мысли без приглашения ворвалась боль, ломая на мелкие кусочки эту картину и возвращая парня в реальность. Еще один бутон начал вылезать на лице, чуть ниже глаза. Нет, это просто невыносимо! Дышать невозможно, кричать тоже, остается только кусать подушку и содрогаться всем телом. Страшно. Страшно от того, что скорее всего, сейчас цветы начнут распускаться с бешеной скоростью и рыжий мафиози умрет от болевого шока. Но ничего такого не случилось. Неожиданный звонок в дверь словно разбудил Накахру. Ведь так звонил только Дазай. Два коротких с длинным интервалом, три длинных с коротким интервалом. Невозможно не узнать. Внезапно Чуя нашел в себе силы подняться и даже начать медленно идти к двери, несмотря на то, что приходилось цепляться за стены и полки, чтобы не упасть. Каждое движение сопровождалось болью, но сама мысль оставить жалкие попытки дойти к пункту назначения и не открыть Дазаю казалась смешной. Наконец-то. Рыжий мафиози сделал это. Спустя, наверное, десять минут, дрожащая рука потянулась к холодной металлической ручке. В дверях стоял обеспокоенный Осаму, который был крайне удивлен виду бывшего напарника – еще более худое тело, чем раньше, пятна крови на одежде, лице и руках, темные круги под глазами и мертвенно-бледная кожа, мягко говоря, ввели его в шок. Чуя выдавил из себя слабую улыбку, после чего мир потемнел и ему показалось, что он куда-то падает.***
Пахнет...приятно...
Накахара лежал в какой-то постели, которая совершенно точно ему не принадлежала, ведь нет этого противного запаха крови. Было тепло и приятно. Где-то вдалеке слышалась до боли знакомая мелодия. Странно, боли почти нет....Похоже на ваниль...
Чья-то рука осторожно легла на волосы, аккуратно поглаживая. Чуя едва не мурчит от этого – но почему? Почему приятное тепло разливается по телу? Почему боль не пронизывает каждую клетку тела?...И антисептик...
Верно. В воздухе пахло ванилью и антисептиком. Мелодия медленно приближалась, и рыжеволосый начинает ее узнавать....«Двойной суицид»...
Все те же длинные руки обняли и нежно прижали к себе, стараясь не задеть цветов на теле. Солнышко светит прямо в лицо, заставляя все еще ничего несоображающего Накахару забавно закрывать себя руками....Дазай!?
Чуя вздрагивает, открывая глаза и осматривая, насколько это возможно комнату, в которой находился. Сомнений нет. Он дома у Осаму. Вот только почему не больно? Почему эти руки, играющие с его волосами не заставляют откашливать цветы? Но, несмотря на все свои мысли, рыжий мафиози довольно жмурится, после чего аккуратно поворачивает голову и видит улыбающееся и наглое лицо того, из-за кого это все и началось. – Люблю тебя, – без капли сомнения весело произносит шатен, отвечая на вопрос, почему рыжему совершенно не больно от его прикосновений. – Ты...Что? – Глаза Накахары наполнились слезами. – Любишь...Меня!? Голос сорвался на крик. По щекам потекли светлые дорожки слез. В голубых глазах мелькнула тень недоверия. Конечно, очень сильно хотелось верить в то, что это правда... – Хочешь, докажу, – беззаботно выдал Осаму и улыбнулся. – Докажи! – Голос звучал довольно твердо, как будто и не срывался всего минуту назад. Дазай довольно хмыкнул и осторожно поцеловал Чую. Казалось, он боялся напугать парня, поэтому целовал нежно и невинно, совершенно не пытаясь набрать обороты и превращать этот поцелуй в более наглый и дерзкий. Когда шатен отстранился, Накахара улыбнулся так, как улыбаются по уши влюбленные люди, после чего обнял такого любимого и реального Осаму, уткнувшись носом ему в шею и едва не заурчал от удовольствия. Ведь он понимал, что больше больно не будет, что не дошел до шестого этапа.