So far gone

Шото пах дымом в детстве. Слабый, едва ощутимый запах, остающийся после часов тренировок и не смываемый никаким душем. Даби знал этот запах, познакомился с ним раньше, чем научился читать. Шото пахнет дымом сейчас. Теперь это вонь, въедающаяся в кожу и волосы, режущая глаза. Он пахнет кровью и потом, горелыми волосами и спандексом. Теперь тот кто сделал его таким - Даби. В тесной кабине машины запах почти невыносим, они оба дышат им. Даби больно, сломанные ребра и обоженая глотка воют от боли тревожным белым шумом в голове, но он вдыхает этот запах, глубоко. Он почти наяву видит, как пепел тонким слоем оседает на стенках гортани и легких. - Не отключайся, - предупреждает Шото, и он в который раз удивляется тому, какой глубокий у него голос. Какой холодный. - Не собираюсь, - бормочет он. Говорить сложно, и боль в глотке не главная причина, разорванная пасть отказывается подчиняться как следует и слова выходят шипяще невнятными. Он чувствует, что еще одна скоба готова вот-вот выпасть и это раздражает даже больше уже повисшей кожи. Хочется выдрать ее ко всем чертям, но боль в плечах напоминает о скованных за спиной руках. Он с тоской думает об оставленных в последнем убежище обезболивающих. - Ты истекаешь кровью, - все еще холодно, но уже не арктическая степь. Беспокоится. - Боишься, что умру прежде чем довезешь меня до Тартара? - Тартара больше нет, - просто отвечает Шото. - Так я все-таки нужен тебе живым? Хотя нет, вряд ли тебе. Кто-то велел тебе быть хорошим мальчиком, и привести мерзкую черную овцу живой, не так ли? - не то чтобы ему нужно было подтверждение. Его ведь так и не добили, придавив ледником или дожарив его и так уже изрядно обуглившуюся во время драки тушу, хотя по чужим глазам было видно, что подобного хотелось. Ему просто интересно будет ли Шото врать. Он никогда не умел этого делать. - Я пообещал доставить тебя живым. Плюс одно очко в копилку не изменившихся вещей. Ему так хочется улыбнуться, что разваливающееся лицо сводит судорогой. - Ну так сделай что-нибудь, ты ведь у руля, - в прямом смысле. Малыш Шото научился водить, а еще ловить скрывающихся по стране особо опасных злодеев, но первое почему-то удивляет больше. Видеть его за рулем почти неестественно. Возможно дело в лице, его до смешного красивом лице. Все еще нежное, с мягкими округлыми чертами, оно слишком детское, хотя и вымазанное сажей и кровью. Глядя на него Даби чувствует себя особенно отвратительно. Удушающее чувство ностальгии хуже приставшей к коже и волосам пыли, его словно протащили через гибрид мясорубки и машины времени. - Куда мы вообще едем, если не в Тартар? - спрашивает он, чтобы как-то отвлечься. Разговор это то что ему сейчас нужно. Новый голос Шото трезвит не хуже холодной воды, не позволяя потеряться в обрывках давно истлевших воспоминаний. - Туда, где ты получишь по заслугам, - он звучит устало. Может поэтому и отмазнулся чем-то настолько избитым. Машина резко сворачивает на обочину, неприятно подскакивая на трещинах в дорожном покрытии - в уютной послевоенной Японии пока что некому было позаботиться о дорогах. Шото выходит из машины, не боясь подставляя ему спину, и через минуту возвращается с кейсом аптечки в руках. Кейс из хромированной стали и на стандартную гражданскую не похож ни разу. - Будешь чинить? - хмыкает Даби. Представлять Шото, оказывающего ему первую помощь немного забавно. Он еще может вспомнить, как учил его клеить пластыри с героями на ободранные локти с коленями. Или как обрабатывал его первые ожоги. - Так будет лучше, - обрубает Шото и выглядит самую малость раздраженным. Даби задается вопросом, не вспоминает ли он то же самое. Он быстро вынимает из кейса спрей и прежде, чем Даби успевает что-то сказать, распыляет антисептик ему прямо в лицо. Очень мило с его стороны выбрать тот, что жжется, Даби умудряется подумать, пока кричит от боли. Лицо будто плавится во второй раз, и он почти не чувствует первый выстрел степлера - настоящего медицинского степлера. - А ты подготовился. Очень заботливо с твоей стороны. Он почти не чувствует свой рот, но каким-то образом Шото понимает, что он сказал, и отвечает: - Заткнись. Новый голос Шото все еще глубокий, но уже не холодный, кровоточит неожиданной болью всего в одном слове. Чужие интонации простреливают пылающее болью сознание Даби, и он заставляет себя сфокусировать расплывающийся от противных слез взгляд. Лицо напротив болезненно бледное, и на секунду Даби задумывается, что наверняка первая помощь нужна не ему одному. Шото упрямо сжимает рот в тонкую линию, явно проглатывая невысказанные вопросы. Даби подозревает, что самый главный из них "почему". Почему он сделал то, что сделал? Почему дал ему догадаться? Почему они закончили здесь, разыгрывая дешевый цирк посреди полуразрушенной едва закончившейся войной дороги, узнавая и не узнавая друг друга? Он не думает, что здесь нужен ответ. В конце концов, он не нравится и самому Даби. В следущий стежок он подается вперед, чувствуя, как от звенящей боли в голове почти падает в чужие руки. Шото вздрагивает и ослабляет хватку, явно собираясь отстраниться. Но Даби не позволяет, продолжает тянуться, почти ластясь лицом к его будто окаменевшим ладоням. Чужая кожа неожиданно горячая. На одно короткое, слишком короткое мгновение, Шото замирает. Даби ловит этот момент, почти невесомо мажет губами по линиям жизни и грязь с пеплом на руках Шото мешаются с его кровью. - Продолжай чинить. Собственный голос звучит теперь совсем хрипло - скрежет гвоздей по стеклу. Даби все-таки улыбается, чувствуя, как медленно выскальзывает так раздражавшая скоба. Тонкая струйка свежей крови стекает по его подбородку, и он задумывается о том, чтобы слизать ее. Он бы наверняка задел кожу Шото, если так. В конце концов, это был бы далеко не самый отвратительный из его поступков. Шото смотрит туманно и неясно. Разочарованно. Даби не знает, на кого он прямо сейчас похож больше: на мать или отца. Даби кажется, что он на волоске от того, чтобы отшатнуться, хотя и не знает от страха ли это. Отвращение было бы логичнее. Они оба знают, что здесь нет ничего, что можно было бы исправить. Но затем Шото поднимает степлер, и, когда сталь пронзает угол его рта, словно запечатывая - Даби понимает. Шото действительно вырос.