Все началось так:
Четыре ребенка. Два бьющихся сердца. Плохое предзнаменование. Известие о неизбежной смерти. Желание спасти друг друга- и риск не имеет значения, когда у тебя есть необъятное
всё, достижимое, и остается лишь хрупкая
жизнь, которую можно потерять.
Именно потому они взглянули в лицо вселенной, заявив: "Мы не подчинимся. Достигнем невозможного. Сами направим судьбу, если это потребуется".
(И вселенная ответила: мне бы хотелось этого)
Аманэ нет даже двенадцати, когда до него доходит осознание своей ненормальности, не принадлежности к миру вокруг.
Родители говорят, что он слишком тих, но Юги не слушает. Может, он нечасто смеется, но постоянно улыбается, говорит тогда, когда от него то требуется. Все равно Цукаса болтает за них двоих.
Он знает, у него не так много друзей: знакомые, одноклассники и соседские дети, с которыми он может пообщаться или поиграть, но на которых не обращает большего, чем требуется, внимания. Родители замечают- опасаются, что у него разовьется нездоровая привязанность к брату. Но каждый раз, когда Аманэ разговаривает с кем-то, пытаясь завести друзей, участвует в безобидных играх,
он ощущает, что это не так, как должно быть.
Юги не знает, где его место, но понимает: точно не здесь. Он ожидает того самого поворота- обнаружения чего-то, что он ищет, что сделает его искренне счастливым, довольным.
Аманэ не знает, где это место, но уверен - он не будет один.
В любом случае, не это заставляет его чувствовать собственную отчужденность от этого мира. Скорее, нечто скрывается в деталях: иногда даже его имя ощущается странно, словно холодные ладони на его горле, или цепь, свисающая с его запястья, но слишком узкая для его рук- это Аманэ, но в то же время не он,
он не должен-
-
И иногда происходит другое. Порой он смотрит на Цукасу, счастливого, доброго Цукасу, что всегда смеется, играет, бывает слишком громким даже для него самого. Цукасу, пытающегося иногда подсмотреть его ответы на математике, надувающегося, когда учитель ловит его; Цукасу, его собственную кровь, плоть и душу,
его близнеца, и думает: этот человек- монстр.
Он знает, что это иррациональная, ничем не подкрепленная мысль- Цукаса с ним с момента зарождения, и, на самом деле, тот никогда не делал ничего плохого. Возможно, не делился конфетами, но всегда подталкивал других детей пригласить Аманэ поиграть вместе и плакал, когда кот принес тело мертвой птицы к их ногам, и он-
(-широко улыбается, пронзая лезвием животную грудь, игнорируя ужасающий щебет, немного напоминающий крик о помощи. крылья дергаются:
один раз, затем второй, затем.
прекращают.
навсегда.
И Цукаса, чьи пальцы, чьи щеки, чья собственная душа испачканы кровью,
смеется, смеется, смеется.
Пока Аманэ не плачет, ведь в тот момент он не помнит, как)
-хороший ребенок. Порой, когда они играют в салочки, Аманэ чувствует, что он не просто бежит, а убегает. Порой он ощущает, как крепче сжимает кухонный нож, пока его брат подкрадывается сзади, обвивая его шею руками. Цукаса не замечает этот жест, излишне занятый громкими расспросами о предстоящем ужине, пытающийся украсть кусочек сыра. Но Аманэ замечает, и этого достаточно, чтобы тот, оставленный с полной сомнений головой и бешено бьющимся сердцем, больше не спал ночами.
Это чувство тоже кажется странным.
_____________________________________________
И затем он встречает Ясиро Нэнэ.
Еще в первую встречу, когда он только-только замечает ее, Аманэ ощущает что-то болезненно знакомое. Это не то, что он может осознать сейчас, но то, что после пронзит его сердце. Их взгляды пересекаются лишь на секунду, однако этот момент- это чувство- кажется чем-то безусловно правильным.
Это то чувство, каким-то образом связанное с потерей чего-то важного при рождении. Чувство, о котором ты даже не подозреваешь- чувство потери, которая кажется непомерно неправильной; и ты сам не замечаешь, пока твою грудь истязает острая боль- боль желания,
ожидания.
Глядя на
нее, Аманэ ощущает, что все встает на свои места, те потерянные кусочки заполняют дыры в его груди. Думает, резко вдыхая:
"Я скучал по тебе всю свою жизнь, но даже не знал об этом". А затем Нэнэ начинает спотыкаться на своих собственных ногах, падает на землю и катится в клубке из юбок, светлых волос и пухлых ног, и, вероятно, половина класса уже знает цвет ее нижнего белья, когда она встает.
Ясиро вновь перед ним: ее щеки разгораются алым, а спутанные волосы, кажется, путаются сильнее. Аманэ вглядывается в ее лицо добрые две секунды.
Он улыбается.
Нэнэ оборачивается и убегает.
_____________________________________________
Аманэ узнает Коу среди множества лиц.
Всего лишь секунда, искра светлых волос, но он бы заметил его где угодно. Аманэ не успевает понять, почему его сердце сжимается при взгляде на парня или почему его разум подсказывает имя, так подходящее к этим голубым глазам, но его уже охватывает чувство тоски- подступающих к глазам слез и охваченного судорогой горла.
Коу не смотрит на него, за что сам Юги благодарен, ведь его сердце все еще вырывается из грудной клетки, пока пустота внутри сжимается, извивается, подобно змее, заставляя чувствовать тошноту.
Он встречает его снова, идущим рядом с Ясиро, когда раздается звонок. Нэнэ смеется, и ее хихиканье волнами счастья отражается в его душе, пока Коу фыркает в ответ на ее слова. Аманэ лишь произносит:
"Ох".
"Так это то, по чему я скучал".
_____________________________________________
Он хочет сказать:
"Думаю, я знаю тебя".
Он хочет сказать:
"Где я встречал тебя ранее?".
Он хочет сказать:
"С каждым сделанным мною за эту жизнь вдохом я ощущал желание встретить тебя".
Но из его рта вырывается:
"Эй, Ясиро, можешь одолжить мне ручку?"
_____________________________________________
Все происходит быстро.
Аманэ никогда прежде не был честен с людьми, но открыться оказывается проще, чем ему казалось- они сходятся, как разные части головоломки. Его ныне довольные родители переглядываются, пока он рассказывает свежую историю про его
старых новых друзей за обеденным столом.
И, пока недели проносятся, они становятся ближе (или они уже были, им просто требовалось вновь открыть это- ту драгоценную связь, что кружится вокруг них троих в успокаивающих, словно объятия матери, движениях). Они бегают вокруг школы, а после за мороженым, нашептывая собственные секреты друг другу в уши. Это то, какой должна быть любая дружба в старшей школе: кривые, живые улыбки и громкий смех, легкие дни и маленькие проблемы, кажущиеся большими в силу возраста.
Аманэ почти забывает те тревожные попытки понять друг друга, не произнося ничего вслух. Но порой он подмечает, какой печальной кажется Ясиро, смотрящая на них с тоской, которую он сам еще не понимает, но которую ощущает- та чувствуется, как острый удар в живот. Как его собственная боль.
В тот день, когда ее впервые отвергает парень, Нэнэ приходит к нему со слезами на глазах и опущенными вниз губами- Юги чувствует, как его грудь наполняется скверной смесью из ревности и гнева. Затем Ясиро шепчет:
"Мы можем встретиться в том же месте, что и обычно, после школы?" и
"Я пойду, скажу Коу-куну".
Любопытным является то, что у них нет места, где они встречаются обычно.
И все равно они встречаются в заброшенном женском туалете.
Встретившись, они просто смотрят друг на друга, смущённые и почти сбитые с толку. Ясиро моргает: один раз, второй, делая это так, как делал бы озадаченный действиями хозяина щенок. Аманэ проглатывает смех. Коу первым взрывается: он качает головой, выкрикивая что-то вроде: "Так кто этот идиот, сенпай?". И они позволяют задержавшемуся в комнате слону медленно расстаять, потому что так проще, чем встретиться лицом к лицу с иррациональным, спросить, кто, черт возьми, сказал им прийти сюда, в это покинутое всеми место.
_____________________________________________
Коу и Ясиро соседи.
Вероятно, открывшийся ему вид удаляющихся далеко вперед фигур не должен заставлять его чувствовать себя настолько обделенным.
_____________________________________________
В какой-то момент Коу становится одержим своим одноклассником.
Он утверждает, что это ложь, но Аманэ считает иначе. Парень знающе улыбается, опираясь на столик Макдоналдса, за которым они сидят:
- Разве он не тот еще придурок, Коу-кун?
- Он двуликий и высокомерный придурок, - поправляет Коу, и кончики его ушей пылают, - и я не понимаю, почему вы так зациклены на этом, сенпай, я просто согласился участвовать в фотосессии.
-Вот как дети называют это сейчас?
Коу бросает кусочек помидора в него. Снаряд попадает прямо в яблочко- лицо Аманэ- и они смотрят друг на друга всего секунду, прежде чем Юги хватает горсть картошки и бросает ее.
Все оканчивается тем, что их выдворяют из заведения. Они отвечают лишь звонким юношеским смехом.
_____________________________________________
Аманэ и Цукасе скоро исполнится 15.
Это не должно было быть чем-то важным, но становится таковым.
День рождения- это бремя, Аманэ знает, как никто другой: следующий день они обязательно посвятят скучной, муторной уборке дома. Но глаза Цукасы разгораются ярким пламенем решительности- он умоляет брата тем голосом, что использует, когда
действительнодействительнодействительно чего-то хочет. У Аманэ не остается и шанса отказать.
И это единственная причина, по которой все заканчивается их попытками уместить шесть человек в одной комнате. Аманэ нервно передвигает стол из угла в угол, пытаясь расчистить пространство, пока Цукаса прощается с их остальными друзьями, которые
"конечно, хороши, но недостаточно для приглашения на нашу ночевку! Слишкий особенный вечер, не считаешь, Аманэ? Лишь лучшие из лучших!"
Нацухико почти плачет, узнав, что он вне списка гостей: в тщетных попытках добиться приглашения он даже встает на колени. Цукаса, кажется, счастлив снова и снова произносить
нет, но когда все перерастает в нерешаемую проблему, он толкает Хьюгу на пол и ударяет того в грудь ногой.
Они все-таки заставляют Нацухико уйти- Цукаса наконец помогает Аманэ. Нанаминэ собирается приготовить попкорн, Коу заказывает пиццу, Ясиро расстилает спальные мешки, Мицуба бездельничает на диване. Все так, как должно быть- но Аманэ вновь чувствует, что что-то не на своем месте, может быть, даже неправильно - он вновь не понимает, откуда это мерзкое ощущение, а потому игнорирует тревогу внутри.
Все заканчивается их с Коу борьбой на полу, и это то, что помогает отпустить весь тот давящий на него груз.
_____________________________________________
Спальный мешок Аманэ расположен рядом с тем, где лежит Коу, пока Ясиро находится на разумном расстоянии с другой стороны. Под звук их тихого дыхания он быстро проваливается в сон. Шепот, которым Цукаса делится с Мицубой, кажется лишь посторонним шумом.
Это нехорошая ночь.
Нэнэ умирает.
Это происходит так
Нэнэ умирает.
Она падает по лестнице- это случайность, всего лишь неожиданная небольшая трагедия в бесконечном списке смертей. Нет ничего сверхъестественного в том, как она спотыкается, или в том, что Аой не успевает поймать ее. Аманэ далеко, но даже так он ярко ощущает влияние свершившегося проклятия- мир в миг становится скучнее. Его охватывает чувство, будто погас единственный источник света- последняя звезда, освещающая бесконечно черный небосвод. И это действительно так.
Нэнэ умирает.
Русалка зла, слишком зла, и Аманэ не может находиться рядом с Ясиро вечно. Она ловит ее в Новый год, пока Нэнэ в храме, и затягивает ее в воду - ей уже не нужна слуга, но нужна кровь. Нужно устрашение. Напоминание. Держи себя под контролем, школьный дух, потому что ты привязан к месту, пока я везде, я всегда.
"Ты бессилен", - говорит она двумя светлыми плавниками, оставленными у входа в ванную.
Так, так бессилен.
Нэнэ умирает.
Она бросается, вставая между ним и Тэру, и ее сердце не выдерживает того напора электричества, той энергии, того всполоха молнии - возможно, оно было слабым с самого начала, возможно, она была обречена, может быть, была бомбой замедленного действия, выжидающей медицинской катастрофой. Вероятно, Коу мог убить ее в первый раз, когда они только встретились, если бы не был достаточно скор, аккуратен.
Быстро, но не безболезненно- Аманэ слышит ее крик, тот пронзающий звук, длящийся лишь секунду, но остающийся навечно в памяти, оседающий пылью на сердце. Она опускается в его ожидающие руки. Тэру просто смотрит- глаза расширяются от шока, руки дрожат, пока Юги зовет ее, упрашивая остаться с ним, и ЯсироЯсироЯсиро-
Тэру не просит прощения. Аманэ не дает ему достаточно времени для этого.
Нэнэ умирает.
Она в последний раз закрывает глаза, плавая в пустоте с навечно застывшей нежностью в чертах умиротворенного лица.
Нэнэ умирает.
Алое зарево разливается между его руками- рана меж ее ребер, двигающихся быстро, компульсивно, поддаваясь тревожным последним вздохам, кровоточит, нисколько не сдерживаемая прижатыми к ней тонкими пальцами. Рука теснится к ее белой-белой, будто фарфоровой, коже с тщетным намерением удержать ее в живых, не отпустить на дальний берег. Но этого недостаточно - ему недостаточно.
Она становится холодной в его объятиях. Аманэ не отпускает.
Нэнэ умирает.
Цукаса не может оставить ей жизнь.
Он не позволяет Аманэ Ханако отвернуться.
Нэнэ умирает, и Цукаса заставляет его смотреть.
Ханако знает, что Коу кричит рядом, но он уже не в состоянии слышать, выцеплять хоть что-то в какофонии, бешенном вальсе звуков, визгов, дыхания. Его взгляд сосредоточен на сцене перед ним- на той агрессивной улыбке, которая растягивается на губах Цукасы. Он знает, что его младший брат в ярости, злится за своей вечно счастливой маской, поэтому Ханако делает единственное, о чем он может думать и что может сделать: он умоляет, умоляет и умоляет до тех пор, пока его голос не срывается, а слезы не мешают видеть.
(Это никогда не останавливало Цукасу ранее, и на этот раз это тоже не сработывает - Ханако слышит каждую сломанную кость, наблюдает, как он снова и снова проводит холодным лезвием по ее нежной, слишком мягкой коже, и все, что он может видеть- алое зарево. Ханако сказал, что однажды он влюбился в ее улыбку, и Цукаса делает надрезы рядом с губами, чтобы улыбка не исчезала с ее лица. Он тихо произносит, будто напевает: «Ты должен быть благодарен, Аманэ». И в какой-то момент Нэнэ уже не может кричать - просто плачет, и прозрачные слезы прочищают себе путь по кровавым щекам.
И тогда Ханако прекращает просить о сохранении ее жизни- начинает умолять своего брата покончить с этим).
Ханако просыпается, задыхаясь в собственных слезах. Его сбитое дыхание прорезает темноту ночи, заглушя мягкий храп Коу и спокойное дыхание Нанаминэ. Все его тело дрожит, и он не может успокоиться, слыша звук ее голоса.
-Ханако-кун? - и Ясиро звучит обеспокоенно. Её голос едва громче шепота. Он видит только силуэт девочки- тень, изо всех сил старающуюся выбраться из спального мешка. Аманэ делает то же самое, руководствуясь отчаянной необходимостью коснуться ее, проверить, что она тут, все еще дышит, все еще теплая, все еще живая.
Ханако старается приблизиться к ней, и она так же ползет в его сторону- они встречаются в центре их путей.
Ясиро обнимает его там, сидя на старом ковре, на котором Аманэ играл, будучи ребенком (-он играл? Может, он оставался в запертой комнате, молясь, чтобы Цукаса остался спящим еще на несколько часов, может-), и она крепко его удерживает: тепло ее тела напротив его собственного. Он трясется.
-Аманэ-кун, - шепчет в его висок Ясиро, вырисовывая в попытках успокоить своими тонкими пальцами причудливые фигуры на его спине.
И точно так же, словно она снова придала всему вокруг смысл, как будто ее слова могли вернуть его назад - мальчика, которым он сейчас является, мальчика, который прячет свое лицо у нее в светлых запутанных волосах, вдыхая аромат ее цветочного шампуня и дрожа
-Ты только что назвала меня... - Он не продолжает. Её рука на секунду останавливается.
-Что ты видел?- спрашивает Ясиро. Она звучит нежно и грустно. Аманэ сильнее сжимает ее талию, словно испугавшись, что девушка может исчезнуть в любой момент.
- Ты умерла, -произносит он, затаив дыхание. Ей нужно время, чтобы ответить.
- Да. Это произошло.
- Как? - Он не хочет знать, на самом деле - боится разбиться о реальность, чувствуя беспомощность. И если это так, если он не смог спасти ее, может, он не заслуживает все это - ее нежные объятия; то, как его собственное сердце продолжает биться в грудной клетке; поцелуй, что она оставляет на его волосах перед тем, как ответить.
- Это не важно сейчас, Аманэ-кун.. Мы... Мы в порядке, разве нет?
-Это важно, - возражает он, отодвигаясь, оставляя между ними достаточное расстояние, чтобы взглянуть ей в глаза. Лунный свет проливается между занавесками позади нее, осветляя и без того светлые волосы - белый ореол вокруг ее головы. Жгучий взгляд ее ясных глаз, направленный на него, ощутим, словно холодные сумерки. - Ты была одна, Ясиро?
Медленно, очень медленно, она качает головой, отрицая. Аманэ выдыхает, не зная, что именно чувствовать в связи с ее ответом.
-Ты был там, - уверяет она, а затем вновь обнимает, нежно прижимается щекой к его плечу, проводит носом по тонкой коже на его шее. Его руки притягивают ее ближе, не прекращая до тех пор, пока каждая их часть тела не соприкоснется, пока он не начнет чувствовать каждый ее вдохи выдох, пока ее дыхание не заполонит все пространство вокруг. - Все хорошо, Аманэ-кун. Ты был там.
Ясиро наклоняет голову, чтобы поцеловать его. Аманэ знает, что это больше не волшебное заклинание - просто жест любви, просто невысказанное «я люблю тебя» на его коже. Теплый, словно оставленный солнцем, отпечаток. Нэнэ повторяет:
-Теперь все хорошо, Аманэ-кун.
_____________________________________________
Он засыпает вновь, прижимая пальцы к ее запястью, ощущая ритм ее сердца..
_____________________________________________
Коу будит его, пиная, называя извращенцем, и за его спиной раздается смех Мицубы. Цукаса почти висит у него на плечах, такой же юный, как он сам, и его губы украшены улыбкой - не ехидной, не злой; и его глаза добры, пока он смотрит на брата - даже в тот момент, когда призывает Коу ударить его сильнее. На лице Ясиро, таком красном, насколько он было, можно было поджарить яйцо, и Нанаминэ лишь качает головой, смиренно вздыхая.
Аманэ достает подушку и бросает ее, целясь в лицо Коу, немедленно начиная войну, и в итоге все покрыты перьями- большинство из них смеются, лежа на полу: Нанаминэ старается притворяться, словно не ударила Цукасу одной из уродливых подушек, принадлежащей его матери, а Мицуба стоит на диване и насмехается над ними из-за
"проигрыша в начатой вами игре, ха!"
Аманэ поворачивается, все еще дрожа, сдерживая смех, и его взгляд устремлен на Ясиро. Она смотрит на него так, как глядят на полную луну в безоблачном ночном небе.
Медленно, так, будто она ожидает отказа, Ясиро тянется к его руке. Аманэ скрещивает их пальцы. Два ребенка, лежащих на полу.
Аманэ исполняется пятнадцать.
(Вселенная облегченно вздыхает).
