***
У Вэнь Цин была очень странная и влиятельная семья. Вэй Усянь толком и не знал, кто кому приходится в ней, но для себя давно сделал вывод, что Вэнь Цин и ее брат, Вэнь Нин, если и росли в этой семье, то всегда держались вдали от нее. Но иногда наступали такие дни, как этот. И шанса игнорировать свое происхождение не оставалось. Вэнь Цин была заведующей отделением хирургии в одном из медицинских центров холдинга Вэнь. Она была одной из тех, кому постоянно пели дифирамбы главные действующие лица холдинга. Кому было не знать, что большая часть их репутации держится на одной Вэнь Цин? Как хирурга ее любили, советовали знакомым и настоятельно рекомендовали обращаться только к ней. Не увидеть ее лица на этом приеме — все равно что нанести личное и непоправимое оскорбление каждому гостю. Почему? Гуль его знает. То ли руку так всем хотелось ей пожать, то ли кости перемыть, то ли выторговать скидку (и плевать, что это не она прейскурантом занимается и никак влиять на него не может). Как человека же Вэнь Цин недолюбливали как минимум, ненавидели как максимум. И где-то между двух этих крайностей затерялась истина. О Вэнь Цин вообще почему-то всегда много слухов ходило. Что должность она свою купила, что на работе целыми сутками пропадает, потому что личной жизни совсем нет (не потому, что пересадка легкого может длиться до двенадцати часов), и умрет она, вероятно, в одиночестве, и никто ей не поможет. «Это зависть», — так ей говорил Вэй Усянь. — «Ты слишком хороша для этой кучки недоумков, вот они и бесятся». Если Вэнь Цин и была согласна с его мнением, то никогда этого не показывала. …Но почему-то каждый раз, когда злые языки начинали шептаться за ее спиной о том, что умрет она старой и никому ненужной девой, Вэнь Цин самую малость им верила. Не потому, что сама так считала, нет. Просто если слышать одну и ту же убедительную ложь достаточно часто, в конце концов начнет казаться, что это правда. Если ей и хотелось чего-то больше, чем просто не идти на этот вечер, так это заткнуть всех тех, кто шепчется за ее спиной. Такое можно было стерпеть раз. Или два. Но никак не на постоянной основе раз в полугодие, а то и чаще. «К черту всех», — думает Вэнь Цин, — «в следующий раз скажу, что я лесбиянка. Хоть повод будет поговорить о чем-то поинтереснее». …И так и не сказала. Потому, что смысла в этом не было. Как оказалось, ее мнение в этом вопросе, как и слова, вообще мало кого волновали. Лесбиянка? Ну и ладно. Девушки-то у тебя тоже нету! Ха. Раунд! Вэнь Цин подумывает переквалифицироваться из хирурга в патологоанатома.***
— Лань Чжань, ты чудо, — бормочет Вэй Усянь, когда машина останавливается в одном из дворов. — Подожди пару минут, мы быстро. — Мн, — кивает Лань Ванцзи и заглушает мотор. Каждый раз, когда Вэй Усянь говорит «быстро», нужно приготовиться ждать. Вэй Усянь смазанно целует его куда-то в скулу, прежде чем выйти из машины. Он прихватывает с заднего сиденья платье, бережно обернутое в чехол наподобие портпледа, и спешит к подъезду. В отличие от своих дальних родственников, Вэнь Цин не питала никакой тяги к роскоши, так что на свою нескромную зарплату жила достаточно просто. Когда в домофоне слышится недовольное «Кто?», Вэй Усянь радостно заявляет, что это он. Вэнь Цин молчит несколько секунд, прежде чем все же нажмет на кнопку, чтобы открыть дверь. Вэй Усянь поднимается на третий этаж чуть ли не бегом, а в квартиру подруги влетает ураганом, намереваясь смести все на своем пути. — Цин-цзе! — он весь светится от радости, когда протягивает в руки девушки аккуратно упакованное платье. — Я привез тебе кое-что. Вэнь Цин, между тем, выглядит вполне собранной. На ней свободная бежевая юбка в пол и белый пуловер. Волосы собраны в аккуратную гульку на затылке, а из косметики только бордовая помада выделяется ярким пятном на ее губах. — Что это? — хмурится она. — Открой и увидишь! Вэнь Цин спросила лишь из вежливости, давая Вэй Усяню последний шанс объясниться. И он его только что бессовестно потратил. — Уходи. У меня сейчас нет времени на твои игры, я занята. — Ты меня обижаешь, Цин-цзе. Я ведь сюда именно за этим и пришел. — Зачем? — Спасти тебя от скуки на ближайшие несколько часов! Вэнь Цин окидывает его оценивающим взглядом. Надо сказать, Вэй Усянь явно был настроен решительно, если надел свой парадный костюм-двойку. Он мог бы даже выглядеть официально и утонченно, если бы не серая рубашка, на которой были небрежно расстегнуты верхние пуговицы. — Я собираюсь пойти с тобой, — на всякий случай уточняет Вэй Усянь, если до его подруги еще не дошло. — В качестве твоего спутника. Буду галантно обхаживать тебя весь вечер, приносить вино и отодвигать стул каждый раз, как ты решишь сесть. Лань Чжань нас подвезет, а потом заберет обратно. У тебя есть замечательный шанс напиваться со мной до самого конца этого нудного представления. Что скажешь, моя госпожа? Этот никчемный человек заслужил честь провести один вечер в твоей компании? Вэй Усянь протянул руку в ожидании того, что Вэнь Цин подаст ему свою, но девушка только нахмурилась и отвернулась от него. — А платье-то зачем привез? — Чтобы мы сочетались! Мы с Лань Чжанем на все семейные вечера покупаем похожие костюмы, чтобы гармонично смотреться. Так что, я решил, что с девушками это работает также. В любом случае, я старался учитывать твои вкусы. Просто взгляни на него, тебе обязательно понравится! Вэнь Цин тихо цокнула и скрылась в комнате, оставив Вэй Усяня стоять в коридоре. Через несколько минут за закрытой дверью послышалась громкая ругань. — Ты с ума сошел?! Затем тихое пыхтение. — Не знаешь — так не берись! Как я в этом ходить буду?! — …А что не так-то? Вэнь Цин не самой цензурной речью объяснила, что не так. Ткань облегает ее бедра так плотно, что она сама начинает сомневаться, есть ли на ней белье, а подол такой длинный, что и шага ступить невозможно, чтобы в нем не запутаться. Вэй Усянь удивленно моргнул пару раз (разве не именно так должно быть?), после чего спросил разрешения зайти посмотреть и окончательно обомлел. Платье Вэнь Цин безумно шло: оно изящно обтягивало весь торс и бедра, а причудливый узор вышивки отвлекал внимание на себя, не давая возможности заострить свое внимание на чем-то, за что потом можно будет краснеть. — Но оно тебе очень идет, — улыбнулся Вэй Усянь, — а не сможешь ходить, так я на руках понесу. — Идиот! — Вэнь Цин наклонилась, чтобы снять одну туфлю, и очень метко бросила в своего нерадивого друга. И все же их костюмы сочетались. Даже нелепая красная бабочка на шее Вэй Усяня гармонично поддакивала бордовой помаде Вэнь Цин.***
— Лань Чжань, Лань Чжань, — бормочет Вэй Усянь, когда они останавливаются возле одного из тех огромных домов, что содержал кто-то из той части семьи Вэнь, которую Вэнь Цин всей душой презирала. — Не будешь скучать без нас? Лань Ванцзи молчит и выходит из машины. Первым делом он открывает дверь перед Вэй Усянем, а после — Вэнь Цин. — Ты дуешься, — вопреки своим словам Вэй Усянь сам дует губы, словно маленький ребенок, — это всего лишь на один вечер! — Все нормально, — отвечает Лань Ванцзи. — А вот и нет! Ты за весь день меня не поцеловал ни разу. Только я тебя. — … — Я случаем не мешаю вашей семейной драме? Может, ты забыл, чей ты сегодня спутник? — шикнула Вэнь Цин. — Цин-цзе, ты не помогаешь, — хмурится Вэй Усянь, после чего бросает еще один взгляд на Лань Ванцзи и на несколько коротких секунд прижимается губами к его шее, чтобы после чуть приподняться к уху и тихо прошептать, — я думаю, что у тебя замечательный вкус в одежде, Лань Чжань. В следующий раз мы поедем выбирать платье не Вэнь Цин, а мне. Лань Ванцзи в момент застыл, словно проглотил лягушку. Коротко кивнул и отвел взгляд. Вэй Усянь незаметно для всех, кроме Лань Ванцзи, улыбнулся и отпрянул от него, подавая руку Вэнь Цин. — Ну что, моя госпожа? Готова затмить собой солнце и стереть все старые слухи в пыль, распустив новые? — Еще как. Вэнь Цин берет своего друга под локоть и медленным (гуль бы побрал этот подол!) шагом направляется ко входу в дом. Она слегка нервничает, и это заметно в том, с какой силой она цепляется за локоть Вэй Усяня. Тот подбадривает ее какой-то незатейливой шуткой. Когда они проходят в помещение, на них поначалу никто не обращает внимание. Вэй Усянь ловит официанта с подносом и берет у него два бокала с вином. — Итак, госпожа, позволь уточнить. Ты танцуешь танго или вальс? — Вообще-то танго, но в этом платье его не станцуешь. — Хм. Я об этом не подумал. — Я не уверена, что у тебя в принципе есть такая функция. — Хе, — только и выдает в ответ на это Вэй Усянь, — посмотри туда. Вэй Усянь указывает жестом куда-то вглубь зала, и Вэнь Цин приходится чуть прищуриться, чтобы разглядеть, что там. — Поразительно, — комментирует Вэй Усянь, — я-то думал, он совсем глупый. — За собой бы лучше смотрел. — Судя по тому, как он на нас пялится, первым не подойдет. Кажется, придется нам. Вэнь Цин продолжает держать одной рукой бокал, а второй цепляется покрепче за локоть Вэй Усяня. Пройдет немало времени, прежде чем она привыкнет к тому, что привычный для нее широкий шаг просто невозможен, когда твои бедра слишком туго обтянуты трикотажем. — Цзян Чэн! Названный делает вид, будто не заметил их. — Да ладно! Я же видел, как ты на нас пялился через весь зал. Цзян Чэн тихо шикает. А громкий Вэй Усянь наконец заставляет всех присутствующих обратить на них внимание. Вэнь Цин кожей чувствует чужие взгляды и то, как за ее спиной тихо перешептываются. «Неужто нашла себе кого-то…» «Это же тот приемный мальчишка из Цзян, разве нет?» «Тот выскочка? Нашла себе пару подстать» Вэнь Цин довольно улыбается. Вот уж правда — Вэй Усянь ей подстать. — Ты чего здесь? — кивает Вэй Усянь так, будто этим жестом хочет спросить что-то большее, чем озвучил. — …Не такой уж я и идиот, — только и может ответить Цзян Чэн. Вэнь Цин начинает улыбаться еще шире, а потом и вовсе хохотать. Совсем не женственно и не элегантно, зато до жути счастливо и искренне. У Вэнь Цин была гордость. И, на правах подруги, она очень хотела сообщить этим двоим, что они оба ошибаются. И нет среди них троих ни одного идиота. Это все остальные были идиотами. Вэй Усянь слушал ее смех почти минуту, а потом и сам начал хохотать так, что Вэнь Цин поняла, что он хотел сказать без слов.