Our Man in Havana (Наш человек в Гаване)

      Зловоние разложения и упадка висело над комнатой так густо, что было почти видимым. Но какое ему до всего этого дело; он просто заказал ещё один ромовый пунш и позволил шуму бара «Гавана» окружить себя.       В эти дни Джону Уотсону нравилось думать о себе как о солдате удачи. Это звучало намного лучше, чем признаться, что ты всего лишь бывший солдат и полевой хирург, у которого нет абсолютно никаких перспектив за пределами этого барного стула. Он даже не помнил, как очутился на Кубе, слишком много и часто выпивая и рассказывая всем, готовым слушать, военные истории. Некоторые из них даже были правдой.       Однако в эту ночь слушать его никто не желал, кроме усталой проститутки, пытавшейся вытянуть из него деньги. Он предпочел бы ещё выпить.       Он развернулся и оглядел толпу. Иногда казалось, что Вселенная каким-то образом накренила планету Земля так, что все бродяги, неудачники и авантюристы причалили к Гаване, зависшей на краю чего-то неизвестного. Это должно было быть захватывающе, а Джон и не хотел ничего, кроме небольшой встряски. Но вместо этого он просто скучал.       Ну, по крайней мере, сегодня здесь появилось новое лицо.       Высокий, стройный мужчина был одет в безупречный белый льняной костюм, а над скулами, выглядевшими так, словно о них можно порезаться, вились необычайно взъерошенные тёмные кудри. Джон покачал головой и глотнул ещё рома, удивляясь, как он вообще заметил эти вещи. Или беспокойные глаза.       И вдруг этот пристальный взгляд остановился на нём. Последовала долгая пауза, а затем незнакомец двинулся сквозь толпу, грациозно и неуместно, словно балетный танцор, и направился прямо к Джону. Дойдя до бара, он остановился. Вблизи его глаза оказались серо-зелёными и, конечно, не менее привлекательными. — Корея или Кипр? — спросил он. А, ещё один британец. — Что, простите? — пробормотал Джон.       Мужчина выглядел нетерпеливым. — Неважно, — сказал он. — Это Кипр. Линии загара доказывают это.       Джон внимательно посмотрел на него. — Здесь много солнца, — сказал он почти насмешливо, потому что это был, в конце концов, Кипр. — Разные линии загара, — последовал резкий ответ. Мужчина достал серебряный портсигар и гравированную зажигалку. Джон просто наблюдал, как он зажёг «Собрание» и сделал длинную затяжку. Это была самая интересная вещь, которую он видел за последнее время. — И вы, очевидно, были солдатом до того, как вас ранили. — И врачом, — добавил Джон.       Серебристый клинок взгляда снова скользнул по нему. — О, Конечно. Я всегда что-то упускаю. — Всё равно блестяще, — сказал Джон, надеясь, что звучит не как очарованная юная девица.       Мужчина моргнул. — Вы так думаете? — Определённо. Угостить вас выпивкой? Кстати, — добавил он, протягивая руку. — Меня зовут Джон Уотсон.       Спустя мгновение его руку схватили и пожали. — Шерлок Холмс. — Что вы предпочитаете, Шерлок Холмс? — Джон хотел бы получить ответ на один вопрос.       Как только Холмс взял в руки стакан джина с тоником, Джон снова заговорил: — Так что же привело вас в Гавану? — спросил он. — О, просто выполняю скучную работу для своего брата. Иногда он воображает себя британским правительством и поэтому любит вмешиваться в чужие дела. Холмс наклонился чуть ближе, и это было прекрасно. — Вообще-то, я слежу за тем довольно глупым типом в жёлтой рубашке.       Джон проследил за его взглядом. — У него в кармане пистолет, — тихо сказал он.       Холмс одарил его почти улыбкой. — Полезно знать, прежде чем мы с ним окажемся в тёмном переулке, — его губы почти касались уха Джона. — У вас тоже есть пистолет, спрятанный прямо здесь, — его пальцы коснулись нижней части позвоночника Джона.       В этот момент мужчина, о котором шла речь, повернулся и направился к двери. — Вы действительно собираетесь идти за ним в тёмный переулок? — спросил Джон. — А вы вооружены? — Возможно. Только моим интеллектом.       Шерлок, приподняв бровь, пошёл в сторону выхода.       Джон последовал за ним, даже не подумав об этом. Похоже, планета снова сдвинулась, и на этот раз он оказался рядом с Шерлоком Холмсом. И кажется, теперь всё было правильно.