Dick and Wally's Bogus Journey

      Должно быть, ему снится кошмар.       Кошмар — единственное объяснение. Нет никакой другой причины, по которой это безобразие может происходить.       Кошмар — единственное объяснение, потому что нигде — даже в самом извращённом альтернативном измерении, какое он только мог придумать — Барри Аллену и Брюсу Уэйну никогда (во благо человечества и его хрупкой психики) не было позволено заниматься этим.       Так что да — у него был ужасный, ужасный кошмар, в котором его дядя целовался с чертовым Бэтменом. И он собирается проснуться… прямо сейчас.       Он ущипнул себя. Ничего не изменилось.       — Ну… дерьмо.       Боль же не ощущается во сне, верно? Ну, это было чертовски больно. Уолли наморщил лоб, пока его мозг лихорадочно искал ответ. У происходящего точно должна быть какая-то причина. Может быть, дело в контроле разума? Или, возможно, Кадмус снова нанес удар и клонировал дядю Барри и Бэтмена, чтобы уничтожить Юную Лигу силой ужасных мысленных образов?       — Что за чертовщина здесь творится? — слегка благоговейно прошептала Артемида.       Нет… нет, ты не должна благоговеть перед этим! План Кадмуса заключался в том, чтобы ты была в ужасе.       — Я… я не до конца уверен… — хорошо, голос Калдура звучал испуганно. Приятно осознавать себя не единственным, чей мозг сейчас готов взорваться от открывшегося зрелища.       — Флэш разве не женат? — растерянно спросил Коннер. — А Бэтмен, он… он Бэтмен. Разве им можно это делать?       — В смысле, можно ли женатому мужчине целовать кого-то ещё, или можно ли Бэтмену целовать кого-то?       Уолли сердито посмотрел на Артемиду и подумал, стоит ли сказать ей, что слово "поцелуй" ни при каких обстоятельствах не следует употреблять в сочетании со словом "Бэтмен" и вообще с дядей Барри.       — И то и другое, — ответил Коннер, нахмурившись.       Уолли отвел взгляд от команды и дал себе возможность истерически всхлипнуть (по крайней мере, внутренне). Как это вообще произошло? Они зашли в комнату, а потом…       Ну, они увидели Флэша. И Бэтмена. Которые целовались.       (Целовались друг с другом, если быть точным).       А затем мозг Уолли взорвался в приступе ужаса, смятения, и... он уже упоминал ужас?       Уолли все еще помнил свою реакцию на это ужасное зрелище:       — ГОСПОДИ, ДЯДЯ БАРРИ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ С БЭТМЕНОМ?!       И реакцию Робина:       — Боже мой, боже мой, боже мой, Я ТАК СИЛЬНО НЕ ЧУВСТВУЮ ПОКОЯ!       И ещё немного от Уолли:       — ПОЧЕМУ?! Как же тётя Айрис? Господи, дядя Барри, как мог ты и… БЭТМЕН?! Господи, мне нужно стереть память, господи, почему…       (Помимо этого есть и реакции членов команды — пока Робин кричал на заднем плане на манер тринадцатилетнего ребенка, которым он и являлся, Калдур и Артемида разинули рты, Коннер моргнул, а из рук М’Ганн выпал поднос с печеньем).       Так что, по сути, Уолли остался не только с поврежденным мозгом, но ещё и без печенья.       А теперь… теперь дядя Барри и Бэтмен уставились прямо на них. Господи, они смотрели прямо на них.       Если это и правда кошмар, то сейчас самое время проснуться.       Но Уолли уже давно оставил эту надежду нет, это было бы слишком любезно. Вселенная была жестокой, жестокой штукой. Она хотела мучить их, и она не сдастся так легко.       Это был не сон. А это значит…       — БЕЖИМ! — крикнул он и, не оборачиваясь, выскочил из комнаты. …       Первое, что он сделал, как только они отошли на безопасное расстояние — позвонил дяде Барри.       — Ты же понимаешь, что он в соседней комнате… — нахмурилась Артемида.       — Но я же не в одной комнате с ними, — отрезал Уолли. — Навсегда. Но мне нужно знать, о чем, черт возьми, думал дядя Барри, поэтому я позвоню ему и использую этот телефон как барьер между мной и тем ужасным зрелищем, свидетелем которого я оказался!       Робин всхлипнул. О, Уолли почти забыл, что его лучший друг был травмирован не меньше, чем он.       — Робин, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Коннер.       — Нет, — ответил Робин таким голосом, словно вот-вот заплачет. — А я ещё думал, что Женщина-Кошка — это плохо...       — Я думаю, всем нам следует успокоиться, — сказал Калдур, стараясь вести себя как ответственный лидер (что у него действительно хорошо получалось в обычных ситуациях, но… ну, это определенно не обычная ситуация). — Мы должны подумать об этом рационально.       — Бэтмен и Флэш целуются! — рявкнул Робин. — В этом нет ничего рационального!       Уолли, прижимающий к уху телефон, не обращал на них внимания, но он мог слышать, как Робин отчаянно всхлипывает о том, насколько же всё не покойно.       Дядя Барри ответил после третьего гудка.       — Дядя Барри, почему, как ты мог?! — завопил Уолли, не дав дяде возможности ответить. — Господи, с Бэтменом, а тётя Айрис, господи, вы разведётесь, ты больше не будешь дядей Барри, ты будешь просто Барри, и… я даже не знаю, хочу ли я, чтобы ты остался дядей Барри, потому что это делает Бэтмена 'дядей Бэтменом'? НЕТ, этого никогда не случится, потому что мир больше никогда не сможет нормально функционировать, если…       — Кид! — в голосе дяди Барри звучала смесь озабоченности и недоумения, — Успокойся. О чем ты вообще говоришь?       — Ты! Целуешься с Бэтменом в соседней комнате!       На мгновение воцарилась тишина.       — ...Я сейчас буду, — наконец сказал дядя Барри, прежде чем повесить трубку.       — Чт… нет! — нет, нет, он хотел совсем не этого. — Не смей!       Все уставились на него       — ...Они идут сюда, — простонал Уолли.       Робин издал полный боли вопль. …       Момент, в который Бэтмен и Флэш вошли в комнату совпал с моментом, в который Уолли решил, что с него хватит. Он переедет в чужую, незнакомую страну, в которой в ответ на слова 'Флэш' и 'Бэтмен' не получишь ничего кроме недоуменных взглядов, потому что после этого дня он больше никогда не сможет посмотреть дяде Барри в глаза.       — Господи! — воскликнул Робин. — Бэтмен, и Флэш, и… это полнейшая катастрофа! Серьёзно, почему..?!       Бэтмен заглушил отчаянные стенания Робина и раздавшиеся в комнате вопросы, взмахнув рукой (потому что он — Бэтмен, и даже в такой ситуации проигнорировать его — это подписать себе смертный приговор).       — Прежде чем вы продолжите, мы оба провели весь день на Сторожевой Башне, — прорычал Бэтмен.       Робин недоуменно моргнул. Его голос звучал надтреснуто, когда он заговорил.       — Но тогда как..?       А потом, когда ещё две фигуры вошли в комнату и остановились за спинами Бэтмена и Флэша, Уолли снова подумал, что застрял в ловушке странного кошмара.       Или его теория о плане Кадмуса оказалась верна.       Потому что каким ещё образом перед ними сейчас могут стоять два Бэтмена и два Флэша?       — Путешествия во времени, — сухо бросил Бэтмен, словно прочитав мысли Уолли (учитывая то, что это Бэтмен, Уолли не удивился бы, если бы это оказалось правдой).       — ...Что? — недоверчиво переспросил Робин.       — Эти двое… из будущего, — дядя Барри бросил на пару… путешественников во времени… странный взгляд, словно он не был уверен, стоит ли ему раскрывать эту информацию.       Уолли было всё равно. Путешественники во времени они или нет, эти двое оставались дядей Барри и Бэтменом. А это означало, что ужасающий обмен слюной и бог знает что ещё когда-нибудь произойдет, даже если не сейчас, а через несколько лет.       И, словно прочитав его мысли (должно быть, это одна из бэт-фишек), Робин закричал:       — Ладно, хорошо, Бэтмен из будущего целуется с Флэшем из будущего. Это вообще ничего не меняет!       Уолли активно закивал.       — Что? — скептически поинтересовался дядя Барри. — О чём ты говоришь?       Бэтмен послал другому-Флэшу убийственный взгляд.       Другой-Флэш вздохнул.       — Ага, ты прав, — сказал он. — Я целовался с Бэтменом. Но… это не совсем то, чем кажется.       С этими словами другой-Флэш стянул с головы маску, и сеанс 'давайте-запутаем-Уолли' возобновился на полной скорости.       Под маской был не дядя Барри.       Под маской был он.       — А? — это было всё, что он смог из себя выдавить. Он понимал, что, наверное, похож на золотую рыбку, но… он уверен, что в тот момент все находящиеся в комнате последовали его примеру.       — То есть… Уолли целовался с Бэтменом? — смущенно спросила М’Ганн. ...Господи, нет, нет, теперь всё НАМНОГО хуже…       А потом, когда, казалось бы, ситуация просто не могла стать ещё более странной, другой-Бэтмен рассмеялся. Он рассмеялся. Уолли даже не думал, что такое вообще возможно — но это произошло. Они все стали свидетелями этого.       Должно быть, это конец света. Господи, он слишком молод, чтобы умирать… но, с другой стороны, может быть, это не так уж и плохо после всего произошедшего. Всё равно он никогда не сможет выбросить это из головы.       — Опять же, не совсем то, чем кажется, — сказал другой-Бэтмен (продолжая ухмыляться, чёрт возьми!), прежде чем снять капюшон.       — Хей, Уолли, — помахал ему рукой его лучший друг.       Уолли разинул рот.       — Боже мой, кто это? — требовательно спросила Артемида. — Это… это же не Бэтмен, верно?        — Ну, сейчас все вы должны знать меня как Робина, — ответил будущий-Роб (охренеть, это Робин! И… и он выглядел старше, и это очень, очень странно…).       — Чего?! — взвизгнула Артемида.       — Р-роб? — поперхнулся Уолли, глядя на взрослую версию своего лучшего друга широко распахнутыми глазами. — Ты Бэтмен? А я Флэш? Почему я Флэш? А почему ты Бэтмен?       Ситуация всё теряла и теряла смысловую нагрузку, и Уолли знал, что рано или поздно его мозг взорвется — это лишь вопрос времени.       — Как любит говорить моя вроде-как-не-совсем-сестра: спойлеры.       'Что?'       — Это же шутка, я прав? Я прав?!       Вопрос явно был адресован Бэтмену и дяде Барри, но никто из них не ответил. Бэтмен явно был очень занят игрой в смертельные гляделки с будущей версией себя.       — Неа, — ответил старший-Уолли. — Мы с Ди… Бэтменом застряли здесь пару дней назад и ждём, когда лига найдет способ отправить нас обратно.       Робин-из-будущего кивнул.       — Да, но нам стало скучно, и мы решили заглянуть сюда — ну, знаете, посмотреть на старую тусовку, — улыбнулся он.       Вместо ответа все остальные разинули рты.       — Я не хочу, чтобы кто-либо когда-либо называл меня Бэтменом, — пробормотал Робин. — Просто это… так странно. Так странно...       Уолли был согласен. Он точно не хотел, чтобы его называли Флэшем. Ему не нравилась причина этого. Дядя Барри же не мог просто взять и оставить свои обязанности? А если в будущем Флэшем был он, то это значило…       Он внутренне содрогнулся. Нет, он не хочет заканчивать эту мысль.       — Достаточно, — прорычал Бэтмен. — Вы двое, возвращайтесь на Сторожевую Башню.       — И да, перестаньте сбегать, — добавил дядя Барри. — Не очень хорошо, когда Бэтс из будущего пробирается в дом Бэтса из настоящего.       — Я просто хотел поздороваться с Агентом А! — заявил Робин-из-будущего.       Бэтмен смерил его полным недовольства взглядом.       Старший-Уолли обвел комнату взглядом и уставился на Робина. Он немного задумчиво вздохнул.       — Вау… ты точно не скучаешь по тем временам, когда Робин не был демоническим бывшим ассасином?       — Нет… — ответил Робин-из-будущего. Его голос был наполнен тем, что Уолли мог описать только как чистое обожание. — Нет, я совсем по ним не скучаю.       — Робин — ассасин? — Коннер казался сбитым с толку.       — Что? Нет! — неверяще воскликнул Робин.       Уолли нахмурился. Почему, черт возьми, Роб должен быть ассасином? В этом ещё меньше смысла, чем в том, что Бэтмен и Флэш… нет, он не будет думать об этом прямо сейчас.       — Вам пора идти, — сказал Бэтмен. Его голос был твердым и пугающим, как обычно. — На этот раз оставайтесь на Сторожевой Башне и не сбегайте.       Робин-из-будущего и старший-Уолли фактически послушались. Однако они вышли из комнаты, держась за руки, и это было почти более тревожным чем мысль о том, что они целовались.       — И вы, мать вашу, будете спать в разных комнатах, — донеслось до Уолли ворчание выходящего из комнаты Бэтмена.       Секунду… он и Роб..?       Калдур кашлянул.       — Ну… это было…       — Робин! — закричала Артемида, резко обернувшись. — Почему ты не говорил мне, что ты настолько горяч?!       Робин поперхнулся.       — Я имею в виду, — продолжила Артемида, не обратив внимания на то, что Робин явно чувствует себя неловко, — эти глаза! И это лицо! Серьёзно, если ты выглядишь так и сейчас, то я не понимаю, почему ты всё время таскаешь эту маску…       — Стой! Пожалуйста! — взмолился Робин. Казалось, он почти задыхается. — Я Бэтмен! Будущий я — Бэтмен! И… и… почему я Бэтмен?!       Хороший вопрос, решил Уолли. А ещё один хороший вопрос заключался в том, какого хрена будущий-он целовался с будущим-Робином?!       (К тому же, какого черта будущий он вообще умудрился столько прожить? Бэтмен уже выглядел так, будто обдумывал лучшие способы убить спидстера).       — Э-э… народ, вы в порядке?       Все они обернулись, с трудом удержав истерические крики (ну, он, но он уверен, что Роб тоже). Будущий-Робин — будущий-Бэтмен, ради бога — стоял в дверях.       — Забыл маску! — весело объяснил он, хватая упомянутую вещь. — А теперь… Уолли выглядит так, будто его сейчас стошнит, так что я ухожу.       — Нет! — воскликнул Робин. — Ты не можешь просто взять и уйти, у меня есть вопросы!       — Эй, Дик, тебе не нужна помощь? — крикнул старший-Уолли.       — Ни. С. Места, — услышал он рычание Бэтмена (о да, он умрет очень скоро).       — Он называет тебя Диком? — Артемида выглядела впечатлённой. — Вау. Ты, должно быть, хорош.       Робин-из-будущего моргнул.       — Это не поэтому… — он сделал паузу и покачал головой. — Ладно, задавайте свои вопросы, я отвечу, если смогу. А затем… мне действительно следует уйти прежде, чем Бэтмен сюда придет.       — Хорошо, тогда скажи мне, почему я Бэтмен, — тут же потребовал Робин. Уолли заметил, как напряглись его плечи. Было ясно, что Робин боится ответа.       — ...Я не могу ответить на этот вопрос, — сказал будущий-Робин после секундного сомнения.       Глаза Робина расширились.       — Что? Ну же! Я... просто хочу знать, если… — он заколебался, и Уолли догадался, что он хочет спросить "Брюс мёртв?".       Уолли заметил, как челюсть Робина напряглась.       — ...Не важно. У меня больше нет вопросов, — пробормотал Робин.       — Эй! Ты шутишь, конечно же у нас есть вопросы! — закричал Уолли. Он надеялся, что его резкий крик выдернет Робина из его задумчивости, и был вознагражден легкой улыбкой (балл Кид Флэшу!).       Ну да, у него был очень важный вопрос, на который он хотел бы получить ответ, но он не думал, что Роб-из-будущего ответит, если он спросит, почему дядя Барри не Флэш. Поэтому он задал второй по важности вопрос:       — Почему ты целовался с будущим-мной?!       — О, это легко — он горячий, — ухмыльнулся Робин-из-будущего.       Мозг Уолли прекратил работу.       — А ещё его я люблю, — выражение лица Робина-из-будущего напоминало что-то из тех дрянных романтических фильмов. Мозг Уолли починился, снова сломался, а затем по нему ударили кувалдой.       Робин просто выглядел ошарашенным и кидал на Уолли косые взгляды, словно не мог в это поверить.       — Моя очередь! — крикнула Артемида. Некоторое время она пялилась на будущего-Робина, после чего (к большому стыду Уолли) спросила, — почему твоя задница выглядит настолько хорошо?       Робин-из-будущего изогнул бровь. Как ни странно, он не выглядел смущенным или обеспокоенным. Уолли не мог не задаться вопросом, как часто он слышал подобные комментарии.       — В смысле, эй, — продолжила она, пока Робин отчаянно задыхался на заднем плане, — она выглядит чертовски хорошо.       Стоящая рядом с ней М’Ганн смущенно кивнула. Черт, даже Супербой задумчиво смотрел на Дика.       — Гимнаст никогда не раскрывает свои секреты, — ответил Робин-из-будущего с озорной ухмылкой. — А теперь мне действительно пора идти. Думаю, Бэтмен теряет терпение, и, возможно, бедному Уолли придется иметь дело с последствиями.       — Постой! — воскликнул Коннер. Будущий-Робин повернулся и почти удивленно уставился на него. Ничуть не смутившийся Коннер смотрел на него полными надежды глазами.       — Супермен… — он заколебался, прежде чем продолжить. — Супермен когда-нибудь признает меня?       — Да, он сделает это, Кон-Эл, — с улыбкой ответил будущий-Робин.       — Кон-Эл? — нахмурился Коннер.       — Подожди несколько лет и узнаешь всё сам, — улыбка Робина-из-будущего стала ещё шире.       Коннер немного обдумал это, прежде чем улыбнуться. Он выглядел… ну, он выглядел полным надежды, и Уолли ощутил, как его неловкость немного отступила. Тот факт, что Супи наконец может получить то принятие, которого он так отчаянно добивался, означал, что возможно — только возможно — будущее было не таким уж и плохим.       — ...о, и почему Уолли назвал тебя ассасином?       Хороший вопрос. Уолли почти забыл об этом, но теперь, когда тема снова всплыла… какого хрена старший-он вообще имел в виду?       — Хмм? — Робин-из-будущего на секунду растерялся, но после его глаза расширились от осознания. — О! Он говорил не обо мне. Он имел в виду Дэмиана.       По многочисленным тупым взглядам Уолли догадался, что он — не единственный, кто не понимал, кто такой этот 'Дэмиан'.       — Дэмиан — мой абсолютно очаровательный младший брат, которого я обожаю во всех отношениях, — просиял будущий-Робин, и Уолли понял, что он говорит это на полном серьёзе. — ...а ещё он сын Бэтмена и Талии аль Гул.       Боже, он всё ещё серьёзен.       — Господи, что?! — простонал Робин. — Брю… Бэтмен, неужели это… господи, я бы лучше согласился на дядю Барри…       — А я нет! — выкрикнул Уолли.       А затем в дверях возник старший-он, как будто их маленькой группе нужно было стать ещё более странной, чем она уже была.       — Ты идешь? — спросил старший-он у Робина-из-будущего. — Мне кажется, Бэтмен готов кинуть в меня Бэтаранг.       — Да, иду, — отозвался будущий-Робин. Он весело оглядел группу. — Пока, мини-я, мини-команда, мини-бойфренд.       Уолли поперхнулся.       Робин-из-будущего надел маску, всё ещё улыбаясь — боже, это так странно — прежде чем покинуть комнату со старшим-Уолли на буксире.       Уолли слышал, как их голоса доносятся до комнаты.       — ...я клянусь, он собирался меня убить. Это ещё хуже, чем когда он узнал об этом впервые. Тебе лучше загладить вину передо мной, Дик.       — Как насчет перепихнуться в Бэтмобиле?       — Ну…       Уолли оторвал взгляд от пола. Ужас в глазах Робина свидетельствовал о том, что Уолли был не единственным, кто слышал этот милый разговор.       Уолли решил, что путешествия во времени это странно. Прошло всего каких-то полчаса? Его мозг уже пытался функционировать, и Робин не выглядел ни безумно счастливо, ни дьявольски, что было необычно.       Очевидно, когда-нибудь он станет Флэшем, и он понятия не имеет, почему. А ещё он будет целоваться со своим лучшим другом, и, опять же, он не имеет понятия, почему (Роб великолепен и всё такое, но он — его лучший друг, и ему тринадцать. Это странно).       (Хотя, будущему Робу определённо не тринадцать).       Но у этого есть и светлая сторона — в ближайшее время ему не придётся называть Бэтмена дядей.