Гроза

***

      Надо сказать, что за всю осознанную жизнь ему почти никто никогда не доверял полностью. Да, он был командующим, да, был правой рукой Мегатрона, но никто никогда не говорил с ним как с просто обычным мехом. Только на уровне командир-подчиненный. Исключение составлял лишь Демолишер, который старался помочь всему их отряду, но и он боялся лишний раз заговорить.       Наверное, это и стало причиной того, почему его самого всегда терзало чувство одиночества.       Но если раньше Старскрим упорно считал, что виноваты все вокруг него, то сейчас всё начало меняться. Он признавал свои ошибки, понемногу принимал то, что причиной недоверия чаще всего являлся он сам, и теперь, когда он находился на базе автоботов, к этой неприязни относился как к должному.       И чувство одиночества сменилось чувством вины.       На самом деле, эмоции были чертовски спорными. Он пришёл сюда ради мести, слишком эмоционально реагируя на любую активность Мегатрона на поле боя, а сейчас отметил, что начал становиться более тихим, спокойным.       Во всяком случае, он мог поговорить с тем же Оптимусом и не чувствовать страха за то, что его могут избить.       И был ещё один приятный бонус нахождения здесь, имя которому — Алексис.       Старскрим совсем не понимал, когда вообще он стал так относиться к ней. До того, как он попал на Землю, люди казались ему жалкими, противными существами, низшими тварями — и не более.       Но за последние три с лишним года что-то изменилось. И это «что-то» и было ею — маленькой ростом даже для человека девчонкой с довольно странным характером, большими зелёными глазами и тонной терпения.       Именно благодаря её вмешательству он стал меняться. Признаться, раньше он никогда бы не подумал просто находиться здесь, на этой базе, сидя в окружении пятерых подростков и нескольких автоботов. — Эй, ты чего задумался? Всё хорошо? Ты какой-то хмурый…       От размышлений его оторвал голос человеческой подруги. Та пристально наблюдала за ним, видимо, пытаясь понять причину задумчивости. — Нет-нет, всё нормально. Просто вспомнил пару неприятных вещей…       Вот-вот должна была начаться гроза. Усиливался ветер, становилось прохладнее, темнее, а небо с его черными тучами резко контрастировало с пустошью и её золотистым песком. Девчонка завороженно смотрела за этим странным преображением, улыбаясь. Но краем глаза она все равно обеспокоенно следила за ним. — Ребят, идём отсюда. Сейчас ливень будет. Да и тучи мне эти не нравятся… Алекс, ты чего замерла? Ох, как же я не люблю эти дожди… Лучше бы солнце светило подольше…       Карлос попытался привлечь её внимание, но ей, кажется, было всё равно. Она только расправила руки, как это делают птицы перед полётом, и два раза прокрутилась на месте. — А я люблю дождь. Это чувство… Все затихает на мгновение, потом появляется резкий холодный ветер и становится легче дышать… И эти капли. Это ведь так здорово! Посмотри только вокруг! — Алексис, ты идёшь или нет?       Она разочарованно оглядела мальчишек. Сикер только едва заметно улыбается, понимая, насколько велика была разница между тем же Редом с Алексис, и насколько мала между ним, Старскримом, и ею.       Девушка просто молча перевела взгляд на небо, ставшее ещё более темным. Её не понимали и не слушали. Лишь минутой позже она произнесла негромкое «нет», после чего парни удалились. Остался только Ред, в ступоре пытавшийся что-то сказать.       Сикер же лишь наблюдал.       Вообще, он находился здесь изначально — на свежем воздухе и подальше от других мехов намного легче думалось, да и погода всё сильнее склонялась к грозе. Ему нравится дождь, молнии, гром… Они так ярко передавали эмоции, будь то яростью, криком или отчаянием… Так были похожи на него.       А ещё Алекса как-то раз сказала странную фразу: дождь может подарить жизнь, но точно так же с лёгкостью её отнять. В нём можно найти успокоение, но с тем же успехом можно и кричать от душевной боли. Всё это неспешный поток капель скроет, смоет, а капель заглушит любой крик. Унесёт с собой.       Наверное, поэтому он всё ещё чувствовал себя спокойно только в такую погоду.       А потом пришли они. Группа детей сначала просто собирались немного развлечься, но потом ребята заметили резкое ухудшение погоды, и… Теперь тут стоит только девчонка и её друг позади.       Некоторое время тишину разбавлял только гул ветра. — На самом деле, я ни разу не была на улице во время такой грозы. Я и в дождь-то редко на улице бываю…       Стоило ей сказать это, как белая молния на мгновение озарила небо, а за ней последовал оглушающий гром. Совсем не ожидая такого громкого шума, она резко дернулась на месте и взвизгнула. — …А-а г-гром слыш-шала т-только из дома…       Она заикалась из-за испуга, а Ред позади грубо засмеялся. Она и говорила-то не ему, но, видимо, парень воспринял это как-то по-своему. — Любишь грозу, но боишься грома? Серьезно? Ну ты и трусиха!       Парень даже за живот схватился, пока гоготал. Алекса сморщилась, резко встав и переместившись поближе к трансформеру, бросив в след тихое «ничего смешного». Старскрим просто наблюдал за тем, как Ред пораженно пялится ей вслед. Снова громыхнуло. Девчонка только вздрогнула, изо всех сил стараясь не проронить и звука. Уайт окликнул её, сказав что-то вроде «ну чего ты?».       Фраза Реда явно её задела.       Она только хмурится. «Здесь меня хотя бы слушают и уважают» — говорит она так тихо, что слова были едва различимы.       Издалека послышался голос Карлоса. — Ред, ты-то чего застрял там?       Парень колебался с минуту, после чего вдруг как бы ненарочно громко кашлянул, вновь привлекая внимание. — Ты серьёзно чувствуешь себя в «безопасности» рядом с предателем? Смешно же! Предаст один раз, предаст и второй. Идём, тебе тут нечего де-… — Да. Здесь я чувствую себя в безопасности. И знаешь, достаточно легко предавать, когда все только этого и ждут.       Старскрим молчал, ожидая, что последует за этим. На дерзость парнишки он не обращал вообще никакого внимания — ему было абсолютно плевать на этого человека. Но вот Алекса беспокоила его сейчас очень сильно.       Она была единственной, кого он всегда хотел защитить. Это закрепилось на уровне инстинктов — они оба старались прикрыть друг друга. Но вмешиваться сейчас было… Неправильно. И в конце концов он даже улыбнулся.       Нет, она доверяла ему. И волноваться было вовсе ни к чему.       Ред ушёл. Раскаты грома усилились… Закапал мелкий дождь, совсем ещё слабый и редкий. Алекса поежилась, когда начал подниматься ветер. Она только смотрела в одну точку и беззвучно шептала что-то.       Тишина удушала. — Скажи, быть одиноким, когда вокруг люди — это ведь нормально, правда? Потому что я не знаю, что со мной не так.       На самом деле, она совсем не часто говорила с ним о таких вещах. Она вообще редко говорила о себе, лишь иногда раскрываясь. А сейчас… Он откровенно не понимал, что нужно делать. — Я… Не знаю. Хотя, знаешь, нет. Ты сама говорила мне, что мы всегда можем поделиться тем, что на уме, верно? Ты не одинока. Если не забыла, я всё ещё здесь.       Она вдруг краснеет и улыбается. Дождь усилился. Старскрим только вытянул ладонь к ней, прикрывая от холодного потока.       Обычно она слушает и успокаивает его.       Время возвращать должок. — Знаешь, иногда я действительно не понимаю, как мы вообще дошли до этой точки. С каждым днём бои становятся всё страшнее и опаснее, дома мама частенько допрашивает о том, где я вечно пропадаю и откуда появляются синяки и шрамы… А тут ещё и эти четверо. С тех пор, как я стала больше с тобой общаться, говорить с ними стало сущей пыткой. Реда ещё можно как-то вразумить, а вот остальные ведут себя как дети. — Ты жалеешь? — Нет. Ни о чём. Я имею в виду, что… Что сейчас всё перемешалось. Люди, которые меня окружают, не понимают, что творят. Сначала они твердят о добродетели, а потом с такой ненавистью говорят о десептиконах… О том, насколько желают всех их перебить… Мне просто становится страшнее с каждым разом. Ты ведь тоже Десептикон. Но это не мешает мне доверять тебе, вот так говорить о своих проблемах, или наоборот пытаться помочь. Ты ведь такой же трансформер, как и они. И никто не пытается понять этого. Ред даже как-то проронил что-то вроде «этот сикер слишком сильно на тебя влияет»… Неужели я что-то делаю не так? С каждым днём я всё сильнее разочаровываюсь в них. Понимаешь? Я просто потеряла нить смысла во всём этом. Вот скажи: почему ты не убил меня с самого начала и настолько сильно изменился за эти годы после нашей первой встречи? — Ты выслушала. Правильно всё поняла и не осудила. Взглянула на мои проблемы с моей же стороны. — Вот именно. Так что мешает сделать автоботам тоже самое? Что мешает провести чёртовы переговоры, что мешает просто понять друг друга?! Я не понимаю… Всё это так сильно влияет на окружающих. Как какой-то яд. Сначала так сильно сетовал на это Джетфайр, потом его инициативу перенял Хот Шот, а там уже мальчишки и миниконы… Честно, я уже устала от всего этого. Прости, что опять нагружаю ненужной информацией, просто… Мне действительно не с кем поделиться этим… Они отказываются слушать. Говорят, что я сумасшедшая. Гриндер тоже не совсем понимает. Чёрт, ты ведь воин! Зачем я вообще говорю всё это?.. Я не знаю. Прости, прости, прости… Я сама ведь виновата… Сама во всё это ввязалась… Сама решила принять всё это…       Она села на камень и обняла колени, спрятав лицо. Мелко тряслась, редко вздрагивая при раскатах грома. Иногда голос становился таким громким и резким, иногда наоборот затихал почти до шёпота… Под конец она просто сильно зажмурилась. Покачиваясь, что-то беззвучно шептала…       Сикер вообще нечасто мог наблюдать за ней именно с этой стороны. Обычно Алексис была веселой, открытой, решительной… Работала не покладая рук, много переживала и часто злилась на друзей из-за их легкомысленности, но обычно не могла обижаться слишком долго.       Но никто никогда не видел её настоящую. Девчонка попросту понимала, что все военные действия сильно выматывают автоботов и парней, и если ещё хоть немного повысить градус негатива, то дела станут совсем плохи. Потому и молчала, стараясь помочь друзьям и совсем забывая о себе.       Он всегда ей восхищался.       Каким-то образом эта кроха сумела зажечь в нём желание просто жить, и… Он понял, что ему к чёрту не упала эта война. Что он просто хотел покоя всё это время. Алекса тянула его к чему-то хорошему, хотя это занимало много, очень много времени.       А всё сказанное ею сейчас…       Кажется, всё происходящее её настолько вымотало, что неуместный смех Реда просто прорвал эту «блокаду» эмоций. Она сорвалась и нагрубила, и чувствовала себя ещё хуже — потому и качалась, силясь успокоиться. Он понимал это. Потому что был таким же.       Сикер хотел помочь, потому что видел в ней собственное отражение — только совсем ещё молодое, не закалённое в сотнях лет войны и страха, но уже достаточно уставшее, чтобы сказать «побитое». Когда он вообще стал тем, кем является сейчас? Прошло, кажется, столько лет, что та жизнерадостная и любопытная его сущность совсем захлебнулась и утонула в этой лживой грязи войны. Все эти побои — как в собственной команде, так и посреди поля битвы — сломали в нём практически всё. Он и держался-то лишь благодаря ненависти и эфемерной мечте уничтожить Мегатрона. А сейчас… Сейчас он стал понимать, что не для этого он живёт.       И теперь видит такого же «сломанного».       Теперь-то он понял, откуда появилось это непреодолимое желание защищать и помогать.       Она была просто такой же, как он. — Не допускай моих ошибок, Алексис. Не нужно винить себя во всём…       Дождь совсем стал ливнем. Ветер стих, и капли прямой стеной падали на землю. Холодало.       Вместе с тем Алекса только очень тихо произнесла негромкое «твоих ошибок?», после чего повернулась в его сторону. Темно-зеленые глаза искрились на сером фоне. — …Когда-то давно один мой знакомый точно так же принял на себя все тяготы безумной войны, и так сильно в них застрял, что сломался от этого, стал слишком нервным и до сих пор копошится в этом ужасе, как эти земные мотыльки в паутине. Мечется, не зная, что с собой поделать. Погряз в самокопании, принижался перед сильными и стал самым жалким из всех трансформеров в этом чёртовом мире. Хотя имел вполне себе неплохой шанс вовремя выбрать нужную сторону… Он просто сломался, и в конечном счёте испугался. А теперь жалеет, что оттолкнул тогда друзей, которые пытались его вразумить.       Разумеется, она прекрасно поняла, что Старскрим говорил о себе.       Она вдруг улыбается, закрыв глаза и будто вспоминая что-то… — Спасибо… Я… — Не нужно что-то говорить. Просто вспомни, что я могу помочь, и что ты можешь довериться. Ты же всегда меня слушаешь, верно?       Мелькнула молния. Снова громыхнуло.       Он всё ещё не совсем понимал, что делал, когда свободной рукой подхватил её на ладонь и поднёс к груди, по-прежнему прикрывая от уже не такого жестокого дождя.       Когда-то давно он часто жаловался на множество ненужных встроенных обязательных по какому-то там уставу десептиконов систем. Медкон только и ругался, а ему хоть бы что. Но всё-таки, регулировка температуры тела оказалась полезной системой.       Потому что ему явно удалось согреть подругу. Та в свою очередь успокоилась, перестав дрожать. Расслабилась.       Снова молния разрезала небо, и снова гром оглушил Алексис, хотя на этот раз она почти не дёрнулась.       Они просто наблюдали за дождём в компании друг друга и думали о своём.       Слова действительно были ни к чему. — Как думаешь, когда война кончится, мы сможем встретиться вот так вот? Хотя бы однажды? — Я не знаю, но очень надеюсь. Знаешь, на Земле действительно красивая природа. После того, как ты рассказала мне про дождь… Думаю, да, было бы здорово понаблюдать за ним, зная, что на тебя не нападет какой-нибудь трансформер в любой момент. — Точно… Хах, это было бы как в тех слезливых фильмах… Смешно даже… — То есть? — Ну, знаешь, два уставших ветерана просто хотят найти покой, закончить эти битвы, и искренне желают, чтобы мировое дерьмо за них разобрал кто-нибудь другой…       Старскрим рассмеялся. Алекса тоже пропустила смешок, понемногу отходя от мрачного состояния. — Чёрт, я и не подумал. Это так иронично, что смешно… — Ага-ага, а потом после идиллии проходит большой-и-страшный злодей и рушит всё это, разворачивая новую драму… — Не, тогда уж, если это реально слезливый фильм, он просто мешает встрече и пара так друг друга и не увидит! Заварушка с потерей памяти, растянутый хронометраж из-за получасового нытья… — Злю-юка… Фильму нужен хеппи-энд, куда уж без него в этих мелодрамах! — А это будет очень плохая мелодрама, и концовка будет плохой.       Они смеются, представляя всё это, но минутой позже осознание сковывает воздух. — Главное, чтобы с нами этого не случилось…       Алекса затихает, смотря на собственные руки. В глазах какой-то испуг и шок. — Не случится, Кроха. Я обещаю.       Она снова улыбается, переводя взгляд назад к скалам каньона.       А дождь всё лил и лил, оставаясь единственным свидетелем этих маленьких откровений, смеха и внезапного страха, волной окатившего каждого здесь…