Полярности

Они встретились так банально: она пролила на него кофе в Старбаксе и долго извинялась звонким, певучим голосом. Латте с карамельным сиропом, пролитый на него, испортил белую футболку с логотипом его хоккейного клуба, но познакомил с бушующим ураганом по имени Алена. Косторная была звездой, победа за победой, рекорд за рекордом: все заголовки пестрели о юной талантливой фигуристке. Звенящая форма, огонь в зелёных глазах, ни одного срыва на стартах — она сносила все на своём пути, ни кого не подпуская к первому месту. Выгрызала победы и складывала золотые медали на дно чемодана. Была живой, настоящей, выпускала своих чертей наружу и заливисто смеялась на интервью, глазами своими дьявольскими смотрела в самое сердце через экран телевизора. Артём был поломан. В прямом смысле. Только попал в молодёжную команду сборной России, не успев насытиться чемпионством, получил на игре травму, отправившую его на скорой в больничную койку. С каждым днём шанс, что его место не займёт кто-то другой, пока Ушаков проходит долгий путь реабилитации, становится все призрачней. Разбитые надежды, отчаяние и боль в левой ноге, не дающая спать по ночам. Он, молодой и прекрасный, жил с потухшим огнём в голубых глазах и улыбкой редко показывал ямочки на щеках. Извиняясь, Алена не сразу заметила костыли, аккуратно стоящие возле стула. Она нахмурилась на секунду, потом взглянула на футболку, которую только что безвозвратно испортила, посмотрела прямо в хмурую синь глаз и не смогла найти слов. Артём уверил, что ничего страшного не произошло и что он ее ни в чем не винит. Он ждал, что она уйдёт, но Косторная села напротив, сжимая в руках пустой стаканчик из-под кофе. — Я Алена, самый неуклюжий человек, которого ты когда-либо встречал, — быстро протараторила она и протянула ему ладонь с аккуратным маникюром бардового цвета. — Артём. Испорченная футболка — самое незначительное, с чем мне не повезло, — он произнёс эти слова медленно, с тяжёлым вздохом и слегка сжал руку Косторной. Сначала он ради интереса пришёл на Московский этап Гран-при — так, посмотреть, что из себя представляет фигурное катание, поболеть за новую знакомую. Вид ледовой арены нещадно резал по сердцу — так хотелось вновь взять клюшку вместо костылей, но собранный по крупицам мениск заживал болезненно и медленно. Косторную пришлось ждать до самого вечера — она закрывала соревновательный день. Она вышла на лёд, словно королева, коньками будто не касаясь поверхности, держала осанку и грациозно приветствовала руками публику. Артём удивился: он помнил её чересчур шустрой, забавной, без конца смеющейся, но сейчас она была будто на несколько стала старше, сосредоточено колдовским взглядом окидывала трибуны, остановившись посередине катка. А с музыкой началась настоящая сказка, магия, мелодия одним единым порывов подхватила всю публику. Каждый прыгал вместе с Аленой, вращался и нёсся по льду сломя голову. Такие, как Косторная, затягивают в омут и забирают кислород, не давая права выбора. Кажется, Ушаков шагнул с края пропасти. Потом он с замиранием сердца смотрел Чемпионат России, подскакивая на трибунах и переживая за каждый шаг Косторной на льду. Одно изменилось точно: при нем больше не было костылей и нога позволяла ходить, почти не хромая. Они стояли в подтрибунном помещении, куда Алена тайком протащила его. Золотая медаль слегка сияла, но изумрудные глаза Косторной — сверкали. Она бесконечно долго рассказывала обо всем, перескакивая с одной темы на другую. Помада была наполовину съедена, тушь чуть осыпалась под глазами, но она все равно была прекрасней всех. — Возвращайся на лёд, и тогда я приду за тебя болеть, — неожиданно сказала она, сжав его локоть холодной ладонью. Они гуляли по заснеженной вечерней Москве, Косторная бросала снег ему за шиворот и убегала — пока Артём не уронил ее в сугроб, приговаривая, что так нечестно, ведь он не может так быстро: травма ещё даёт о себе знать. Алена заливисто смеялась, её щеки были покрыты румянцем от мороза. Помогая ей встать, Ушаков совершил самую большую ошибку — она потянула его за руку и повалила в сугроб. Над ними разворачивалось небо, был снегопад и два счастливых человека. Артём вернулся к тренировках, он ступил на лёд сначала осторожно, ожидая сильной боли и потерянных навыков. Забытые ощущения возвращались постепенно, страх отступал медленно, но верно. Быть в резерве молодёжной сборной страны — не так уж и плохо для начала, правда? Он пахал в зале, укрепляя мышцы, и оставался после ледовых тренировок, забрасывал шайбы в калитку. Жизнь возвращалась на круги своя. Алена проиграла первый раз — упала с каскада в конце программы. Когда взлетаешь высоко, падать вдвойне больней: Косторная закрылась ото всех в номере отеля, не отвечала на звонки и сообщения, не могла принять тот факт, что все люди падают, что у всех случаются неудачи время от времени и что невозможно выиграть каждое соревнование в этом мире. На экране телефона засветилось сообщение от Артема: «Проиграна битва, но не война». Алена улыбнулась впервые за вечер. Косторная сидела на трибунах, вокруг громко кричали люди, держащие флаги России: на соревнованиях по фигурному катанию не так шумно. Это — первая игра Артёма после травмы. Алена срывала голос, скандируя его имя. Здесь захватывало дух — напряжённая борьба двух команд, оглушительные крики трибун, огромное количество людей, просто аншлаг. Не было слышно собственного голоса. Но Косторной определенно нравилась эта атмосфера, хоть и на каждый грубый приём соперника в сторону игрока с номер 29 она реагировала с ужасом в глазах: казалось, будто ещё немного и Артёму что-нибудь снова сломают. Алена не знала, что за кого-то можно переживать так сильно, что дыхание из легких выбивает и сжимается сердце. Алена не знала, что можно радоваться чьей-то победе больше, чем своей. Алена не знала, что можно сломя голову бежать с трибун, чтобы обнять кого-то. Алена не знала, что, пролив кофе, можно влюбиться.