капкан

Долорес любила смотреть телевизор по ночам, вместо сна. Ночью всегда шли интересные программы, где присутствовали ножи, пистолеты, кровь, расчлененка, порнуха и любовь. Каждый раз когда её сожитель своеобразно засыпал, да, чтобы уснуть ему приходилось ложиться на их единственный диван. Девушке было не жалко для близкого друга, сама могла поспать и на полу. Проблема была в том, что Уильям ненавидел телевизор и мог встать и наорать на неё за то, что телик слишком громкий, а особенно его бесили мелодрамы, он всегда просил «выключить нахер и заняться нормальным делом.» А вообще он истерил часто, по любому поводу, ему даже не нужна была причина, чтобы снова сорваться на Долорес и частым аргументом в споре всегда было: «ты сама выбрала этот путь, я тебя с собой не звал!» Они уже как несколько лет скрываются в этом самом отвратительном районе всего штата. Здесь жили только преступники и проститутки, но зато полиция не имеет огромной роли и можно забить на копов огромный хер, они заняты более важными делами, чем пропажа ребёнка шестилетней давности. Кстати Долорес только недавно заметила, что её имя прекратили произносить по телевизору в рубрике «пропавшие.» Девушка хранила каждое напоминание о том дне, каждую газетную вырезку, любила перечитывать их перед сном, как будто пересмотреть старый семейный альбом, это напоминание о её прошлой жизни, до того как она очутилась здесь. «Сегодня жительница Харрикейна обнаружила своего мужа и друга их семьи зарезанными в собственном ресторане. Раны были нанесены острым колющим или режущим предметом, отпечатки пальцев пока устанавливаются, но так же женщина заявляет, что там так же был ребёнок, но следов маленькой девочки не нашлось…» Каждый раз перечитывая эти строки, она будто погружалась в этот день. Нож в руках и указание убить его, убить убийцу, наказать его смертью и отправить мучаться на тот свет. Это справедливо, раз закон не смог его наказать, то смогла Долорес. Она до сих пор помнит его предсмертные хрипения, когда она загоняла нож ему в грудь. Этот хрип она слышит во сне, поэтому девушка ненавидит спать. Им пришлось бежать, при чём быстро. Сколько имен она уже сменила за время их путешествия: Кассандра, Джун, Эмилия и много других, но сейчас по документам её зовут Биатрис Нильссон, или «имя как у проститутки», так выразился её механический друг. Это имя, этот паспорт не её, они принадлежали женщине, что Долорес застрелила, чтобы выжить иногда приходилось хвататься за пистолет. По документам четырнадцатилетней Долли было уже далеко за двадцать, хотя по виду так не скажешь, обычный подросток. Они живут в однокомнатной квартире, которую тоже получили незаконным путём. Один мужчина очень любил изменять своей жене и приводить всяких молодух в дом. Долорес воспользовалась этим, сейчас семейная парочка захоронена где-то на пустырях, а их место заняли они. Уильям взял себе документы и имя погибшего, теперь для окружающих его зовут Джейкоб Нильссон. Они были известны как семейная пара с мужем инвалидом, это касалось в основном специфичной внешности её сожителя, было трудно скрыть кроличью морду, тем более прогнившую на десять рядов, поэтому когда Долорес спрашивали, почему её муж так выглядит, она отвечала уже по заготовленной легенде: «Джейкоб работал пожарным, пока не произошел несчастный случай.» Этого объяснения хватало, да и аниматроника люди видели редко. Он никогда не выходил из квартиры. Уильям занял себе добрую половину жилплощади, точнее целую кухню. Он категорически запрещал своей сожительнице туда заходить, даже если ей нужна была вода или ещё что-нибудь, там он хранил всякие железки и что-то мастерил и мастерил, целыми днями слышишь только жужжание и скрежет различных инструментов. Там было столько хлама, что можно было построить ещё одного такого же робота, каким является Уильям, при чем эти детали приходилось притаскивает именно Долорес. Вообще все домашние обязанности легли на плечи юной девушки, она должна была мало того, что себя как-то обеспечить, так ещё и постоянно помогать дедушке. Кстати он ненавидел когда его так называют, робот вообще быстро установил свои правила, он требовал постоянно снабжения новыми книгами, деталями, сигаретами и особенному отношению к себе, то есть нельзя было его просто так беспокоить, называть только по имени, никаких обьятий, громкого смеха, плача или нытья, вообщем всё, что делают нормальные дети. Но была и другая сторона, того, что на воспитание девочки забили огромный хуй, за ней никто не следит. Да, она могла спокойно сделать себе пирсинг или покрасить волосы, только дома и не мешая аниматронику. Она уже не помнит толком свой натуральный цвет волос, какой только она не была, розовой, фиолетовой, зелёной, брюнеткой, рыжей, но последнее её окрашивание было в голубой, потом Уильям посчитал сколько денег уходит на это и решил запретить ей делать модификации с внешностью, только если они не бесплатные. Деньги в их «семью» тоже доставала всеми силами Долорес, так как живого аниматроника не отправишь на работу. Вообще Долорес тоже было бы не желательно это делать, но она устроилась в магазинчик на первом этаже их многоэтажки. На самом деле работа ей совершенно не нравилась, но есть в этом и свой прелести, как например бесплатно таскать списанные товары и сигареты с бухлом. Не то чтобы Долорес нравилось курить, дымил у них обычно только Уильям, правда в чём заключается смысл его действии она не понимала, ведь лёгких то у него как таковых нет. Это выглядело странно, как аниматроник делает затяжку, а потом из его глаз идёт дым, при чём он делал это в квартире, даже не удосужившись уйти на балкон. Поэтому на балкон уходила девушка, чтобы переждать этот праздник жизни. За питанием Долорес тоже никто не следил, она уже не помнит, когда последний раз ела нормальную домашнюю еду, обычно это всякая лапша быстрого приготовления, чипсы, газировки, энергетики, всё то, что не надо сильно готовить. Естественно желудок девушки страдал, она часто чувствовала жгучую боль в животе, невыносимую, будто она проглотила сотни игл и они царапают своим остриём стенки её желудка в кровь. Надо бы сходить к врачу, но Уильям запрещал, ведь тогда их могут раскрыть, в остальном ему было глубоко похуй на её здоровье и психическое состояние. Допустим, когда Долорес было двенадцать лет её в подворотне поимел какой-то педофил, на что её дорогой дедуля сказал: «Хватит ныть, сама виновата.» Но каким бы он не был плохим, девочка понимала, что без неё он не сможет нормально жить, она его выход во внешний мир, его глаза, руки, да и после всего что произошло с ней, девушка уже не сможет спокойно существовать. Она любит его, всё-таки это единственный родной человек, если его можно так назвать. В глубине души Долорес надеялась, что дедушка тоже любит её, закрывая глаза на её положение в доме, как девочки-побегушки «принеси, подай, иди нахуй не мешай.» Её отдых прервал громкий грохот, будто вся груда металла, что была у них в квартире, разом упала на пол. — Ай блять! — донеслось из кухни.-Долорес! Она сразу отреагировала и не смотря на запрет заходить туда, всё равно переступила порог кухни и увидела интересную картину. Дорогой сосед валялся посреди комнаты, окружённый какими-то деталями разных размеров, и корчился от боли. Только присмотревшись она увидела, что он успел проебать ноги, прутья и пружины просто не выдержали ежедневной нагрузки и лопнули, лишив его возможности ходить. — Снова ёбнулся? — Долорес встала над ним, не торопясь помогать. — Смешно тебе, да? -очередная попытка встать провалилась.- Хули смотришь то? Помоги мне! Девушка обошла его сзади, чтобы обхватить робота руками и утащить его на диван, но это было труднее сделать, чем казалось. Он был очень тяжёлый, казалось, что руки скорее выдернуться, чем она донесёт его. Пришлось выставлять одну ногу вперёд, а потом притаскивать к ней всё тело, было бы намного проще, если бы аниматроник тоже проявил инициативу и попытался оттолкнуться от пола своими обломками, но вместо этого, Уильям лишь одёрнулся от неё, видимо не понравилось, как она его взяла. — Поаккуратнее никак? Не дрова тащишь. После этих слов, Долорес как можно сильнее напрягла мышцы рук, чтобы закинуть его на диван. Показалось два обломка, что осталось вместо ног. Механические ступни отлетели нахуй, вообще ноги это целая проблема для Уильяма, они у него часто ломались и отказывались работать, но сегодня конечность сломалась посреди строения. — Пиздец, блять, ноги мой ноги! -заныл аниматроник, судорожно трогая то, что от них осталось. — Сделаешь себе новые, руку же сделал. -равнодушно ответила Долорес, упав на пол рядом. — Так просто думаешь? У меня нет совершенно никаких деталей для них. — У тебя целая комната наполнена какими-то бесполезными железками и нет ни одной детали для ног? — Нету там нихуя, ты не разбираешься- не лезь! — Я вот зайду и докажу, что есть у тебя всё. -Долорес направилась на кухню, зная, что это только разозлит робота. — Стой блять! Не ходи туда! Я тебе сиськи оторву, если ты туда зайдёшь! — аниматроник попытался по привычке встать, но вовремя остановился, ведь ещё пару сантиметров и он был снова упал на пол.- Шлюха нахуй, уйди оттуда! — Что ты предлагаешь тогда? -развернулась девушка уже у порога кухни. — Сходить купить мне недостающие запчасти. -У нас нет денег на это! — его наглость поразила Долорес, он ведь прекрасно знает, что деньги не достаются так просто. — Ну так заработай! — не унимался он. -Может лучше сдать весь этот хлам на металлолом и получить с этого деньги? — Себя сдай, это нужное! — робот хотел ударить её, но обошёлся только замахом. Аниматроник мог говорить разные гадости Долорес, но никогда её не бил, осознавая, что он с одного удара прибьёт девчонку, а она ещё нужна ему. — Лучше бы тебя на металлолом сдать. — Мне похуй где ты найдёшь деньги, можешь даже отсосать кому-нибудь, главное чтобы у меня появились новые ноги. Телефонный звонок. Телефон у них был только один, и то это спизженный у кого-то в метро. Аниматроник не пользовался мобильной связью, ему это было не нужно, да никто и не позвонит ему никогда. Долорес взяла трубку даже не посмотрев на экран, чтобы узнать кто звонит, прекрасно зная, кто это. — Трикси, есть дело. — мужской голос донёсся с той стороны. — Я только рада, мне сейчас очень нужны деньги.- очередная роботенка, как раз кстати в их положении. — Зайдёшь тогда ко мне я передам тебе товар, сейчас скину координаты. — Хорошо. Разговор был краткий. Да, кроме официальной работы в местом продуктовом, Долорес имела такой вот неприятный заработок. Нет, не проституция, как бы Уильям не называл её шлюхой, скорее в другом, не менее грязном бизнесе. Закладчица, дилерам как раз нужны такие как она, маленькие, неприметные и шустрые, чтобы быстрее заставлять закладку, с хуевой жизненной ситуацией ещё лучше, проще будет манипулировать. Сама Долорес не баловалась наркотиками, всё-таки брала деньгами, они нужнее, вот так вот и были расставлены приоритеты. — Будут тебе ноги. — сообщила она сожителю и незамедлительно отправилась за очередным заказом. … Чтобы попасть по нужному адресу нужно было перейти с одного конца района на другой, это занимало достаточное количество времени. Нужно было для начала проехаться на метро, чего на самом деле Долорес не сильно хотела. Девушка всегда старалась одеваться скромно, когда дело касалось общественного транспорта. Её пугало огромное количество людей вокруг, особенно мужчин. Их совершенно не смущало, что она выглядит максимум лет на пятнадцать, даже если она оденется в мешок, то обязательно кто-нибудь дотронется до неё. Это вызывало неприятное ощущение, будто взяли комок грязи и кинули прямо в лицо. Из-за этого Долорес бывало стеснялась своего тела, что как назло начало взрослеть. Она всё больше стала походить на маму, кстати где находиться миссис Афтон девушка не знала, последний раз она видела её по телевизору. Женщина выглядела подавленной, её можно понять, ведь в один день она потеряла и мужа, и дочь. Агнесс тогда просила помощи, описывала как выглядит девочка, что похитили. Никто Долорес не похищал, она сама ушла вместе с дедушкой, правда с каждым днём она всё больше и больше жалеет об этом. Кто бы мог подумать, что принеся одну деталь, девушка будет нести их ему всю жизнь. Так не справедливо, ведь Долорес делает всегда всю самую грязную и неприятную работу, однажды приходилось даже грабить магазин, потому что Уильяму резко понадобились новые шарниры, но блять денег у них как всегда не хватало. Вообще на тело аниматроника уходила большая часть бюджета, другая на оплату квартиры и совсем чуть-чуть на еду. Однажды дорогой дедушка предложил на полном серьёзе уйти ей в проституцию, объясняя это тем, что так можно больше заработать. Кажется после её отказа, он и начал называть её «шлюхой» или «проституткой». Какой-то дед уставился на неё и долго не спускал взгляд, так мерзко. Долорес попыталась отвернуться, но чувстовала как его глаза бродят по её телу, словно ощупывая, главное чтобы не подошёл. Долорес не боялась и сдачи дать, точнее она бы рано или поздно отомстила ему, зайдя в один переход и там уже решив его судьбу. Для ребёнка, что в восемь лет зарезал своего родителя, жизнь одного извращенца ничего не стоит. Она посмотрела старику в глаза, сосредоточив в них всю злость и обиду на этот мир, чтобы испугать его и это сработало, больше в её сторону никто не смотрел. Нос девушки последнее время сильно болел, после неудачной попытки проколоть себе септум, кажется рана внутри загноилась и распухла, ещё одна болячка, Долорес вообще стала сомневаться, что доживёт до тридцати. Как назло и гастрит напомнил о себе, хотелось сдохнуть прямо здесь. Девушка часто представляла свою смерть, как она умрёт от сердечного приступа, энергитики датут о себе знать, или от раковой опухоли, что они никогда не обнаружат, потому что нельзя ходить в больницу. Хотелось бы умереть безболезненно, чтобы уснуть ночью и не проснуться, интересно как же отреагирует Уильям? Будет ли он страдать из-за потери внучки или просто спрячет тело где-нибудь под досками квартиры? Долорес осознавала, что без неё он не сможет, если жить, то хотя бы ради него, ради единственного родного человека, что остался у неё. Многоэтажка к которой ей нужно было идти была самой высокой в этой части их неблагоприятного района. Да и улицы чище, в подъездах не пахнет, даже дышать можно. Богато устроился, что сказать, видимо продажа наркотиков это действительно прибыльный бизнес. — О, Трикси, заходи. — открыл ей высокий темнокожий мужчина, сразу приглашая в дом. — Давай быстрей только, я уже видела координаты. — Долорес протянула руку, чтобы получить товар и соответственно плату за него. Заказчик заранее переводил деньги поставщику и небольшая часть должна была быть оплатой для закладчика, на самом деле так не надо было делать, ведь есть большой шанс обмана со стороны третьего лица, но мужчина имел какую-то особую симпатию к девушке и доверял ей, зная, что его Трикси не обманет и причём сама не употребляет. — Так быстро? Может задержишься, ну скажем, на чаек? -не сильно торопился поставщик. — У меня муж. — Любимый аргумент Долорес, когда её приглашают «слегка задержаться». Это по сути было на половину правдой, но между её так называемым «супругом» и ей не было никогда ни романтической, ни тем более сексуальной связи, это лишь мера предосторожности, ведь по документам будет меньше вопросов, если будет написано «пара.» — Точно, муж, но ведь он инвалид, что он тебе даст, малышка? — мужчина провёл руку по щеке девушки, на что она моментально одернулась. — Давай быстрее к делу. Мужчина ухмыльнулся, он ушёл за товаром в другую комнату, оставив Долорес дожидаться его в прихожей. Она осмотрелась, выглядело намного богаче, чем в её квартире, но видно, что её так называемый «босс» является холостяком. Всё равно присутствовала эта небрежность в интерьере или небольшой бардак, но было видно, что живёт мужчина хорошо и Долорес могла бы немного построить глазки, чтобы получать с него доход, но знала, что придется ложиться под него. В голове сразу всплывали её прошлые разы, что были крайне болезненые и неприятные, нет, она не пойдёт на это ещё раз, даже если дедушке понадобиться переделка всего механического тела. Он вышел с маленьким свертком в руках, вот ради этого Долорес и тащилась сюда на метро, ради небольшого пакетика наркоты. Она попыталась взять его, но тот не собирался отдавать его так сразу. — Ты же ведь денег мне нормально так задолжала.-решил вспомнить он, поднимая товар над головой девчонки, как над собачкой. — Я верну, честно. — Трикси, ты уже долго возвращаешь, мне скоро придется брать с тебя натурой. — Н-натурой? -Долорес услышала его намёк, но хотела думать, что ей показалось. — Нет, я так не могу, Саймон, мне…я…я верну правда. — Я тебе верю. -мужчина кинул ей свёрток на руки. — Только наркота? А где деньги? — А деньги тебе зачем? Поработаешь бесплатно пару недель, может и отработаешь долг. Долорес стало так обидно, ведь она пришла сюда только ради денег, хотелось запихнуть эту наркоту ему прямо в глотку, нет, прямо в дыхательные пути, чтобы он кашлял этим пакетом. Она уже представляла свою сладкую месть, но сейчас девушка не в том положений, он прав, она задолжала достаточно, но дома у неё аниматроник без ног и если она вернётся без денег, то будет очередной большой скандал, чего не очень то хотелось. Она с удивлением смотрела то на руки, то на поставщика, надеясь, что это всё одна большая шутка. — Ну ты можешь отработать по-другому, если хочешь, я тебя не заставляю… — Нет. -резко ответила она.- Я справлюсь. Больше в этой квартире она оставаться была ненамерена, она действительно задолжала приличную сумму денег у Саймона и всё-таки по справедливости должна была вернуть ему, но мужчина знает в какой она ситуации и специально выводит девушку, чтобы загнать себе в бордель. Причем деньги он ей давал вроде по дружбе, а возвращать обязывал уже не как друг. Ей нужно было идти по координатам, что ей прислали до этого. Как унизительно крыситься по углам, чтобы спрятать этот ебанный свёрток. Ей повезло, что назначенное место было далеко от той местности, что обычно охраняют копы. Долорес вертела в кармане заветный свёрток, так несправедливо, Уильям наверно сидит сейчас дома и читает книжку, пока девушка разносит наркоту, имея огромный шанс загреметь. Скорей всего без денег он её и не пустит домой. Хотя, почему она вообще его боится? Долорес заметила себя в отражении ветрины магазина, кем она стала. В свой четырнадцать она выглядит как самая последняя блядина, имеющая опыт в сто мужиков. Потрёпанная, грязная, некогда красивые блондинистые волосы больше похоже на мочалку, вымоченную в какой-то синьке. Раньше она никогда не смотрела так долго на себя, боялась каждый раз разочаровываться в своём внешнем виде, но сейчас один раз увидела и больше не могла оторваться. Ей пришло осознание, что не далеко она ушла от дедушки, если тот разваливался только телом, то она постепенно разваливается душой. Она не помнит когда последний раз была счастлива, когда последний раз нормально спала, хоть она сегодня и не накрашена, но синяки под глазами выглядят как самая настоящая растекшееся тушь. Она как будто умерла, уже давно, ходячий худой труп. А вот и заказчик, таких видно издалека, видно впервые решил купить немного наркоты. Обычно это парни, Долорес редко видела девушек, которые пришли за закладкой, они всегда нервничают, потому что знают, что их может выдать любая деталь. Они уже выдавали себя по походке, вечным оглядыванием, нервозным движениям, Саймон знал, где назначать встречу и выбрал правильное место, иначе весь бизнес из-за таких вот идиотов давно прикрыли бы. Она ещё не знала, что это за паренёк, но уже ненавидела его всей душой и внутри желала, чтобы он умер от передозировки. Всё катиться в одну большую бездну, денег нет, деталей нет, нет здоровья, нет нормальной психики и никогда больше не будет, это край. «Пошёл нахуй, парень, сегодня не твой день.» Долорес ушла с координат, оставив заказчика ни с чем. Пусть ублюдок Саймон звонит ей сколько хочет, требуя вернуть либо товар, либо деньги, она не возьмёт трубку. «Биатрис» или «Трикси» это не она, это какая-то другая девушка с переломанной судьбой и её нужно уничтожить. Подходя к метро, Долорес думала кинуться под рельсы, прямо в эту яму, чтобы её голову нахуй отрубил поезд. Она уже готова прыгать, это так просто, да и транспорт уже на подходе. Окружающие люди отходят от полосы, что начерчена на полу, за неё нельзя заступать, потому что есть большой риск, что поток воздуха снесёт человека вниз, но Долли не будет отходить, пусть судьба сама всё решит, скоро Биатрис умрёт, остаётся надеяться, что это будет быстро и максимально безболезненно. Долорес в последний момент нащупала в кармане свёрток, что не донесла и тут её будто вывело из транса. Она отскочила назад и поезд спокойно прошёл мимо. «Дедушка.» Вспомнила она, а ведь это он во всём виноват. Значит, если она умрёт, то аниматроник останется там один и будет дальше продолжать жить и радоваться, даже не вспомнив о том, что у него была внучка. Точнее, какая уж там внучка, живая подавалка. Уильям сделал всё, чтобы девушка хотела умереть, так пусть тоже не останется в сторонке и посмотрит поближе до чего способен доводить людей. … — Долорес? — спросил Уильям, услышав звук открывающейся двери. — Как там с деньгами? Аниматроник спокойно сидел на диване, читая книги и закуривая сигарету, зная, что девушка ненавидит этот жгучий запах дыма, но всё равно раз за разом продолжая делать это. Она не находила слов, чтобы выразить весь свой гнев, все свой эмоции. Она страдает целыми днями, а он нихуя не делает, лишь только превращает жизнь Долорес в ад. Она ничего ему не ответила, молча ушла в ванную, помня, что у неё в кармане наркотик. В здравом уме она бы не решилась сделать это, нужна помощь вещества. Девушка открыла свёрток, она совершенно не разбирается в наркоте, белый порошок оказался на её ладони, так страшно делать это в первый раз. Она взяла немного на пальцы, стараясь не просыпать остальное, белая субстанция без запаха. Она попробовала её на вкус, кисло-горькое неприятно, но это единственный способ уйти от жестокой реальности. Она снова посмотрела на себя в зеркало, чтобы вспомнить, ради чего она вообще это делает и эти отвратительные синие пряди, распухший нос и худое бледное лицо, ванная где она стоит, с разьебанными стенами и даже наркотик у неё на руках, достаточно причин для отрыва от этого ебанного мира. Вот только как? В десна? В нос? В глаза? — Да похуй, — прошипела она, пытаясь втереть субстанцию куда только можно, всё равно это её последний день. Приход долго ждать себя не заставил, её голова сначала камнем упала вниз, а потом резко взлетела вверх, будто самый лёгкий воздушный шарик, а потом лопается и свет, сафиты, вспышки. Комната будто озарилась неоном, каждое действие, каждый взмах рукой такой лёгкий, будто её вес настолько ничтожен, что она может как пыль, просто расслабиться и взлететь. Резкая боль вернула её к жизни, будто огрели по затылку тяжёлым предметом, нет, даже молнией. Она закашлялась и красивая картинка поплыла, она уже не понимает, настоящий ли это свет? Она тянется к пистолету, она помнит, что он лежит там, за раковиной. Вот оружие в её руках, или нет? Может это снова действие прихода. На самом деле девушка больше любила огнестрел, нежели холодное оружие, так как это не требует прямого контакта с жертвой и ты будто и не причастен к её смерти, ножи и прочие это уже для садистов, а девушка не является такой. Качаясь, Долорес вышла из ванной и снова очутилась в маленькой захламленной гостиной. Её механический друг лежит как ни в чём не бывало, рассматривая свои обрубки. Он даже и не заметил, что девушка уходила или приходила, ему похуй, главное чтобы она принесла бабло на новые ноги. — Так будут новые ноги? Или ты опять деньги проебала? — даже не повернувшись спросил он, не зная, что сзади него стоит потенциальная опасность. Предупредительный выстрел в стену, Долорес дала ему шанс начать бежать. Аниматроник дёрнулся от неожиданности, она заставила обратить его на себя внимание, но спасаться не стал, видно не сильно боится внучки. Он чуть повернул голову, чтобы боковым зрением увидеть источник выстрела, но завидев Долорес лишь усмехнулся и вернулся к чтению книги. — Ёбнутая блять, — перелистнул он станицу.- Сейчас соседи вызовут полицию и пиздец тебе, нахуй ты пули тратишь? Она не собиралась оправдываться перед ним, и ложить пистолет на место тем более. То как пренебрежительно вел себя аниматроник ещё больше злило и так помутненый наркоторой разум девушки. Он совершенно беззащитен, да, робот сильнее девушки и если бы он хотел, до давно бы прибил её, но ему всё ещё нужна помощь, он зависим от неё, так почему Долорес смеет давать ему собой командовать? Она обошла и встала перед ним, чтобы Уильям смог увидеть её состояние, того, в кого он её превратил. — Блять, Долорес, съебись нах…-не успел договорить, к его глазу был присвтавлен ствол, а точнее вдавлен, прямо туда в череп со всей силой. Выстрел и на обратной стороне его кроличьей головы образовалась огромная дыра. Он способен чувствовать боль и девушка надеялась, что она была невыносимой. Робот схватился за глаз, а точнее место где он было теперь там металлическое месиво. Ему повезло, ведь если бы он был человеком, то умер сразу же, а так он может прочувствовать все эти муки, что живой бы не смог испытать в полных красках, так как сразу же погиб. — Шлюха! Мразь! Потаскуха! — завизжал он, пытаясь нащупать глаз, которого уже не было. Долорес только рассмешили его оскорбления, как он слаб перед ней, как страдает. Уильям определенно это заслужил, он сам вырастил её такой, если конечно то как он обращался с ребёнком можно назвать воспитанием. Девушка потеряла контроль, смех лился из её связок непрекращаясь, будто пластинку внутри заело, так из нее выходили все воспоминания и обиды, что она собирается отдать обратно дедушке. — Патаскуха? Да ты же сам сделал меня такой, — схватилась девушка за лицо, чуть ли не расцарапывая себе щеки в кровь. — Я ненавижу себя, тебе нравиться смотреть на моё лицо? — А ты что хотела? Думала ебать жизнь сказка, может ты ещё и по папочке скучаешь? — робот залез рукой в дыру, что осталось у него вместо глаза, пытаясь вытащить его осколки, что разлетелись по всей полости черепа.- Прям как он, тупая пиздец и тоже убийца…ахах…да…ты же убийца! Вы так с ним по… Несколько выстрелов в грудь прервали ход его мыслей, Долорес не могла больше слушать это и пыталась пулями попасть по динамику, чтобы тот заткнулся раз и навсегда, но железные ребра эндоскелета хорошо защищали его источник голоса. — Заткнись! Заткнись! Заткнись! — не переставая шмалять по роботу, кричала девушка. — Правда глаза режет? -тот лишь рассмеялся в ответ.- Не трать пули и отъебись от меня. Нет, попыток причинить ему страдания Долорес не бросала. Да, пули бесполезны, но есть кое-что получше. Топор, что мирно стоял в углу за шкафом, казалось будто девушка поняла, что ведёт себя неадекватно и уже ушла в свою половину комнаты, чтобы успокоиться. По крайне мере так казалось Уильяму, пока по его плечу не прилетел удар тяжёлым лезвием. Крик и рука упала, топор задел важный шарнир, что соединяет конечность с основным эндоскелетом, который питается от стабилизатора, поступление тока оборвалось и руку парализовало, отныне она бесполезна. — Сука! -успел он крикнуть, прежде чем ещё один удар прилетел по тому же месту. Он упал на пол, пытаясь на единственной руке уползти от опасности, но противник и не думал переставать бить его, разламывая механическое тело на куски. Долорес впитывала в каждый удар всю ненависть, это даже не действие наркотика, девушка осознаёт, что хочет убить деда. Она стала даже подумывать, что Саймон наёбывал своих клиентов подсыпая соль вместо порошка, уже не важно. — Ебанутая блять, отъебись уже, сколько можно? — аниматроник пытался защититься, но большая часть его конечностей не рабочая, поэтому единственное его оружие это слова.- Ты не убьёшь меня, дура блять, это не так делается. Но девушка не слушала его, скорее его визги только сильнее разжигали в ней желание разобрать его до основания. Долорес села на его тело, точнее то, что от него осталось и сделав ещё пару ударов по креплению шей и головы, схватилась за его челюсть руками, желая выдернуть голову, но было не так просто. Мясо человека, что умер в костюме плотно срослось с металлическими пружинами, не отпуская их, словно резина или даже клей? Щелчок и челюсть отлетела от основного крепления, обнажив нижнюю часть черепа трупа внутри. — Долорес! Я убью тебя, если ты не прекратишь! -доносилось из его динамика. — Не нравиться когда малолетка сидит на тебе? — девушка рассмеялась. — А мужикам тем нравилось, ты же сам сказал, что я шлюха. Голова держится на последних пружинах, она так близка к отрыву, что хватило ещё пару рывков и кроличья голова оказалась в руках Долорес. Она была тяжёлая, словно шар для боулинга, одной рукой невозможно удержать, она скатывается и чуть ли не падает. Она прислонила её к себе, лоб ко лбу, чтобы он последний раз мог рассмотреть её лицо, взглянул в глаза той, кого унижал. — Назови меня снова шлюхой, ну давай! — динамик открыт, ногой она наступила на эту деталь, раздавив её, окончательно лишив робота голоса. Нет, Уильям не умер, он не может умереть просто так, просто его тело теперь недееспособно, как иронично, ведь в документах написано, что он инвалид. Долорес могла кружиться с его головой, обнимать, она победила. Теперь нужно победить себя, в пистолете есть ещё пули. Лучше не жить, чем жить так. Кем она станет теперь? Её судьба поломана, максимум что её ждёт это тюрьма. Долорес уже не боится и окончательно решилась сделать то, о чём мечтала. Курок поставлен к виску, она смотрит на его тело, держит в руках голову. Нет. Пусть смотрит на всё шоу от начала до конца, она поставила её на диван перед собой, как главного зрителя. — Знаешь, я надеюсь, что попаду в один котёл с папой, хочу попросить у него прощения. Долорес зажмурилась и выстрелила, резкая боль, что прошла мгновенно и её мозги разукрасили собой стену. Разум девушки вышел наружу и последнее, что она сделала, пока была в сознании это улыбалась, ведь наконец она освободилась от этого бренного существования. Картина перед ней медленно темнела, поглощая собой её сознание, забирая душу девушки, это смерть, она наконец встретила её. … «Свет? Неужели это рай?» Огромная белая звезда появилась перед её глазами, после долгого темного экрана. Долорес уже начала сомневаться, что рай или ад существуют, думала, что конец это лишь черная материя, что поглощает душу навечно. Картинка расширяется и странные звуки, пиканье и гудение, она чувствует своё тело и руки, это перерождение? — Позовите врача! — воскликнул женский голос на фоне. — Пациент проснулся! Долорес наконец-то там где и должна быть, в своём родном мире…дома?