Билет в один конец

Девочка лет семи с карими глазами и светлыми, близкими к белому, волосами до плеч, сидела напротив парня лет шестнадцати, похожего на девушку, как две капли воды, за исключением цвета глаз - голубые, как талая вода. Одежда у обоих была похожей: синие мешковатые толстовки с искусным рисунком изморози на плечах и капюшонах, и штаны. Правда, фасон несколько различался - на девочке они были обтягивающими и длинными, а у парня доставали только до щиколоток - их и штанами назвать сложно, скорее, бриджи, менее облегающие, такого же темного цвета. Взгляд у обоих был потерянным; девочка то и дело вздрагивала, будто просыпаясь, странно оглядывалась и тёрла глаза кулаками. - Выйду прогуляться, - бросила она, поднимаясь и выходя из купе. Странно, но у парня ноги были босыми, в то время как у девочки на ногах были вполне обычные серые балетки, чем-то притягивающие взгляд - наверное, резким контрастом с слепяще-белоснежной кожей, выглядящей гипсовой при свете солнца. - Скучаешь? Напротив парня, там, где секунду назад была его спутница, сидел темноволосый мужчина в длинном черном плаще и высоких кожаных ботинках на каблуке. Волосы, явно уложенные с помощью лака, топорщились на затылке и придавали мужчине некую пикантность. Глаза, будто темные провалы, призваны были подчинять окружающих, не способных выстоять против собственных страхов и злодеяний. На дне глаз мелькали красные отблески, как от углей, убивающие волю к жизни - поэтому он привык смотреть в никуда. Даже понимая, что парню перед ним ничего не грозит – еще неизвестно, кто кого заморозит или сожжет, он все-равно невидящим взором смотрел перед собой, подчиняясь давней привычке. Впрочем, парень был не лучше - он отнюдь не делал попыток посмотреть в глаза своему давнему знакомому. - Давно не слышал о тебе, Кромешник. Думал, остепенился наконец, стал хорошим и растворился в серых унылых буднях. Блудная улыбка пробежалась по холодным белым губам, сжатым в тонкую линию. - Не дождешься. Я тебя переживу, Фрост, ещё на множество веков. А вот ты что-то совсем распоясался. Забыл, чья ты собственность? Доказательства нужны? Джек фыркнул, с облегчением избавляясь от бесконечных масок весёлого балагура, и впервые за путешествие улыбнулся. Кромешник спокойно откинулся на спинку и расслабился. - Кто-нибудь был? - Кроме тебя меня никто не переносит, - печально ответил Джек, но кривая улыбка, пробежавшая по лицу, разрушила его актёрские потуги. - Это предложение? – хищно поддался вперед повелитель кошмаров, опаляя лицо парня горячим дыханием. - Это констатация факта. Ты дверь запер? - Нет, Эмма на подходе - представь, что она подумает, не сумев войти в купе; тут же побежит всех оповещать, а нам ведь не нужна гласность? Кстати, что ты забыл в этом мире? Оделся бы по-человечески, а то, не дай Луноликий, привлечёшь внимание властей своими босыми ногами, - коротко хохотнул Питч. - Тебе-то легко говорить. Во все века найдутся неформалы, одевающиеся как ты. И кстати, ты сам знаешь, что любая обувь на мне не держится, так что хватит ухмыляться. Займись чем-нибудь полезным. Питч ухмыльнулся и похлопал по своим коленкам. Джек выгнул бровь. Мужчина как ни в чем не бывало снова показал на свои коленки, даже немного раскрывая объятия. Джек, не гонимый порывами любви, спокойно встал и сел на указанное место, словно делая одолжение. - Умный мальчик, - прошептал Бугимен, зарываясь носом в его волосы и заново исследуя поддатливое тело. Невесомыми бабочками умелые руки порхали под одеждой, заставляя Джека мучительно выгибаться. - Питч, ох... Пожалуйста… - Что ты хочешь, сладкий мой? – вжился в свою роль Бугимен, покрывая шею своего мальчика яркими засосами и укусами. Он обожал подобные ролевые игры - Фрост был тем ещё затейником. - Сделай что-нибудь наконец! Джек, никогда не отличавшийся терпеливостью, проворно освободил своего любовника от черных брюк и довольно заурчал, глядя на эрегированный член. Не уверенный, что делать вначале, растягивать себя под голодным взглядом, или просто удовлетворить ртом, Джек застыл, поднимая свои прекрасные глаза на мужчину. Он никогда не мог вынести этого вгляда - беспомощного, удивленного, умоляющего и просящего чего-то. Кромешник готов был с неба луну похищать ради такого взгляда, адресованного лично ему от голого возбуждённого Фроста. С низким рыком Питч притянул Джека для поцелуя, одновременно проникая пальцами в узкий прохладный анус. Джек сдавленно застонал, выгибаясь, и потерся членом о достоинство своего партнера. - Джек, насухую возьму, - попытался одержать вверх над похотью Бугимен, быстро добавляя пальцы и нетерпеливыми движениями растягивая парня. - Давай уже, в первый раз что-ли? И с Кромешника слетели тормоза. Он вошел грубо, резко и сразу до конца. Болезненный возглас Джека потонул в мокром поцелуе, и Кромешник начал двигаться, вбиваясь сильными толчками в извивающегося любовника. Джек открыто стонал, стоило Питчу задеть простату, и эти стоны стали лучшей музыкой для обоих. Дергая бедра на себя, сильно сжимая краснеющую кожу, Питч рвано толкался вперед, удовлетворяя собственную похоть и осыпая поцелуями холодные краснеющие плечи. - Питч! Кромешник довел Джека до умоляющего хрипа, и только вдоволь наслушавшись обещаний остаться с ним навсегда и никуда не сбегать обхватил член мальчишки. Джек кончил первым, выгибаясь и сжимая Кромешника в своих судорожных объятьях. - Ты мне так и не ответил, что здесь делал. Довольный Джек, удобно разместившийся на груди у своего личного кошмара, смущенно потупил глаза. - Меня Эмма притащила. Ей захотелось прокатиться на поезде. Зачем я ей понадобился, я понял только что. Бугимен, поняв недосказанное, чмокнул своего мальчика в висок. - Напомни сказать ей спасибо.