Lord Huron — When the Night is over
Орихиме хотела, кажется, по привычке отскочить, но Гриммджоу удержал. От Тии он и прежде не скрывался, и теперь не планировал. Она чуть приподняла брови и подойдя к кровати, быстро оглядела. — Как ты? — Шумно у вас, голова начинает болеть, — он хмыкнул. — Госпожа Тия, — Орихиме раскрывала другую свою сторону лишь в общении с Гриммджоу. И тому это льстило. — Я, ну… Господин Гриммджоу… — и слезла. — Не нужно, — Тия улыбнулась, как он понял по интонации, ведь воротник и осколок под ним никуда не делись. — Вы все прояснили, да? — Д-да. — И поженились? — Что? — вырвалось у обоих. — Если применить пескису и посмотреть, то заметно, что у вас реяцу изменилось. Теперь твое, Гриммджоу, более светлое. А твое, Иноуэ, потемнело. Я думаю, цвета выровняются со временем. Гриммджоу сел и тут же проклял сквозь сжатые зубы Куросаки, Нойтру и Айзена задним числом. — От цвета ничего не зависит. Здорово, конечно, что я прям посветлел рядом с женой, но в целом… Ну что? — он приподнял бровь, когда Орихиме встревоженно посмотрела. Она быстро помотала головой. «Это потому, что я назвал ее женой при ком-то?» — он оскалился. «Привыкай» — Гриммджоу хвастался большинством своих побед, а завоевание Орихиме счёл едва ли не главной. Разумеется, он захотел, чтобы каждый скорпион знал о его триумфе! И тут же расхотел. Было заманчиво сохранить это в тайне для большинства. Оставить для двоих, также, как вредность Орихиме для него. «Придется переключаться между обращениями. Не в первой». — Госпожа Тия, что с господином Улькиоррой сейчас? Гриммджоу взяла оторопь. — Этот идиот все ещё не поднялся? — и сам вознамерился встать. Только вот Орихиме уже положила руку ему на плечо. — Он остался жив второй жизнью, но не пришел в себя. Он очень плох, — тихо сказала Орихиме. Гриммджоу не верилось, что вдвоем им недавно было так легко и приятно, пока Улькиорра… — Я лечу его, но мало толку. Дело в том, что господин Улькиорра будто и не хочет возвращаться. — Очень в его стиле, — процедил Гриммджоу. Сжав ладонь Орихиме поверх, добавил. — Я его растормошу. — Вам самому нужно восстановиться! — Орихиме… — Я позабочусь о господине Улькиорре с парой лекарей. Я верю, что он вернётся и без жёстких методов, — и выразительно посмотрела на Гриммджоу. Тот подумал, что игра в «хорошего» и «плохого» полицейского могла бы назваться по-другому в их случае. «Добрая и ласковая» Орихиме и «Готовая защищать и чуточку злая» Орихиме… Он помотал головой, смахивая. Тия взяла слово. — Мы будем пробовать любые способы. Улькиорра… Дорог нам всем. И за свой вклад в дело заслуживает кусочек любви. И Гриммджоу, и Орихиме вздрогнули на последнем слове. — Что творилось, пока я в себя приходил? — он встал, что было довольно смело. Почти мгновенно ему под руку подлезла Орихиме и они встретились взглядами. Гриммджоу мысленно страдальчески вздохнул, потому что отказаться от заботы, что прям плескалась в больших карих глазах, не смог бы. «Малодушие проявляю все сильнее. Видимо, посмертие сказывается». Гриммджоу удержался на ногах и, стоит признать, Орихиме сыграла не последнюю роль в этом. — Дворец поделили на два сектора — черный и белый. Мы в последнем. Я смогла договориться с Киске Урахарой, он очень понимающий синигами. Сказал, что побег был весьма кстати, потому что вы вскрыли планы Айзена и слегка подпортили ему кровь. — Ты говорила про этого Киске, — Гриммджоу все больше отходил от приятного времяпровождения с Орихиме, и уже и хмурился, и строил теории. — Кто он? — Если начать с начала, то довольно хороший. Отправил меня сюда и… — Все, не продолжай, — Гриммджоу возвел глаза к потолку. — Меня уже бесит. — Нет, я продолжу, — Гриммджоу опустил взгляд и несмотря на его мрачность, Орихиме устояла. — Я говорила, что сама захотела пойти. Господин Киске все устроил и, как мне кажется, он помог ребятам попасть сюда. Гриммджоу умудрился показать недовольство одними сгорбленными плечами и рукой, засунутой в карман полусвободных штанов. — Лучше не стал, — прищурился он. — Дослушайте! Он поможет мне встретиться с братом, и ребятам помогал много раз. — Я заебался повторять. Лучше не стал, — Гриммджоу чуть удивился, что завелся так скоро. «Конечно, бля, завелся. Орихиме со мной спорит, а я в основном на нее и опираюсь!». — Да почему вы такой категоричный? Гриммджоу вдохнул и выдохнул. — Он отправил тебя в Уэко-Мундо. Все. Он видел, что Орихиме начинает злиться и не удивился, что их разделяло небольшое расстояние. Удивлялся, что Тия молчит. — Я так сама захотела. — Мы ещё обязательно вернёмся к этому вопросу, — льдинисто проговорил он и понизил голос. — Когда я приду в форму. И тогда Орихиме… Обняла его. Осторожно. Гриммджоу легко вспомнил их первые полноценные объятия, что случились незадолго до неудачного побега. Злость улеглась. — Да не буду я его бить. «Конечно, не буду. Один не буду. Вместе с Мышарой пойдем, как никак, а жизни Орихиме и Муравья этот Киске подпортил». Он почувствовал, как Орихиме зарывается в него, прячется. — Если прям настаиваешь… Она едва отстранилась и закивала. Гриммджоу вздохнул и перевел взгляд на Тию, мол, смотри, и это я чудовище? — Я думаю, вы закончили. Скажу это, пока Иноуэ тебя так крепко держит… — Сука, да почему я, по-вашему, себя контролировать не могу?! Откуда формулировки эти? — От тебя искры реяцу. Оттуда и формулировки, — Тия приподняла брови. Гриммджоу неслышно выругался. — Какие там у тебя новости? — но спросил спокойнее, чем в первый раз. — Айзен вместе с Заэльапорро проводил эксперементы. И в их ходе разработал новый вид Пустых… Гриммджоу передёрнуло. — Черные глазницы, белые маски. — Так это ты нейтрализовал часть из них? — Мы, — Орихиме даже сделала небольшой шаг вперёд, увлекая за собой. Приподняла подбородок, напомнив Гриммджоу его самого. — Ага. Я, в принципе, и сам догадался, что к чему, — разумеется, он не упомянул, что уничтоженные Пустые волновали его не больше, чем дождь на грунте. Ну идёт и идет, пускай. А если Гриммджоу что-то не волновало, то он об этом и не думал. Создание больших страстей! — Часть уничтожили и мы, «ОС». Постарались зачистить нашу половину Лас-Ночес. Но они продолжают к нам проникать… — Учту. «Плевать. Я жив третьей жизнью, все нипочём». — Не ожидала такого ответа от вас, — Орихиме робко взглянула и от одного этого у Гриммджоу дрогнул уголок губ. «Приятно, что ты больше не читаешь мои мысли». — Я изменился.Memo boy — Facebook.com
Он заново учился ходить. И незаменимым подспорьем стала Орихиме: как и в чтении в свое время, она мягко направляла его. «Ты была бы хорошей матерью» — он тогда грустно улыбнулся и чуть не упал, запнувшись. Гриммджоу не сразу принял ощущение присутствия Орихиме — та будто вошла в его кровь, жилы, кости: ее присутствие, прежде едва осязаемое, стало безусловным, ощутимым. Несколько раз он касался ее волос, переходил к плечу и только встретившись взглядами, осознавал — грань полустерта, вернее, они ее полустерли. Двигаясь одним ритмом, смешивая синий и оранжевый, не разойтись. Здесь можно было и поставить точку в истории, оставив условности, однако обоих держало что-то. И взаправду — со стороны Орихиме было неспокойно. Одобрения своих Гриммджоу, дитя Уэко-Мундо, не спрашивал, зато Орихиме волновало мнение обеих сторон. Может, поэтому они и медлили, или от неопытности смаковали моменты, не дотягивали до погружения в омут. Грань полустерта. Словно нарисованная мелом, держала злого духа в узде. И это учитывая, что границу сам дух и провел…***
Белая больничная палата. От вида полуживого Улькиорры, который будто уменьшился раза в два, Гриммджоу стало не по себе. Он впервые увидел бывшего недруга уязвимым. Даже лицом к лицу с Айзеном, даже в заключении, Улькиорра не дрогнул. Гриммджоу попробовал растормошить его громкостью голоса, броской подачей, да и себя тоже, тем же. — Ебучий случай, ты долго тут лежать собрался? — он размял кисть одной руки, а вторую упёр в бок. Чернющие круги оттенили зелёные глаза, а во взгляде сквозило раздражение. — Ну и? — Я не чувствую ног, Гриммджоу. Возможно, вставать и не на что. — Так проверь. — Не желаю. — Высокомерие никуда не делось, прекрасно. И все ж ты, нахер, совсем отощал, я тебя и одной рукой подниму. — Возможно, отсутствие ног способствовало потере веса. — Ещё поболтаем или дело сделаешь? Улькиорра, полусидя, приподнял уголок губ. — В отличие от меня, обещавшего Тацуки беречь Иноуэ, ты ничем не обязан. Зачем стараешься? Гриммджоу, сузив глаза, похрустел костяшками и поморщился. — Собираюсь набить морду Киске. И без тебя меньше удовольствия получу. Он, сука, поспособствовал заключению Орихиме. — Да, но к тому же договорился с Айзеном и поэтому мы живы третьей жизнью. — Чего? — Нас обменяли. Лоли и Меноли выдали Айзену. Низкая цена за нас троих, правда? Гриммджоу проморгался. Вспомнил, как Лоли вывела его из камеры, как перебинтовала руку. Черные хвостики. Фиолетовый глаз. А вместо второго — пустота. — Да, правда, — глухо произнес он. —… Из Лоли могло выйти что-то стоящее. — Могло, но теперь они — пепел. Спокойного сна. — И пусть Смерть укроет их песками Уэко-Мундо, — эхом повторил Гриммджоу, слегка опустив голову. «Лоли сделала для меня больше, чем любой из моих фрассионов. Но ирония в том, что теперь и она, и они — мертвы. Со мной опасно связываться во всех смыслах». — Вставай. Не хватало, чтобы ещё и ты помер, — Гриммджоу протянул руку. — Тогда тебе не придется убивать меня заново. — Да не так я говорил. Пошли, надоел! Когда Улькиорра поддался на увещевания, Гриммджоу устроил соревнования, растянувшиеся на неделю — кто быстрее пройдет от койки до двери, чья рука дольше не будет дрожать, держа дзампакто и так далее. Иноуэ показывала ему те приемы, которым училась у него же не в столь далёком прошлом. Гриммджоу же удивлялся ее памяти и терпению. И в пустыне, под пологом неба и под шепот песка, они долго-долго целовались, осторожно гладили друг друга, редко прерываясь на разговор. Но им было, что обсудить. В перерывах между встречами Гриммджоу думал. А что делать? Нахождение в Уэко-Мундо стало даже большей пыткой, чем прежде — кажется, теперь ему не было места в обеих фракциях. Он поддерживал отношения и с Улькиоррой, и с Тией с одной стороны, и с Киске с другой. В уж про Орихиме и говорить нечего. Однако… На чьей он стороне? Старый, прежний Гриммджоу, следуя только за инстинктами, не выбирал вовсе. Новый Гриммджоу мог бы заявить, что от старого что-то осталось. И что это «что-то» преследует лишь личный интерес. Мог бы, да не стал даже мысленно. Но встав перед Куросаки, позабыл о мантре. — И? — Что «и»? — Куросаки взглянул исподлобья. — Ну ты ж захуято позвал. Вещай, — Гриммджоу лениво прислонился к стене, ногу лодыжкой положил на другую. На лице Куросаки заходили желваки. — Через несколько дней мы возвращаемся. И это «мы» тебя не включает. Гриммджоу, ощутив, как под кожу словно вошли иглы, фыркнул. «О, я злюсь. Как же я, блять, злюсь!». — И ты думаешь, Орихиме с вами отправится? — Обязательно. — Что ж, блять, в синигами одних утырков берут… Неужто не заметил, что она выбрала меня?! — эмоций было больше, чем он хотел показать, но брать слова назад Гриммджоу не собирался. Хотел тыкнуть Куросаки в очевидное, желательно, чтобы ещё и наподдать, чтобы в это самое «очевидное» он впечатался, впечатлился и запомнил. — Когда нет альтернативы, выбирать не приходится, — с достоинством ответил Куросаки, отвёл взгляд. — Да ты что? — Не хочу обидеть Иноуэ, но, кажется, и ты ее избрал чисто из… — Зат-кнись. —… Одиночества. Глаза заволокло. Гриммджоу усмехнулся. — Глухой? — Нет. Я просто знаю, что ты прямоту ценишь, поэтому… «Рука дрожит. Я обещал. Я обещал ей» — остановившись у рукояти дзампакто, он отвернулся. Повисло тягостное молчание. — Арисава передала мне, что вы с ней встречались. — Ахуительно, — как выплюнул он. «Зачем? Зачем это сделала?». — Ещё раз подумай над тем вашим разговором. Прошу тебя. — Поздно, — Гриммджоу оскалился. — Орихиме свой выбор давно уже сделала. — Все можно исправить. — Исправить? Исправить нахуй? Словно это какая-то ошибка?! — Я говорю, как думаю, понимаешь? — Мы сделали это осознанно, — по слогам произнес Гриммджоу. — Да хуле я не говорю прямо?! Поженились мы, сука, осознанно, сами разобрались без ваших гребаных советов! — он взорвался. И за пеленой красного уже не видел ничего. Куросаки перехватил кулак. Что-то в его лице изменилось, будто тень нашла. — Я прошу тебя. — Да я не держу ее! — Хорошо! Скажи, ты любишь ее? Ну? Ты ее любишь?! Гриммджоу, моментально остыв, вырвал руку. — Отъебись. Оба немного приподняли подбородок, смерили взглядами, присматриваясь. «Тебе, сука, сильно повезло, что я ей обещал» — и оковы, и спасение: взаправду, он дал слово, да и не в форме для того, чтобы показать Куросаки его место. Тем не менее, выйти из разговора, из комнаты, попросту не пришло ему в голову. — Ну? Это все? Куросаки стал темнее тучи. — Готовься к персональному Сэцубуну. Гриммджоу оскалился. — Бобов-то хватит? — Возьму побольше.***
Гриммджоу остановился у Ворот Обездоленных — по легенде здесь проходили плененные синигами Пустые. И почему с предводителем местных синигами он собрался встретиться именно здесь.? «А ведь они — потомки захвативших, наверное» — Гриммджоу не углублялся в историю этого места, да и помнил ее разве что Барраган, плтому что он-то через эти ворота и прошел, среди сотен других Пустых. Сами Ворота наполовину ушли под песок — Гриммджоу мог достать до верхушки, не вставая на цыпочки. Камень выбелили ветра и песчинки, а ход времени пустил трещины. Синее небо, облаков почти нет. Полумесяц. «Чёртово ожидание. Надо было взять Улькиорру с собой, что ли». Тот подробно описал предводителя, но идти отказался. «Что-то про «далеко ходить не хочу». Тьфу ты, блин, а слетать не додумался!». — Голубые волосы и голый торс. Так ты Гриммджоу. — Ага, я. Ну что, Лес Меносов ваш?