the labyrinth of memories.

Спустя два урока почти непрерывного чтения, Эстер сидела на уроке химии, иногда слушая учительницу, которая равномерно водила мелом по огромной, почти во всю стену, доске, что-то считая вслух, не обращая внимания на тихую болтовню в классе, полностью сосредоточенная на своих уравнениях. Девушка, когда ей наскучило читать книгу, начала прислушиваться к болтовне сидящих рядом с ней двух одноклассников Рядом с Эстер сидела блондинка, с волосами чуть выше плеч. Она была невысокой, но худой, от чего ее рост казался выше среднего. Девушка иногда заправляла непослушную прядь волос за ухо, губы ее размеренно шевелились во время разговора, а губы расплывались в милой улыбке, когда речь заходила о их с другом мелких проделках. Перед ней сидел в полу обороте рыжеволосый парень, даже находясь за партой было видно, что он в несколько раз выше своей собеседницы. Зеленая клетчатая рубашка чуть сползла с плеча, оголяя его из-за черной спортивной майки, открывая вид на некоторую часть грудной клетки, вздымающуюся от каждого его вздоха. Было заметно, как пара девичьих глаз уставилась на него из-за спины Эстер. Глаза, под цвет рубашки, ярко сияли под светом солнца, и Джонсон стала понятна причина такого внимания к парню, спорить точно нельзя, Блэйк был чертовски хорош собой. Они обсуждали, как собираются устроить какую-нибудь новую авантюру, уделяя особое внимание деталям тактического отступления. Девушку зовут Харпер Рочестер. Ее зеленые глаза сейчас были по-особенному светлые, что за ней заменить было редкостью, замкнутость блондинки иногда играла с ней плохую роль, из друзей у нее был только Блэйк, поэтому она часто находилась одна, когда рыжего не было в школе. Совершенно не похожа на отца, Джексона Рочестера, которого Эстер видела во время родительских собраний. Харпер постоянно шутила про то, что он ей не родной, отмахиваясь от осуждающих такие слова, дальше продолжая утверждать, что возможно она является подкидышем, раз по характеру не сходиться с материнским. Ее мама Эшли была прилежной ученицей старшей школы, ее фотография до сих пор украшает доску почета. Но всем было известно, что это лишь специфический юмор девушки, поэтому странные сплетни не стремились разбежаться по школе. Они резко замолчали, когда учительница повернулась к ним, и начали делать вид, что что-то пишут. Со стороны это выглядело довольно забавно, учитывая то, что рисунки в их тетрадях мало походили на химические элементы. Эта парочка на самом деле отличалась своими познаниями в точных науках. Если же Харпер не понимала ничего из-за гуманитарного склада ума, Блэйк же, противясь своим генам, не находил объяснения своим ошибкам. Моррисону постоянно твердили, что удивительно, как у такого умного отца, который сейчас заочно работает в одной из крупных лабораторий Нью-Джерси, родился непутевый сын. Луис с Ангелой выходят из кабинета следом за его сестрой, после того, как давно выученный звон звонка выводит класс из сонного состояния. Эстер после уроков уходит с Авророй, и Луис поворачиваясь к Ангеле, и с улыбкой спрашивает: -Как насчет того, чтобы сходить куда-нибудь?) Ангела отвечает согласием и такой же теплой улыбкой, поэтому аккуратно спустившись со школьного крыльца, рысцой пробегают за спиной Эстер и идут в сторону любимой кофейни. Заведение находилось в паре минут ходьбы от их школы, там иногда тусовались фрики, которых не пускали в другие кофейни, поэтому беднягам приходилось ютиться в этой забегаловке, хотя персонал относился к ним очень дружелюбно и иногда подсаживались к ним за столики, слушая их рассказы об очередном просмотренном фильме. Кроме неформалов там проводили время парочки, ищущие уединения от посторонних глаз. Ангела высокий парень с голубыми короткими волосами, отросшими до кончиков ушей. Несмотря на свой необычный природный цвет, доставшийся ему от отца, его нисколько не смущали глупые шутки, которые отпускали школьные задиры. А ребята из-за столиков неформалов даже звали его к себе, на что, получая отказ, лишь фыркали носом и дальше продолжали разрисовывать друг друга ручками. У парня были небесно-голубые глаза, которые даже в тускло освещенном помещении оставались яркими, собирая в себе весь свет помещения, от чего создавалась иллюзия, что они светятся в темноте, как у кошек. Носит бардовые рванные в коленях джинсы и большую черную толстовку, которая была слегка потрепана из-за переезда. Ангела рассказывал, что родился в Принстоне, но, когда ему исполнилось шестнадцать, он с матерью и отцом переезжает в Нокфилл, поступая в среднюю школу, единственную в этом маленьком городишке. Он часто спрашивал у отца причину переезда, но постоянно получал один и тот же ответ: Салливан провел здесь школьные годы, это будет полезно для Ангелы, в таких местах быстро заводятся друзья. Но через полгода из-за ссоры Салливана и Эвери, от Фишера уходит мать. Точную причину размолвки родителей он не знал, да и не особо интересовался делами старших. Разница от того, что он будет реже видится с матерью, его не расстраивала, Фишеру больше нравилось жить с отцом, чем со скандалисткой матерью, которая через чур опекала сына. Они с Луисом познакомились в первый же день пребывания Ангелы в школе, когда Луис первый подошел к новенькому. Джонсона заинтересовал необычный ученик, и желание узнать парня получше взяло вверх над скромностью. Но не дружит с его сестрой-близняшкой, с которой Ангела впервые сталкивается в коридоре при знакомстве, организованное Луисом. Ангела отпускает шутку на счет стиля одежды Эстер, которым вторая очень гордится. Как творческая личность, Эстер предпочитает нестандартную одежду, выходящую из норм приличия. Учителя устали делать замечания, просто игнорировав специфику Эстер. Она же сделала замечание его характеру и манере общения, сконцентрировав язвительные слова на его волосах. Их начавшуюся перепалку тогда разнял Луис, но после этого они каждый день перекидывались язвительными фразами друг другу. Иногда дело доходило до потасовки, откуда их тоже вытаскивал Джонсон, Эстер оставалась с мятой одеждой или разбитой губой, а Ангела с парой царапин на частях тела от острых ноготков девушки. Для Джонсона было проблемой, что Эстер и Ангела не общаются, с сестрой у них были теплые взаимоотношения, которые не хотелось портить разговорами о Фишере, поэтому ему хотелось, чтобы его Ангела и Эстер дружили. Так было бы намного проще рассказать все сестре, перестав скрывать от нее важный факт их с Ангелой отношений. Сев за давно излюбленный столик в кафе, они заказали по любимому напитку. Ангела кофе со сливками, а Луис горячий шоколад с зефиром и белым шоколадом. Попрощавшись с Авророй, Эстер вышла со школьного двора, не спеша направляясь домой, придерживая железные ворота. Сильный ветер, неизвестно из-за чего начавшийся, мог с сильным шумом закрыть за девушкой проход. Пряди волос мешали обзору, закрывая глаза и путаясь из-за вихрей. Несмотря на середину весны, стало холоднее, чем вчера, а старая отцовская толстовка, одетая поверх яркой футболки с принтом старой группы, не особо грела мерзлявую девушку, поэтому она ускорила шаг, желая скорей добраться до дома. Проходя мимо кафе, которое находилось недалеко от школы, девушка краем глаза увидела, как за закрывающейся дверью заведения, мелькнула ее брата. Эстер вздохнула и перескакивая через квадратики на асфальте, направилась домой. Ее давно не удивляли перемены Луиса, было обидно лишь то, что он не поделился с ней. Она понимала, что обстоятельства могут быть разными, но маленький червячок обиды все равно сидел в ее груди. Эстер ждала, пока брат сам созреет для разговора. Растаявший снег лужами напоминал о своем былом существовании, неприятно для окружающих бросаясь в глаза. Младшая Джонсон же видела в этих грязных озерцах что-то интересное. Воспоминания из детства, как она прыгала по лужам около их дома на окраине Кранбери* грели ее душу в непогоду. -Я дома! –крикнула темноволосая, закрывая за собой дверь, которую ветер уже хотел раскрыть на распашку, проверяя дома ли отец. Не услышав ответа, она начала подниматься по ступенькам к себе в комнату, вспоминая о открытом окне, надеясь, как бы не снесло баночки с краской, будет очень неприятно оттирать пол от акрила. Открыв дверь, девушка кинула портфель у шкафа, и подняв голову, выдохнула от испуга, -ох, Ларри… Отец сидел на стуле возле мольберта Эстер, рассматривая что-то на улице. Обернувшись на голос девушки, он улыбнулся, по кошачьи склонив голову чуть на бок. Ларри был не против, что дети называют его по имени, поэтому Луис и Эстер часто называли его просто Ларри. Эта привычка осталась у них с детства, гости, не часто посещавшие семейство Джонсонов, удивлялись, как они могут так общаться с отцом. Но для Ларри не было ничего криминального. Эстер казалось, что так он чувствует себя моложе. Окно в комнате было открыто, от чего белоснежные шторы задувало вперед, поэтому всю комнату заливало солнечным светом. Большую часть была освещена двуспальная кровать, стоящая под окном, на которой спала одна Эстер. Девушка любила вытянуться поперек кровати, наслаждаясь одиночеством на такой большой территории. По бокам кровати стояли небольшие тумбы, сверху и донизу заставленные баночками с красками, кистями и прочими художественными принадлежностями, которых было всегда в избытке, дабы избежать неприятных случаем во время процесса. С другой стороны, от кровати стоял шкаф с одеждой, а сбоку от кровати стоял мольберт, возле которого сейчас сидел Ларри. -Что ты здесь делаешь? –с такой же, как у отца улыбкой спросила Эстер, проходя вглубь комнаты. -Увидел холст, стоящий на мольберте, -начал длинноволосый, повернув голову к картине, -вот и решил посмотреть, -девушка закрыла окно, немного поежившись от холода в остывшем помещении, и взяв еще один стул, стоящий возле кровати и поставила его возле отцовского, приземлившись рядом. Ларри кажись только сейчас обратил внимание на рисунок. Его лицо было задумчивым, немного отстраненным, но повернувшись к холсту, его эмоции вернулись, выражая легкое недоумение, -кто это? -Ангела Фишер, -немного помолчав ответила девушка. Взяв кисточку, она покрутила ее на пальцах словно барабанную палочку, как делала всегда, чтобы настроится на работу, окунула ее в стоящую рядом голубую краску, -перевелся к нам в класс пять месяцев назад, - Эстер повернулась к отцу, вспомнив, что краем глаза увидела, как Ларри замер, когда она назвала парня. Сегодня он выражал намного больше эмоций, чем обычно. -Говоришь, Фишер? –переспросил Ларри, повернувшись к дочери -Да, -Эстер сделала первый мазок по белоснежной части полотна, -странный на самом деле тип. Грубый и нахальный, -Эстер почувствовала, как вздохнул отец, ощущая в этом действии непонятное ей облегчение, -но забавный, -подытожила девушка, вздохнув своим мыслям. Несмотря на то, что Ангела был занозой в ее жизни, оптимизм парня разбавлял атмосферу скучных уроков, а его шутки она находила смешными. Иногда. Темноволосая спиной облокотилась о грудь отца, слушая его ритмичное дыхание и стук сердца, и так как они сидели близко к мольберту, Эстер легко доставала до холста, проводя новые и новые линии кистью, выделяя некоторые пряди. Мелкие детали доставляли ей большее удовольствие, чем любой другой процесс работы. Дыхание девушки замедлялось, лишь иногда она коротко вдыхала морозный воздух, почти не моргая наблюдая, как будто со стороны, за своими движениями. Эстер чувствовала на себе взгляд отца, как он наблюдает за ее действиями, придирчиво, как бывший учитель из художественной школы, но мягко, не давая никаких комментариев, позволяя девушке самой творить свою задумку. Художница взяла в руку вторую кисть, лежавшую у мольберта, чуть меньше по размерам, чем ее, и протянула Ларри, не отрывая взгляд от холста. -Порисуй со мной, -попросила она, круговыми движениями смывая краску с кисточки в цветной воде стеклянной банки -Я не умею рисовать, Эстер -Ну и что, -просто ответила девушка, глазами пытаясь найти подходящий оттенок. Ларри, на несколько секунд задумался, колебаясь, но потом взял кисть из руки дочери, на удивление девушки, взяв так, как будто делал это ежедневно, и аккуратными мазками начал прорабатывать черты лица. От бокового взгляда девушки не укрылся жест пальцами, когда Джонсон взял в руки кисть, покрутив ее так же, как Эстер. Только в его длинных пальцах это смотрелось более естественней. У глаз Ларри помедлил, оставив кисточку на весу, а его глаза стали как будто стеклянными, и он начал подбирать цвет. Эстер удивилась тому, откуда Ларри знал цвет глаза Фишера, но не стала спрашивать. Она сама не особо разглядывала Ангелу, но его светящиеся глаза она заметила в первую минуту знакомства. Пока девушка заканчивала прорабатывать складки его толстовки, Ларри все еще сидел над глазами, что-то старательно, маленькими движениями прорисовывая. Когда Эстер закончила и с небольшим всплеском отложила кисть в баночку с водой, она подняла взгляд, с удивлением рассматривала глаза Ангелы. Через левый глаз Фишера проходил большой шрам, который заканчивался только почти у самого подбородка. На удивление, он выглядел очень естественно, хоть и непривычно смотрящийся на лице Фишера. Эстер привстала с груди отца, посмотрев на него через полуоборот. Ларри сидел, сжав губы, и смотрел на почти дописанную картину. Поймав его взгляд, Эстер невольно улыбнулась, как всегда делала, чтобы разрядить обстановку. На пару секунд она увидела на месте Ларри его молодую версию, может около двадцати лет назад, а в отражении его ярких янтарных глаз, она увидела парня с голубыми волосами по плечи, с таким же шрамом через левых глаз. Эстер моргнула и видение пропало. Она не знала точно, когда оно закончилось, поэтому было не ясно, было ли в его глазах отражение Ангелы, или кого-то другого. -Дальше я закончу сама, -Эстер улыбнулась. Ларри с полминуты смотрел на картину, как казалось, что-то вспоминая из далекого прошлого, -спасибо за помощь. По тебе и не скажешь, что не умеешь держать кисть. Ларри перевел взгляд на нее, слегка нахмурив брови, но с легкой улыбкой наблюдая за дочерью, а потом поцеловав Эстер в висок и потрепав ее по волосам, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Ничего не сказав.