Холодный ветер струны рвёт...

Всё было связано алой лентой заката: крепкие кроны деревьев, пыльная земля, каждый камушек на дороге. Даже капли воды, что отделялись от общего бурного потока, были насквозь пронизаны ею. Последние лучи солнца, окрасившегося в ярко-оранжевый цвет, падали на бледное лицо и придавали ему тёплый оттенок. Однако Лань Ван Цзи был отнюдь не в хорошем расположении духа. Белые одежды свободно ниспадали по камню, на котором сидел их обладатель, иногда немного колыхаемые ветром. Две чёрные длинные пряди волос ложились на колени, на которых привычно расположился гуцинь. Жёлтые глаза, не моргая, глядели на струны, проходя взглядом сквозь них. Лань Чжань вспоминал. — Вэй Ин, — тихо слетело с его губ. Заклинатель словно бы опомнился, выпрямился, расправил плечи и поднял свой взгляд на бурный водный поток. Струны завибрировали под умелыми изящными пальцами, выуживая из себя расслабляющую мелодию «Расспроса». Этот поток бежит через многие места, он должен что-то знать. Вскоре над озерцом поднялись небольшие скопления прозрачной воды. Поднявшийся ветер, перемешиваясь с мелодией, стал кружить их в незатейливом танце, игриво колыхая белоснежный подол и концы шелковистых, иссиня-черных волос. Но вот из водоворота вырвалась крупная капля. Она плавно парила в воздухе, приближаясь с каждым мгновением всё ближе к гуциню. Лань Чжань терпеливо ждал, продолжая пощипывать струны. Сгусток воды приблизился уже очень близко и остановился над инструментом. Жёлтые глаза внимательно следили за парящей жидкостью, заклинатель затаил дыхание. Но зачарованная вода не успела сыграть — так неожиданно нахлынувший поток холодного ветра беспощадно расщипил все скопления на капли и разметал их вокруг. Лань Ван Цзи нахмурился, предчувствуя неладное, и размашисто пробежал пальцами по всем струнам, выжимая из них звуковую волну. С земли поднялась пыль, тут же отталкиваемая подальше; по воде пошла рябь; а деревья колыхались, стоило светлой голубой волне пройтись по ним. После того, как она уходила, всё затихало, словно удивлённое и поражённое столь мощной, пробирающей до основания мелодией. Лань Чжань прислушался, но его уши не услышали и малейшего шороха. Он оглянулся, его золотые, словно Солнце, глаза замечали много всего, но не видели никого и ничего подозрительного. Однако сердце твердило, что глаза и уши что-то упускают. Порыв ветра нахлынул откуда ни возьмись, руки заклинателя молниеносно направились к гуциню. Но Ван Цзи с удивлением слышит, как рвётся одна из струн. Доведённые до автоматизма пальцы касаются оставшихся шести нитей, вновь извлекая глубокий звук, равномерно и быстро расходящийся в стороны. Стоит только волне убежать подальше, как холодящий душу поток появляется позади заклинателя. Лань Чжань продолжает играть на гуцине, отталкивая его, — ветер мечом не разрубишь, нечего и пытаться сделать что-то в этом роде. Но вскоре холодный поток прекратил рассыпаться и исчезать от волшебной мелодии. Он стал более устойчивым и начинал преодолевать звуковой барьер, всё ближе приближаясь к Лань Ван Цзи. Золотые, как монеты, глаза не видели врага, но смотрели точно в ту сторону, где он был. Губы Лань Чжаня сомкнулись в напряжённую полоску. Он ощущал телом, что вдруг нагрянувшее несчастие перестаёт быть уязвимым перед гуцинем. Это волновало заклинателя больше всего. Что же это, раз оно не подчиняется магии заклинателя и вообще никак не реагирует на неё? Плохо дело — пальцы уже саднит, но Лань Чжань не перестаёт перебирать струны, так же, как и смотреть в сторону невидимой, но ощущаемой кожей силы. Если кто-нибудь сейчас не придёт… Ветер закружил вокруг заклинателя, выжидая момент. Он уже взлохмачивал волосы, подбирался плотнее, всё ближе и ближе ощущалась эта таинственная опасность. Лань Ван Цзи стал быстрее перебирать струны, на которых уже скапливались капли крови. Кажется, он совсем немного, но увеличил свой барьер. Он не мог остановиться и проговорить заклинание. Вся концентрация уходила на игру. Лань Чжань ударил по струнам, не сумев сдержать болезненного вскрика — пальцы истекали кровью, ещё одна струна порвалась. Для него нет путей отступления. Ван Цзи защищает только его инструмент. Ему приходится терпеть боль на концах пальцев. Но он чувствует, как холод подбирается к нему всё ближе, шевелит края его одежд. Ещё одно стремительное  движение по всем оставшимся струнам — ещё один вскрик. Лань Чжань понимал, что долго он так не продержится. Челюсть его была плотно сжата, глаза всё также следили за тем, что было за границей его маленького барьера. Он всеми силами старался не показывать волнения, но — чего греха таить — страшился того, кто ожидает его вне защиты мелодии. Ван Цзи не чувствует ничего, кроме боли в пальцах. И тут происходит неожиданное: все струны начинают вибрировать от давления, оказываемого на них. «Холодный ветер струны рвёт», — услышал Лань Чжань дребезжащий, надсмехающийся, исходящий со всех сторон голос. Он понял, что это изрёк холодный поток. «Что же ты такое?» — подумал заклинатель, со злостью глядя на гаснущий голубоватый свет и слыша, как собственная мелодия затихает. После этой мысли проходит мгновение, и случается сразу несколько вещей: все струны лопаются, хлестнув по кровоточащим пальцам, в медовых глазах проносится страх, и раздается звук флейты. Белоснежная ткань расходится множеством парящих складок, разметаясь в стороны. Лицо Лань Чжаня исказилось от боли, он не сдержался от короткого вскрика и теперь, бессильно опуская руки на гуцинь. Вместе с тем глаза удивлённо расширились, а сердце пропустило удар. Флейта продолжала звучать, переливаясь и иногда возмущённо поднимая звуки. Над Лань Ван Цзи появляется красная полоса магии, постепенно расширяющаяся и будто бы что-то заворачивающая в себя. Заклинатель хочет помочь и проводит пальцами… по воздуху. «Струны разорвались, верно», — выводит мысль Лань Чжань и отвязывает концы кровавых нитей, откидывая пустую, теперь уже ненужную дощечку, в сторону. Алая лента магии уже спуталась в комок, заточая внутри себя холодный ветер. Ван Цзи молниеносно натягивает струны вокруг ярко-красной дымки, пока ещё не затягивая их. Флейта начинает играть громче, красный клубок, висящий в воздухе, начинает уменьшаться. Лань Чжань выжидает, стиснув в руках концы смертельных нитей. Оголённое мясо искрами вспыхивало всё более увеличивающейся болью. Но заклинатель упорно не замечал этого, концентрируясь лишь на движущемся клубке из красных полос. Главное — не поторопиться. Если это произойдет, ветер не будет уничтожен полностью. Вот наконец клубок уменьшился до размера головы, флейта звучала всё ещё громко, но дыхания у её обладателя уже не хватало. Лань Чжань уловил момент и потянул струны, разрубая клубок на мелкие-мелкие частички. И то, что было внутри, тоже. Только теперь флейта перестала звучать, а Лань Ван Цзи мгновенно посмотрел в сторону, откуда доносился звук. Он так и не проверил, тот ли человек предстал перед ним, когда заиграла флейта. И теперь по его телу разлилось безграничное тепло, когда он увидел фигуру давнего знакомого, эти серые глаза и красную ленту, стягивающую волосы в хвост. — Вэй Ин.        Заклинатель стоял на месте, до сих пор не веря своему счастью, но внешне оставаясь таким же скованным и холодным, как лёд. Он упёрся взглядом в лицо Вэй У Сяню. — Лань Чжань, Лань Чжань! — недовольно протянул обладатель флейты, подходя к стоящему столбом Лань Ван Цзи, — что бы ты без меня делал, а? Ха-ха, давно не виделись, соскучился? Он похлопал по плечу давнего знакомого, заглядывая своими серыми, как чистое серебро, глазами в едва заметно посветлевшее лицо Ван Цзи. «Да», — мысленно ответил Лан Чжань, а Вэй У Сяню сказал вот что: — Я знал, что ты жив. Неожиданно ноги подкосились, Вэй Ин тут же подхватил Ван Цзи под руки и облокотил его о камень. После этих слов тёплая улыбка показалась на его лице. — Я тоже знал, что ты меня ищешь, Лань Чжань… Спасибо, — тихо проговорил он, словно стыдясь произнести эти слова. Вэй Ин сел рядом на траву и запрокинул голову, смотря на сумеречное небо. Он тоже наконец был счастлив увидеть Лань Чжаня.