one little taste

Из-за фотосессий, съемок и интервью у него почти не остается свободного времени. Тем более, времени наедине с собой - он то останавливается в гостинице, в одном номере с кем-то из ребят, то навещает дома родителей, то вообще ночует в трейлере. Поэтому Ли старается ловить каждую такую минуту - расслабиться, привести в порядок мысли, отдохнуть, полежать в горячей ванне. Вот и сейчас он с наслаждением опускается в горячую, пахнущую лавандой воду - эфирные масла, несколько зажженных свечей, полумрак ванной комнаты со стеклянной стеной. Некоторые гостиничные номера явно проектировали не для совместных ночевок с коллегами и друзьями. Вода приятно расслабляет мышцы и ласкает кожу, а аромат лаванды успокаивает мысли, заставляя их течь медленно, словно в полусне или трансе. Приятное, такое редкое в последнее время состояние умиротворения. Бовэнь рассеянно проводит пальцами по груди и животу, легонько гладит кожу, цепляет соски. Возбуждение - пока тягучее и едва ощутимое, начинает зарождаться внизу живота, заставляя Ли тихо выдохнуть, приоткрыв губы. Он так давно не касался себя, что сейчас тело реагирует, отзывается даже на такие невинные прикосновения, и Бовэнь чувствует, как твердеет напрягаясь член под водой. Обычно он дрочит утром, стоя в прохладном душе - быстро, когда есть лишние пять минут, просто чтобы сбросить напряжение и отвлечься. Но сейчас можно делать все не торопясь, растянуть удовольствие. Бовэнь разводит колени шире, упирая их в бортики ванны, и ловит свое отражение в стекле: светлая кожа, темные, почти черные глаза с отблесками свеч в них, влажные вьющиеся волосы. Он знает, что неплохо выглядит, но сейчас он любуется собой в отражении, касается другой рукой губ, очерчивая их, втягивает пальцы в рот, вылизывая, скользит по костяшкам языком, сжимается губы плотнее. В голове мелькают смутные образы, и Бовэнь улыбается, все еще не выпуская изо рта пальцы, а потом касается наконец члена - едва ощутимо, самого кончика головки. Он вынимает пальцы изо рта и гладит себя ими - сжимает соски, проводит ногтями по груди и поджавшемуся животу, продолжая второй рукой поддрачивать себе - не торопясь, медленно. Вода прозрачная, и он может видеть движения свой ладони и то, как отзывается тело, как темнеет, наливаясь кровью, головка члена, как твердеют соски, как выступают косточки на бедрах. Бовэню хочется большего, хочется задыхаться от возбуждения, стонать, захлебываясь воздухом - и он приподнимает бедра, упираясь ступнями в скользкое дно ванны, заводит руку за спину, и гладит сжатые, напряженные мышцы. Тело сводит легкая судорога, а с губ срывается первый, едва слышный стон, когда Ли вталкивает в себя палец. Мышцы поддаются, растягиваясь, впуская его, и он тут же добавляет второй. У его отражения поплывший расфокусированный взгляд и распахнутые влажно-блестящие губы, и Бовэнь стонет чуть громче, начиная двигать пальцами внутри себя. Поза немного неудобная, но ему плевать, особенно, когда кончики пальцев цепляют простату, и удовольствие - слишком яркое, слишком острое - отдается во всем теле, прокатываясь до самых пяток. Он вталкивает третий палец, чувствуя себя растянутым, заполненным - не до конца, ему хочется еще, и он едва не хнычет, толкаясь бедрами в собственную ладонь, трахая себя пальцами - и сжимая ладонь на члене сильнее, горячо, узко. Движения становятся лихорадочными, ноги скользят по дну ванной, а стоны превращаются в рваные всхлипы, и Бовэнь кончает, запрокидывая голову, чувствуя как пульсируют растянутые мышцы и как сперма выплескивается на пальцы и бедра, а прозрачная вода становится мутноватой. Он переводит дыхание, закусывает губы, когда вытягивает пальцы - ему все еще хочется большего, и сейчас мышцы чуть ноют, и остаточное возбуждение заставляет все тело мелко вздрагивать. Вода уже давно остыла, и Бовэнь выбирается из ванны, оборачивая полотенце вокруг бедер, а потом выходит в комнату, ежась от прохладного воздуха. Горячие руки обвивают его за талию, притягивая к уже обнаженному разгоряченному телу, и Бовэнь улыбается, стонет хрипло в поцелуй, лижет чужие губы, позволяя настойчивому языку толкаться в его рот. - Это было слишком горячо, не знаю, как я выдержал все представление целиком, но мне понравилось. Шепот словно проникает под кожу, заставляя Бовэня застонать еще раз, и он сам тянет с себя ненужное, мешающее полотенце, прижимаясь пахом к чужим бедрам, трется об напряженный член, не сдерживаясь, не скрывая того, насколько возбужден сам. - Сюань, пожалуйста. Тот хрипло смеется в ответ и подталкивает Бовэня на постель, устраиваясь на его бедрах. Определенно, остановиться в номере со стеклянной ванной комнатой было самой лучшей его идеей за последнее время, - думает Бовэнь прежде, чем все мысли вылетают из его головы. *** Конечно, после такой ночи они оба не слышат звонок будильника - а может, и вовсе забывают его включить, и Бовэнь просыпается медленно, выныривая из томного тягучего сна. Постель рядом с ним пуста, и он недовольно хмурится, потягиваясь и чувствуя как ломит мышцы. Вчерашняя ночь отпечаталась в памяти осколками и обрывками, горячечными, жаркими, наполненными сорванными стонами и влажной кожей под пальцами. Он отчетливо помнит, как скользил языком по пальцам Хаосюаня, втягивая их в рот, так глубоко как только возможно, и смотрел на подрагивающие ресницы и расфокусированные, хлещущие чернотой глаза. А еще - как Хаосюань выгибался под его прикосновениями, как кусал свои невозможные губы, отчего они выглядели еще более соблазнительно. Как он сам находил языком каждую родинку на теле Хаосюаня, прикусывал нежную кожу, касался губами, сбиваясь со счета - и с мыслей. Сейчас в комнате все еще полумрак: темно-синие плотные шторы блокируют свет, и кажется, что ночь так и не закончилась. Бовэнь переворачивается на бок и замирает, чувствуя как возбуждение - сонное и ленивое - становится острее, ярче. Чертова стеклянная перегородка. Чертов Хаосюань, который - словно дожидался его пробуждения - сейчас улыбается ему, стоя под струями душа, чуть запрокинув голову, открывая шею, покрытую темно-алыми следами от зубов. Бовэнь выдыхает, облизывает пересохшие враз губы, ловит потемневший взгляд через стекло - улыбка Хаосюаня становится шире, хитрее, и он тянет ладонь к своему паху, проводит по животу, касается напряженного члена. Отвести взгляд от этого зрелища отказывается невозможно: струи воды, стекающие по светлой коже, намокшие тяжелые пряди волос, влажные приоткрытые губы и порозовевшие щеки; головка члена, мелькающая в плотном кольце пальцев. Бовэнь стонет и садится на постели - резко, не раздумывая. Сейчас у него определенно не хватит терпения, чтобы выдержать такое зрелище до конца. Сонливость как рукой снимает. Он уже собирается войти в ванную, когда Хаосюань ловит его взгляд, сжимая губы и качая головой, прекращая ласкать себя - пока Бовэнь не сдается, хмурится, и замирает у самого стекла, касаясь его ладонью. Оно слегка запотевшее от пара и от дыхания Хаосюаня, но тот хмыкает, коротко протирает поверхность другой рукой, счищая испарину, и Бовэнь на мгновение кажется, что он чувствует прикосновение его пальцев к ладони. А потом Хаосюань касается стекла губами, коротко и размашисто лижет его языком, оставляя влажные разводы, и Бовэню кажется, что это самое развратное и соблазнительное, что он вообще видел в своей жизни. Он забывает даже о своем собственном возбуждении, не касается себя, упираясь в стекло обеими ладонями - и смотрит. Смотрит, как Хаосюань толкается членом в свои пальцы, как упирается в стекло лбом - совсем рядом с рукой Бовэня, чуть трется об поверхность, словно желая почувствовать ответное прикосновение. В номере становится нечем дышать, и Бовэнь осознает, что сам трется членом о теплую стеклянную поверхность, и стонет, когда Хаосюань сбивается с ритма, выплескиваясь на свои пальцы и прикрывая глаза. К черту. Он входит во влажный жар ванной, кажется, за одно мгновение оказываясь возле Хаосюаня, все еще стоящего прислонившись к перегородке. - Отличное представление. Мстишь за вчерашнее? Это он выдыхает Хаосюаню уже в самое ухо, прикусывает мочку, тут же спускаясь ниже, на чувствительную кожу шеи - хорошо, что в ближайшее время у них обоих нет толком фотосессий, а то гримеры бы извелись. - Может быть. А может и нет. Ухмылка Сюаня отражается в стекле, и это становится последней каплей в чаше терпения Бовэня. Он прижимает Хаосюаня к стеклу, заставляя прижаться к поверхности всем телом, распластавшись на ней; нажимает на поясницу, трется членом о ягодицы, а потом толкает пальцы в послушно открывшийся рот. Словно Хаосюань только этого и добивался - он вылизывает пальцы Ли жадно, быстро, тщательно, и недовольно стонет, когда тот убирает их. Впрочем, его стон срывается на всхлип, потому что Бовэнь трет мокрыми пальцами его вход, вталкивает внутрь сразу три - и Сюань дергается, вскрикивает, но сам подается назад, насаживаясь глубже. Бовэнь целует его везде,куда можно дотянуться, только сейчас замечая, что вода из душа попадает ему в рот и немного застилает глаза - плевать. - Давай уже, ну, садист! В голосе Хаосюаня нотки мольбы, и это совершенно срывает крышу. Бовэнь вынимает пальцы - и толкается внутрь, в подающиеся растянутые мышцы, сжимаются вокруг него так туго и горячо, что перед глазами все плывет. Он трахает Хаосюаня быстро, резко, размашистыми движениями, выходя полностью и снова вбиваясь внутрь; пальцы Хаосюаня скребут по стеклу, словно пытаясь вцепиться во что-то, и Бовэнь ловит его запястье, тянет назад, заставляя сжать собственную ягодицу и отвести в сторону, раскрывая его сильнее. Сюань стонет громко, не сдерживаясь, и так сладко, что удовольствие становится слишком острым, едва не болезненным - и Бовэнь кончает, выплескиваясь внутрь лихорадочно пульсирующих мышц. Он разворачивает Хаосюаня к себе одним движением и опускается перед ним на колени, игнорируя заливающие лицо струи воды - дурацкий тропический душ! - и обхватывает губами его член, сжимая ладонями ягодицы, поглаживая влажный от его собственной спермы вход, чуть вталкивая в него пальцы. Хаосюань кончает, выгнувшись всем телом, и Бовэнь едва не давится, заставляя себя сглотнуть - а потом валится на пол душевой, чувствуя, что колени не держат - и спустя секунду Сюань опускается рядом с ним, улыбаясь как сумасшедший. - Мы проспали репетицию, кстати. Сообщает он хриплым и довольным тоном, делая воду погорячее и прижимаясь щекой к плечу Бовэня. - Я кстати доставку в номер заказал, как думаешь, мы ее не пропустили? Бовэню становится смешно. Ему должно бы быть стыдно за пропуск репетиции, или за то, как он ведет себя в последнее время, позволяя себе делать с Хаосюанем такое, о чем он даже и не думал никогда. Но сейчас, сидя на полу душевой, перепачканный своей и чужой спермой, со следами от ногтей Сюаня на спине и плечах, он ощущает себя так легко и правильно, что ему совершенно плевать на все остальное.