Невыносимая

Он делает последние два глотка уже остывшего кофе и откладывает стаканчик. Медленно трёт переносицу и прикрывает глаза. Приятная усталость разливается по всему телу, и он расслабляется, откидывая голову чуть назад. Разминает шею и кричит своей команде: — На сегодня всё. Всем спасибо за работу. Вы у меня лучшие. Они, словно муравьи, суетятся и собирают свои вещи, радуясь, что рабочий день подошёл к концу. Все перед уходом благодарят его за хорошую работу и за огромный опыт, Дан кивает им, приподнимая уголки губ. Он рад, что все его старания идут не насмарку. Балан лениво листает ленту инстаграма, совершенно не собираясь идти домой. Думает даже переночевать здесь, потому что устал тратить время на дорогу. Но, оценивая обстановку, понимает, что лучше взять пример с коллег и уехать домой вслед за ними. Слышит какой-то шум, поднимает голову и смотрит по сторонам. За столом по-прежнему сидели несколько человек и выжидающе смотрели на часы. — Что-то случилось? — спросил Дан, обращаясь к коллегам. — Ну, как тебе сказать, Дан, — парень мнется, сжимая мягкую ткань в руках. Неожиданно получает знак от девушки, мол «можно начинать» и подходит ближе к Балану. — Дан, ты стольким людям помог, такой проект придумал. И мы не можем стоять в стороне и наблюдать, как ты совсем не торопишься домой, как ты пьёшь по несколько литров кофе в день, потому что не высыпаешься. В общем, Дан, доверься нам, — он протягивает повязку для глаз и ждёт, когда мужчина даст разрешения. Дану это не нравится. Ему совсем не любопытно, что они в очередной раз придумали. Он совершенно точно нуждается сейчас в одиночестве и мёртвой тишине. Хочет все, что с ним произошло за этот год, обдумать, у себя в голове переварить и пойти с чистым разумом и со свободным сердцем покорять мир дальше, не обращая внимания на препятствия. — Нет, ребят, давайте закругляться, — Дан встаёт со своего места — Дан, доверься нам, пожалуйста. Ну чего тебе это стоит? Не понравится - всегда можешь уйти, — и Балан через «не хочу» соглашается. Приятная ткань ложится на глаза, лишая его возможности видеть. Он садится в свое кресло и ждёт. Слышит, как открывается металлическая дверь и громко захлопывается. В студии раздаётся шорох одежды - видимо, снимают пальто. Вмиг звук каблуков эхом раздаётся в помещении. Уши по непонятным причинам закладывает, а горячий язык касается собственных сухих губ. Балан в неведении пытается отыскать на полу стаканчик, чтобы сделать пару глотков напитка и смочить горло. Но к разочарованию мужчины в стаканчике не осталось ни капельки напитка. Кашляет в кулак, пытаясь прогнать першение. Искренне не понимает, почему волнение накрыло его полностью с головой, не давая ни единой возможности спокойно вздохнуть. Судорожно ищет две пуговицы рубашки с намерением расстегнуть их, потому что в две секунды становится нестерпимо жарко. И огорченно хмурит брови, когда понимает, что он в футболке. Крутит кольца на пальцах, снимает и надевает их снова и снова. Слышит, как неизвестность садится напротив него, и решает взять себя в руки. Не хочет показывать своё волнение. — Можешь снимать маску, — слышит он голос коллеги, а в следующую минуту хлопок металлической двери. Он, закрывая глаза на свое любопытство, которое всё же посмело его навестить в данный момент, не спешит снять повязку с глаз. Хочет определить, кто так отчаянно стучит пальчиками, выдавая свое волнение. Хочет различить нотки запаха, что окружили его с появлением неизвестности. Балан, вжавшись в кресло, хочет убежать из помещения, потому что чувствует не сладкий и мягкий аромат парфюма, а запах страха от напротив сидящего и запах обиды от себя самого. Дан понимает, что весь этот цирк - пародия его проекта. Только мужчина совсем не понимает, кто решился прийти к нему и сесть напротив, забывая старые обиды, которые они поделили на двоих. Балан не любит, когда над ним берут верх, и терпеть не может плясать под чужую дудку. Он в считанные секунды решает нарушить идею этого спектакля и занять в нем ту роль, которую он хочет Сам, а не ту, которую ему отвели. Поэтому он решает оставить повязку на глазах. Откидывается на спинку кресла и снова кашляет. Сухость во рту не проходит. — Принесите воды, — кричит он коллегам. Через пару десятков секунд чувствует, как берут его левую руку и тянут ему тёплый крафтовый стаканчик. Балан улыбается и, как ребёнок, который радуется молочному коктейлю, светится от счастья, смакуя вкус кофе. Позже делает ещё пару глотков, ещё и ещё. Думает, что заработался, и обычный кофе из автомата кажется ему качественно сделанным из кофейни. Его горло ласкает мягкий вкус американо с малейшим количеством карамельного сиропа и добавлением корицы. Он пьёт такой редко, в основном не изменяя крепкому двойному эспрессо. Балану не составит труда сказать, кто сидит сейчас перед ним и что за собой скрывает неизвестность. Ему даже не надо снимать повязку. Потому что только она знает, что он любит побаловать себя таким кофе. И только она знает правильное соотношение всех ингредиентов. Но Дан молчит и делает вид, что ничего не понял. Он отыграет сегодняшнюю роль как полагается. Балан остаётся неподвижным, лишь изредка делая маленькие глотки напитка. Понимает, что ведёт себя, как обиженный ребёнок. Но он всегда и всем давал ясно понять, что он не щедрый на вторые шансы человек; что никогда и ни за что он ни к кому не вернётся и никого не вернёт. Он думает, что роль его сейчас прекрасна, и уже прокручивает у себя в голове возможные диалоги и их исходы. Они молчат не то чтобы долго, но прилично много для неё и предельно мало для него. Он слышит, как она цокает и ставит свой стаканчик на пол. Два громких звука от каблуков, и её аромат ударяет в ноздри, прогоняя сладкий запах кофе. Буквально выгоняя, мол: Это ты мной должен наслаждаться. Твои губы должны касаться меня, а не стаканчика. Он знает её действия наперёд, поэтому вовремя останавливает её правую руку, которая намеревалась стянуть эту повязку, своей. — Не смей, — хрипло отвечает он и в очередной раз откашливается. Ставит напиток на пол, цепляясь другой рукой за её левую, которая потянулась к повязке с той же целью. — Не смей касаться меня, Тина, — выплевывает слова, отталкивая её тело. — Посмотри на меня, — шепчет она, не смея отвечать на его грубость грубостью. — Я не имею такого желания. Не хочу, — у него дежавю, которое обволакивает его голову, и он старается вспомнить, когда такое уже было. И вспоминает. Поменялись местами. Лови бумеранг, Кароль. — А за кофе спасибо. — Венская обжарка, — зачем-то тихо отвечает она. Наверное, хочет показать ему, что выучила его наизусть, заглянула даже в самое сокровенное. — Я люблю французскую, — грубит, но понимает, что врет ей назло. Точно как маленький мальчик, которому отказали в его желании. Кароль ничего не отвечает. Она знает, что он пытается её нагло обмануть. Ведь ещё два месяца назад рассказывал отличия обжарок, и почему ему полюбилась венская. — Как некрасиво получается, Дан, да? — идёт в наступление. Словно дикая хищная кошка, обходит его вокруг и останавливается позади него. — Этот проект ты создал с целью помочь людям, — её руки нерешительно ложатся на его плечи, он дёргается, но она не отступает. — Так что же я - не человек? Почему ты не можешь помочь мне? — Я всё это время пытался. Где была твоя нужда в моей помощи? — не больно ударяет её по ладоням, когда они пытаются развязать узел на голове. — Не трогай, Тина. Я не хочу. — Она снова обходит его и становится лицом к его лицу. — Балан, прекрати заниматься детской дуростью. Я хочу поговорить, как взрослые люди, — она бесится. В один раз грубо стягивает повязку с его головы, задевая пальчиками нос и губы. Он устремляет на неё свой уставший взгляд. Она смотрит в его карие, и тоска пробегает по её телу. Она тянется пальчиками к его щеке, касается щетины, а он мягко перехватывает её руку. Её прикосновения обжигают, словно накаленный металл касается его кожи. Она садится напротив него и понимает - пока что удача на её стороне. Они снова молчат, но взором ласкают друг друга. И Тине хватает взглядов, чтобы понять, как она скучала по этому человеку. Борется с желанием. Хочет вплотную к креслу прижать его тело своим. Держит себя в руках. — Я слушаю тебя, Тин, — небрежно бросает он, будто встретился с ней для подписи бумаг. Она на пути к студии сто раз прокручивала в голове их диалог, в особенности - свой монолог. Но заученные предложения испарились, и шпаргалок, увы, нет. Кароль надеется на свою искренность и тоску по Балану, которые помогут подобрать нужные слова. Но страх, что мужчина встанет и уйдёт, погасив свет в помещении и оставив её здесь, словно она часть мебели, брал над ней верх. Все слова были проглочены, а зажившие ранки на нижней губе снова были искусаны. — Мне жаль, что так получилось, — самое глупое и ненужное слетает с её уст, от чего она чуть прикусывает язык. — Тин. — Стой, нет, я не это хотела сказать. То есть, нет, мне правда жаль, я была несправедлива к тебе. И я сожалею, что, — тараторит и не успевает за своими мыслями. В миг замолкает, потому что понимает, что выдаёт свое волнение и говорит только чушь. — Чёрт, Балан, что ты делаешь со мной, — шепчет себе под нос. Он улыбается. Даже сейчас она кажется ему запредельно милой. Дан решает ей помочь, чтобы поскорее закончить этот спектакль, который вот-вот превратится в цирк. Клоуном он быть совсем не хочет. — Зачем ты здесь? — спрашивает он. — За тобой. Вот так просто. Балану хватило бы этого, скажи она это месяца два назад. Но сейчас для него эти слова пусты. Они ничего не значат и ничего не весят. — Почему мы расстались, Тин? Для чего? Кому-то стало легче от этого? — устало запускает пальцы в волосы. Тина рисует ноготочками непонятные узоры на ноге. Опущенная голова и морщинка между бровей давала один знак - девушка не хочет разговаривать и объяснять свои поступки. Кароль понимала, что это нужно сделать, но не могла перебороть себя. — Наверное, это была плохая идея. Прийти к тебе, — шепчет, уже мысленно набирая номер Паши с целью вернуться домой. — Да, не самая хорошая. Дан за два месяца соорудил вокруг себя высокие стены, чтобы никто и никогда не мог заглянуть за них. Но сейчас, сидя в студии, которая видела столько слез и слышала столько раз «прости», Балан чувствует, как по кирпичикам рушится его домик. Он пытается выстоять эту пытку в лице Кароль. И у него сначала получается, пока девушка не решается встать и скрыться от его карих глаз. Он в два шага ловит её за запястье и рычит, когда она с лёгкостью выскальзывает из его хватки. Снова делает попытку остановить её. И она оказывается удачной. Кароль садится на кресло и начинает часто моргать, чтобы согнать волну слез, готовую обрушиться на девичье лицо. — Кароль, у нас же все было хорошо. Что случилось? Кирпичи разлетаются в стороны, стены рушатся, и Дан падает перед ней, переставая обманывать самого себя в её ненужности ему. Он ясно понимает, что для Тины он всегда найдёт второй, третий и пятый шанс, лишь бы он был ей нужен. Он не ругает себя за то, что сейчас дает слабину. Ему бы просто знать, что и когда он сделал не так. Чтобы больше не повторять ошибок. Он становится на колени и берет её ладони в свои. Медленно изучает каждый пальчик, будто видит их в первый раз. Рассматривает каждую линию, ждёт, когда она всё расскажет. Укладывает свою голову ей на колени, подобно коту, который требует ласки. Ощущает себя самым слабым человеком, когда она снова шепчет «я пришла за тобой». Кароль пальцами зарывается в копну его волос, изучает каждую кудряшку. И решается. — Я побоялась, Дан. Да, снова. Я боюсь, что я не смогу дать тебе то, в чем ты нуждаешься. Дан, ты очень хороший человек. Ты заслуживаешь быть в жизни девушки самым главным мужчиной. Ты должен быть на первом месте. А в моей жизни тебе всегда будет отведено третье. Дан, это же сложно. — Балан сжимает рукой её щиколотку и ненавидит её за эти слова. — Я подумала, что ты достоин большего, того, что я тебе дать не смогу. А сейчас понимаю, что не готова отдавать тебя кому-то, — её пальцы касаются его ушка, обводя контур. — Не хочу. И я не знаю, что делать с этим. Балан не нарушает наступившую тишину, лишь обнимает её ноги, вжимаясь в них своим телом. Он так давно не чувствовал её рядом. И ему необходимо её присутствие. Дан сначала молчит, думает что сказать, пробует подобрать слова. — Знаешь, Кароль, для меня честь занимать третье место в твоей жизни. О большем я никогда не смел думать. Я ценю твоё прошлое, уступая ему второе место. И уважаю Веню, уступая ему первое, — он поднимает голову, вонзая свой взгляд в её лицо. Пересчитывает его любимые родинки, будто боится, что кто-то посмел украсть хоть одну за это время. Кароль смотрит на него с благодарностью, потому что понимает, что не каждый бы согласился быть третьим. — Ты самая невыносимая женщина в мире. В моем мире, — шепчет куда-то в ключицы, невесомо касаясь их своими сухими губами. — Это значит, что ты простил меня? — в тон ему спрашивает Кароль, касаясь пальчиками его щетины. Он губами находит её уста и завлекает их в поцелуй. Проводит горячим языком по её маленьким ранкам. Покрывает её лицо россыпью поцелуев, между каждыми шепчет «да», впуская её снова в свой мир.

Потому что без неё ему точно невыносимо жить.