by the hand

Койка скрипит под весом сидячей на ней парочки; и с движением Исаги в отношении своего партнёра издает изныващий скрежет, что является единственным звуковым аккомпанементом в пределах светлого помещения. Йоичи поддаётся в сторону Михаэля и ненавязчиво прижимается к губам напротив: влажным от постоянных махинаций языка и мягким от того — что их так бережно сминает сам Йоичи. Парень мгновенно реагирует, вновь возводя привычное действие к физическим утехам и приоткрывает ротик на встречу языку; перемещает потную от постоянных тренировок ладонь Исаги на крепкие бёдра, но не получает желаемой отдачи и багровеет от бережных прикосновений со стороны. Исаги так нравится смущённая физиономия немца при чувственной ласке, что совершенно не контрастирует с золотистыми локонами длинных волос; нравится его до умиления безобидная натура, что просит сию минуту оказаться в объятиях измятых простынь и получить дозу удовольствия, но в понимании, что не получит ничего — кроме бережных объятий и краткого чмока в губы — не находит себе места, что-то бубнит под нос и угрюмо заламывает пальцы. А Кайзеру нравится показывать зубы, кривя губы в оскале; ластиться к японцу, протягивая татуированную конечность к чужому достоинству и тотчас быть оттраханым сзади: в самой тесной коморке среди пошлых хлопков по ягодицам, вызывающим хриплые стоны; но против тянущихся к щекам ладоней и любимым губам, что оставляют детские поцелуи на бледном лице ничего не может поделать. Ведь знает, что даже если и начнёт жалобно скулить, извиваясь на белёсой постели, — даже если протянет ручонки к обнаженной коже под спортивной майкой с символикой Бастардов — ничего не получит. Но Исаги нравятся «телячьи нежности», вычитанные во множестве романтических манг не в зависимости от ранее драматического положения персонажей. Кайзер не может оторвать глаз от постельной сцены в американском кино, по возрастному ограничению расчитанный на взрослую аудиторию, — а после отпрянуть от тела возлюбленного сбоку. Но Кайзер не обязан изображать оскал, вдавливая тело партнёра в мягкую койку медпункта; не обязан оставлять красные отметины на мальчишеских бедрах, а после изнывать от желания быть взятым Исаги. Не обязан проявлять инициативу в с каждым разом грубеющих поцелуях. Достаточно просто держать за руку. И Исаги ещё множество раз готов повторить эту неотъемлемую часть в их отношениях, не строящихся на одном интиме. В связи с чем проведёт подушечками пальцев по рисованной коронке в голубых чернилах на левом пястье возлюбленного и сомкнёт рязгорячённые ладони, вваливаясь на вздымающуюся грудь напротив.