Юшневский и Ко.

      …Это даже болью не назвать. Так, легкое покалывание и небольшой дискомфорт. Просто апельсиновый сок за завтраком был слишком холодным…       …Просто не стоило пить чай с лимоном за обедом. Эмаль тонкая, врачи всегда говорили, не нужно было ее лишний раз нагружать…       …Кондиционер в офисе морозит нещадно. И дует прямо на рабочее место. Просто застудил нерв, нужно поехать домой, погреть чем-нибудь и все пройдет…       Нет, пожалуйста, только не это, — с ужасом думает Алексей, стоя ночью перед зеркалом в ванной, сдаваясь и прекращая всякие торги с самим собой, и выковыривая из блистера таблетку обезболивающего.       — Ты чего? — сонно спрашивает Паша, когда Алексей осторожно забирается обратно под одеяло. — Что-то случилось?       — Нет, всё в порядке, спи, — Алексей гладит его по бедру. — Просто пить захотелось.       Упаковка Пенталгина заканчивается пугающе быстро.       — Лёш, а ты зачем столько Нимесила купил? И антибиотики? — Паша выуживает аптечный пакетик из сумки с продуктами и глядит на него озадаченно.       — На всякий случай, — преувеличенно равнодушным тоном отвечает Алексей, раскладывая покупки по полкам холодильника и избегая Пашиного взгляда. — У нас в аптечке все обезболивающее кончилось.       — Странно, — Паша протягивает руку и закрывает дверцу холодильника у Алексея перед носом. — А ведь я четыре дня назад положил туда новую упаковку. Ты ничего не хочешь мне рассказать? Об этом, и о твоих внезапных ночных приступах жажды?       Алексей тяжело вздыхает. Нужно было аптечный пакет в машине оставить. Это же Паша, не отстанет теперь.       — У меня зуб болит.       — Фигово, — в Пашиным голосе искреннее сочувствие. — Ты на какое время к врачу записался?       — Я не записывался, — тихо отвечает Алексей и снова открывает холодильник.       — В смысле, не записывался? — Паша отбирает у него пакет молока, зашвыривает внутрь и снова захлопывает дверцу. — Посмотри на меня.       — Паш, мне некогда сейчас по врачам ходить, — Алексей нехотя поднимает глаза. — Работы много.       — И ты собрался пачками глушить обезболивающее и антибиотики? — Паша, кажется, ушам своим не верит.       — Пока да, — Алексей аккуратно складывает хозяйственную сумку. — А там видно будет.       — Что тебе видно будет? Оно само не пройдет ведь.       — Я знаю, что не пройдет, — Алексей пытается сдержать раздражение. — Не маленький. Будет время — схожу.       — Лёш, — тянет Паша, расплываясь в насмешливой ухмылке. — Ты боишься, что ли?       Алексей кривит губы, разворачивается на пятках и исчезает в гостиной.       Боль бешено пляшет по нервным окончаниям, пульсирует и с беспощадной периодичностью отдает в барабанную перепонку, заставляя сжимать челюсти, все крепче вцепляться пальцами в подоконник и едва ли не выть на почти полную луну за окном, бесстрастную свидетельницу чужих страданий. Ну же. Три пакетика лекарства, растворенные в теплой воде, должны вот-вот подействовать. Ведь должны же!       Паша, мягкий и теплый со сна, обнимает со спины и прижимается губами к затылку.       — Прости, пожалуйста, я не буду больше над тобой смеяться, — бормочет он сонно. — Пойдем в спальню, на диване тебе неудобно.       — Ничего, иди спи, я потом приду, — с трудом произносит Алексей.       — Я записал тебя к своему врачу, на завтра на десять утра, — говорит Паша виновато и чувствует, как каменеют под ладонями Лешины мышцы. — Он отличный специалист, сделает все хорошо и быстро, я тебе обещаю.       — Почему ты не сказал?       — Собирался поставить тебя утром перед фактом.       — Я не пойду.       — Лёш, ну почему? Понятно, что приятного мало. Никто не любит стоматологов. Но с анастезией ведь даже больно не будет.       — Меня плохо берет анастезия, — обреченно выдыхает Алексей. — А врачи в это обычно не верят, говорят, что придумываю. Последний, к которому я ходил, точно не поверил.       — Скажи мне, как его зовут, — скрежещет зубами Паша. — Я его найду и придушу собственноручно.       — Да какая уже разница, — Алексея передергивает от воспоминаний. — А еще меня от одного только запаха и ожидания у кабинета мутит до обморока.       — Никто тебя по живому больше лечить не будет, — твердо заявляет Паша. — Это очень хорошая клиника, тебе и дозу обезболивающего правильную подберут, и ждать нас не заставят.       — Нас? — Алексей удивленно оборачивается.       — Да, нас, — Паша целует его в кончик носа. — Я с тобой поеду и всё проконтролирую. Пойдем, попробуем уснуть,       — Приехали, — Паша паркует машину перед белоснежными дверями медицинского центра.       Алексей не двигается с места. Паша вздыхает, выбирается из машины, обходит ее и открывает пассажирскую дверь. Алексей молчит и смотрит умоляюще.       — Ну пойдем, пойдем, — в Пашином голосе бесконечное терпение. — Не выволакивать же мне тебя силой из машины при всем честном народе.       — Не волнуйтесь, Алексей Петрович, — тон у врача, разглядывающего рентгеновский снимок, терпеливый и почти ласковый. — Конечно, если бы вы пришли чуть раньше, то избежали бы пульпита и просто отделались лечением глубокого кариеса. Но ничего трагичного не произошло. Почистим каналы, поставим пломбу. Просто повозимся чуть дольше.       Если бы не тяжелая Пашина рука на плече, Алексей бы наплевал на жалкие остатки достоинства и самоуважения и позорно удрал бы прямо из кресла.       — Все будет хорошо, — ободряюще шепчет Паша. — Я с тобой здесь останусь.       — Ничуть против этого не возражаю, — благодушно поддерживает идею доктор. — Павел объяснил мне вашу ситуацию. Не беспокойтесь, тот анальгетик, который я вам вколю, на вас обязательно подействует. Откройте, пожалуйста, рот.       Алексей медленно и мучительно разжимает челюсти и в ужасе зажмуривается…       — Ну вот, всё же благополучно прошло? — Паша отвлекается от дороги и поворачивает голову.       Алексей кивает.       — И Виталий Дмитриевич отличный доктор.       Алексей кивает.       — Больно было?.       Алексей качает головой.       — И не страшно совсем.       Алексей неопределено пожимает плечами и отворачивается к окну.       — Я бы тебе за хорошее поведение и в качестве компенсации за пережитый стресс леденец купил, но от них зубы портятся, а нам при таком раскладе следует этого всеми способами избегать, — Паша беззестенчиво ухмыляется.       Леша отвлекается от проносящихся по встречке машин и припечатывает Пашу тяжелым взглядом.       — Ничего, через часок, когда у тебя заморозка отойдет, ты мне выскажешь, все что думаешь по этому поводу. Я подожду, — смеется Паша и давит на газ.