Йона была уверена, что вычеркнула Сувона из жизни
Она всячески избегала этого момента с тех пор, как вернулась во дворец.
Пресекала возможные встречи в коридорах дворца, с опаской оглядывалась когда переходила из одной комнаты в другую. Встретиться и остаться с Сувоном наедине — то, чего опасалась больше всего. Но судьба в очередной раз хитро рассмеялась, прикрывая аккуратным веером свое довольное лицо. Наверное, она ненавистна богам, другого объяснения просто нет.
Принцесса просто искала Мин-су: нужно было спросить что-то чрезвычайно важное. Но когда увидела в кабинете Сувона, из головы вылетели все важные и не важные дела. Она просто встала, замерла на месте, не в силах развернуться и уйти. Но в то же время хотелось подойти ближе и посмотреть ему в глаза, спросить то, что боялась раньше.
Девушка и не заметила, как начала идти навстречу ему. Он тоже был удивлен, увидев Йону перед собой. Но лицо его
как же хочется стереть эту безэмоциональность ничего не выражало.
Сувон смотрел на Йону, внимательно вглядываясь в черты её лица и понимал, что она безвозвратно изменилась. Как физически, так и морально. И Сувону больно от понимания: Йона больше не даст ему прикоснуться к себе…
Или…
И Сувон пальцем касается её щеки, ласково и трепетно, будто она воплощение божества
так и есть. Йона дёргается от его незатейливой ласки, как от удара, тревожным и вопросительным взглядом смотря в ответ. В сердце Сувона что-то болезненно кольнуло и сломалось от действий принцессы, поэтому он рывком прижимает её к себе.
Та пытается трепыхаться, высвободиться, как бабочка в паутине. Мотает головой, стремится оттолкнуть. Но попытки эти почти не имеют силы, ведь уже давно признала нежеланную истину: не хочет, чтобы Сувон её отпускал. И это лишь остатки растерянной гордости пытаются сопротивляться дурману запаха того человека, который убил ее отца.
Сувон пальцем оглаживает её скулу, осторожно заводит прядь за ухо, скользит по линии челюсти, а позже вниз по шее, отмечая, какая же у неё бледная, но мягкая кожа. Король хочет попробовать её на вкус, что конечно же делает. И ему было бы стыдно, но услышав тихий вздох Йоны и почувствовав её кулачки, которые комкают его наряд, Сувон продолжает осыпать девичью шею поцелуями
Он продолжает руками опускаться вниз и аккуратно развязывает её бант на кимоно, а тот шёлковой змеёй-искусительницей спадает на пол.
Йона пытается в последний раз отпрянуть от этого ужасного человека, который сейчас управляет ей и не даёт здраво смыслить. Но оступается, и лишь ближе припадает к его груди.
По сравнению с Хаком он ниже, тоньше, женственнее. С Хаком Йона чувствует себя беззащитной ланью, с Сувоном же — равной ему. Но если они равны, почему Йона почти испуганно всхлипывает, когда чувствует прикосновение чужих рук на бёдрах? Почему не убегает, не даёт отпор?
Всё просто: она устала бегать. Слишком устала.
Поэтому Йона смиренно ложится на стол под взглядом изумрудных глаз и позволяет худым рукам, похожим на девичьи, раздеть её. Чувствует как какие-то бумаги сминаются и глухо шуршат под её весом, но не обращает внимание на такую мелочь. Она не сопротивляется, лишь дрожит от холода его пальцев, которые легонько пробегаются по её виднеющимся рёбрам. Йона отчётливо ощущает его сладкие, приторные поцелуи на ложбинке своей груди. Она теряет дар речи и тихо, томно вздыхает, когда Сувон мягкими губами припадает к её потвердевшему соску. Йона сжимает руками край стола — она не позволит себе прикоснуться к убийце отца.
Принцесса позволяет разглядывать всю её подноготную. Йону трясет, а Сувон будто не замечает этого — он слишком зациклен на том, что перед ним прямо сейчас.
Нет… Йона ошиблась, они не равны. Сейчас, когда Сувон возвышается над ней, она не способна вымолвить и слова. И даже если бы могла, все равно ничего не сказала. И лишь взгляд её аметистовых глаз, присыпленных угольками желания и низменной похоти, твердят:
«Да, мне это нравится. Продолжай, но знай: если сделаешь что-нибудь не так, не думаю, что выйдешь из комнаты живым».
Взгляд твёрдый, уверенный и острый как клинок. Но тело тресётся от холода и желания близости, и Йона берёт все щепки воли в кулак, чтобы как слабая женщина не приблизиться к нему первой.
Сувон смотрит прямо в глаза Йоны и видит совершенно другую девушку. Она больше не окидывает его персону нежным взглядом, придыхая от волнения. Больше не краснеет перед его взором.
Теперь она другая.
Теперь он хочет её сломить.
Сувон приближается к ней, разводя в стороны тонкие изящные ноги и став между ними, чтобы быть ближе к её миловидному личику с горящими от гнева глазами. Он кладёт палец на губы Йоны и мягко проводит по ним… Прежде чем большим пальцем проскользнуть внутрь.
— Умоляй меня, — он грубо сунул палец глубже, с восхищением глядя как дрожат её пышные ресницы и в уголках глаз накапливаются жемчужные слезы. —
Умоляй или будет больно.
Йона и не заметила, как чужой палец проскользнул к ней в рот, прикасаясь к горячему языку. От обиды в уголках глаз появились капельки солёных слёз, а глаза лихорадочно заблестели. Нет… Нет!
Йона агрессивно прикусила палец Сувона, слизнув с него выступившую кровь. Он инстинктивно отдернул руку, а Йона всё продолжала смотреть на его говорящим взором:
«Я тебе не по зубам, попробуешь сломить меня — проедешься своим личиком по тому самому мрамору, на котором сейчас стоишь».
А чуть дикая улыбка не собиралась уходить с красных от приступившей к лицу крови губ. Сувону на секунду показалось, что он увидел её острые зубы, как у волка. И сама Йона сейчас выглядела как взъерошенный зверь, побитый в драке, но не отступающий до самого конца.
Сувон припал губами к пальцу и слизал остатки крови. Он почувствовал металлический привкус и его это несколько раззодорило.
«Значит, теперь играем так?» Сувон решил пойти по другому пути. Не получается заполучить признание? Хорошо, тогда он будет мучать её и добиваться мольбы с этих нежных губ.
Сувон аккуратно толкнул Йону, чтобы та легла на спину, но принцесса запротестовала — тогда он грубо лёг на неё, прижав своим весом.
— Хочешь сбежать? Попробуй. — Сувон начал вновь осыпать её шею поцелуями, на сей раз оставляя отметины и медленно поднимаясь наверх — к губам Йоны. А руками начал назойливо гладить её внутреннюю часть бедра. Она пыталась сопротивляться и вертела головой, чтобы избежать его губ. Он был для неё сладким, словно карамель и одновременно горьким, будто яд.
Вкус его губ был равносилен адреналину для её колотящегося сердца. Оно стало биться ещё сильнее, и казалось, сейчас выпрыгнет из груди и покорно упадёт прямо к коленям Сувона.
Йона пыталась перенять инициативу на себя, но каждый раз — промах. Сувон уверенно отклонял её попытки на доминирование. Хотелось устало вздохнуть прямо в его разгоряченный рот, но вместо этого Йона начала небрежно пытаться снять одежду с партнёра. Тот не возражал, и уже спустя меньше чем минуту его тёплое хаори было откинуто куда-то вбок. Её темный взгляд остановился на двери, откуда в любую секунду могут прийти незванные гости.
Чёрт. Наверное, стоило запереть дверь.
Сувон ощутил как в покоях становится холодно, а Йона — тёплая, словно летнее солнышко или костер, разведенный посреди цветочной поляны. Она пахнет не духами и пудрой, а сгоревшими цветами и дождём. Он начал чаще прикасаться к ней, чтобы получить такое нужное и желаемое тепло.
Сувон спустился вниз, без страха и стыда прощупывая каждую частичку её тела. Йона особенно дрожала, когда он проводил руками по её бокам. В ответ на такое невинное и ласковое движение Йона почувствовала, как намокла в
том месте. Это же не проигнорировал и Сувон. Он мимолетно провел пальчиками по женскому естеству и, подняв руку, чтобы Йона хорошо видела его измазанные смазкой пальцы, бесстыдно слизал.
— А ты ещё упрямишься. Не надоело? Скажи мне что нибудь… Я так давно не слышал твой голос, — Сувон медленно опустился к её ногам. — Или мне придётся вынуждать тебя разговаривать?
— Ты всегда был таким лицемером? — сквозь зубы прошипела Йона, сдерживаясь от того, чтобы прикусить себе язык из-за желания застонать. — Что-то раньше не замечала в тебе черт знатного ублюдка. Хотя, я раньше была слепа.
Как бы в подтверждение своим словам, Йона все же приподнялась к Сувону, соприкасаясь с ним своими горячими телами в плотную. Но та лишь сжала губы, испытывающим взглядом рассматривая Сувона.
Она хотела найти что-то, что в упор не видела раньше. Наверное, это безумный огонь в его глазах, который может сжечь её изнутри, что даже кровь накаляется подобно лаве. Не сдержав порыва, она облизнула пересохшие от жажды губы. Хочется стереть эту самодовольную улыбку с его лица, любым способом. Только не видеть эту усмешку.
Йона приблизилась губами к его шее, и проведя горячим язычком, жадно прокусила белую кожу до крови.
Ощутив её острые зубы на себе, Сувон зашипел и больно впился ногтями в нежное покатое бедро принцессы, оставляя мерзкие синеватые полумесяцы на фарфоровой коже.
— Когда ты стала такой? Разве та Йона с невинным выражением лица и милым румянцем на щеке могла бы стать такой жестокой и бесчувственной? — Сувон аккуратно прикоснулся своим лбом к её, взлохмачивая и так непослушную рыжую чёлку. Он руками вновь приподнялся к женскому естеству Йоны и пальцами начал неглубоко входить в неё, с интересом наблюдая за реакцией девушки, которую он, казалось бы, хорошо знал, но все же та была чуждой для него.
— Если ты сейчас дашь слабину, то я обещаю тебе… Об этом никто не узнает. Ты так сильно хочешь казаться гордой и непоколебимой принцессой перед своими соратниками? А Хак… Знает вот эту сторону твоей души? — он добавил ещё один палец и вошёл ещё глубже, чувствуя, как она сжимается. — Нет?
По всему телу прошла холодная дрожь. Сувон пытался унизить её, он давил и подчинял. Его пальцы внутри бесстыдно приносили удовольствие, смешиваясь вместе с липким страхом от услышанного.
Н-нет… Он не посмеет. Хак не должен…
НЕТ! Она любит его. Не как Сувона: от короля она хочет получить лишь желаемое. Хак не простит её, не поймет…
— М-м, — полустон сорвался с ее потрескавшихся губ, выдавая испытываемое удовольствие. Дыхание Йоны было не равномерным, как у больного лихорадкой человека. Девушка взглянула на него из-за полуопущенных ресниц, и дрожащим голосом, граничащим с отчаянием, просипела:
— Не… Не говори Хаку, — она замолчала, принимая то, что скажет дальше, — я прошу. Нет, умоляю. Разве не этого ты хотел?
Сувон удивлённо отпрянул от неё, явно довольствуясь реакцией. Он не думал, что это заденет её хоть как-то.
— Что будет, если я расскажу ему, чем мы занимаемся в моих покоях? На моем столе? М? — Он придвинул Йону к себе, чтобы та ярко почувствовала его возбужденную плоть. — Вы с ним в отношениях? Тогда почему тебе так нравится то, что я с тобой делаю? Я от тебя такого не ожидал… Если я пообещаю тебе, то ты разрешишь мне сделать все, что захочу с тобой? Тогда никто не узнает об этом случайном инциденте… — Сувон приблизился к ушку Йоны. — Или он не случайный?
Сувон осторожным движением вошёл в нее, но не до конца. Она была настолько узкой, что император невольно выдохнул сквозь сжатые зубы. Он сделал ещё пару толчков в её хрупкое тело, грудью ощущая девичью дрожь.
Йона надрывно закричала, но ничего не ответила на выпад Сувона. Ей нечего сказать. Она не знает, почему позволила довести всё
ЭТО до такого. Просто… Ей это было нужно.
Мысли метались от вины к Хаку, к огненной боли внизу. Она хотела вырваться, но ей не позволили чужие руки.
Йона почувствовала что плачет. Слёзы осколками хрусталя спадали с её щёк на стол, размывая чернила на каком-то пергаменте. Она задыхалась, металась в агонии и ненавидела себя.
Глазами, преисполненными тоской и безысходностью, смотрела на Сувона с немым укором.
«Это то, что ты хотел? Получай и радуйся, паршивец».
Сувон не мог долго смотреть на искажённое болью лицо Йоны. Он наклонился к ней и начал аккуратно, почти с трепетом, целовать щеки и осторожно слизывать соленую дорожку из слёз, руками поглаживая её бока. Когда сердце Йоны перестало бешено стучать, Сувон приподнялся на локтях и внимательно, со всей нежностью, как в недалёком прошлом, посмотрел на Йону.
— Я люблю тебя, — сказал он так мягко, влюблённо, вздыхающе, что чуть сам в это не поверил…
Но это было ложью.
По крайней мере в данный момент.
Резко всё в мире оборвалось, упало куда-то вниз, вырвалось из рук. Нет ни запахов, ни цвета. Ни-че-го.
Как же она хотела услышать эти самые слова год назад. Была готова на всё ради них. Но сейчас… Нет.
— Ты…– на её лице нарисовалась горькая усмешка. Но смеялась она скорее над собой, чем над Сувоном, — и всё же Вы лицемер, Ваше Величество.
Она тихо засмеялась. Смешок был скорее нервным, истерическим. Йона не в силах была контролировать такой странный порыв, поддаваясь своим взбунтовавшимся эмоциям.
— Ну раз так, — Йона сглотнула вязкую слюну, вкрадчивым шёпотом продолжая, — я тоже люблю вас.
Сувон сначала не поверил словам принцессы, недовольно тряхнув головой, но все же неловко сглотнул, понимая, что возбудился из-за пары каких-то словечков.
Не в его характере.
Так почему он покраснел?
— Хорошо… Тогда на один вечер… Побудем возлюбленными. — с этими словами он толкнулся в её тело ещё глубже, замечая, как она сжимается вокруг него. — Ты прекрасна. Умна. Красива. Ты вполне могла стать императрицей…
Он сделал ещё пару толчков, заставляя Йону выгнуться дугой.
— Ты слишком идеальна. Ты никому не подходишь. Ни мне, ни Хаку. И ты все равно позволяешь другим прикасаться к себе?
Сувон начал ускоряться, не сдерживая голос — слишком приятно было ему. Он оперся рукой о стол рядом с головой Йоной и излился прямо внутрь неё, утыкаясь лбом в её угловатое плечо. Сувон, даже после того, как выровнял дыхание, не отлипал от хрупкого плеча. Йона просунула руку в его волосы и слегка взлохматила. Сувон ошарашенно замер, позволив принцессе насладиться мягкостью его волос… А потом она резко оттянула его за волосы.
— Ай! — Сувон зашипел и хотел отругать Йону за нахальство, но в покои, словно чёрный вихрь, ворвался Кейсук с какими-то важными документами. Он, видимо, был зол из-за чего-то, но увидев эту картину, невольно остановился на пол пути.
Йона рассеянным взглядом посмотрела на тёмную фигуру в дверях. Она сразу почувствовала, что резко потерялась и всё то, что испытывала минутой ранее, рассеялось. Резко оробев, она беспомощно сжалась и накинула на свое нагое тело лежащее рядом хаори Сувона. Хорошо, что она не смогла откинуть его слишком далеко.
Сувон же тем временем перестал стоять столбом и окинул Кейсука озлобленным взглядом. Советник ошарашенно взглянул на это и так же быстро вышел из покоев, пообещав, что вернётся позже.
Сувон вздохнул и вышел из Йоны. Он вспомнил, чем закончилась их «игра» и надеялся, что все обойдётся без последствий…
***
Йону продолжало нещадно трясти. Кажется: ещё минута, и из-за моральной и физической боли она свалится на колени, не в силах встать вновь. Только коридоров в этом дворце слишком много, чтобы ей кто-нибудь смог помочь, если она упадет.
Йона опиралась о твёрдую стену, сдерживаясь от того, чтобы вот-вот разреветься. Она ужасна, просто отвратительна. И как теперь она посмеет сказать хоть что-нибудь Хаку, посмотреть ему глаза? Но она точно не расскажет о случившемся.
— Принцесса!
До колющей боли знакомый голос донёсся совсем не далеко, и Йона позволила себе обессиленно присесть на пол. Не сейчас, прошу, Хак, уйди…
Я омерзительна.
— Принцесса, что с вами случилось? Кто посмел это сделать?! Пожалуйста, скажите что с вами, — рычащий голос переходил на нежный и обеспокоенный.
Всё то, что копилось в ней, вылилось очередным плачем, в котором смешались ужас и безнадежность, разочарование в себе.
Она доверчиво прижалась к тёплой и широкой груди Хака. И снова Йона как беззащитная лань, о жизни которой все волнуются. Лань, до безобразия грязная и воспротивившаяся своей природе.
— О небо, Хак, — голос её трясся как и она сама, казалось, вот-вот струны её души лопнут под давлением мрачных мыслей и собственной совести, — Что я наделала…
