***
— Боже, Том! Перестань, — Поттер яростно шевелил руками и смеялся в голос, пока пальцы Тома щекотали его ребра изо всех сил. — Попроси, и я перестану, — сказал он. — Ни в коем случае! — руки Риддла обхватывали его с двух сторон, заключая в крепкие объятия. Вдруг послышались шаги в тихой пустоте ночного коридора. — Кто-то идет, шш, — приложил он палец к губам и поправил волосы Гарри, приводя в порядок. Из угла вышла профессор Макгонагалл. — Мистер Поттер, мистер Риддл? Что вы тут делаете? — спросила она. — Здравствуйте, профессор Макгонагалл, я направлялся в подземелья, как заметил Гарри, который держался за стенку и чуть ли не падал. Я подумал, ему плохо, поэтому отвел в Больничное крыло, все оказалось нормально — лишь легкая тошнота, потому что поел мало на ужине. Сейчас мы проходили к своим гостиным, — рассказал Том так, будто именно это была самая настоящая правда, а не то, что они гуляли по всему Хогвартсу и ни в какое Больничное крыло и ногой не ступали. — Ох, хорошо, тогда не буду вас задерживать, отправляйтесь к себе. Вы молодец, Том, что помогли мистеру Поттеру, — слабо улыбнулась профессор. — Мне было несложно, — ослепительно улыбнулся он в ответ. — Доброй ночи. — Вам того же, мальчики, — сказала она и направилась в другую сторону. — Пошли на Астрономическую башню, — спустя несколько мгновений произнес Риддл. — Помнишь, ты в самый наш первый разговор сказал, что я демоненок, пытающийся быть, как ангел? Полностью уверен, что это не я, Том, — ухмыльнулся Гарри. — Может быть, — ответил слизеринец и ускорил шаг, чем заставил Поттера бегать за ним, хихикая.***
Лето после четвертого курса было таким странным, потому что им обоим было не просто скучно и одиноко друг без друга, но многое будто очень сильно поменялось у них внутри. Гарри постоянно снились сны. Самые разные: где он в школе, в Хогсмиде, в общей спальне, у Дурслей. Но самое главное, что в каждом сне присутствовал Том, без каких-либо исключений. Они смеялись, они плакали, они… целовались. Да, было очень много снов с таким сюжетом, и ему, к великому удивлению, они нравились. В частых случаях он просыпался с мокрыми штанами, что было не так уж и удобно. То же самое происходило и с Томом. Он неудоумевал и злился — ни одна ночь не проходит без упоминания Поттера в его видениях! Кое-как они провели остаток этих каникул переписываясь. Когда настало время встретиться, то парни, буквально подбегая, открыто уставились во все глаза друг на друга. — П-привет, — заговорил первым Гарри. — Здравствуй, — ответил Риддл, при этом жадно разглядывая гриффиндорца. — Зайдем в купе? — А, да, конечно, — промямлил Поттер, после чего они направились в конец поезда, в их любимое место. Четверть поездки прошла спокойно, за разговорами, пока Гарри не затронул тему того, что ночами еле спал. — Я тоже. Ты почему? — согласился Том. Парень покраснел, отводя взгляд то к окну, то к двери, лишь бы не видеть прямого взгляда друга. — Эм, ну, бессоница? Не знаю, — закусив губу, проговорил он. Риддл поглядел на него и, прищурившись, сказал: — Ты врешь. — Ч-что? Я? Нет! Зачем мне врать?! — заволновался Поттер. Мерлин, лишь бы не понял. — Ты врешь, я чувствую. Скажи, почему ты не спал, а я скажу, почему я, — предложил слизеринец. — Вдруг будет нечестно. — Я надеюсь, что будет честно, а теперь говори, — поднажал он. — Ладно… — вздохнув, он произнес на одном дыхании. — Мне снилось, как мы с тобой целуемся и всякое такое. Этот писк чуть не прошел у Тома мимо ушей, но он смог уловить смысл. — Ну, думаю, больше не стоит волноваться насчет честности, — хмыкнул Риддл, но увидев растерянный взгляд напротив, поспешил объясниться. — Ты мне тоже снился. Были даже не просто легкие поцелуи. — Ты… ты серьезно? — лицо Поттера меняло окраску, становясь то белым, то красным, то синим, а потом обратно. — Серьезнее некуда. Я… можно? — он подхватил двумя пальцами подбородок друга. — Долго я ждал и хотел сделать это. — Да, да, можно, — ответил Гарри и первым потянулся за поцелуем. Их губы впились в целомудренном, легком давлении, а сердца опустились до пяток и после вернулись, ударившись в солнечные сплетения. Они разминали губы друг друга, чувствовали кончиками языков привкус чужого рта. Оторвавшись, парни рвано задышали, но опять воссоединились в мягком, головокружительным своей сладостью поцелуе. Всю дальнейшую часть поездки голова Гарри покоилась на широком плече Тома, и они что-то размеренно обсуждали, а их ладони были сплетены между собой, крепко удерживая навсегда.***
Он постоянно спотыкался, пока его волокли за руку по всему школьному коридору. — Да остановись ты уже! — фраза была брошена так же, как и следующим действием острый предупреждающий взор холодных глаз. Вскоре они добрались до какого-то заброшенного кабинета, куда Том и затащил Гарри. — Так, слушай… — Я не знаю, что там случилось, что ты просто украл меня, когда я разговаривал. Это неприлично! — перебил еще даже не начавшего разговор Риддла Поттер. — Тебе ли говорить о приличиях? — приподнял он бровь. — Что ты постоянно крутишься с Диггори?! — Что? В смысле? — В прямом. Вы очень много времени проводите вместе, Гарри, и ты так улыбаешься ему, что я даже в ступор впадаю — может, это ты с ним встречаешься, а не со мной? Гриффиндорец опешил, но потом осознание накатило на него волной. Том ревновал. Он оскалил клыки, хотел показать, что Гарри принадлежит только ему, но и не нужно было, ведь тот всецело любил его и только его. Лоб парня уперся другому в грудь, а из горла вырвался смешок. — Мерлин, Том… а я-то подумал, — не дав ему ничего сказать, Гарри обхватил ладонями лицо своего парня и глубоко поцеловал, стараясь выразить в этом поцелуе как можно любви. — Глупенький ты мой, заревновал? — Я не глупенький, Салазар тебя побери, ты даже не видел, как это выглядит со стороны. Ты не понимаешь, что я чувствую, когда вижу тебя рядом с другими, ты, демоническое отродье, заставляешь мое сердце бится так, будто я на марафон выхожу каждый день… — прервал его заливистый смех, мягкий, успокаивающий поцелуй и теплые руки, которые сплелись с собственными. Все волнения и беспокойства разом отпустило. — Если ты так хочешь, то я не буду, ну, не знаю, переходить черту, и общаться с кем-то так, как тебе не нравится. Но знай, что я прощаю тебе это своеволие и власть в отношениях только из-за того, что ты очень милый, когда ревнуешь, — парень пригрозил Тому пальцем, но снова расхохотался, крепко обнимаясь со своей любовью. — Не смей называть меня милым и глупеньким, дьявол, — ухмыльнулся Риддл и накрыл губы Гарри своими, деля улыбку на двоих.***
Получив письмо в середине августа, он был очень рад и взбудоражен будущим. Они с Томом хотели снять квартирку на Косой Аллее, устроиться на нормальную работу, а уже потом на заработок купить целый дом. Их жизнь должна была пройти отлично, счастливо и долго, потому что так и бывает в сказках, да? Красивые концы, когда ты доволен жизнью и тебе больше ничего не надо. Но судьба не всегда любит делать все так, как принято считать нужным, у нее бывают свои планы. До возвращения в Хогвартс оставалась неделя, когда Гарри пришло еще одно письмо. Он уже был готов прочитать, ожидая, что Том это прислал, но увидел другую, официальную печать и подпись: «Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор». Его данное немного смутило, но Поттер все же открыл и начал читать: «Здравствуй, дорогой Гарри. Как ты? Как прошли твои каникулы? Я решил, что лучше тебе рассказать об этом, чтобы в будущем не возникло вопросов. К моему огромному сожалению, я должен признать, что вчера до меня дошли новости о кончине твоего друга, Тома Риддла. Я был ошарашен, узнав, что его убили темные магические артефакты, запрятанные у его работодателя в магазине. Мистера Горбина арестовали и дали срок в Азкабане…» Сердце пропустило удар. Нет, нет, нет, нет. Это шутка, так ведь? Это всего лишь шутка, Том договорился с Дамблдором, чтобы тот написал ему такое, конечно, хотя у них были крайне неприятные отношения. Наверное, Том выучил какие-то новые заклинания, с помощью которых подделывают почерк, ставят печать, или он сам придумал, точно, он же умный. Такого даже не может быть, Мерлин всех побери, это… невозможно… Он решил дочитать написанное, пока еще находился в здравом рассудке. «… дали срок в Азкабане лет на 10, не меньше. Я знаю, что вы были близки с Томом, мне очень тяжело говорить сейчас об этом, представляя твое состояние. Но лучше сказать сразу, ведь тебе было бы еще хуже, узнав ты уже вернувшись в Хогвартс. Надеюсь, что ты не будешь сильно огорчаться, он сейчас в хорошем месте, мой мальчик. Удачи в дальнейшем, Гарри. Альбус Дамблдор. 25.08.1997» Гарри никак не получалось вникнуть в то, что было написано. Все это нереально, все неправда, это просто кошмар, один из тысячи, он сейчас проснется и никакого письма не будет, он все еще будет ждать первого сентября с нетерпением, все еще ждать встречи с Томом, все еще… Ноги уже не слушались и свалили хозяина на пол, а из глаз бесконтрольно потекли слезы, крупными каплями оседая на пол. Все еще невозможно, его мозг отказывался воспринимать новую информацию, а глаза расплывались и делали мир перед собой мутным и незаметным, окуная Гарри с головой в случившееся. Его больше нет. Тома Марволо Риддла больше не было в живых. Оглушительный крик и мощный порыв магии раздались так сильно, что разбились окна, и зашевелились ближайшие деревья.***
Шел уже третий день, как он свыкался с мыслью о потере Тома, если быть точнее, пытался свыкнуться с этим. Не получалось. В голове все еще мелькали образы, как они встретятся с Риддлом на Платформе 9¾, сядут в Хогвартс-Экспресс и поедут в школу. Сдадут экзамены, выберут квартиру, заживут своей жизнью. Видения один за другим причиняли острейшую боль в области груди, сжимали сердце, закрывая доступ к кислороду. Руки дрожали неимоверно сильно, из кончиков пальцев сыпались искорки и оставляли ожоги на поверхностях стола и всего другого, к чему прикасался парень. Он жил этими мечтами, он не желал из них выходить в суровую реальность, где никак не сможет исполнить все то, что они так долго планировали, если только не в одиночку. Надежда в нем не погасла, хотя и сделать все это не будет возможности уже навсегда. Гарри не отзывался на внешние раздражители, не вслушивался в крики Петунии, что плохо выполняет данные ей приказания, не реагировал на Дадли и его дружков. Ничего из всего того, что обычно вызывало в нем хоть что-то. Поттер все так же думал о Магическом мире, нежели об этом, но никак не примирился с мыслью о том, что одной значащей детали уже не будет.***
Он стоял на платформе, но никто к нему не подошел. Он сел в тот самый, особенный вагон поезда, но дверца не открылась, не показала никого. Он вошел в Хогвартс, но рядом с ним не стоял он. Гнев медленно бурлил в нем, обжигал его самого и посылал теплые волны в воздух. Жалок, слишком жалок был конец Тома. Он не должен был так умереть — от каких-то там артефактов в подвале старого потрепанного магазинчика. Смерть забрала его неожиданно, и самое сильное, чего боялся Том — была встреча с ней. Не могу смириться, что моя жизнь оборвется. Просто я пропаду и все. Надеюсь, я найду способ этого избежать.» — Эй, с тобой все в порядке? — его коснулась чья-то рука, в ту же секунду оказавшаяся одернутой. — Ты стоишь тут уже минуты две, а из ушей сейчас будто пар выйдет, — говорила ему какая-то гриффиндорка. — Со мной все нормально, — через зубы сказал Гарри. Ему хотелось ударить ее по лицу, она выглядела слишком кислой, а презрение так и виделось в глазах. — Хорошо-о, тогда я пойду, — ответила она и ушла, слава Мерлину, а то бы он не сдержался. Поттер выдохнул и пошел к себе в гостиную. Он не мог закрыть разум от назойливых мыслей о разных способах смерти любимого. От болезни, от руки какого-нибудь врага, от старости. Опустившаяся рука с зажатой в ней палочкой, прожитая и выжатая до последних капель жизнь с самыми насыщенными соками. Не так, не так он должен был закончить! Его смерть должна была быть великой, началом конца, точкой грамотно составленной главы. Но нет, Смерть решила, что его душа принадлежит другому измерению, и унесла его совсем рано, оставив Гарри мучаться без нее, без половины собственной души. Они были как одно целое, понимали друг друга с полуслова, поддерживали и помогали. Были главным счастьем в их путях, а теперь у парня словно оторвали сердце и оставили сосуды сжиматься в агонии. Он был зол на все и всех, причастны ли были они или нет было неважно. На Горбина, что держал эти Мордредовы артефакты, на авроров, не успевших вовремя оповестить колдомедиков. На последних, что не смогли спасти Тома. На Дамблдора, так спокойно написавшему ему только письмо и сухо сказавшему будто совсем не нужную информацию… Были виноваты все, и он в том числе. Гарри не смог вовремя предупредить, чтобы Риддл был осторожен, он не спас его, он не помог. Все обвинения, которые были воздвигнуты на других, теперь сыпались на него им самим же, что вызывало головную боль, от которой сжимались зубы и виднелись желваки на скулах. — Гарри? Встревоженный голос проник в сознание и отозвался эхом, заставив Поттера поднять голову. — Все… все хорошо? Друг, ты сидел и сквозь зубы мычал, еще у тебя магия разбушевалась, — Рон Уизли неловко указал на его руки, сжатые в кулаки на коленях. Действительно, магия искрила и словно пыталась вырваться. — Я, эм, все нормально, не беспокойся, — ответил он и отвел взгляд. — Точно? — забота парня уже начинала поднадоедать. — Я же сказал, что все нормально! — прикрикнул Гарри. — Ладно, как скажешь… Просто поинтересовался, — подняв ладони в знак капитуляции, отошел он. Юноша вздохнул и сжал пальцами переносицу, пытаясь собраться с мыслями. Он так сойдет с ума, если не предпримет попыток успокоиться. Тому бы не понравилось, что его парень может сдаться под напором чувств, он бы сказал ему взять себя в руки и ни в коем случае не позволять эмоциям одержать над собой победу. Но что делать, если эта черта унеслась вслед за Риддлом? Гарри не умел быть терпеливым, никогда. И восстанавливать нервные клетки у него не было сил. Но… почему бы не попытаться хотя бы жить дальше? С огромной, размером с черную дыру, раной в груди, полностью сломленный и оставшийся один, но все еще живой. Он постарается прожить жизнь за двоих, долго и тягуче, как патока, как и хотел Том, но, увы, не смог. А кто, как не Гарри, исполнит его мечту?