Хищник

Тепло камина дарило уют и спокойствие. Нацу сидел на мягком ковре, укрытый пледом, держа в руках живой трофей этого задания. Блондинистые волосы Люси переливались от всполохов огня, веки были закрыты, так как девушка, не выдержав психической нагрузки, уснула прямо в его объятиях. Странно, но даже во сне Хартфелия не отпускала Драгнила: она сжимала в руках ткань его одежды, боясь вновь потерять. Нет, сейчас не страшно. Всё, что он мог у неё забрать, он забрал. Её невинность, пусть даже и таким способом. Он профессионально украл её сердце, не желая возвращать. Возможно, он поставил бы это самое сердце под стекло, как редкий экспонат, но вот только… Он не любоваться ее украл. Саламандр сделал это для себя. Нет, он не эгоист, просто впервые в жизни встретив такого непорочного и чистого ангела, он завалил чёртово задание, ведь ему было поручено устранить наследницу семьи Хартфилиев. *** Как и говорил Эвклиф, Драгнил имел связь с Джудо. Неподеленная прибыль от следующей сделки стала причиной раздора. В тот день пристрелили и Лейлу, чтобы жена не смогла отомстить за мужа, однако дочь не тронули. Счастливая случайность или это всё подстроено? Тот мужчина с широкой улыбкой, который предоставил ей жильё и деньги. Зачем?! Зачем незнакомцу это?.. На самом деле ответ довольно прост: государство, по исполнении Люси восемнадцати лет, по завещанию было обязано вернуть Хартфилии её владения, в противном случае все перешло бы к Драгнилу. Только вот государство подзадержалось ненадолго. А когда начало копаться в архивах, чтобы найти наследницу, то Игнил об этом узнал первым и решил убрать все препятствия на пути к деньгам. И для этого дела он подослал лучшего убийцу… Своего сына. *** Он не знал, что все пойдёт не так, он думал, что размозжить девчонку будет проще простого, ведь этот человек не раз убирал людей, отправляя на тот свет. Однако узнав имя жертвы, пошатнулся: они уже встречались. Пять лет назад ему было поручено убить друзей отца, но ребёнка оставить в живых. Тогда этому ребёнку было уже четырнадцать. Наёмник прекрасно помнил, как плакала мать, держа на руках мёртвое тело мужа, а потом и сама отправилась следом за ним. Он еле успел уйти – домой вернулся ребёнок. Нацу, стоя за стеной, слышал, как девочка кричала и звала на помощь, просила родителей очнуться, но тщетно: лужа крови становилась всё больше. Драгнил успел выйти из дома, когда, спустя некоторое время, малышка упала в обморок, тогда парень смог увидеть дочь. Это светловолосое чудо, хрупкое, как венецианское стекло, только что осталось сиротой. На всего лишь миг ему стало совестно. Но только на миг. Холодная кровь не позволила разориться на что-то большее. К тому моменту он умело надевал маску равнодушия к жертвам, но глаза, полные горечи и слёз остались в его памяти навсегда. Когда он вломился в её дом спустя несколько лет, приставив к горлу нож, то ожидал испуга, криков о помощи, чего угодно, но не покорства. Полного и необъяснимого. Естественно, у неё был шок, перед глазами пролетела вся жизнь, заостряя внимание на убийстве родителей. Казалось, что это похоже на продолжение истории… И шоколадного цвета глаза застелил страх. Неудержимый. Тот, который заставлял испытывать и ощущать сильнее, стать чувствительнее ко всему, а главное, попытаться не сойти с ума. Возможно, он так и не поймёт, что заставило его остановиться в тот момент, когда он полоснул её нежную кожу острым кончиком ножа. Хотя Нацу не дурак, но и в любовь он не верит. Наверное, надо быть большим идиотом, чтобы самому сунуться в гнездо копов, чтобы вытащить оттуда какую-то девчонку, однако для него это было просто необходимо. Да, опять же для самого себя. Он просто не знал, что именно подвигло его на это, будь он каким-то супергероем – завязал бы все дела и свел их на «нет», но, увы, Судьба распорядилась иначе. А сейчас она лежит на его руках, такая беззащитная и беспомощная, но Нацу чётко осознает, что она теперь принадлежит ему одному. Да, это все собственничество, которое не давало ему покоя. Хартфилия зацепила его. Не характером, который так любят показывать современные девушки, а покорством. Чистым. Все-таки в мире ещё остались такие, как она. Хотя, возможно, она одна и осталась. Мир стал слишком распущен и корыстен. Люси поморщилась от всполохов огня и медленно открыла свои шоколадные глаза. Посмотрев вверх, она смогла разглядеть лицо Драгнила, уставившегося на огни камина. Нацу повернул голову, и встретился взором с девушкой, и на момент, на тот самый короткий момент, что-то ударило в висок, что-то отдалось в область сердца у обоих. У него. Это странное, но до смерти приятное ощущение того, что теперь всё будет хорошо, всё будет так, как и хотелось, что та птица, которая попалась в его сети, наконец, приобрела свободу. Моральную. Он больше не позволит ей ускользнуть. Заставит её полюбить то, что нравится ему. Приложит все усилия, чтобы она сама захотела остаться, как бы её ни выгоняли. У неё. Люси была слишком открытым человеком и слава Богу, что всё обошлось. Ну ладно, практически всё. Камин потрескивал и дарил тепло, придавал интимную обстановку, заставив Хартфилию чуть покраснеть. – Хочу, чтобы ты осталась, – тихо проговорил Нацу, не отрывая взгляд от огня, только руки, прижимающие девушку ближе, дают понять, что он разговаривает не сам с собой. – Не уходи, – Драгнил зарылся носом в её волосы, вдыхая столь чудесный аромат. Вроде он и предоставляет ей выбор, но в то же время, и отпускать не собирается. Одно слово – мужчины. – Не уйду, – приподнимая голову, она легко касается его сухих губ своими, закрывает глаза, из глаз беззвучно потекли слёзы от чёткого осознания: всё закончилось, и Нацу хороший человек, просто он так выражает свою «драконью» любовь. Углубляет невинный поцелуй, попутно стискивая блондинку в объятиях, она первая начала это, как и то, что покрывало «случайно» слетело с ее плеч. Кожанка Нацу была снята и отправлена куда подальше. В Хартфилии просыпалось желание на фоне такой атмосферы. Ну что ж, она первая сделала шаг навстречу Нацу, теперь-то уж она точно не отвертится. Сейчас он сделает всё по-другому, не сомневаясь, что ей понравится, а прошлое будет максимально стёрто из её памяти. По-настоящему. Просунув ладони под футболку девушки, он начал её медленно снимать, не прекращая столь страстного поцелуя, от которого сложно оторваться. Эти губы слишком сильно его манили. Прикасаясь к оголенной коже на талии Люси, Драгнил начал поднимать предмет одежды нарочито-медленно выше, а затем, когда всё-таки пришлось прервать столько ненасытный поцелуй, парень одним рывком сдёрнул с Хартфилии футболку и отбросил, припадая к ней снова. Люси подаётся вперёд, опрокидывая бандита на мягкий ковёр с длинным ворсом, проводит подушечками пальцев по его торсу, задирая борцовку, слегка измазанную в крови, но её это не пугает. Уже. От него, конечно, много чего можно ожидать, но теперь она решила ему доверять. Доверять во всем, соответственно, и себя. Причём, в первую очередь, ведь, по сути, ей нечего терять. Ощущая рельеф аполлонского тела мулата, Люси, по мере поднятия борцовки, языком проводит по линии от пупка до ямки между ключицами, срывает с парня предмет одежды и кусает крепкую мужскую шею, заставляя представителя мужского пола судорожно выдохнуть и слегка стиснуть зубы – больно и приятно одновременно. Проведя ладошками по мускулистой груди, Люси кусает мочку уха и тут же зализывает её. Проводит игривым язычком по мощной шее, заставляя её расслабиться – и тут опять кусает, принуждая юношу приятно содрогаться и желать Хартфилию ещё больше. Проводя руками по изгибам его тела, шаловливые пальчики пробираются к пряжке ремня и пытаются её расстегнуть. На момент задумавшись, как же всё-таки устроена эта конструкция, как порой парни задумываются над конструкцией застёжки женского бюстгальтера, блондинка находит выход и, расправляясь с молнией, стаскивает с бандита джинсы. С её бандита. Бандита, который посмел украсть её сердце, будто это и было первоначальной его задачей. Жалкие попытки остаться верховной главнокомандующей не увенчались успехом – Нацу быстро нажал на пару точек под коленками Хартфилии, и та тут же упала, а парень, пользуясь ситуацией, подмял представительницу прекрасного пола под себя, попутно стаскивая с себя столь теснящие боксёры. Теперь его очередь её мучить. Нежно стягивая лямки лифчика с хрупких плеч, Саламандр, управляясь одной рукой, с легкостью приподнимая чувственное тело, двумя пальцами расправляется с застёжкой и снимает эту деталь гардероба. Нежно касаясь подушечками пальцев ещё не до конца прошедших синяков на груди, парень в прямом смысле зализывает раны, заставляя Люси окончательно отдаться ему во власть. Вся. Без остатка. В очередной раз. Затем его ладони ползут к спине, спускаясь вниз, под кружевную ткань трусиков, в то время как её длинные пальцы запутались в слегка засмоленных розовых вихрах. Последнее белье летит куда-то прочь, а руки и язык парня проходятся по всем местам, где ранее была причинена адская боль телу девушки. На миг перед глазами промелькнула картина злополучного вечера: как она, плача, в такой же позе лежала под ним и просто принимала своё наказание… Сейчас он не желает повторять или даже приблизительно напоминать ту ночь. На момент отстранился от юной особы, которая тут же опрокинула Саламандра, уселась к нему на колени и заглянула в глаза: как же она хотела раствориться в нём так, чтобы чувствовать себя абсолютно защищённой в его руках. Он первый потянулся к её губам – слишком велик соблазн. Сладкий поцелуй нежных девичьих уст был своего рода успокоительным бальзамом для его души. Он хотел, чтобы она сделала все сама. По собственной воле, а не по его принуждению. И вот, обвив мужскую шею руками, девушка, приподнявшись, опустилась вниз… Слегка спёрло дыхание обоих. Поцелуй не прекращался. Тела горели от желания… От внезапно нарастающего желания. Опустившись до конца, она выдохнула. Немного непривычно, ещё бы. А вот для Нацу это было довольно тяжёлой пыткой. Хотелось движения, хотелось быстрее, но сдерживать себя слишком сложно, даже если он сам себе поклялся, чтобы Люси всё сделала сама. Слишком приятно. Поэтому, не выдержав муки, Нацу положил большие ладони на её бедра и приподнял, продолжая долгожданное наслаждение. Дыхание начало сбиваться, в комнате заметно повысилась температура то ли от камина, то ли от горячих тел, а, возможно, и всё вместе. Пальцы Драгнила намертво вцепились в тело Хартфилии, чтобы не позволить ей нарушить нараставшую Нирвану, однако блондинка вдруг замерла и улыбнулась практически на пике блаженства. Нацу же, хмыкнув, всё-таки решил дать понять, что она всегда будет выполнять то, что хочет он, только с одной разницей: ей тоже будет нравиться, поэтому, перевернув девушку, как пушинку, на живот, начал делать резкие движения, держа её одной рукой за волосы, а второй за таз, иногда не больно шлёпая по попке. Он прекрасно понимал, что она полностью принадлежит ему, и эта мысль будоражила тело. Кто знал, что жизнь может вот так обернуться?.. Что сердце, пусть даже такое холодное, может затронуть чистая и непорочная душа?.. Вжав её максимально обеими руками за бёдра, парень испустился, наклоняясь и целуя бывшую заложницу между лопаток. Нежно, с чувствами. А Люси, закрыв глаза, просто улыбалась, потому что знала: ад давно кончился.