Gears of War. Мысли на поле боя.

Скоро мой выход. Я смотрю на величественные руины каменного здания. Удивительно, как наши враги умели когда-то строить такие… вещи. Оно кажется мне огромным, словно гора. Яркие куски ткани свисают со столбов вокруг него, на них что-то написано на их языке. Это все придает таинственности этому месту. Наши враги уже заняли его, не знаю, удастся ли нам отхватить это место. Оно такое красивое, хотелось бы, чтобы оно стало нашим. В бой выдвинулись первые отряды. Они обрушили нашу ярость на врагов, снося всех на своем пути. Наш командир горд. Они разносили всё, что вставало пред ними, никакие преграды не останавливали их. Но вскоре у врага появилось что-то, что резко разредило наши ряды. Мой брат отправился вперед, вместе с новым отрядом, возглавляемым кем-то огромным и сильным. Я уверен, они смогут пробиться, и скоро мы будем праздновать победу. Какое-то время я слышал только тишину и сопение в тяжёлом дыхании моих товарищей. Но вскоре раздался оглушительный взрыв. За ним еще один. И еще один. А за ним громкий гул. Командир отвел взгляд в сторону от огромных часов, на которые смотрел всё это время. Он поднял руку и, повинуясь, еще несколько моих братьев и товарищей рванули вперед. Во мне теплилась какая-то странная надежда, что они вернутся назад, мои братья, что они могут обойтись без исполнения своего долга. Но я не смог бы сам подумать о таком – не сделать то, ради чего ты существуешь. Я знал, что больше их не увижу. Командир бросил на меня быстрый взгляд. Он понимал, о чем я думал. И он ободряюще крикнул вдогонку бойцам, несущимся к этому прекрасному зданию. Его голос всегда вселял надежду в нас. Я услышал еще несколько взрывов. Хотелось оглохнуть, чтобы этого не было, но мой слух всегда мучил меня – чувствовать любой звук, даже самый тихий и далекий. Я услышал нарастающий гул откуда-то сверху, одновременно с этим командир весь напрягся, словно в любой момент был готов сам рвануть вперед, на помощь своим бойцам. Но тут раздался еще один взрыв и гул резко оборвался. Все бойцы, оставшиеся тут, вскинули оружие и кулаки в знак торжества. Но бой еще не был окончен. Выдвинулся следующий отряд – бой продолжался. Последние из моих братьев отправились туда. Среди товарищей я теперь был последним из своего многочисленного рода. Я повернулся к командиру в немом вопросе. «Удастся ли им?» - хотел спросить я, - «Не будет это для них впустую?» Он ничего не ответил. Он и сам сомневался. Я услышал взрыв. Как они называют таких как мы? «Камикадзе»? Я несколько раз пытался выговорить это слово, но мне ни разу не удавалось. Командир однажды рассказал, что быть «камикадзе» тоже почетно. Но удастся ли нам быть хорошими «камикадзе»? Я волновался. И внутри меня медленно сгущался страх. Я не хотел быть «Камикадзе». Я хотел побродить по этому величественному зданию, увидеть его изнутри и со всех сторон. Еще один взрыв и громкие крики. Видимо, эта битва куда труднее, чем нам всем казалось. Командир встал и посмотрел на огромные часы. Он выглядел решительно. Причудливые «стрелки» показали что-то, что ему понравилось. Он вскинул оружие. И тут я понял. Что здесь осталось лишь четверо моих товарищей. Все мы совершенно разные. Но теперь мы должны справиться со всем, что осталось в этом здании. Командир посмотрел на нас и даже тяжело вздохнул. Он понимал, что не сможет помочь нам на поле боя как следует. Но он решил идти с нами. Я выбежал вперед всех, отовсюду лился свинцовый дождь. Один из моих товарищей не успел подбежать к входу, как его повалили и разрезали пополам. Я оббегал завалы и прятался за красивыми каменными колоннами. Наши враги громко и самонадеянно кричали что-то на своем странном языке, который лишь некоторые могли «понять». Еще двое моих товарищей упали замертво, но до этого успели прихватить с собой в мир иной множество наших врагов. Командир, тяжело дыша, спрятался рядом со мной, перезаряжая оружие. Он был серьезно ранен, но я не мог ему помочь, я просто не умел. Он серьезно посмотрел на меня и указал мне сидеть здесь. Он знал о моих сомнениях и желаниях, теплившихся где-то в глубине. Он выскочил из укрытия, обрушивая на врагов град пуль. Один из них упал замертво с простреленной головой, другой, схватившись за ногу, упал на землю и попытался отползти. Командир подбежал к нему и добил его, разбрызгивая кровь в разные стороны. Третьего врага он ударил прикладом и повалил на землю, со всей силы ударяя того головой о каменные плитки. Командир едва стоял на ногах, но он с гордостью обернулся на меня, уверенный, что опасность миновала. Но это было не так. Сзади к нему бежало это ужасное существо, размахивая поднятым с земли тесаком и крича что-то. Я хотел кричать, чтобы командир обернулся, но я не мог. Но я не мог позволить, чтобы все окончилось так. Я рванул вперед. Сухое и морщинистое лицо командира исказила гримаса удивления и ужаса, когда он понял, что происходит. Я оттолкнул его вбок и был уже рядом с врагом, я почувствовал, как загорелся «фитиль». Я знал, что делаю всё верно. Но тут же в меня ударилось что-то. Это была нога врага, он отправил меня в полет. Мой «фитиль» громко шипел. Я стремительно удалялся от цели. Мир вокруг словно замедлился. Если бы я мог заплакать, я бы заплакал. Сколько моих братьев постигла та же участь? Прибор на моей спине издал громкий звук от удара о камень. Я был так далеко, я был так бесполезен и жалок. Я лишь наделся, что командир сможет справиться теперь, когда я отвлек врага, хотя бы на секунду. И еще я очень хотел обернуть время вспять. Но командир, стискивая зубы от боли, схватил врага за горло и руку и швырнул в меня. На лице человека была паника. Я попытался поднять уголки своей пасти в ухмылке. Я все-таки не такой плохой «камикадзе». И лишь пронзительный победный крик Кантуса–командира сопроводил громоподобный для меня взрыв, так резко оборвавшийся. Но если мы теперь победили, почему мне показалось, что крик этот был таким… «горестным»?