Там лютый дух, там смертью пахнет...

      Прошло больше полутора месяцев, прежде чем страсти, наконец, утихли. Мандрагоры в Хогвартсе, усилиями Невилла - хорошего друга моей дочери -, поспели почти на месяц раньше, чем планировалось, а потому жертв василиска уже успели вернуть к жизни. На остальных, по большому счету, было плевать, лично мне нужны были только близнецы. Точнее даже не мне, а нам - Орловым и Уизли. Между семействами, благодаря нашим необдуманным поступкам, возникла ситуация, которая требовала разрешения. Возник вопрос - как все обставить, чтобы ни у кого в замке не возникало подозрений. В итоге решили воспользоваться старым-добрым способом - обставить все так, будто девочка скончалась. Молли с огромным трудом смирилась с тем, что в семье у нее стало на одну маленькую девочку меньше, и с еще более колоссальными усилиями убедила смириться своего супруга. После этого, нам пришлось откачивать особо впечатлительного Артура Уизли, который в малышке-Джинни души не чаял. Детям о планах говорить ничего не стали, опасаясь, что те проболтаются или поведут себя неадекватно. Гарри, Гермиону и остальных друзей Лены, по ее настоянию, пришлось посвятить в дело под заклятие прикушенного языка, которое запирало информацию в голове, если носитель собирался ее выдать кому не следует. Как я потом узнал, Лена исполнила братьям Уизли целый экспромт на тему, что спасти их сестру не удалось из-за того, что это они провтыкали ее состояние. Я, конечно, отчитал ее за то, что парней теперь чувство вины отпускать не будет, но, как оказалось, моя егоза этого и добивалась. Зачем - я так и не понял.       Мой папа сделал соответствующий эликсир на основе напитка живой смерти. Стоило подмешать его Джинни в лекарства - и в ту же ночь она умерла в страшных мучениях. Мадам Помфри, школьная целительница, не была в курсе, равно как и весь остальной персонал замка, а потому искренне пыталась девочку реанимировать, но у нее не вышло. В школе объявили траур, занятия и экзамены были отменены. На учителей и одноклассников Джинни смотреть было больно, когда Дамблдор со скорбной рожей объявил, что малышка пала жертвой чудовища Слизерина. После этого старик объявил, что само чудовище сразили отважные и неравнодушные студенты второго курса - Орлова, Поттер, Долгопупс, Гринграсс, Грэйнджер и малышка-первокурсница Лавгуд. Дескать, директор сожалеет о том, что не внял их словам и что напрасно подумал о них плохо. И что он, Альбус-Персиваль-бла-бла-бла Дамблдор, очень сильно скорбит.       Я лишь мысленно выругался. Вот же скотина двуличная... Как будто я не знаю, чьи люди подбросили Джинни дневник. Вернее, уже не Джинни, а очень даже Жене - когда мы, спасая ее от смерти, приняли ее в семью, дать ей новое имя было не только предосторожностью, защищающей малышку от дурного влияния и лишних вопросов, но и обязанностью, диктуемой нам самой магией и традициями. Дамблдор об этом еще не знает, но мистера Хоффа, который по его указке подбросил девочке крестраж, уже вовсю допрашивает Комитет. Едва ли, впрочем, сам Хофф знал, что именно он подкидывает первокурснице, сквибы вообще слабо чувствуют магию. "Почему его допрашивает Комитет, а не центр Мракоборцев?" - спросите вы. А потому что Женя Орлова принадлежит семье русских ведунов и является, пусть и магически обретенной, а не врожденной, кровью от крови Орловых. А это уже юрисдикция Комитета, точнее - Цеха Ведунов. Когда старик-директор закончил свою речь и объявил, что все желающие могут до сентября покинуть замок, мы, забрав Гарри, Лену и тело тогда еще Джинни, убрались из Хогвартса. Оказавшись в родовом поместье, мы шустро ввели ей противоядие - и девочка очнулась.       Лена давно выпрашивала у меня младшую сестренку, а потому к случившемуся отнеслась с визгом радости и ликования. Ей вообще нравилась рыженькая первокурсница, хоть она и относилась к ней с настороженностью, ведь та, под влиянием прежней родни, пыталась отнять у нее Гарри. Добавило ей настроения и то, что Женя, избавившись от установок матери семейства Уизли, больше не планировала клеиться к Гарри. Как оказалось, мать ее держала едва не в ежовых рукавицах, полностью подавляя своеволие, порой опускаясь до зелий, заклятий забвения и подчинения воли. К Избранному магической Британии она вообще хотела относиться просто как к другу, но миссис Уизли считала иначе. Об этом моя теперь уже вторая дочь поведала нашей семье в ходе первого нашего совместного семейного ужина, который проходил в родовом поместье на Байкале, куда мы забрали ее пока что для реабилитации. Услышав это, я предоставил девочке право выбора: она может продолжать обитать в "Норе" или перебраться к нам, в "Гнездо Орла", и, тем самым, окончательно признать, что она - Орлова, а не Уизли. Чувствуя наше к ней отношение, думала девочка недолго.       Таким образом у меня внепланово появилась вторая дочь, а у Лены - младшая сестренка. После того, как сама Женя признала нас семьей, у нее вскоре начались метаморфозы. Магия нашего дома, чувствуя родную энергию в жилах девочки, решила подвести тело под соответствие душе и аурам. За полтора месяца девочка изменилась настолько, что я уже начал сомневаться - а была ли она вообще Уизли? Под давлением дома, она слегка окрепла магически, хоть и не стала такой же сильной, как Лена или Гарри, которые прошли процедуры обращения. Рыжие волосы со временем стали светло-русыми, цвет радужки изменился на характерный для нашего семейства фиолетовый. Изменения, конечно, происходили не в один миг и были далеко не безболезненными: по ночам Женя иногда вопила так, как даже Лена не кричала во время Посвящения, в такие ночи никто не спал...       Легенда для нее была составлена максимально быстро, просто, но со вкусом. Любой целитель, осмотрев ее, скажет, что девочка долгое время находилась под проклятием. Васька предложил мне идею: дескать, девочка была перед началом года у него в гостях, в замке Волфсинг, что расположился в Закордонье, и там попала под проклятие, с которым боролась больше года, а потому не могла заступить на учебу ни в Хогвартсе, ни где-либо еще. Так появился повод оставить ее в школе - Женя изъявила желание хоть немного видеться и общаться с бывшей семьей, якорем своей прошлой жизни. Херовой, полной мучений и тирании матери, но жизни. Да и какие-никакие друзья у нее были, хоть с ними и придется знакомиться по-новой. Со всеми, кроме прозорливой Лавгуд, полувампирша уж точно поймет, откуда взялась Женя. Прошение в Хогвартс о принятии на обучение еще одной Орловой было отправлено и мы даже успели получить от Дамблдора согласие в ответ. Так что ждем к августу письмо для нее. Лишь бы только Распределяющая Шляпа не словила парадокс. Впрочем, едва ли. Лена успела мне рассказать историю сэра Эрмина, а уж убедить доброго духа-хранителя не поднимать шумихи младшенькая, думаю, сумеет.       Дни шли за днем, постепенно магия вытеснила из моей новообретенной дочери почти все, что было в ней от Уизли. Девочка стала настолько похожа на Лену, что мы с Гарри иногда их не различали. Да и сама Женя быстро освоилась в новой семье. Я едва не расплакался от умиления, когда она назвала меня папой, моих родителей - дедушкой и бабушкой, а Лену - сестренкой. Никто не прививал ей родственные чувства, она сама их в себе разбудила. В этот момент я и понял, что теперь она точно моя дочь. К исходу марта Джинни и сама себя стала называть не иначе, как Женей.       У детей быстро сложились самые близкие отношения, чему я не мог не радоваться. Каникулы, которые у них внезапно стали длиной не в два, а в почти пять месяцев, прошли не зря. Старшая дочь в компании Гарри учила младшую всем премудростям, которые ей следовало знать и уметь, дабы никто не заподозрил ее в неведении. Зерна знаний пали на благодатную почву вымуштрованного сознания девочки, она привыкла слушать, слышать и схватывала знания буквально на лету. Девочки быстро сроднились и вели себя так, словно всю жизнь были вместе. Вскоре был поднят и вопрос о скорейшей русификации младшей дочери, в чем опыт бабушки с дедушкой был не заменим. Помогли, конечно, и книги по русскому языку, которые, побывав на полках нашей библиотеки, буквально врезались в память. Уже к середине июня Женя заговорила на русском, хоть и с дичайшим акцентом и жутко ограниченным словарным запасом. Но это было дело наживное. Главное - сам факт. Тем более, что и Гарри тоже постепенно начали русифицировать и девочка, понимая, что не одной ей тяжело учить великий и могучий, стала заниматься усерднее.       Мы с отцом и братом как-то ненавязчиво спросили у нее, кем она хочет стать и были весьма удивлены ее выбором. Девочка, познав на себе муки и страдания, захотела в будущем не допустить того, чтобы кто-то страдал похожим образом. Ради того, чтобы определиться с ее дальнейшим развитием и подготовкой, пришлось обращаться к ее новообретенной бабушке, среди мужского коллектива у нас не было мастеров такого рода.       - Жрица, значит. - Пробормотала моя мама. - Не сказала бы, что у нее есть врожденный дар к этому искусству, но можем попробовать. Ведуньей ей точно не стать - после таких ударов по душе и магическим полям она даже обращения не переживет. За темные искусства она тоже не возьмется еще какое-то время. Так что можно попробовать сделать из нее целительницу и мастерицу разума. Но я ничего не обещаю.       Затем мы всей семьей перебирали книги в библиотеке - дастархан Хоттабыча снял с полок больше трехсот книг о магловской и магической медицине и о науках управления разумом, все это надо было перебрать и разбить по годам обучения. Женька не осталась в стороне и от этого процесса, после чего засела с бабушкой в столовой, где под чай из самовара успешно приступила к своему обучению пока что на английском языке. Но больше всех к девочке привязался, что удивительно, Афонька - наш домовой. Он то и дело норовил всячески угостить, приодеть, развлечь и всякими другими способами оказать внимание малышке. Когда же Лена в лоб спросила домового, мол, с чего такая привязанность, тот лишь хитро усмехнулся, но ответил. Девочка ему понравилась своей непосредственностью и неизбалованностью. Я, конечно, догадывался, что почти нищие Уизли малышку не баловали, но чтобы настолько, что даже домовой это почуял...       Все каникулы Гарри с Леной от Женьки не отходили, помогая ей адаптироваться в новом обществе. Все свободное время они проводили вместе - под свободным временем я подразумеваю, конечно, не только спокойные вечера, но и все остальное время, в ходе которого я или мой отец не обучали Лену и Гарри дополнительным возможностям контроля над их темным альтер-эго, на занятия которыми Женю пока не допускали в силу ее малолетства, а также факта, что ведуньей ей не стать. К середине июля, когда стало тепло, а вода в озере хоть немного прогрелась - ребята начали учить младшенькую плавать, тихонько посмеиваясь над тем, как она барахтается в спокойных прохладных водах Байкала. Гарри и Женя, не зная, на что хотят подписаться, предлагали ходить на озеро еще в начале июне, но чтобы их отговорить достаточно было подвести детишек к берегу. Плавающие в воде глыбы льда мигом их отговорили куда красноречивее, чем получилось бы у нас, взрослых.       Тридцать первого июля отметили тринадцатилетие Гарри. Гуляли до утра, в нашей семье отмечать тихими, скромными посиделками было не принято. В тот же день прибыли письма из Хогвартса. Гарри и Лене - с приглашением продолжать учебу, Жене - с приглашением к этой самой учебе приступить. Еще для старших прибыли бланки разрешений посещать Хогсмид - деревню, что расположилась неподалеку от замка, единственной в Туманном Альбионе, где жили одни лишь волшебники - и предложения выбрать два дополнительных предмета. Разрешение для Лены я подписал не задумываясь, Гарри же пришлось отправлять письмо Дурслям, которые на его день рождения, по большой случайности, застряли в аэропорту где-то на испанском побережье, но мы не сомневались - Вернон и Петунья тоже долго над разрешением думать не станут. Что же до предметов, я отсоветовал детишкам брать прорицания. От магловедения они отказались сами, равно как и от нумерологии. В итоге, они все же выбор сделали - древние руны и уход за магическими существами, которые в работе ведунов были необходимы. Малышка Женя, кстати, против всеобщих ожиданий вернуться на Гриффиндор, захотела быть поближе к старшей сестре и планировала уломать распределяющую шляпу отправить ее на Слизерин, ученики которого после рассказов Гарри и Лены о единстве и атмосфере, царящей у змеек, уже не казались ей толпой черных магов.       Пятого августа было решено ехать в Косой Переулок. Нужно было закупить новых книг, материалов для зелий и прочих мелочей. Для Жени же нужно было закупить еще и нормальную одежду, обувь, мантии и палочку.       В Косом было не слишком много народу. Кто-то успел закупиться раньше, кто-то еще не прибыл, рассчитывая сделать покупки позже, кто-то и вовсе делал заказы из дома. Я пересмотрел списки на закупку. Судя по тому, какие именно книги требовались в этом году, блондинистого балабола уволили с позиции преподавателя защиты от темных искусств, взяв на его место кого-то из мракоборцев или ведунов. Книги были очень толковые даже по моим меркам и больше походили на перечень учебников третьего курса студентов Дурмстранга. Программа подготовки у третьего и второго курса была основательной - красные колпаки, фонарники, боггарты, вампиры, младшие демоны, оборотни... Есть где развернуться и что почитать.       Первая проблема возникла на выборе одежды и обуви. Женя за одиннадцать лет жизни с Уизли привыкла к поношеной одежде, скромности и прочим атрибутам бедной жизни. Огромных трудов мне в свое время стоило сломать этот блок в ее сознании, а тут такое напоминание о прошлом... Ясен пень, ее переклинило и в магазин мадам Малкин ее пришлось затаскивать едва ли не силой. В ходе примерок, Женя шептала мне всякие глупости - дорого, мол, я не могу это принять, может не надо... Потом такая же ситуация повторилась и в книжном, и в инструментальной, и в магазине Олливандера. В очередной раз захотелось переместиться в "Нору" и как следует приложить рыжее семейство лицом об стол, но делать этого не пришлось.       В трактире внезапно столкнулись с самими Уизли. Рыжее семейство встретило нас... скажем так, более чем прохладно. Свою дочь Артур и Молли и вовсе узнали лишь потому, что точно знали, что это она - перемена в ее облике и характере была разительной. При сыновьях они, впрочем, тайны раскрывать не стали. Когда же Женя при Уизли стала называть меня отцом, нервы семейства не выдержали. Миссис Уизли разрыдалась горючими слезами, кое-как объяснив обалдевшим сыновьям, что никак не может поверить, что малышки-Джинни больше нет. И ведь не соврала ни капли - фактически, Джинни Уизли исчезла из этого мира. Встреча была, прямо скажем, не слишком приятной, хоть и привнесла для нас кое-какие новшества в поведении рыжих. Видно было, что спич Лены, который она толкнула семейству Уизли, а также мои намеки на то, что Дамблдор - далеко не святой, даром не прошли - теперь старшие Уизли просчитывали все на три хода вперед, а у их детей, наконец, заварил котелок.       На самом деле, я извлек из этой встречи гораздо больше, чем кто-либо мог представить. Все, процесс завершен. Женя уже даже сама себя не ассоциирует с Джинни Уизли. Она не сжалась в комок при общении с бывшей родней, не запаниковала, не раскрыла своего секрета... Было, конечно, видно, что эта дилемма далась ей нелегко, но все же она выбрала нас, навсегда решив порвать с прошлой жизнью и всем, что ее удерживало в прошлом. Женя Орлова уже не была Джинни Уизли даже в мыслях и меня это от чего-то порадовало.       Тем же вечером в наши края прибыли Дурсли, которым мы тоже рассказали, кто есть Женя Орлова. Вообще, на родственников Гарри теперь было приятно смотреть. Дадли Дурсль, похоже, воспринял слова моего брата о возможном присоединении к граничарам как руководство к действию. За свою форму он взялся с завидным остервенением. За год его благоприобретенная полнота совсем спала, обратив его из жиртреста во вполне крепкого, спортивного парня. Совсем небольшим он, впрочем, не стал - гены тапком не раздавишь, его папочка, Вернон, все же был человеком немаленьким. А поскольку граничару нужно быть не только сильным, но и мудрым, вежливым и хорошо воспитанным (ведь всех граничаров при выпуске знакомили с королем страны из Закордонья, в которую их направляли на службу, а на этом приеме и дальнейших визитах нужно было вести себя подобающе), Дадли еще, помимо прочего, избавился и от хулиганистых манер, общаться с ним стало приятно. Вернону и Петунье предложенные комплексы упражнений и диет, равно как и их поездка в Испанию, тоже принесли немало пользы, они словно помолодели лет на десять и, со слов тетушки Избранного, задумывались о пополнении семейства. Мне оставалось лишь пожелать им удачи.       Женю заинтересовал Дадли, который тоже был к ней неравнодушен с первого взгляда. На самом деле, он дико завидовал кузену, к которому проявила интерес моя золотоволосая красавица, а потому, увидев в семье ее младшенькую копию, Дадли похоже, понял, что вот он - дар судьбы. Никто на их взаимные симпатии, ясное дело, и слова дурного не сказал. Похоже, у нас с Дурслями намечался плотный союз семей, хоть и рано было об этом говорить. Гарри и Лена, конечно, повенчаны самой магией, но к официальному союзу семей это не относится, разве только к союзу с Поттерами и Эвансами.       Под конец лета, Лена, Гарри и Женя уломали меня пригласить в гости хоть на пару деньков остальных участников их компании - ребята дико соскучились друг по другу. Я долго думал, но в итоге согласился. Дети бросились писать друзьям письма, а я направился искать шишечное варенье - любимое лакомство Афоньки. Без него мне чары расширения пространства и обустройство спален для гостей было не осилить.