Май и Похититель магии

1 Я случайно оживляю Шекспира Прежде всего, это невозможно контролировать. Сначала возникает неприятное чувство, как в затекшей конечности. Будто тысячи иголочек неприятно ползают под кожей всего тела, а потом происходит «что-то». Это может быть большая волна, которая выбивает окна, или даже сотрясает здание. Или сильное как пушечный выстрел давление, заставляющее недоброжелателей упасть, или уснуть. А может быть и узконаправленным воздействием, которое может что-то изменить в тебе самом, или ближайшем окружении. Нелепо, глупо и всегда надеешься, что само пройдёт, потому что стыдно. Про большие волны я, правда, думала, брешут. У меня такого никогда не было. Хотя, как кажется теперь, дело было в том, что к моей силе, начиная с малых лет, было подключено несколько «батареек», съедающих лишнее. Но сейчас я не в привычной солнечной Аделаиде, а в Лондоне. И сила скопилась слишком быстро, чтобы я успела от неё безопасно избавиться на каком-то пустыре. Наверное, потому что мне пришлось с самого утра пойти на обзорную экскурсию для детей, которую мне навязала моя мачеха. Она всё боялась, что я заскучаю вдали от друзей и школы, а до сентября ещё так далеко. И всё было довольно хорошо, пока мы не дошли до памятника Шекспиру в Лестен-сквер-Гарденс. Экскурсовод спросил, что мы можем вспомнить из творчества писателя и я, естественно не удержалась от более развернутого ответа: — Из популярного «Ромео и Джульетта», «Сон в летнюю ночь» и «Гамлет». Хотя я ещё выделяю «Зимнюю сказку»… — Вот ж зубрилка! Эй, бобриха, ты откуда? Акцент у тебя странный. Хотелось проигнорировать не очень вежливый вопрос. Я пыталась глубоко дышать, и утихомирить то море, что как-то сильно волновалось внутри. Наверное, переживания за друзей в последние недели истощили мою силу воли. Начало покалывать пальцы на руках. — Ходят теории о том, что пьесы Шекспира принадлежат женщине. Это правда? — спросила какая-то девочка, а я уже почти не вслушивалась в речь экскурсовода. Как бочка с порохом, чес слово! — Ты меня игнорируешь, что ли? Зубрилка как тебя зовут? — спросил меня какой-то долговязый рыжий мальчишка и легко шлёпнул по плечу, чтобы привлечь моё внимание. Бум! От меня отошла невидимая волна, а я молилась про себя, чтобы она создала какой-нибудь ветерочек, или дождичек, или просто перекрасила чью-то машину. Но когда послышался скрежет камня с постамента поняла, что мне опять не везёт. Статуя Шекспира с громким скрежетом начала двигаться, а потом и говорить. И начала она с наиболее больного: — Как можно было придумать подобное! Женщина написала всё за меня! Да, коль хотите вы точно знать, ни одна женщина не повлияла на сюжет моих пьес! Ни одна! Единственным помощником в творческом пути была моя Муза, мой Генри… — Мы на месте. Приступаем к зачистке, — вдруг из воздуха появился мужчина в черном пальто и с тростью. Этакий старомодный джентельмен лет сорока. Он направил трость на статую и Шекспир, резко замолчав, вернулся в исходное положение. Я оглянулась и поняла, что к памятнику подходят ещё несколько мужчин в пальто и такими же деревянными тростями и напряглась. Паникующие дети и упавший в обморок экскурсовод были быстро окружены и подвергались какому-то словесному приказу. Я начала отходить, надеясь сбежать незаметно, но тут передо мной из воздуха появился мужчина в сером. Нос у него был длинный, а глаза маленькие, тёмные и бегающие. Словно он думал как бы сбежать. Или как бы могла сбежать я? — Постойте, мисс. Мы ещё должны поговорить с вами. Хотя может всё же вы, шеф? Я не очень силён в речах. — Когда же отпуск… Петтигрю, проверь парк, это место популярное, прохожие могли что-то заметить. Так уж и быть объяснения возьму на себя, — подошёл ко мне мужчина в чёрном пальто. Отличие от других мужчин, было только в том, что на лице у него был небольшой шрам, как старый ожог почти под самым глазом. Глаза довольно холодные и смотрел он на меня так, будто просветил насквозь. Серый же мгновенно испарился, будто невидимым стал. А может и стал… — Мисс, как давно вы на территории Великобритании? — он так спросил, что я почувствовала внутри потребность ему ответить. — Две недели. — Сколько вам лет? — Одиннадцать… — язык будто в чём-то неприятно вяжущем, не дающем промолчать. Бесит. — Вы посещаете особые курсы? — Нет. А должна? — Теперь должны. Мне стоит дать о вас знать в Министерство… Но данные я отправлю напрямую Дамблдору, у него в этом году опять какая-то паранойя взыграла. Вы не особо напуганы, знаете, что обладаете силой, недоступной большему числу окружающих? — Да, я в курсе. А вы такие же как я? Как мы называемся? Мутанты? Он замер на пару секунд, достал из кармана зеркало и постучал по нему пальцами, а потом выдохнул: — Опять комиксы. Значит, магрождённая. Назовите имя и адрес. Данные будут использованы только для уведомления ответственных лиц о вашем существовании, предотвращения возможности дальнейших активных выбросов и помощи в адаптации… — механически он закончил заученные фразы. Я назвалась и дала адрес, а потом та гадость на языке всё же отступила, оставив неприятный привкус плесени. Фу! — Ждите консультанта не позднее следующей недели. Хотя, думаю, они будут раньше. Не каждому ребёнку даётся оживить статую. Точно заявка на поступление в Хогвартс. — Хогвартс? Причём здесь кабан бородавочник? — Иностранцы! — рассмеялся один из пальтоносцев. — Магглы! — фыркнул и сморщился другой. Я тебя запомню противный мужик, сравнивающий меня с грязью. Бойся! — Отставить расизм. Услышу ещё раз что-то подобное, и будете до конца года отрабатывать в Амнезии. — Товарищ Долохов, только не Амнезия! — запаниковал первый. Второй скривился ещё больше, но выдавил: — Так точно, сэр! Долохов убрал зеркало: — Группа на место, следы затереть. Нас здесь не было сегодня. Узнаю, что какая-то тварь пронесёт отчёт вне отдела, отрублю пальцы. Когда исчезли все пальтоносцы, мужчина стукнул тростью по брусчатке и я почувствовала дуновение, как от моей силы, только очень направленное. — Слежки нет. Мисс, позвольте провожу до дома. Предупреждаю сразу, что ваше присутствие на экскурсии стёрли полностью. Лучше не встречаться ни с кем из этих людей. Недавно выяснилось, что ассоциативные ряды могут нивелировать легкие ментальные воздействия даже у не-магов. Мы использовали средние, но лучше не рисковать раскрытием нашего мира. — Не-магов… а мы значит? — посмотрела я выжидательно на мужчину. Он мне не нравился, но интуиция говорила о том, что опасности нет. И можно задать несколько вопросов. И не странно ли, что он так «по-взрослому» говорит с ребёнком, по сути? Хотя лично меня всё устраивает. — Маги, волшебники, колдуны, ведуны, ведьмы. Хотя есть некоторая разница в терминах, но об этом тебе расскажут в школе. — Какой школе такое рассказывают? Школе профессора Ксавьера? — Не слышал о такой школе. Или это тоже из… комиксов? — произнёс слово, как нечто чужеродное. — Ага. Значит, я ведьма? — Определённо, ты волшебница, Гермиона. И тебе предстоит учиться в Хогвартсе.