Безнадежность

Двор залит солнечным светом. Солнечные лучи тысячью бликов отражаются в воде бассейна, и зажигают в длинных волосах девушек золотые и медные всполохи. Смех и веселые разговоры сливаются с плеском воды. Светлый, радостный, отличный день. В Майами всегда жарко, можно хоть каждый день сидеть у бассейна в компании девчонок в бикини, и с коктейлем в руках. — Кто хочет маргариту? Свеженькая! — голос отца врывается в сознание, и прекрасный день мгновенно меркнет. Будто солнце закрыло тучами. Не прячься, Райан. Я знаю, что ты здесь. Райан сжимает зубы и продолжает упражнение. Из-за жары они сегодня тренируются снаружи. Пока другие развлекаются, Райан работает. Он сильно, до побелевших костяшек стискивает перекладину, и продолжает поднимать ноги вверх. Аарон рядом одобрительно кивает, и, по просьбе Райана, наносит ему пару несильных ударов в живот. У МакКарти очень высокий болевой порог, но он все еще недоволен собой. И стремится к совершенству. — Сильнее, — приказным тоном бросает он, и друг подчиняется. Может, в этот раз получится, и одна боль вытеснит другую? Иди сюда, мой хороший. Ты же не хочешь разозлить папочку? Я сказал, иди сюда! — А, Аарон. Вот, освежись. Хочешь? Отец подходит ближе. К горлу Райана подступает комок. Его корежит от мысли, что тот развлекается здесь, с ними, как ровесник. Выставляет себя на посмешище. Но еще сильнее его бесит другое. И с тем, другим, он ничего не может сделать. Только сходить с ума от бессилия. Запираться вздумал? Запомни — это мой дом. Я буду заходить в любую комнату, когда пожелаю. — Нет, мистер МакКарти, спасибо, — Аарон смущенно отворачивается. — Да брось, не стесняйся, выпей со мной, — похоже, он уже успел выпить больше, чем следует. — И не надо «мистер», я не такой старый… — Отец! Все хорошо? — Райан просто кипит внутри, и не может смолчать. Не смущайся. Это естественно. Ты уже большой мальчик, все это делают. Твоя мать оставила меня, и мне одиноко. Что такого в том, если ты немного мне поможешь? Такие же голубые глаза, как у Райана, обращаются на него. Внимательный взгляд скользит по телу вниз, не упуская ни одной детали. Сильная шея, мускулистые руки, четко, красиво очерченные мышцы груди и живота, крепкие голени и бедра, скрытые просторными шортами. Глаза Шона МакКарти слегка сужаются, он сглатывает. Ему нет нужды фантазировать о том, как Райан выглядит без шорт. Он знает. Ты вырос, Райан. Совсем уже мужчина. Красивый мужчина. Моя двадцатилетняя копия. — Ясно, все хорошо. Порядок, да? Он не повышает голос, не начинает ругаться. Просто подходит вплотную, сверля сына пристальным взглядом. Лучше бы кричал. Их лица почти соприкасаются. Как наедине, когда в доме не остается ни души. Ты же любишь своего папочку, сынок? Запомни — у тебя нет никого, кроме меня. Ты больше никому не нужен. А я могу дать тебе все, что захочешь. Если будешь хорошим мальчиком. — Крутизну показываешь? Пощечина обжигает, как удар кнутом — не столько от боли, сколько от унижения. Райан не выдерживает пристального взгляда и опускает глаза. Только сильнее вцепляется пальцами в перекладину. — Я задал вопрос. Перед друзьями красуешься? — отец заглядывает ему в лицо с другой стороны, поворачивает к себе за подбородок. И добавляет тише, только для Райана: — Запомни — я дал тебе все. Относись ко мне с уважением, если и дальше хочешь вести такую жизнь. Ты ничто без меня. Не сопротивляйся. Не станешь вырываться, будет легче. Не заставляй меня быть грубым. Райану не хватает воздуха. Он изо всех сил старается держаться прямо и не отводить глаза. Хотя на самом деле ему хочется убежать и забиться в самый далекий и темный угол, где его точно не найдут. — Что там с этим новичком, Тайлером? Хочешь стать лучшим, тогда победи лучшего, не забыл? Не разочаровывай меня. Пристальный взгляд глаза в глаза — как борьба за власть. И Райан проигрывает. На лице отца появляется довольная улыбка. — Ладно, я понимаю намеки. Еще увидимся, ребята. Он салютует всем бокалом и удаляется. Все начинают говорить о Джейке Тайлере, чтобы прервать неловкую сцену. Райан чуть было не слетает с катушек. Как, этот упрямый придурок не собирается на турнир?! Это мы еще посмотрим! Не хочет по-хорошему — пойдет по-плохому. Райан возобновляет тренировку, просит Аарона набить ему пресс. Кулаки врезаются в живот. Каждый удар вызывает боль, но ее слишком мало. Злость, раздражение и гнев копятся внутри. Выпустить их можно только в бою. Только там Райан становится хозяином положения. Лишь на ринге он может контролировать свою и чужую жизнь. Может, поэтому он никому не дает пощады. Кровь, крики боли, просьбы прекратить на короткое время прогоняют его собственных демонов. Но рано или поздно любой бой заканчивается. Солнце прячется за горизонтом, и тогда начинается другая битва. Она длится уже давно. С тех пор, как Райану исполнилось четырнадцать, и отец застал его в ванной комнате за занятием, от которого якобы на ладонях вырастают волосы. Но вместо того, чтобы отругать, положил свою руку поверх его. Ненависть и страх, омерзение и желание убежать, тошнота и удушье охватывают его всякий раз, стоит Райану увидеть отца. Он не сдался сразу, вовсе нет. Но Шон МакКарти — бывший рестлер. И пусть он не выглядит, как тренирующийся спортсмен, сил, чтобы скрутить сына в бараний рог, у него достаточно. А Райана будто охватывает ступор. Что бы ни случилось, он не может ударить своего отца. И не может уйти. Ведь тот прав — больше у Райана никого нет. И никто его не любит, даже такой ненормальной любовью. — Ты скоро? Не заставляй меня ждать. Райан выглядывает из ванной комнаты. Отец развалился на кровати. Шелковый халат небрежно распахнут, открывая взгляду поросшую светлыми короткими волосами грудь. Побыть один в своей комнате? Райан, здесь нет ничего твоего. Этот дом, и все, что в нем, оплачены из моего кармана. Открывай, или я выломаю дверь. Бежать некуда. У него и правда нет ничего своего. Дом, машина, одежда до последней тряпки куплены отцом. Даже собственное тело Райану не принадлежит. На ринге намного проще. Там все решают сила и мастерство. Но этот бой, скрытый от посторонних глаз — единственный, который Райану не выиграть.