Спецназ

Колона из джипов "ЦСН" неслась по бесконечно длинным серым трасам, усеянными машинами разных марок и номеров. Мигалка заливалась красно-синими цветами, а сирена вопила, не щадя уши прохожих и самих пассажиров. Молодой боец, еще недавно прошедший тяжкий путь молодого сотрудника, сидел и волнительно разглядывал шнурки на своих берцах. Руками он крепко вцепился в рукоять своего Калашникова, окрашенного цвет под манер городской монотонности. По мере приближения к цели его пальцы обхватывали ствол винтовки все крепче и крепче. По всему телу выступил холодный пот, а в коленях появилось чувство неуверенности. Оторвав левую руку от АК, парень залез ей под шлем и протер запотевший лоб. Глянув на пальцы перчатки, ему в глаза бросились маленькие капельки водички, уже через секунду поглощенные тканью. Обтерев руку об штанину, он снова вцепился ей в несчастную рукоять винтовки, так сильно добавлявшей ему уверенности и силы. Из-за большого, относительно предыдущего часа, количества движений тело бойца начало по девичьи кокетничать, заставляя хозяина поерзать по креслу в поисках гармонии. Благо на поиски нужного положения времени много не ушло и боец снова замер. "Зачем я пошел в спецназ?" - как бы не гнал он от себя эти мысли, волнение их возвращало. В ответе на этот вопрос он окинул взглядом салон машины. Напротив и рядом с ним сидели его товарищи, сослуживцы, друзья, притихшие в разговорах после трех часов езды. На каждом из них была надета темная амуниция, только верхняя часть лица выделялась из общей монотонности. Каждый из них был занят своим делом и своими мыслями. Парень окинул каждого из них взглядом, и на каждом из них его взгляд задерживался, разглядывая эмблему на предплечье. "Антитеррор". Сейчас эта эмблема была черной — маскировки ради. Очертания меча и большой буквы "А" были ели заметны глазу при таком освещении. Но нашему бойцу вовсе было не обязательно вглядываться в рисунок — он помнил его наизусть. Приподняв правый локоть, он глянул на точно такую же эмблему. Сейчас, как никогда ранее во время поездки, он почувствовал прилив уверенности в себе. В груди появилась воздушная легкость, а чувство гордости заставило его выпрямиться и гордо, еще раз, обвести взглядом своих товарищей. Для обычных людей этот знак почти ничего не символизировал. Эмблема эмблемой, что с нее взять то? Но для каждого бойца она служила наградой, в сотню раз превышающей по значимости ордена и звания. Этот знак означал, что боец является частью этого огромного общества, посветившего свою жизнь борьбе с раковой опухолью на теле спокойствия. С терроризмом. - Саня, братан, все нормально? - тишину прервал спецназовец, сидевший напротив нашего героя - Александра. Этот голос вернул его в реальность выбив из размышлений. Размышлений, так гревших его сердце. - Конечно. Что за вопросы, - снова поерзав на сидении и подняв дуло Калашникова, уточнил Саша. По салону пробежал тихий смешок. - Да так, - посмеявшись, начал парень. - ты сидел такой поникший, грустный, а тут раз и в один момент выпрямился, аж засветился! - по салону снова пробежался небольшой смешок. - Да нет, просто задумался, - ухмыльнувшись и немного пристыдившись своего поведения ответил боец и зацепился взглядом за коллиматорный прицел АК-12. - Ты, это, смотри мне! - хмыкнул все тот же парень, похлопав своего товарища по плечу. - Эу! Это кто там в верности товарища сомневается? - с передних сидений послышался хриплый, грубый голос. Все, как по команде, повернулись на голос. Из-за сидения выглянул боец, явно старший из своей группы. Это можно было определить по многим факторам: большое количество морщин в районе глаз, более грубый голос, общая уверенность. - Ванек снова юморит? - Да я чисто для разряжения обстановки, Пал Михалыч. Так я, как обычно, хоть с собственной женой могу месяц дать пожить наедине! - Хоть в шутку, хоть по любви - разницы нет! - поучительным тоном ответил командир. - даже упоминать о своих подозрениях в его неверности нельзя! - Да что вы, Пал Михалыч! Мы друг друга не то что не подозреваем, мы так думать не смеем! - своим вечно жизнерадостным тоном подключился третий боец, значительно выделявшийся своей комплекцией от своих товарищей. Добрый здоровяк - отличное описание для него! За что он и получил позывной "Скала". Он приобнял Сашу и вояку, сидящего слева от него. Те ответили одобрительным жестом - закинули ему руки на плечи. Командир одобрительно кивнул и снова вернулся в исходное положение, продолжая наблюдать через мощные стекла за ранее не известной ему страной - Францией. Только это была не та Франция - спокойная, мирная страна. На лицах людей была паника, машин на дороге почти не было, а те что были пренебрегли ограничениями скорости и гнали на всех порах. По всему городу были рассредоточены полицейские машины, стояли люди с винтовками, приветствующие русских коллег глазами полными надежды. Все они руками указывали направление движения джипам. Улицы были так и пронизаны этими узлами паники и напряженной атмосферы. И, очевидно, на непривыкшую психику бойцов положительно это не действовало. И командир их понимал, ибо хорошо помнил себя в их возрасте. - Мужики, кто нервничает? Ну давайте, по чесноку, - не переставая наблюдать за гнетущей атмосферой улиц. Бойцы молчали. - Ладно, знаю, что все. Сам таким был! Только вот в наше время все было намного хреновее! Это сейчас у вас есть машинки с прикрепленными пулеметами, тепловизорами, ПНВхи, газы! Знаете, что было в мои времена? Кукич с маслом! Думайте, в Беслане были бы потери с сегодняшним оборудованием и подготовкой бойцов? Ха, хренас два! - В этом факте с Павлом Михайловичем спорить никто даже не думал. Кому, как не ему, участнику теракта в Беслане рассуждать на эту тему? - Щиты у вас железо бетонные. Не верите, Скалу спросите! Да и вообще, скажу вам по секрету, - на этих словах он повернулся к своему отряду и максимально к ним приблизился снизив тон. - нас попросили помочь именно потому, что у нас опыта борьбы в таких условиях н-а-амного больше! Так что, мужики, не нервничаем. Но и не зазнаемся. Речь хоть немного, но боевой дух подняла. Командир снова повернулся лицом к окну. В салоне снова воцарилось молчание. Но вдруг тишина вновь была сбита тремя громкими автоматными очередями, а затем ответными. А затем раздалась оглушающая волна человеческого крика. Эти грохоты раздались настолько неожиданно, что все бойцы, как по команде положили пальцы на предохранители в ожидании команды "Контакт". Но ничего такого не звучало. Машина так же продолжала движение, только лишь командир схватился за рацию и поднес ее близко к губам. Александр, до этого момента чувствующий себя уверенно, почувствовал легкую тряску в области колен и пальцев. Сердце начало неистово колотить в грудь, тем самым разгоняя кровь по венам. Новая партия пота вновь проявилась у него на лбу, от которой спецназовец поспешил избавиться и дрожащими пальцами провел по лбу. Это заметил Скала. - Не парься, тысячу с лишним раз тренировали, - тихо сказал он и положил ему правую руку на плечо. Саша повернулся в его сторону. По взгляду можно было понять, что здоровяк был на взводе. И сейчас Саша разглядел в его взгляде что-то родное, братское.. - Я помню, братец, - ответил он и кивнул. Приклад Калашникова сам уперся в его плечо, только вот дуло он пока еще держал вниз. "Это Искра, прием", - прошипела рация командира. Бойцы устремили взгляд на командира и замерли не издавая шума, дабы все расслышать. Очереди прекратились, и стал слышен только гул двигателя и стихающие крики. "Сокол на связи, прием," - ответил Павел Михайлович. "Мы будем на месте через три минуты, повторяю, мы будем на месте через три минуты, как понял?" "Понял! Полная боевая готовность!" - отчеканил говорил и повернулся в салон, к своим бойцам. Он поймал на себе сразу несколько взглядов, каждый из которых выражал самые разные чувства. - Боевая готовность, мужики! Не нервничаем, действуем по плану! С богом! - он выставил кулак в центр салона. К нему сразу же прислонились другие, при контакте постукивая пластмассовыми костяшками. Палец Саши уже затек в ожидании команды. Сам же он сейчас сидел и вспоминал все хорошее и плохое, что было в жизни. Жалел, что не завел девушку, что иногда был груб в общении с родителями и товарищами. Но не жалел о том, что исполнил мечту детства и пошел в спецназ. - Работаем! - раздался металлический голос командира. - Пулеметчик к орудию! Саша открыл люк над своей головой для товарища, а сам поспешил выйти на улицу. Они остановились перед бетонным забором, который заканчивался через пятьдесят метров поворотом, вероятно ведущим к воротам. Сзади и спереди спешивались другие отряды и еще один должен быть доставлен на крышу. Саша встал вторым в строю, уперевшись плечом в забор. Перед ним стоял здоровяк Скала с таким же огромным щитом в руках. Он почувствовал крепкое прикосновение к своему плечу и обернулся назад. Сзади него стоял Ванек Лесной с винтовкой в руках и воинственным видом. - Я сзади, братан, - сказал он и хлопнул Санька по плечу. Тот снова почувствовал необычайную гордость. Гордость за свое подразделение, гордость за то, что стал его частью. Положив левую руку на могучее плечо щитовика он шепнул тому: - Я прикрою, будь спокоен, - щитовки никак не отреагировал. Отряд стоял в полной боевой готовности в ожидании команд. В рациях бойцов раздался голос: "Снайпера на позициях!" - в ответ тут же раздались подтверждающие возгласы. "Штурмовая группа 1, прием! Готовность?" - загремела рация. "Штурмовая группа 1, полная боевая готовность! Повторяю, полная боевая готовность!" Так рация прогремела еще три раза, все группы, включаю Сашину, были в полной боевой готовности. "Начинаем движение!" Строй двинулся к машине из которой выглядывал смелый пулеметчик, держа палец на спусковом крючке. Зайдя за машины, как за прикрытие, все группы подали знак и джип начал медленное движение. Волнение в теле Саши снова начало расти, но только теперь оно росло в вровень с желанием борьбы. Он все еще чувствовал прикосновение своего товарища, которое только предавало ему уверенности. До ворот, ведущих во двор колледжа оставалось пятьдесят метров. По обе стороны ворот стояли машины силовых структур Франции. Повсюду висели желтые линии, а за ними стоял народ явно напуганный, но вровень любопытный. Они стояли в безопасности, далеко от линии огня и взрыва. За толпой пристально наблюдала полиция. Взгляд толпы был направлен на крышу. У входа стояли люди в спецобмундировании с винтовками и щитами. На спинах каждого была большая надпись: GIGN. Мужчины храбро отстреливались от террористов, но у них не получалось пройти внутрь двора, так как из окон вели постоянный огонь. При появлении российской бронетехники и военных взгляд толпы прикрепился именно к ним. По рядам пробежал гул. Александр повернул голову в сторону людей. Они все пристально наблюдали за ходом спецназа и техники. Мужчины, женщины, дети - все пристально смотрели. Кто-то тыкал пальцем, кто-то уважительно кивал, кто-то шептался, а кто-то молился. - Че им дома не сидится? - с задней части строя раздался вопрос. - Отстваивть разговоры, - и был сразу же прерван командиром. При появлении своих иностранных коллег Французский спецназ повернулся, и можно было разглядеть, как в их замученных глазах снова появилась надежда. За пять метров до ворот колона остановилась. Командиры пошли налаживать контакт с сотрудниками GIGN. Благо, некоторые из офицеров знали иностранные языки, в частности, французский. Быстро изложив свой план и просьбу о прикрытии они снова вернулись к отрядам.

***

Группа потихоньку преодолевала остальную часть здания. Смело можно заявлять, что больше половины заложников эвакуированы, и столько же террористов нейтрализовано. Саша, и на сей раз двигающийся вторым в строю, после стольких с боем проделанных шагов был переполнен уверенностью в себе. Конечно, доля страха все еще присутствовала в его теле. Пот выделившийся на его теле теперь уже был последствием напряжения и физического труда, нежели страха. Хотя сам Александр скорее бы скинул пот на жаркую униформу нежели на усталость, которую он, к своему же удивлению, совершенно не ощущал. Он ощущал лишь моральную усталость и, даже можно сказать, истощение. Повсюду следы хаоса и насилия. Корпуса здания были измазаны кровью, мертвыми телами обычных гражданских и служителей закона, так храбро отдавших свою жизнь. Стены заляпаны кровью, грязью, а иногда и частями человеческого тела. Несмотря на день за окном, освещения почти не было, что придавало зданию более мрачный вид. Только лучики дневного света, сумевшие пробраться сквозь доски баррикад на окнах, резали нагнетающую темноту. Все вокруг выглядело как ночной кошмар. Кроме того, это первый раз, когда Александру пришлось убить человека. Спустить крючок, держа на прицеле голову бандита, было нетяжело. За несколько лет он отточил все до такого уровня, что, казалось, его тело действовало не уточная у мозга. Но это осознание прейдёт к Саше еще ой как не скоро! Пока что он сосредоточен только на одном - выполнить задачу.

***

Группа двигалась дальше. Операция уже шла без малого пять часов. Пять часов штурма, криков, ужасов, убийств, насилия. Бойцы уже порядком измотались и единственное, что придавало сил, был адреналин от пролетающих над головой пуль. Хотя и тот прогрессивно начинал сходить на нет. Кто бы что не говорил, но человек такое существо, что и к чудовищным вещам может привыкнуть в кратчайшие сроки. Балаклава на голове Саши взмокла и прилипла к коже вторым греющим слоем. Неприятное прикосновение ткани к коже он не ощущал, а вот жару, к сожалению, чувствовал. Чувствовал всем телом. Помимо жары в ступнях появилась неприятная боль, поясница заныла, а правое плечо было отбито прикладом Калашникова. Указательный палец правой руки, особенно в области фаланги - контакта с спусковым крючком - обзавелся неприятным покалыванием при контакте с твердой поверхностью, пробирающим до самой кости. Его товарищи болели точно такими же симптомами. Мысли в голове путались, создавая разнообразную кашу. В переходах из одной комнаты в другую Саша лелеял себя мыслями, что самое сложное позади. И как же он ошибался! Так маленькая кучка бандитов, заперевшихся где только могли, представляли не меньшую опасность, чем в начале операции. Заложников на руках у них уже не было и они точно понимали, что никакой пощады ждать не стоит. Тем временем доблестный отряд Павла Михайловича зачистил еще один кабинет и снова продвигался по темному коридору.

***

Винтовка произвела несколько режущих ухо очередей. Пули, с неимоверной скоростью, пролетели вперед, преодолевая на своем пути бронежилет, рубашку, плоть. Человек, на секунду замерший на месте, с грохотом плюхнулся на пол. А за ним поспела и его винтовка, упавшая с неприятным металлическим звоном, эхом разнесшимся по зданию. Саша только-только уразумевший о содеянном, уже не удивлялся. За весь штурм таких ситуаций произошло уже уйма. Палец сам принял решение. А вот его команда, включая командира, изумились знатно. Бандит только выпрыгнул из-за угла и еще понять ничего не успел, как получил несколько юрких пуль себе в грудь. Павел Михайлович тут же сделал себе пометку в о: "По окончанию, воздать парню должное". Но недолго он над этим решался. Преодолев поворот, послышался громкий крик, впереди идущего щитовка: - Контакт! - его крик по громкости можно было сравнить с громом. Из-за дверных проемов, кои были раскиданы по стенам с двух сторон от коридора, выглядывало по одному, а то и несколько террористов. Щит тут же поймал в себя несколько очередей, заставив своего владельца отдать приказ команде отступить. Саша, оттянул "Скалу" за угол, уведя тем самым его из-под обстрела. Командир быстро отчитался в рацию и запросил подмогу. Щитовик, как было отточено на тренировках, занял положение сорок пять градусов от стены. Александр расположился у того за правым плечем и принял бой. Патронов в запасе бесконечно не было и уже скоро Саша отдал команду: "Пустой" и был заменен своим товарищем. Выйдя из боя, тот потянулся за следующей обоймой в своем подсумке. Наконец, немного трясущимися пальцами, он открыл один из подсумков и, сбросив пустой магазин в спец емкость, принялся перезаряжать винтовку. Тем временем выстрелы вместе с криками раненых бандитов не утихали еще какое-то время, пока у бойца заменившего Александра не закончились патроны. - Красный! - отчеканил боец и ушел в тыл строя. Александр оказался вторым на право накормить свинцом плохишей. Почему так быстро? Еще двое бойцов просматривали тыл. Ну вот, пушка бойца производила уже последние свои выстрелы. Саше не терпелось быть следующим. - Живой щит! - внезапно, чего предположить никто не мог, крикнул боец, ведущий огонь. Означало это только одно - в руках террористов гражданское лицо и они не преминут воспользоваться им как щитом. - Пустой! Эстафету Александр принял незамедлительно. Вот только недавняя команда своего товарища знатно пошатнула уверенность. Выглянув в прицел, он ничего нового не увидел: все те же бандиты выглядывали из-за углов. Их стало меньше, естественно. Убив одного из них точными выстрелами в торс, они с щитовкиом двинулись чуть правее. А вот тут уже разница видна невооружённым взглядом. Почти вплотную к левой стене стояла девушка. Она была довольно невысокого роста и худенького телосложения. Вокруг ее шеи обвилась кровавая, толстая рука капельки крови которой стекали на одежду заложницы. Ладонью террорист закрыл девушке рот. Второй рукой он обвился чуть выше ее талии, крепко прижав к себе. Бандит был опытен и, несмотря на свои габариты, спрятался за девушкой так, что попасть по нему, не задев заложницы - невозможно. Сзади него стоял его товарищ и поливал очередью бойцов. Тот уже был не так опытен и слишком сильно выглядывал. Так сильно, что по мимо головы была видна большая часть корпуса. Уперевшись локтем в плечо своего товарища, спецназовец задержал дыхание. Красная точка плавала по голове террориста. Показалось, что перед глазами на секунду возникли и из тренировочного лагеря. Палец продавил спусковой крючок. Винтовка ударила в плечо и громко ругнулась, выплюнув пулю. В этот момент у Александра что-то сжалось в груди. Он продолжал смотреть в прицел. Время как будто замедлилось, момент казался вечным. Террорсита толкнуло назад и он с грохотом свалился на землю. А за ним свалилась и его винтовка. Раздался оглушительный крик. Пуля Александра, пролетая, задела локоть бандита державшего живой щит, пройдя покасательно. Этот крик, понятное дело, призвал на помощь оставшиеся силы террористов и те с неистовой силой стали долбить пулями по щиту. Александр только перевел прицел на другой дверной проем, как вдруг раздался ужасный визг. Крики, выстрелы, топот, - все смешалось воедино создавая ужасную симфонию звуков. Спецназовец вновь перевел прицел на "живой щит". Картина координально поменялась: мужчина валялся на полу, а из его руки стекала кровь. Визг издавала освобожденная девушка. Первые секунды ее охватил ступор, а затем паника. Она побежала. Побежала в сторону спецназа. - Авария! - вдруг к. Он знал, что у товарища сработает рефлекс и тот тут же заменит Сашу. Так оно и случилось. Над головой спецназовца раздались выстрелы и парочка гильз ударила его по шлему. Тело бойца действовало не спрашивая разрешения у мозга: он кинул Калашников на землю и, мощно оттолкнувшись от земли, рванул к девушке. Бежал он, стараясь поддерживать состояние полуприседа и не пересекая линию огня товарища. Быстро добравшись до нее, он схватил несчастную за запястья и резко развернул таким образом, что он оказался спиной к террористам, тем самым закрывая ее. Выстрелы громыхали с удвоенной силой. Почти одним движением, он сразу же навалился на нее весом и они упали на пол. Девушка знатно приложилась затылком и спиной об пол. Саша полностью закрыл ее собой и увел с линии огня. "Можно передохнуть спокойно. Парни прикроют", - решил он, но резко в глазах на секунду потемнело. Затем боец почувствовал, как что-то горячее и острое врезалось в его спину, а затем в ногу. Пот телу пробежало несколько волн нёсших с собой неистовую боль. Мужчина выгнулся в пояснице, закашлялся, а затем ужасно закричал. В глазах появились белые круги и темные пятна, которые начинали расширяться; Горло подпер неприятный комок, а нос как будто отказался дышать. Кричать больше не было сил. Темнота в глазах росла, мышцы спины отказали и Саша плюхнулся вниз на девушку. Он упал ей головой на плечо. Темнота почти заполнила собой все пространство. Взглядом он уставился на несчастную, которая продолжала вопить и пытаться высвободиться. На секунду она опустила голову вниз и увидела тяжелый взгляд спецназовца. Ей казалось, что глаза его побледнели и приняли прозрачный вид. Но разглядеть их она не смогла - веки солдата схлопнулисью. Она почувствовала, что по ее икре, придавленной тяжелой ногой русского, побежала струйка чего-то горячего.

***

- Саня! Са-аня! Братан, очнись! - кто-то раздражительно постукивал по щеке. Веки не слушались, а соответсвенно не открывались. Лишь сквозь небольшую ращелину Александр смог разглядеть мужчину в черном шлеме, стучавшего ему по всему, чему только можно. Его голос становился все приглушенней и приглушенней, а вскоре и вовсе исчез. Темнота вновь поглатила спецназовца.

***

- Быстрее! Быстрее, мать вашу за ногу! Он сейчас помрет! - кто-то громко орал над ухом. На этот раз веки оказались сгворчевей и согласиль открыться пошире. По век все ще созрянялась темнота, а взор был размыт. Перед глазами бежали серые облака, рассположившиеся на бардово-оранжевом небе. Солнце должно быть на горизонте. Повернув голову направо, он увидел двух человек в черной военной форме, несущих левыми руками носилки. Контур их силуэтов огибали оранжевые случики солнца. Само же солнышко пряталось за могучим телом одного из бойцов. В глазах из-за мутности и солнечных лучей начало бликовать. Тела Саша не ощущал. Но недолго отсалось ему наслаждаться. Не в силах повернуть голову обратно, он застыл в той же позе. Тьма вновь атаковала его и красивые виды покинули бойца.

***

Что-то раздражительно пикало на ухом. Взгляд был мутный, но даже сквозь эту непроглядную муть можно было разглядеть яркое белое полотно. Непонятно, что это за материя, где она находится. - il est revenu à ses sens!* - l'anesthésie! Immédiatement!* Пара непонянтых реплки раздалась над ухом спецназвоца. И после снова безпросветная тьма внвоь поглатила его.

***

- Санек, ковыляй к нам! - чей-то бодрый голос, вывел бойца из ступора. Он уже так привык к тени, что одна мысль о выходе на солнце вызывала отвращение. Но и отказывать товарищам он не хотел. Приподняв ладонь, чем попросил пятиминутную отсрочку, Александр продолжил наслаждаться прохладой. Он пристально смотрел на все происходящее: машины "ЦСН" стояли, ожидая экипажа; группы ожидали в стороне и занимались своими делами, пока командование улаживало все вопросы. Двери в больницу то открывались, то закрывались, впуская и выпуская людей. Двери же в свою очередь посылали волну ветра, доходившего до Александра. Ветер имел обычный больничный, сухой запах. Двигаться Саша не хотел, все таки ранения все еще доставляли дискомфорт, и поэтому, как оно водится, при каждом хлопке двери оглядывался на нее в неприятном ожидании своих командиров. Пришло время сдержать обещание. Оперевшись на костыли, боец аккуратно начал передвигаться к своей группе. Передвижение таким образом до боли его нервировало и он так и наровил поставить больную ногу на землю. Но он так же осознавал, что чем меньше он будет тревожить ногу, тем быстрее сможет поставить ее на землю. Как же непривычно человеку всю жизнь не знавшему травм ходить с помощью костылей. Алекандр чувствовал себя, как никогда, беспомощным. Дверь вновь хлопнула, а Саша не вновь резко повернул голову и обратил взгляд на нее. Командиров он не увидел, из двери вышла хрупкая девушка в больничном мешковатом халатике усеянным черным горошком. На ее лице, в особенности возле глаз, виднелись значительных размеров гематомы, а кожа приняла бледновато-белый оттенок. Она остановилась у входа глубоко вздохнув, ветерок развеял ее длинные волосы, накинув их на лицо. Убрав их своими двумя пальчиками, девушка похромала к облюбованному солнцу месту. Саша уже отвернулся, как что-то в его голове выстрелило. Резко вернув к ней взгляд, он вгляделся в ее лицо. Сомнений не было, это была та, из-за которой спецназовец мучает себя костылями. Он видел ее пару раз, пока лежал в больнице. Девушке тоже досталось немало, мало того, что ее нервы не выдержали, так на нее еще свалился огромный спецназовец. И, какие бы благие у него намерения не были, бесследно не прошло падение на землю под воздействием такого веса. Саша почувствовал, что что-то шекочет его изнутри. Наконец, несчастная подняла взгляд и заприметила мужчину, сверлящего ее взглядом. В ее взгляде читалось, что она узнала стоящего перед собой мужчину. Она изменила свою траекторию и медленно поковыляла к Саше. Тот завитал в размышлениях и догадках. В нем бытовали разные чувства. Спецназовец немного пристыдился, губы так и наровили выстроиться в очень неловкую улыбку, которую Саша всеми силами давил. Он не знал, чем скоротать время пока девушка идет к нему, не знал куда деть взгляд, не знал что скажет. Остановился он на том, что сделал вид, мол, ждет кого-то из больницы. Он устремил взгляд на дверь, но периферийным зрением сопровождал девушку. Наконец расстояние между ними сократилось вплоть до одного шага. Солдат уже не стеснялся остановиться взглядом на ее изуродованном лице. Девушка же просто молча смотрела на него. Что, нужно сказать, знатно смущало бойца. Она была значительно ниже его, даже несмотря на то, что мужчина сгорбился под влиянием костылей и неуверенности. Сказать он ничего не мог, так как в французском был не силен. Задумавшись, он на несколько секунд выпал из реальности. Но не надолго. В мир его вернуло что-то тяжелое и крепкое, ударившее в щеку. Голова по инерции повернулась влево, а щека налилась кровью. Во рту проклюнулся металлический привкус. Резко повернувшись обратно к девушке, он глянул на нее непонимающим, потерянным взглядом. Девушка, внешним видом внушающая самые теплые чувства, сейчас просто пылала от злости. Что-то прокричав на непонятном языке, она прыгнула на мужчину с кулаками. Тот лишь зажмурился и отвернулся в предвкушении смачных ударов, но ничего не последовало. Гневные крики продолжались, а активных действий Саша не ощущал. Неуверено открыв глаза и так же неуверено повернув голову, он увидел что девушку оттащили его товарищи, до сих пор, как оказалось, наблюдавшие за всем этим. - Шибанутая! - крикнул вслед здоровяк "Скала". - Санек, ты как? - Было замечательно, а сейчас не знаю.. - продолжая пустым взглядом смотреть вслед девушки, пробурчал ответ шокированный Саша. - Че ты ей сказал-то? Ух, зараза, чуть шеврон не оторвала! - спросил Иван, принимавший активное участие в успокоении девушки. Сердитым взглядом, он осматривал шеврон, висящий на левой руке. - Да ничего я ей не говорил! Я ж по французски ни рыла, ни уха! - Ну черт тебя знает, глядишь, попытался связать мысль и случайно оскорбил.. Я такое в кино видел.. Парни прошли к лавочке. Саша голоса больше не подал, да и выглядел он, мягко сказать, подавлено. Его сослуживцы внимательно рассматривали его. Внешне боец невероятно изменился. Казалось, что он на несколько лет повзрослел. Черты лица приняли более прямые и резкие очертания - как у всех людей, перенёсших тяжелые физические страдания. Внешняя легкомысленность и простота, находившаяся на лице до операции, вмиг исчезла. Перед ними сидел серьезный, взрослый мужчина. - Шибанутая - одним словом! Ну это было еще понятно, когда она в суд пришла.. - Здоровяк понял, что взболтнул лишнего и резко замолчал с выпученными глазами. Один из находившихся в компании напнул его по ребрам. - Какой еще суд? - подняв взгляд на переменившегося в лице Скалу, спросил Саша. Здоровяк заколебался. - Сказал "А", говори "Б". - Ладно, - выдохнул тот. - Только не говори Михалычу.. Короче, она же отлималась малясь быстрее, чем ты.. Ну и вот, она на тебя в суд подала, как нам сказали.. Ты же ее уронил-то нормально, вот она посчитала это за насилие. Умом поехала она, конечно, знатно... На лице Александра читалась какая-то тревога. Опустив глаза в пол он затяжено выругался. - Ты не кисни только.. Хрен на ту девку, мы то знаем, что ты как настоящий мужик поступил.. Саша не ответил, он лишь продолжил смотреть в пол. В воздухе вновь повисла тишина. Но висела она не долго, ее развеял командир группы своим радостным возгласом: - Все, мужики, отчаливаем! - протиснувшись в центр, он широко улыбнулся.- а че вы такие кислые? Давайте, по коням и до дому! Группа медленно начала расходиться в сторону машины. Один лишь только Александр остался на лавочке, продолжая разглядывать асфальт и тереть след от удара. Командир не понимал, что с ним. Но догадывался. - Санек, команда: отчаливаем! - подсел он рядом. - Так точно, Пал Михалыч, - не поворачивая головы ответил боец и уже собирался вставать, как был остановлен командиром. - Погоди, ты мне скажи, че такой кислый? - Ничего.. Просто задумался.. - Просто! - повторил командир усадив парня обратно. - просто ничего не бывает. Колись: разболтали тебе о девке? - Саша кивнул. Павел Михайлович тихо ругнулся. В воздухе повисла пауза. Было видно, что командир что-то чательно формулирует. - Сань, я понимаю, тебе тяжело.. Видишь ли, нас не воспринимают, как супергероев. Народ насмотрится фильмов и думает, что когда все хреново и наступила полнейшая жопа, прилетит какой-нибудь красивый супергерой в красивом костюмчике и всех спасет.. Только вот нихрена оно не так. Прилетит команда специально обученных людей в касках и с винтовками, а затем перемочит всех плохих. Только ничего красивого, как в кино, нету. Повсюду кровяка, крики, выстрелы, убийства. Люди шокированы и у них мешаются все в одну кучу. Ну действительно, ты для них становишься такой же опасностью. Их не учили думать в стрессовой ситуации, как тебя. Они воспринимают тебя, как опасность. Потом, через долгое-долгое время, до них дойдет, что этот парень, прыгнувший под пули, тем самым их спас. Спас совершено незнакомых себе людей, ценой своей жизни. Вот только первое, что они вспомнят, после того как отойдут от шока, что ты кого-то там сильно толкну. И их не волнуют, что тот упал на пол и ушел с лини огня. Нет! У него из-за этого что-то, видите ли, заболело. Они не думают о том, что не толкни ты тогда для него бы все закончилось. Это дойдет до них, как я уже и говорил, только через большой отрезок времени. И то, не до всех доходит.. - он глянул на парня. Он молча, с каменным лицом сидел и внимательно слушал, не убирая взгляда с асфальта. - Ты уже взрослый мужик, байки затирать я тебе не буду. Все помнят только плохое, а о хорошем говорят будто так и должно быть. И именно на таких людях, которые это понимают, которые выкинули всю романтику из башки, держится благополучие. На тех, кто выполняет такую работу, осознавая что благодарности не будет, а за косяк сожрут и не подавятся.. - Павел Михайлович закончил и вновь глянул на бойца. Тот сидел как статуя. Он видел себя в молодости, надеющегося на общественный почет и уважение, на благодарность. "Сколько же еще прийдется пройти этим ребятам, и сколько паршивого они узнают об этом мире", - задумался командир, переведя взгляд на остальную группу, весело обсуждавшую какую-то тему, стоя рядом с машиной. - Ты мужик, Саша. Ты поступил так, как и говорится в девизе нашего спецназа. Только вот теперь решай, останешься ли ты здесь или уйдешь. Теперь ты можешь все здраво оценить, без романтики и прочей ерунды.. - Уезжаем! - послышался крик вдалеке. Все группы начали рассаживаться по машинам. Бойцы, как по команде, подняли взор на машины. Командир накинул балаклаву, а затем шлем. - Думай, боец, - хлопнув Александра по плечу, он встал и пошел к машине. Саша еще некоторое время думал над сказанным. Сплюнув на пол кровь, собравшуюся с прикушенной щеки, он накинул шлем на голову и плавно, при помощи костылей, начал вставать.