Позволь тебя любить

Я могу любить тебя, но всё равно отпустить

      Настоящим оказался только дождь, который с самого утра лил за окном и ничего больше. Всё было ложью с самого начала. Его слова в которые она свято поверила — ложь! Она сама создала свою иллюзию которая сегодня рухнула. Не любит. Её муж, ради которого она живёт её не любит. Жестокая истина, которая стала ядовитой стрелой для сердца, которое до самых краёв было наполнено любовью       Гюльфидан Султан стояла возле окна в своих покоях, и сжимала в руках письмо которое жгло руки. В нем была всего лишь одна строка, но она сумела разрушить тот хрустальный замок, который Султанша с таким трепетом строила. Теперь молодая девушка понимала, почему её муж так холоден с ней. Ему мерзко смотреть на неё, потому что в его сердце и мыслях живёт другая. Но тогда зачем? Зачем он согласился на брак? Хотел спасти её? Спасти принеся себя в жертву? Но ей это не нужно. Ей не нужно его жалости!       Красавица закусила губы, желая сдержать слезы которые катились по бархатным щекам, но сил не было. Её предали тем, что не любили.       Услышав скрип двери, Гюльфидан смахнула слезы, и обернувшись увидела служанку. — Госпожа, Намык — Паша вернулся. Прикажете накрывать ужин? — молодая служанка опустила глаза увидев вид Госпожи. — Где сейчас Паша? — поинтересовалась Султанша сжимая в руках письмо. — В кабинете, — пролепетала хатун, наблюдая как Гюльфидан покидает покои.

***

      Намык — Паша сидел в кабинете, и пытался разобраться в документах, но почему то государственные дела в этот вечер не ладились. Мужчина закрыл папку, и поднявшись прошёлся по кабинету. Сегодня был один из немногих дней когда ему удалось вернуться домой пораньше, и мужчина очень хотел провести этот вечер с женой. Подойдя к полке с книгами, Паша начал искать ту, которая ему была нужна, как вдруг, двери распахнулись, впуская рассерженную Гюльфидан Султан. — Добрый вечер, Госпожа, — Паша повернулся к жене, и его уст коснулась едва заметная улыбка. Какая же она красивая. Он раньше этого и не замечал, а теперь. — Госпожа, с Вами все хорошо? — осторожно поинтересовался Намык, у девушки глаза которой смотрели на него с болью. — Намык — Паша, я… — Гюльфидан сглотнула ком в горле — Я все знаю! — выпалила она, а глаза снова защипало от солёных слез. — Что Вы знаете? — Паша сделал шаг к ней примерно догадываясь, что именно она знает. — У Вас есть другая!       Паша посмотрел на неё, а потом как то странно улыбнулся. Он молчал, и это молчание ещё больше укрепляло мысли молодой Султанши. Игра. Даже их брак — фальшивка.       Молодая девушка чувствуя, что вот вот потеряет сознание, опустилась на тахту которая стояла в углу кабинета, и посмотрела на Намыка который смотрел в окно. Ему нечего было ей сказать. Другая. Гордая Эсма, чувства к которой его медленно отравляли и от которых он хотел избавиться. — Это правда, — словно затихающая мелодия донеся до него голос Гюльфидан. — Кто она? — Султанша посмотрела на профиль мужчины который вот уже два месяца считался её мужем. — Хотя, нет, — она замотала головой. — Не говорите, я не хочу знать её имя. Знаете, я ей завидую, ведь она получила то, что никогда не получу я. Вашу любовь, — она поднялась выпуская из руки послание. — Ваше чувство ко мне с самого начала это жалость. Все меня жалеют. Несчастную Гюльфидан которая ничего в этой жизни не заслужила. — Султанша, прошу, не нужно так говорить! — попросил Паша приближаясь к ней. — Я дал Вам слово. — Слово. Намык Паша, я для вас ничего не значу. Не надо, — остановила она его. — Ваши глаза все говорят. Я не хочу, чтобы Вы страдали, — Гюльфидан отошла на несколько шагов назад, и подняв заплаканное лицо на стоящего перед ней мужчину ровным голосом сказала: — Развожусь! Развожусь! — Нет, стойте! — Намык подлетел к ней, и крепко обнял, чувствую как плечо становится мокрым от слез. — Не делай эту ошибку, Гюльфидан. — Но ты же меня не любишь… — прошептала она глядя в глаза которые второй раз в жизни видела так близко. — Я не хочу обрекать тебя на страдания. — А я не хочу страдать, — также шёпотом ответил Паша. — Я хочу любить. Тебя любить, Гюльфидан. Ты мне позволишь? Позволишь подарить тебе счастье? Залечишь мои раны? — приближаясь к её губам шептал мужчина. — Ты — моё счастье, Намык, и я буду рядом пока ты этого желаешь, но как только твоё сердце забудет меня — я исчезну. Навсегда, потому, что жизнь без тебя для меня не жизнь. — Этого никогда не будет, моя Госпожа, — словно клятву, произнёс мужчина, и впился в губы страстным поцелуем прижимая её к себе.        Гюльфидан неумело отвечала на первый поцелуй, и обнимая мужа верила, что все будет хорошо, и они будут счастливы…