— Эй, Томиока-сан. Вы вообще меня слушаете, Томиока-сан?
И кажется, далее последовали эти надоедающие тычки в плечо, но он ничего не почувствовал. Кажется, она не останавливалась, продолжая тыкать. Кажется.
Гию не знает как здесь оказался и почему рядом идёт Шинобу, непринуждённо что-то рассказывая.
— Бабочки встречаются во многих мифах и легендах. В Японии символом души стала белая бабочка,
Вы это знали, Томиока-сан? — этот вопрос не требовал ответа, и привычная улыбка на её губах — тому подтверждение.
Гию не может оторвать взгляд от неё, впервые замечая, неяркий, почти невидимий свет, окружающий маленькую фигуру. —
Ну, Томиока-сан.
Он не может ничего ответить. Просто не хочет.
—
Кажется, вы уже знаете,— и ему на мгновение показалось, что она перестала улыбаться. —
Жаль я надеялась чуть подольше провести с вами время, — Но она поворачивается к нему, улыбаясь.
И мысль, что это похоже на те старые прогулки после миссий, не давала ему покоя. Но в этот раз всё было окутано тьмой, дорога была серая и узкая. А Шинобу. А Шинобу уже не было.
— Кочо... — он хотел многое сказать. Наверное, то, что никогда не произносил, и никогда бы не смог.
Шинобу всегда была честна с ним, когда он не мог открыть правду даже себе. Да, Гию, она медленно угасала каждый день, а ты не заметил. Он хотел попрощаться с ней. Навсегда. А затем многое сказать.
Но она лишь улыбнулась по-старому — с издёвкой и раздраженнием. Её голос звучал слишком резко:
— Теперь это всё в прошлом.
Забудь,— и смотрит выжидающе, а у него что-то колит в груди. — Идёмте.
Дорога кажется бесконечной. Они идут прямо медленно и спокойно — Гию не ощущает под ногами опору, как будто шагает по пустоте — а Шинобу уверенно бежит вперёд, иногда оборачиваясь.
— Но, несмотря на красоту, многие считали, что в виде бабочек к ним прилетает сама смерть. Глупо же, Томиока-сан?
Такие маленькие существа не могут быть символом смерти.
И он вспоминает, как Шинобу крепко держит клинок. Вспоминает, что она —столп, и её руки никогда не дрожат, а за спиной горы трупов.
Разве такие маленькие существа могут убивать?
— Ещё некоторые считали, что если увидеть бабочку в новом году, то ты умрёшь, — она
выдыхает и недолго молчит, а потом начинает возмущаться. — Одно глупее другого.
Гию не чувствует воздух. Как будто ему не нужен кислород, чтобы продолжать дышать. Ему кажется, что Шинобу очень далеко, и с каждой секундой всё дальше, но она стоит намного ближе, чем при жизни. Гию кажется, что нужно кричать, чтобы она услышала его слова, но он выдавливает из себя лишь шёпот:
— Я умер?
Так кто же в этом царстве смерти по-настоящему мёртв?
— Что за глупости, Томиока-сан! — Она наигранно машет ладошкой — Наоборот, тебе уже пора.
Она улыбается — грустно и печально — заставляя себя держать уголки приподнятыми.
— Ещё увидимся, Томиока-сан.
Гию смотрит вперёд и не видит ничего, кроме темноты. Нет, его не пугают эти слова, а рука инстиктивно тянется к месту с меткой — он уже достаточно задержался в роли столпа. Узкая дорога резко обрывалась, позволяя тьме окутать всё пространство.
Его охватывает буря эмоций, волнами накрывавшая с каждым шагом. Это их последняя встреча ?...
Если при жизни Шинобу говорила правду, то с губ призрака может сорваться ложь. Шаг — он начинает задыхаться без кислорода. Шаг — он чувствует твёрдую поверхность под ногами.
Она до сих пор стоит там ?
Хотел сказать. Но не сказал.
Кажется вы уже знаете. Жаль.
Гию резко оборачивается, набирая в лёгкие воздух (которого тут не должно быть). Он ведь ещё ничего не сказал. Но в этот раз нет ни дороги, ни Шинобу. Ничего. Его встречает лишь тьма.
***
Во рту ощущался металлический привкус крови. Одежда неприятно липла к телу, пропитанная не свернувшейся кровью. Лёгкие требовали воздуха — каждый вдох давался с трудом, болью отзываясь в грудной клетке — он явно сломал несколько рёбер. Боль, пронзившая его, не позволяла даже пошевелиться. Гию не чувствовал холодную рукоять клинка в руке.
Вдалеке небо приобрело розоватый оттенок.
— До рассвета осталось сорок минут!
