Something I Need

      — Занят?       — Что-то случилось? — Скуало оторвался от отчёта, написанного Луссурией на ярко-розовой бумаге витиеватым почерком. Алида вздохнула и переступила через порог.       — Со школы звонили. Нас вызывают к директору.       — «Нас»? Что этот малолетний ублюдок сделал?       — Почти прирезал одноклассницу.       — Блядь, — ёмко высказался Скуало, хлопнув ладонью по столу. Алида села в кресло и скрестила ноги.       Воспитывать детей — непросто. Воспитывать Бельфегора — тем более. Принц, убивший всю свою семью (почти) — попробуй найти к такому подход. Одно дело, когда ты воспитываешь своих детей или своих братьев или сестёр, а другое — Бельфегора, который не расстаётся со своими стилетами и отказывается вести себя нормально в учебном заведении для будущих мафиози.       — Кажется, такое поведение там не приветствуется, — помолчав, добавила она. — Я директору, конечно, сказала, что такого, во-первых, больше не повторится; во-вторых, мы не его родители. Но он и слушать не желает — знает, что Бел в рядах Варии.       — Ебануться, — Суперби протяжно вздохнул запустил пальцы в волосы. — После заморозки Занзаса мы что-то нихуя не выравниваемся. Мы скатываемся. Что дальше? Найдем какого-нибудь младенца, будем за ним смотреть и забьём на миссии?       — Лучше младенец, чем…       — И когда нас вызывают?       — В субботу.       — Ладно. Перекину миссию на Леви. Может, хоть тогда перестанет сидеть у кровати Занзаса, как принц у гроба Белоснежки.       Сказано — сделано. Вместе наорав на Бельфегора и в красках расписав, что будет с ним и его стилетами, Алида и Скуало стали готовиться к субботе. Агрест, просмотрев форумы «Что делать, если у меня проблемный ребёнок?» и спросив у мамы, как нужно себя вести в кабинете директора, решила, что с неё хватит. Скуало же хмурился, ворчал под нос, что он, вроде как, в отцы не нанимался, но кто его слушает.       Директор заведения, в котором своё время обучались Скуало, Дино и Алида, что-то лепетал про «вопиющее поведение, порочащее репутацию такого старинного заведения». Алида держала мечника за руку и молилась, чтобы тот в приступе ярости не лишил мужчину конечностей. Поэтому в основном говорила она, используя сказанные раннее мамой слова.       Когда они вышли из кабинета, то Скуало, застёгивая пиджак, сообщил:       — Бельфегор здесь больше учиться не будет. Не знаю, как ты, но я разочаровался в месте, где мы учились.       Алида его поддержала.       — Раньше мы дрались намного жёстче и такого не было.       Так Бельфегор Каваллини оказался на домашнем обучении. Он особо не возражал — кажется, даже обрадовался, что внимания его «королевской персоне» будет уделено ещё больше. Даже, на удивление, согласился с условиями Алиды и Скуало: стараться держать себя в руках и начать изучать японский язык.       — Японский язык? Зачем он принцу?       — А мы теперь все его изучаем: из-за нашего восстания приходится браться за миссии и в Японии.       — Ладно, — согласился Бельфегор с таким видом, словно делал им одолжение. У Алиды зачесались кулаки, но она вспомнила, что принцев, вроде как, в лицо не бьют. Пришлось спускать пар на рядовых.       Постепенно «дури» («ебанутости», как считал Скуало) в Беле начало становиться заметно меньше. Может, дело было в возрасте, а может… Он просто стал прислушиваться к Скуало и Алиде. Если с последней он иногда вечерами смотрел фильмы, то мечник рассказывал ему про другие виды оружия и другие семьи. В такие моменты он казался им обычным ребёнком, и они ненадолго забывали, кто он такой. Пока Бел вновь не выкидывал какую-нибудь херню.       В темпе миссий, попыток восстановить репутацию и не потерять оставшееся, пролетело восемь лет, которые, кажется, были не такими уж и плохими. По крайней мере, оглядываясь назад, Алида жалела только об одной вещи: о том, что восстание случилось.       — Подучи немного, завтра мне ещё раз расскажешь, — Агрест закрыла сборник стихов и протянула книгу Бельфегору. — Мне нравится, как ты рассказываешь.       Бел забрал книгу и стал пристально смотреть на Хранительницу Облака. Та, почувствовав на себе взгляд, подняла голову.       — Что? Что-то хотел спросить?       — Удивительно, ши-ши-ши, что из тебя и бешеного капитана получились родители лучше, чем мои биологические.       — Ну, мы росли вместе с тобой, — попыталась отшутиться Алида.       — Ты только что намекнула, что я их прирезал?       — Я хотела сказать, что мы взрослели и учились вместе с тобой.       — Я знаю, Алида, что ты хотела сказать.       Она моргнула. Как-то она забывала, что Бел больше не был ребёнком. Не ребёнок, но ещё и не взрослый — подросток.       Раздался грохот: в комнату влетел Луссурия. Поправив жабо, заголосил:       — Занзас очнулся! Наш Босс очнулся!       — Уже идём, — бросила она. Всплеснув руками, Лусс выскочил в коридор. Агрест опустила голову, пытаясь осознать произнесённые им слова.       Она вздрогнула, когда он накрыл её ладонь своей. Прикосновение было без стилетов, что несколько её удивило — неужели может, когда захочет, вести себя нормально.       — Твои руки дрожат.       — Здесь холодно.       — Всё будет нормально. Теперь-то уж с Боссом всем покажем.       Алида слабо улыбнулась.