Он сидит ночью. За окном уже горят яркие звёзды, чуть отсвечивая на стекле окна; комнату освещает лишь свеча своим слабым огнём. Мир слегка плывёт в этой полутьме, расползаясь причудливыми тенями. Завтра нужно рано встать, быть бодрым и готовым к работе. Но он продолжает писать своим ровным подчерком, чуть с завитушками, длинные-длинные предложения.
Рука скользит по бумаге, и чернила, ведомые ею, превращаются в прекрасные слова, восхваления и почти молитву. Молитву, посвящённую вовсе не Шепфа... не Богу, которого должны восхвалять все ангелы и демоны.
Его точно покарают за это высшие ангелы, если прочтут. Он тихо смеётся.
Лишат чина. Лишат крыльев.
Но это так не важно сейчас. Плевать вообще на весь мир, когда перед глазами образ. Образ его Бога, образ той, что он возвёл в высшую силу для него, той, чье слово для него закон.
Он
откажется от чина.
Откажется от крыльев.
Откажется от жизни. Если этого
попросит она. Если скажет хоть слово. Он сделает, сделает всё.
Его губы трогает слабая улыбка... она всегда говорила, что он прекрасен, когда улыбается, когда в его глазах начинает гореть этот свет, лишь немного заметный маленький огонёк, от которого веет теплом. "Этот взгляд может согреть любого" , - всегда шептал её голос. Он прикрывает глаза и откидывается на спину стула, чуть потягиваясь.
За окном уже начинают проглядывать первые лучи солнца. Вставать буквально через пару часов, а он ещё не ложился.
Ангел усмехается и переводит взгляд на бумаги исписанные ночью. Сколько ласковых, страстных, нежных, влюблённых слов скрыто в них. Осторожно он складывает их в конверт, запечатывая его красной сургутной печатью и начиная накладывать иероглифы.
Письмо рассыплется через пару секунд после того, как она прочтёт его, слишком много он написал в нём.
Его брови хмурятся, а в мыслях проносится мечтательная идея того, что когда-нибудь они смогут больше не скрывать свои отношения. Какая несбыточная мечта, у него слишком высокий сан. Ему уже не позволено находится с кем-то в отношениях, к тому же, она ведь... непризнанная.
Это слово болью отдает в его сердце. Непризнанная. Непризнанная. Непризнанная.
Не для него. Для него она ангел, Бог, Всевышний, выше всех серафимов,
выше Шепфа...
Её взгляд. Всегда такой шутливый, чуть ироничный, но чуткий и, будто направленный прямо в душу. Её улыбка. Такая нежная, ласковая, согревающая. Кажется, в небесах становится теплее, когда она улыбается. Её запах. Наверное, так пахнет солнце. Так пахнет луна. Так пахнет лес. Так пахнет счастье для него. Её кожа. Когда он впервые тронул её руку, то думал, что эта была та сама благодать, которую испытывают все существа, увидев Шепфа. Это было не так, её губы - вот что точно является благодатью свыше. Их первый поцелуй. Такой робкий, словно маленькая птичка. Он продлился всего пару мгновений. Но в том торопливом движении, секундном в влечении перед расставанием на долгий срок, он нашёл смысл всего.
Смысл своей жизни.
Ангел осторожно коснулся своих губ, будто чувствуя на них чужое прикосновение. На щеках заиграл едва заметный румянец. Он вздохнул и открыл окно, вдыхая свежий воздух. Мир был так прекрасен, пестрил красками, звуками, чувствами. Он улыбнулся широко, открыто, так, как улыбался лишь ей. Так, как
заставляла его улыбаться лишь она...
Постель так и осталась нетронутой, окно распахнутым, а чернильница и перо неубранными в ящик стола. Если в комнату войдёт кто-то из знакомых, то точно решит, что у него проблемы. "Ты такой педант, аж тошно, ну неужели так важно, чтобы все эти пирья стояли прям в таком чётком-чётком порядке? - ангел чуть улыбнулся, вспоминая её первые слова, когда она увидела его комнату.
Но сейчас времени на уборку нет, как впрочем и желания её делать. Нет, с ним точно что-то не так. Может он просто сошёл с ума? Хотя..так и есть, она свела его с ума.
На столе, чуть дрожа под порывами ветерка лежало письмо, придавленное книжкой и начинающиеся со строк : "Ангел Фенцио, спешим Вас возвестить, что завтра Вы должны прибыть в школу ангелов и демонов для принятия главного экзамена у непризнанных. "
Скоро. Совсем скоро они смогут увидеться.
***
Он торопливо разворачивает конверт и достаёт сложенный пополам лист бумаги. Сердце болезненно сжимается от плохого предчувствия. Дрожащие руки вдруг резко откидывают бумажку, будто та пылает ярким пламенем.
"Нет, я не мог ошибиться. Это...это же невозможно! Такие чувства не могу идти лишь от одного!" - ангел осторожно тянется к письму.
Письмо, которое решит его судьбу: кем он будет в этом мире, в этой чёртовой вечности.
Где-то внутри образовывается пропасть, когда он касается ровной бумаги. От листка пахнет ей. Пахнет солнцем, пахнет луной, пахнет лесом. Пахнет счастьем для него.
"Я знаю, она потратила много сил, чтобы подняться. Но она всегда..всегда" - мысль вдруг обрывается, потому что он попросту не знает, что дальше думать.
Она действительно очень амбициозна. Никто из непризнанных раньше никогда не поднимался так высоко. И вряд ли поднимается.
И теперь по сану им обоим нельзя иметь пару.
"Фенцио, поцелуй меня!"
"Милая, а если здесь кто-то пройдёт? Нас увидят. Эти стены всё видят, ты же знаешь это не хуже меня?"
"Да, но Фенцио, мы не виделись почти пол года. Это наш последний шанс перед тем, как я отправлюсь на задание на землю ещё на долгий срок!"
"И когда ты всё успеваешь? Иди сюда..."
Ангел жмурится, отгоняя воспоминания. Такие светлые и яркие и одновременно самые печальные в его жизни.
"Что здесь происходит? Фенцио? Ребекка?"
"Серафим Кроули, мы...мы просто"
"Это не то! Просто мы..."
"Я вижу, что вы просто. Просто нарушаете один из важнейших законов. Оба за мной"
Его и без того бледное лицо становится ещё белее. Зачем? Почему?
"Почему, Шепфа? За что ты так с нами! Наши чувства..она же..она же", - сил думать дальше нет.
Вся неуверенность вдруг резко уходит и ангел раскрывает письмо. Глаза быстро скользят по буквально нескольким строчкам. Ещё раз. Ещё раз. Ещё раз. "Зачем я читаю их снова?"
Письмо выпало из рук. По щеке прокатилась непрошенная слеза. Он ошибся. Ошибся так, как не ошибался никогда в жизни.
Чувства, как и сердце, затухли навсегда превращаясь в камень. Лицо осунулось и, кажется, постарело на пару веков.
Он просто упал на спину, чувствуя, как газа обжигают солёные капли, и осознавая, что теперь его ждёт лишь
одинокая вечность.
"Престол, Фенцио. Возвращаю все ваши письма."
