Паучок

      Всё случилось, когда Ян открыл коробку и, вынув стопку футболок, выпустил на волю целую стаю паучков. Некоторое время он оторопело смотрел, как они разбегаются с удивительной для таких крошечных существ скоростью; и, только когда на край коробки неторопливо выползла паучиха-мама - толстая и чёрная, с белым крестом на волосатой спине, громко вскрикнул и, бросив футболки на кровать, запрыгнул с ногами в кресло.       Они переехали на эту квартиру несколько дней назад, но вещи до сих пор не разобрали, достав только то, без чего не смогли обойтись. Сегодня у Яна был выходной и он решил заняться хозяйством - убрать в шкафы одежду и посуду, и приготовить наконец нормальный ужин вместо надоевшего доширака.       Следующие полчаса он провёл в кресле с задранными ногами, наблюдая за путешествием паучьего семейства по комнате. Малыши беспорядочно ползали взад-вперёд, а их мамаша в конце концов выбралась на балкон, с которого и свалилась, судя по раздавшемуся снизу воплю - прямо на голову соседу. Ян с облегчением выдохнул.       Эта квартира была у них не первой. Жить вместе они с Раулем начали года полтора назад. Сначала они снимали комнату у одного старика - знакомого дедушкиных знакомых - но тот был слишком любопытен и без конца надоедал Яну бестактными вопросами и непрошеными советами.       Потом было общежитие в коммуне. Раулю там сразу понравилось - большая шумная компания молодёжи полностью соответствовала его характеру. Они подружились с несколькими парами и по выходным все вместе ходили на футбол и устраивали барбекю в ближайшем парке, или просто сидели с пивом во дворе, споря до хрипоты о политике, спорте и машинах.       А Яну в общежитии было плохо. Его раздражал постоянный шум - музыка, тарахтение мопедов, бесконечная беготня и крики соседских детей в коридоре и вечная очередь в душевую и к кухонной плите. У многих из омег уже были дети и они доставали его вопросами, когда же он тоже станет папочкой. Ян, досыта нанянчившись в родительском доме с младшими братьями и племянниками, не планировал становиться отцом в ближайшие пять лет и разговоры о родительстве вызывали у него только досаду и скуку. И он начал сначала робко и исподтишка, а потом всё более настойчиво, уговаривать Рауля переехать.       Рауль сопротивлялся долго, почти полгода, но потом согласился. Он любил Яна и хотел сделать его счастливым, а с приятелями-альфами из коммуны можно общаться и так, тем более, что со многими из них он работал вместе на стройке. Ещё месяц ушел на поиски подходящей квартиры. И вот наконец они оказались здесь, в Бригиттенау*.       С Раулем он познакомился случайно, когда два года назад поехал на турбазу. Он прекрасно проводил время - целыми днями купался в озере, гонял на аквабайке, загорал и играл в волейбол. А за три дня до отъезда случилась катастрофа - у Яна на месяц раньше срока началась течка. И, когда он через неделю пришёл в себя, оказалось, что все его друзья уже уехали, а он лежит голый на кровати в какой-то комнате. А рядом с ним сидит - тоже голый - абсолютно незнакомый альфа и радостно лыбится. - Привет, красавчик. Ну ты вообще меня измотал. Повторим?       Ян, быстро оглядевшись - нет, всё-таки эта комната ему незнакома - задрыгал ногами, выпутываясь из влажной от пота и прочих выделений простыни. Вскочив с кровати, кинулся в душ и начал яростно тереть себя мочалкой. Альфа, не прекращая отпускать неприличные шутки, попытался протиснуться за ним, но вскоре притих - выражение лица Яна лучше всяких слов говорило о том, что он обо всём этом думает.       Из мотеля они вышли вместе. До турбазы, где жил Ян, было недалеко и он, не обращая внимания на попытки Рауля завязать разговор, пошёл за своими вещами. Погода испортилась, с озера дул неприятный холодный ветер, моросил противный дождь и всё это прекрасно гармонировало с отвратительным настроением омеги. Доплатив портье за неделю и забрав из кладовки небрежно собранный кем-то рюкзак - в его комнату уже успел заселиться новый жилец - Ян проверил вещи. Всё оказалось на месте, даже деньги из кошелька не пропали. На душе стало немного легче, но ненадолго - на улице, в старой раздолбанной машине, его ждал Рауль. - Садись, подвезу.       Ян, поколебавшись, сел на заднее сидение. Несмотря на дикую злость к подонку, который так беззастенчиво им воспользовался, он понимал, что ссориться не стоит - они наверняка не предохранялись, а, значит, этот альфа вполне может оказаться не просто одноразовым приключением, но отцом его ребёнка. Ян думал об этом всю дорогу до Вены, угрюмо разглядывая своего спутника и односложно отвечая на его вопросы.       Вообще-то, он думал об этом все полтора месяца, пока не пришло время делать тест на беременность. К величайшему удивлению Яна, Рауль его не бросил. Он звонил ему почти каждый день - просто поболтать, а по выходным утаскивал гулять. Родные Яна, сначала подшучивавшие - не всегда по доброму - над его "курортным романом", в конце концов прониклись уважением к Раулю и через месяц уже считали его чуть ли не женихом сына. А Ян, пытавшийся вначале угрюмо сопротивляться дурацкой ситуации, в которую попал, в конце концов успокоился; почти все омеги, которых он знал, хоть раз в жизни да влипли в такую историю и это помогло ему смириться со своей омежьей долей.       В тот раз ему повезло - он не забеременел. И Рауль его не бросил. Потом, спустя месяцы и годы, Ян с нежностью вспоминал этот период жизни - огромного здоровяка-альфу, с квадратным, вечно колючим подбородком и мозолистыми руками работяги, который не бросил его и оказался вовсе не подонком, а очень даже хорошим и весёлым парнем.       Мурашки и боль в затёкших ногах вывели Яна из дремоты, в которую он успел погрузиться. Несколько секунд он пытался вспомнить, почему сидит с задранными ногами в такой неудобной позе, а потом...       Потом он услышал этот звук. Тихое шуршание под креслом, как будто что-то волосатое и многоногое пытается забраться наверх по высокой матерчатой спинке. С трудом сдерживая подступающую тошноту, Ян осторожно задрал голову и увидел, как чёрная, покрытая щетинками лапа с острым когтем на конце, шевелиться над его головой, едва не касаясь волос. Вот показалась вторая лапа, за неё третья - с боку спинки - а потом...       Он, громко заорав, выскочил из кресла. Но на полу ползали паучата, они отвратительно хрустели под босыми ногами и Ян, снова заорав, одним прыжком перебрался на кровать - прямо на покрытое липкой паутиной покрывало. Пауки были и здесь. Не переставая орать, он пытался сбросить их с себя, одновременно стряхивая паутину, но липкие нити были везде - на голых руках и ногах, на одежде, в волосах.       С громким стуком опрокинулось кресло - огромная паучиха оказалась слишком тяжёлой. Она медленно ползла к кровати - прямо к Яну - сверля его немигающим взглядом всех своих восьми глаз.       "Я только что убил её детей" - с ужасом подумал омега. Он попытался спрятать под покрывало раздавленных паучат, но их было слишком много и паучиха ползла к нему, чтобы отомстить, её мерзкие лапы обхватили его за плечи и... - Ты что так орёшь? Всё нормально?       Ян снова закричал и проснулся окончательно. Испуганно оглянулся по сторонам - всё чисто. Рауль, продолжая держать его за плечи, вопросительно смотрел. - Ппаа-аукк...оггг-рооо-мммный...- сиплым от слёз голосом сказал Ян. - Где? - Рауль оглядел комнату, подошёл к окну и щелчком сбил с жалюзи единственного крошечного паучка. - Этот что-ли?       Ян почувствовал себя дураком. Это просто сон, а он закатил истерику как маленький. - Да...наверное приснилось... - На ужин у нас, я так понимаю, опять доширак, - Рауль выразительно посмотрел на так и не распакованную коробку с посудой. - Извини, я...Я собирался, но тут повылазали эти пауки и я... - Понятно, - Рауль подошёл к кровати и, встав на колени, принялся шарить у Яна в шортах. - Значит, придётся тебе отрабатывать в постели. Ты мой паучок... - Что? Нет! Не смей меня так называть! - шорты и трусы полетели на пол. - Не нет, а да! Ты моя паукашка! - небритый подбородок Рауля царапал ему лицо, но он знал, что всю жизнь будет хотеть этого альфу, с его грубоватыми шутками и дурацкими прозвищами, которые он вечно придумывает.       С подоконника на них неодобрительно смотрела толстая паучиха.