Герцогини тоже отказывались от женихов

Герцогиня Лаванда Хэшбраун и ее семнадцатилетняя дочь Марлен проводили свой вечер на летней террасе в летнем домике в деревне, близ реки Эйвон  — Марлен, через 3 месяца тебе станет 18 лет… Как быстро ты растешь, дочь моя, — тихо, словно шепча себе под нос, провозгласила герцогиня. — Да, мамочка моя. Через 3 месяца, — ответила юная дева, не отвлекаясь от романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». — Знаешь, почему я начала этот разговор столь рано? — с легкой интригой в голосе продолжила женщина, заканчивая писать в своей записной книжке. — Нет, матушка моя… А почему? — отложив книгу, девушка взглянула на свою мать с легкой настороженностью. — Через месяц явится, по нашей скромной просьбе, художник. Он напишет твой портрет… Далее тебе придет письмо от графа Монте… из Германии. Будете вести переписку. Девушка нахмурилась, пытаясь аккуратно выловить скрытый смысл в этом ответе. — Я… я… переписка… с кем?.. — повторила, еле-еле сдерживая свое недовольство, Марлен. Когда это было видано, чтобы ее принуждали переписываться с кем-то?! — Графиня Монте из Германии имеет сына твоего возраста, графа Гилберта Монте. Он — твоя партия. Переписка будет вестись интимного характера, — спокойно ответила герцогиня Хэшбраун, словно она вещала о погоде. Тогда и у Марлен сердце в пятки ушло: — Я… я это делать не буду, матушка. Я не сыграю партию с человеком, который мне известен лишь от Ваших слов! — Дорогая, это не оспаривается. Партия с графом Монте будет сыграна.