Я — изгой

      Вот знаете то чувство, когда хочешь кричать, но нет сил? Когда боль рвется наружу, а ты терпишь, не давая себе слабину? Когда взрослым нет дела до тебя и твоего психического и физического здоровья? Думаю, немногим из вас знакомо это, правда? А если ты сказал (а), что понимаешь меня, то давай я расскажу, в чем обстоит проблема.       Я недавно перешел в новую школу из-за переезда. Моему отцу предложили более выгодную работу, поэтому было принято решение сменить место жительства. Это уже не первый раз, так что я особо не переживал. Но, перейдя в выпускной класс в новой школе, я понял, что лучше бы остался в старой.       Сказать, что меня радушно приняли, нельзя. Да, я старался подружиться с коллективом, мне же с ними учиться, сдавать экзамены и праздновать конец школы. Так сказать, последний школьный год я хотел провести максимально комфортно. Но, видимо, у моих одноклассников был другой план.       Знаете, как я понял, что меня особо невзлюбили? Ну, например, я сейчас лежу за школой, и меня пинают около пяти моих одноклассников. Думаете, это единичный случай? Может я что-то не так сделал или сказал? Если бы. Этот асфальт стал мне родным, дворники, кажется, уже устали вымывать с него мою кровь. Спросите, почему я не дам отпор? А потому что бессмысленно. Я один, их пятеро. Ну, на данный момент. Обычно число моих «обидчиков» варьируется от трех до семи. Не всегда могут быть только одноклассники. К ним часто присоединяются парни из параллели.       Но почему же за меня никто не заступится? А все просто. Требуется всего лишь пару слов нескольких парней, и я — изгой. М-да, я впервые узнал, какого быть всеми отвергнутым. Раньше только слышал об этом, смотрел фильмы или читал, но сейчас все происходит наяву.       — Шухер! — кто-то, кажется, Стас, крикнул остальным ястребам, кружившим вокруг меня, и они сразу же разбежались.       Я еще пару минут пролежал на холодной земле, а после, собравшись с силами, встал. Шухером оказался мой учитель русского языка и литературы — Павел Алексеевич. Кстати, что насчет учителей. Они особо не лезут в школьные разборки. Да и мы уже не маленькие дети, сами можем разобраться. Но Павел Алексеевич был единственным преподавателем, который хоть немного сочувствовал мне.       — Ты в порядке?       — Да. — да, возможно, его «поддержка» приятна мне, но я не привык рассказывать о своих проблемах.       — И за что они тебя так?       — Не важно.       — Арс, это важно, — мужчина и правда выглядел так, будто ему не все равно. — С этим надо разбираться. Они наносят тебе увечья, которые могут негативно сказаться на твоем здоровье.       — Я не жалуюсь, — отряхнув то, что можно было, я выдавил из себя улыбку. — Можете не беспокоится.       — Если это будет продолжаться, я должен буду обратиться к твоим родителям.       — Это не требует их вмешательства. Обычная драка, не переживайте.       Дальше учитель начал читать лекцию о том, что это неправильно, что это, наверняка, не первая «драка», что с этим нужно разбираться. Уверив его, что все хорошо, я попрощался с мужчиной и направился домой. Как объяснить родителям новые синяки и, скорее всего, разбитый нос, я не знал. Отмазка по типу «я упал с лестницы и неудачно приземлился» уже не правдоподобна, ибо я не настолько неуклюж, чтобы каждую неделю по несколько раз падать с лестниц.       По приходу домой я понял, как мне повезло. Родители уехали на корпоратив, поэтому, сходив в душ, я сразу лег спать. За три месяца я уже, можно сказать, привык к такому образу жизни. В школе всегда один, после нее встречаюсь с единственным другом — асфальтом, а потом домой. Учусь я довольно хорошо, что играет мне на руку. Благодаря хорошей успеваемости родители не заваливают меня банальными вопросами «как дела в школе? Писали что-нибудь? Какие оценки получил?». Пока дело не касается их, они не переживают.       Из-за работы отца я вижу довольно редко, а маму только по вечерам. Меня это вполне устраивает, потому что я предоставлен сам себе. Да, в детстве было не комфортно и обидно, что со мной не проводят столько времени, сколько с остальными детьми. Но позже привык. Я живу в достатке, да и внимание мне особо не требуется.       И снова утром надо вставать в школу. Хочется? Конечно, нет. Каждый день я пытаюсь не попадаться на глаза своим обидчикам и лишний раз не смотреть на них. Мне может прилететь из-за какого-то не такого взгляда в их сторону или из-за того, что я не так прошел мимо. Именно поэтому всегда выхожу самым последним из кабинета и, быстро передвигаясь по коридору, направляюсь в следующий класс.       Так и сегодня, спокойно идя по второму этажу, я смотрел в пол, дабы не сталкиваться ни с кем взглядом, и нечаянно задел плечом девушку из параллельного класса. В такие моменты мне проще убежать, чем извиниться. Нет, конечно, разговаривать с людьми мне никто не запрещал, но лишний раз открывать рот в школе мне не хочется, итак нос стал самой большой проблемой на моем лице.       — Прости, я не заметила тебя. — на удивление, девушка заговорила со мной.       — Ничего, все в порядке. — я не поднял на нее глаза, стоял и рассматривал ее, видимо, новые кеды.       — Ты из «А» класса?       — Да.       — Арсений, правильно? — мое имя у всех на слуху из-за вечных разборок в туалетах, школьных коридорах или на улице.       — Да, — услышав приближающийся смех моих одноклассников, я решил поторопиться. — Мне надо идти.       — Попов! — поздно.       Я не успел сделать и шагу, как до моего плеча дотронулась холодная и костлявая рука, рывком разворачивая к себе. Это был главный обидчик — Антон Шастун. Этот парень с первого же дня присутствия в этой школе не полюбил меня. Я даже не знаю почему, может я был слишком приветлив с ним, хотя даже не помню, чтобы вообще он со мной разговаривал. На второй же день на меня посыпался шквал ужасного гнета со стороны всех новых приятелей, чему я очень удивился. Но теперь то мне все понятно, инициатором моего гнобления стал именно он — Антон.       — Страх потерял?       — Я ничего не сделал. — когда Шаст подходит ко мне, все оправдания пропадают сами по себе.       — Ты разговаривал с моей девушкой, — он кивнул на даму, стоящую рядом со мной. — Тебе вчера мало досталось?       — Тош, он не виноват! — «Б"-шка пыталась заступиться за меня, но зря она это сделала.       — Оу, Попов, да за тебя теперь девчонка заступается, — его приятели разразились смехом, а Антон сильно сжал мой подбородок и поднял голову, чтобы я смотрел на него. — Во-первых, когда со мной разговариваешь, смотри в глаза, во-вторых, еще раз такое повториться, — парень кивнул на свою девушку. — Тебе не поздоровится, ясно?       — Я не понял, что за разборки? — и снова прибыло «спасение».       — Просто объяснял новенькому правила кое-какие. — Шастун отпустил меня и отошел к своей компании.       — Объясняйте это за приделами школы, ясно? — голос математика звучал строго, поэтому ребята направились к диванам, разгонять мелких, а я продолжал стоять. — Ты как?       — Отлично.       — Сейчас звонок будет, пойдем в класс.       Наш математик — Валентин Викторович, был строгим учителем, которого все уважали. На его уроках всегда стояла гробовая тишина, а весной даже муха боялась жужжать в кабинете. Так что Шаст не стал спорить с ним или игнорировать, а спокойно отстал. Но я то понимаю, что мне влетит по самое не балуй.       Я сижу один на всех уроках. Учителя спрашивают изредка, ибо все знают о нашем классе и наших разборках, что очень напрягает. Но благодаря конспектам и домашним заданиям, я получаю оценки, а также и за самостоятельные работы и контрольные. Есть один плюс обучения в этой школе. Так как я изгой, меня никто не просит дать списать или скинуть домашнее задание, так что хоть когда-то я отдохну.       — Кто мне скажет, где я допустил ошибку? — строгий голос мужчины заставил меня поднять голову на доску.       Весь класс молчал, ни одной поднятой руки. В такое время учителя часто говорят «Лес рук, да и только», но Валентин Викторович молчал. Я быстро записал уравнение и начал решать его. Найдя ошибку преподавателя, хотел было поднять руку, но во время осознал, что не следует этого делать.       — Никто не знает ответа?       Я молчал, смотря в тетрадь на уравнение. Молясь, что меня не спросят, как обычно, я начал рисовать в тетради различные закорючки и не заметил, как учитель произнес мое имя. Подняв голову, я словил на себе взгляды всех одноклассников, кроме одного — Шастуна.       — Попов, вы знаете ответ?       — Да, вы пропустили минус, поэтому ответ получился неправильным. Правильным ответом является -6.       Мой голос не дрожал, он был необычайно тихим, но преподаватель меня услышал, так что я получил пятерку и спокойно просидел оставшееся время урока. После математики была биология. Это единственный урок, на котором я сижу спереди, но все равно один. Лариса Эдуардовна — наша биологичка, на этом уроке решила разделить учеников по парам и дать проект. Это, кажется, был самый худший урок в моей жизни, потому что моим напарником стал, угадайте кто, Антон Шастун.       — Лариса Эдуардовна, можно я со Стасом в группе буду? — хриплый голос парня нарушил тишину кабинета.       — Нет, Шастун. Тут я распределяю пары, тем более, Шеминов уже с Сурковой. Прошу, пересядьте к Попову. — женщина всегда была снисходительна, но, видимо, сегодня хорошее настроение потеряла по дороге в школу.       Шаст пересел ко мне без особого энтузиазма. Оставшееся время урока мы слушали план проекта и распределение тем. Нам досталась «Изучение видового разнообразия первоцветов». Мягко говоря, я в душе не знаю биологию. И, кажется, понадобится куча времени, чтобы разобраться в данной теме.       После урока, я моментально выбежал из класса и направился в сторону дома. Надеясь, что сегодня не получу, вышел за школьные ворота и оглянулся — за мной шел только Антон. Это насторожило меня, поэтому решил ускорить шаг, но тут же услышал его.       — Попов!       И, конечно же, меня парализовало. Остановившись, я обернулся и наблюдал, как парень подходит ко мне, закуривая сигарету. Не удивлен, как и все остальные, что в 11 классе парень может курить. Ожидая удара, я кинул рюкзак на асфальт и смотрел прямо в зеленые глаза.       — Насчет проекта, — спокойно сказал Шастун, чему я был удивлен. — Сделай его, а потом скинь в вк. Думаю, сам найдешь.       На этом наш диалог закончился. Ни одного удара, ни колкой фразы в мою сторону, ничего. Радоваться пока рано, ведь от меня зависит его оценка по биологии, так что, взяв рюкзак, я направился домой.       — Сеня, что с твоим носом? — точно, мама же меня еще не видела. Настало время игры одного актера.       — Мам, я сегодня в школе врезался в девочку из параллели и ударился носом об стену, не переживай. — думаю, это мало походит на оправдание, но, видимо, мама поверила.       — Приложи лед и иди в комнату, я принесу мазь.       Хоть я и редко вижусь с родителями, но заботы от мамы мне всегда хватало. Что бы не случилось, она всегда делала все возможное, чтобы вылечить меня. В последнее время, мазь, которая пахнет отвратительно, да и по консистенции противна, поселилась на моем теле. Зато, благодаря ей, синяки и другие увечья проходят очень быстро.       — Почему ты стал таким неуклюжим? То с лестницы упадешь, то столб не заметишь, теперь стена. — эх, мама, если бы ты знала, что происходит со мной на самом деле.       Так как сегодня пятница, впереди два дня, в которые я буду сидеть и пытаться понять биологию, потому что уже в понедельник у нас будет сдача проектов. Решив сегодня не ложиться, я открыл ноутбук и начал гуглить в интернете всевозможные вопросы по теме проекта. Для меня этот предмет, как дотракийский язык. Тоже ничего не понятно и не очень интересно.       Я просидел до четырех утра, так ничего и не поняв, поэтому закрыл ноутбук и окунулся в сон. Сны мне не снятся уже два года. Даже не знаю, радоваться мне или нет, но в них я не вижу ни счастливой жизни, ни ужасной. Хотя вторая происходит в реальности, так что еще снов не хватало.       У тебя, наверное, есть вопрос по поводу моих старых одноклассников и друзей. Да, пока не переехал, у меня были и друзья, и компания, но сейчас мы почти не общаемся. С чем это связано? Не знаю. Может из-за экзаменов, а может всем и без меня хорошо. Я не виню их, ведь знал, что так будет. Единственный друг, с которым я изредка созваниваюсь — Серый. Мы с ним общаемся с пятого класса, когда он пришел в мою школу. И, так получилось, что наши родители работали вместе, поэтому мы быстро нашли общий язык и интересы. Конечно, в девятом классе он начал пить, много пить, а я был единственным, кто дотаскивал его до дома. Сам особо не напивался. Вру, один раз напился до беспамятства и вертолетов. Больше не перебарщиваю.       — Сень, ты кушать будешь? — меня разбудил голос мамы из-за двери.       — Да, сейчас выйду. — сонно крикнул я и сел в кровати.       Открывать глаза — самое сложное с утра после бессонной ночи. Все-таки собравшись с силами, я встал, надел футболку и вышел из комнаты. За столом сидели родители и завтракали. Поставив кружку в кофемашину, я направился в ванную, чтобы хоть как-то проснуться. Когда поднял голову, понял насколько ужасна ситуация на моем лице. Я особо никогда не трясся за внешний вид, но сейчас выгляжу еще хуже, чем мог.       — Арсений Сергеевич, что с твоим лицом? — голос отца для меня непривычный, а когда он еще и что-то спрашивает — восьмое чудо света.       — В стену неудачно вошел.       На завтрак были оладушки с вареньем. Обычно, по выходным мы кушаем всей семьей, конечно, когда у отца нет работы. Мама молчит, когда главарь семьи говорит, поэтому я всегда сам отдуваюсь за свои проступки.       — Ты что-то часто начал падать и врезаться, в школе все хорошо? — вот тот вопрос, которого я боялся.       — Конечно.       — Мне недавно звонил твой учитель русского языка, кажется, Павел Алексеевич. — черт! Он все-таки приплел в эту историю отца, чему я, естественно, не рад.       — И? Про оценки что-то сказал? Не беспокойтесь, я все сдаю во время…       — Нет, Арсений, он сказал, что у тебя с классом отношения не очень, — он говорил более серьезно, чем ранее. — Что случилось?       — Ничего, просто повздорили и все. Не дал списать, на меня и накинулись. — я не знал, что еще придумать, пусть родители считают, что я вредный отличник, чем разбираются в школьных терках.       — Делай так, чтобы такого не случалось, понял?       — Хорошо. — ага, от меня здесь ничего не зависит.       На мне постоянно срывают злость или просто плохое настроение. Я — игрушка в их руках и с этим сделать ничего не могу. Попробую отстоять свое мнение и себя — прилетит еще сильнее. В данной ситуации лучше всего молчать и терпеть, тогда достанется меньше.