Flashback from 1st part:
Хардин затыкает рот Томпсон ладонью и сильнее вжимает в стену девушку, бёдрами перепечатывая туловище, чтобы та перестала сопротивляться. — Если бы у тебя был член, то вместо твоего лица сейчас было бы кровавое месиво, смекаешь? – грозно шипит он. — Просто радуйся, что родилась девочкой и помалкивай, иначе тупой рогоносец и про это может забыть.The end of Flashback
Возможно, у Хиро и Хардина гораздо больше общего, чем я всегда думала. — Я поняла, что ты ненавидишь меня. – смахиваю с уголков глаз слезинки, которые не успели скатиться по щекам. — Можешь уйти? Эшли явно нужна твоя помощь. Бедняжка же так пострадала. Телефон яростно вибрирует в кармане пиджака на протяжении нескольких минут. Кто-то потерял меня. — Я не знал раньше, что такое «разочароваться в людях». – глаза полны досады. — Лучше бы и дальше не знал. Хиро разворачивается на сто восемьдесят градусов, снова пинает несколько раскиданных ведер на пути, и, с характерным хлопком двери, покидает кладовку. Скатываюсь по стене, вцепившись пальцами в спутанные волосы. Оттягиваю корни в стороны, а затем зарываюсь лицом в ладонях, начав кричать. Слёзы, что так давно копились, скатываются по щекам, размазывая косметику по лицу. Телефон не перестаёт вибрировать, и я решаю посмотреть, кому же есть дело до меня. Промаргиваюсь, чтобы разглядеть высветившуюся картинку, ибо перед глазами поплывшей экран. В данную секунду мне звонит Итан, и, как бы сильно я его не любила, сейчас необходимо отдышаться и собраться с мыслями наедине с собой. Сбрасываю вызов, увидев с десяток пропущенных: тринадцать от Хардина, девять от Итана, три от Гвен, два от Яна и даже один от Феликса. Видимо, не только я подумала, что Хиро пошёл за мной, чтобы прибить. Рваные вздохи слетают с губ, а поток солёной воды никак не хочет останавливаться. Самое ужасное, что следующим уроком будет графическое черчение, где мы снова с встретимся лбами с тем, кто меня теперь ненавидит. Щелчок дверной ручки разбавляет тишину, что время от времени прерывалась всхлипами. Я резко дёргаюсь, подумав, что в каморку вошла уборщица, но, увидев человека возле проема, нисколько не удивилась. Кто же еще смог найти меня. — Можно? – спрашивает он. — Нет. – коротко отвечаю и отворачиваю голову в сторону. — Я все же зайду. – парень закрывает дверь и ставит разбросанные ведра к стене, чтобы они не мешались. – Зачем тогда спрашивал? – подбираю вытянутые ноги под себя, усевшись на холодном полу поудобнее. — Потому что знаю, как ты не любишь нарушение границ личного пространства, но я снова решил переступить черту. – Ян садится возле меня. — Как ты понял, где я? – на некоторых словах запинаюсь из-за всхлипов. — Ну...мы с Хардином и Итаном самые первые пошли тебя искать. – Гонсалес говорит совсем тихо. — Только Хардин побежал по этажам, а Итан на улицу, а я сразу пошёл к охраннику, чтобы посмотреть по камерам, куда ты пошла. Дедок сначала отнекивался, но после сорока фунтов стал сговорчивее. — А ты сталкер. – подмечаю я, усмехнувшись. — Будем откровенны, я просто умнее их. – он смеётся, пытаясь разрядить обстановку. — И скромнее. – вытираю ладонями размазанные слёзы. — Я видел, что Хиро затащил тебя сюда. – голос приобретает серьезность. — Он же ничего не сделал? — Думаешь, Хиро побил меня за Эшли? – истерический смех вылетает наружу. — Нет, но ты явно расстроена. Что он сказал? — Ты правда веришь, что я скажу тебе? – сгиб колени, положив на них подбородок. — Как наивно. — Я не теряю надежды. – он пожимает плечами. — А я потеряла сумку. – перевожу тему. — Хардин забрал ее с собой, она висела на спинке стула. — Это хорошо. – радует, что вещи останутся в сохранности. — Что у вас с Эшли произошло? – наверное, этот вопрос я услышу ещё не раз, не два и даже не три. — Ничего. – единственные кому я могу сказать правду – Хардин и Итан, но никак не Ян. Конечно, я могла бы поделиться ещё и с Кайлом, но ему явно неприятно будет слушать про свою «подружку». — У нас теперь за «ничего» лещей раздают, не знал. – он пародирует наигранное удивление. — Она говорила то, что не следует. – надеюсь, такой ответ устроит Яна. — Не думал, что ты такая темпераментная. — Оу, теперь это так называется? – вскидываю брови, осознав, что истерика потихоньку отходит на задний план. — В Испании да. – Гонсалес сгибает ноги в коленях, сев в идентичную позу. — А в Англии просто говорят «сумасшедший». – именно такой меня считает Хиро. — И не в смысле «классный, спонтанный и безумный», а в смысле «по ней дурка плачет». — Я не считаю тебя такой. – Ян кладёт руку на плечо, сжав ткань пиджака. — Уверен, что Эшли была не права. — Ты правда так считаешь, или готов сказать, что угодно, только бы мне угодить? — Я всегда буду на твоей стороне, запомни. – кажется, что он искренен, но я до конца не могу прочитать Яна. Меня не отпускает поганое чувство, что каждое его действие – не спонтанность, а любая реплика продумана. Мучает один вопрос: какова финальная цель? Не буду лукавить, стало приятно от слов Яна. Он понимает, что говорит, но даже если Гонсалес врет, а в мыслях вертятся слова «кажется, Бека городская сумасшедшая», то я рада, что он решил поддержать, не зная ничего о причине конфликта между мной и гребанной Эшли Портер, ненависть к которой достигла апогея. Между нами повисает минутное молчание, которым Ян пытается умело воспользоваться, пододвигаясь ближе, но нас прерывает объявление директора по громкоговорителю, что заполнило вещанием каждый потаённый уголок школы, ибо небольшие колонки установлены абсолютно везде: начиная от туалетов, заканчивая любой каморкой, чтобы, в случае какой-либо опасности, каждый был осведомлён. «Ребекка Эванс и Эшли Портер, двенадцатая параллель, срочная просьба явиться в кабинет директора в течение пяти минут.» – сдержанный и поставленный голос Мистера Синклера заставляет поежиться. Последствия от содеянного наступили слишком быстро. Или Хиро, как только с грохотом вышел отсюда – сразу помчался к директору? Если да, то очень оперативно. А к вечеру, такими темпами, в дом явятся два офицера и увезут меня на допрос, оставив мать посреди коридора с ошарашенными глазами. — Я пойду с тобой. – фраза больше походит на утверждение, будто я дала зелёный свет. — Нет. – отряхиваю заднюю поверхность брюк от пыли, вставая с пола. — А если... – перебиваю Яна, не дав возможности договорить. — Я справлюсь. – не хочу быть зависима от него по всем фронтам, а именно так и происходит. — Но ты понимаешь... – и я вновь обрываю его. — Знаю, что может быть. Если будет безвыходная ситуация, то я попрошу тебя о помощи, не волнуйся. Искренне надеюсь, что до этого не дойдёт. Меня бесит, насколько плотно Ян входит в мою повседневную рутину, являясь спасательным жилетом в каждой, казалось бы, безвыходный ситуации. Покидаю кладовку, не дождавшись Гонсалеса, и торопливо поднимаюсь по лестнице на второй этаж в кабинет директора. Возле приемной, где находится стол секретарши, на небольшом диванчике в зоне ожидания расположился Хиро, уткнувшись в телефон, и нервно потряхивает ногой. Значит, головная боль уже сидит у Мистера Синклера. — Извините, меня вызывал директор. – я подхожу к коротко стриженный русоволосой женщине лет пятидесяти на вид, чтобы она пропустила меня. Хиро отрывается от айфона, кинув презрительный взгляд в мою сторону, и недовольно цокает. Я лишь смиренно выдыхаю, стараясь не впитывать негативные эмоции. — Ребекка Эванс? – спрашивает Нэнси Харвер, как указано на табличке возле стопки бумаг. — Все верно. Секретарша распечатывает какой-то бланк, где я позже расписываюсь, толком не вчитываясь в написанное. Спиной чувствую прожигающий взгляд Хиро на затылке, но не оборачиваюсь назад. Кулак несколько раз ударяет по деревянной поверхности, и я резко дёргаю за дверь, практически врываясь в кабинет. — Добрый день, вызывали? – первым делом замечаю блондинистую макушку Портер, что торчит над спинкой кресла. — Да, Мисс Эванс, присаживайтесь. – директор поправляет очки на переносице и указывает рукой на свободное место. — Мы уже успели пару минут побеседовать с Мисс Портер, теперь хотелось бы выслушать вашу сторону. — Во время обеда я пошла относить грязную посуду, на обратном пути меня остановила Эшли, схватив за руку, если не верите, то можете посмотреть по камерам. Ей надо было выяснить отношения... – хочу продолжить рассказ, но вопль со стороны не позволяет распинаться дальше. — Да как ты смеешь меня обвинять? – повышенным тоном возмущается Эшли. — Держите себя в руках. – более строго произносит директор, кашлянув в сжатый кулак. — Так вот...Эшли наговорила кучу вещей, которые заведомо несли последствия, она прекрасно знала, на что идёт. – от нервозности с удовольствием затрясла бы ногой, но дабы сдержать порыв – закидываю одну на другую, положив поверх брюк вспотевшие ладони. — Каких вещей, Мисс Эванс? – он поддаётся вперёд, глазами сканируя лицо насквозь. — Вы же понимаете, что в цивилизационном мире за слова не бьют по лицу. У Эшли есть увечья, это уже серьезно. — Понимаю, но на моем месте сдержались бы единицы, и я, к сожалению, не вхожу в их число. — Что вам говорила Мисс Портер? — Это личное. — Личное осталось за дверью кабинета. Мне нужно знать глубинную причину, дабы исключить повторение ситуации. — У вас есть жена? – решаю зайти издалека. — Допустим. – Мистер Синклер недоверчиво озирается и вздергивает седоватую бровь вверх. — Представьте, что какой-то бывший ухажёр вашей милой дамы подойдёт к вам, и начнет говорить, как он с вашей женой...как он вашу жену...в общем, думаю, вы поняли. – дабы не навлечь лишних проблем, отказываюсь от детальной визуализации. — Что бы вы сделали? Улыбнулись и пошли дальше? Или вмазали ему? При всем уважении и понимании, что бить людей – плохо. Директор хмурится, откашливается, поправляет галстук и встаёт из кресла, подойдя к окну. — Мисс Портер, что вы на это скажите? – он кладёт руки в карманы брюк и вымеривает комнату шагами. — Какая разница? Она ударила меня на глазах всей школы, каждый сможет стать свидетелем, кто был в столовой. — Я знаю, Эшли, но у любого действия есть предпосылки, причины. Я не собираюсь безрассудно наказывать учеников, ни в чем не разобравшись. Важно устранить корень проблемы, а не бороться с последствиями. Вы понимаете? Ликующее чувство справедливости кричит глубоко внутри, срывая глотку в порыве радости. Наш прошлый директор – Мистер Гибсон, не стал бы церемониться и выпинал бы меня со школы, если бы ему не внесли кругленькую сумму денег. Престиж был для него важнее всего, но если провинившийся мог дать хорошую взятку, то задержаться в Greenwood можно было подольше. Но этот старичок ещё не потерял голову, что мне на руку. — Серьезно? Вы ее не накажете? – нотки ярости отчетливо слышны в голосе блондинки, а тонкие пальцы рук побели от цепкой хватки, которую Эшли впечатала в бархатный подлокотник. — А если эта неадекватная завтра кого-то другого побьет? Вы тоже будете искать причины? — Мисс Портер, не надо переворачивать с ног на голову. Текущие пять минут агрессию тут источаете только вы. — Потому что вы защищаете ее! – Эшли вспыхивает, как засохшей лист под лупой. — Я никого не защищаю, я пытаюсь быть объективен. Все ученики равны. Никто не говорил, что наказания не будет. Конечно же, оно последует. — Ну слава богу. – Портер цокает и закатывает глаза. — Наконец-то ее выкинут отсюда... – бурчит под нос она. — Вы обе отстранены от учебы до конца недели. В пятницу вечером жду вас обеих с родителями или с родителем. — Что? – кричит Эшли. Может, если бы она вела себя спокойнее, то Мистер Синклер наказал бы только меня, потому что, фактически, физически пострадала только бедняжка Эш. Почему же Портер забыла включить актрису и строить из себя невинную овечку, которая только умеет, что хлопать глазками и хныкать? Или ее актерские способности активизируются только если Хиро находится в поле зрения? — Мисс Портер, вы меня услышали, решение обжалованию не подлежит. – строго произносит директор. — Все домашние задания должны быть выполнены, также вам будут высланы на электронную почту дополнительные материалы, еще нужно пройти темы самостоятельно, которые будут изучены без вас. Полное погружение в учебу в стенах дома наедине с собой даст вам время подумать над случившемся. Если что-то из заданного не будет выполнено – мною будут наложены уже совсем другие санкции. Я не хочу портить ваше портфолио перед самым выпуском, но и не допущу как распускания рук, Мисс Эванс, так и хамского поведения, Мисс Портер. – он отчитывает нас, как первоклашек, которые случайно сшибли с ног учительницу во время забегов по коридорам. — С понедельника три раза в неделю вам обеим надо будет посещать школьного психолога. За каждый пропуск придётся отчитываться лично мне. Есть ли у вас вопросы? — Пропуски будут фиксироваться в журнале? Просто... – закусываю щеку с внутренней стороны. — Ранее вы сказали, что не будете портить портфолио, но недельное остранение от учебы явно нанесёт вред. — Ребекка, не волнуйтесь, если задания и дополнительные будут выполнены, то пропуски проставлены не будут. К тому же, материалы будут вам высланы ровно в тот момент, как начинается урок по расписанию, а скинуть готовое упражнение надо будет уже к концу. Нет выполненной работы – пропуск. Каждый пропуск понижает ваш балл. Это не каникулы, а вдвойне сложная учеба на дому. Спать целый день не выйдет. — Спасибо, больше вопросов нет. – рада, что меня не отчислили, ибо я готовилась к худшему, а побыть дома недельку, пусть и с кучей уроков, весьма неплохая альтернатива. — Ну, раз Мисс Портер молчит, то осмелюсь предположить, что ей тоже предельно ясно, как пройдёт эта неделя. – директор присаживается обратно в кожаное кресло на колесиках. — Вам надо будет подождать в холле минут пять, пока Нэнси распечатает приказ, где необходимо расписаться. После этого можете быть свободны. Сегодня вы доучиваетесь, со вторника наступает наказание. Хорошего вам дня, девушки. — Благодарю, и вам. – к моему чрезмерно вежливому голосу не хватает только реверанса. Оказывается, я могу быть такой гибкой, когда дело касается возможного исключения. Первая покидаю кабинет, а Эшли молчаливо плетётся сзади. Полагаю, она рассчитывала на совсем иной исход событий. А теперь пойдёт домой с равносильным моему наказанием, так еще и с подбитой физиономией. Секретарша повторно озвучивает про ожидание в пять минут, а Хиро, увидев Портер, вскакивает с места, убрав мобильник в передний карман штанов. Ухожу в коридор, чтобы не слышать и не видеть их, но, видимо, эти двое тоже решили выйти в более просторное место, да и Нэнси их явно смущает. Эшли с Хиро садятся на свободную лавочку возле стены, начав шептаться. Я замечаю Хардина, который повернут спиной, а на запястье висит моя сумка. Он смотрится с ней весьма забавно. Хардин Скотт на протяжении получаса разгуливает по школе с женской сумочкой, будто это его новый атрибут. Кто бы мог подумать? — Бу! – подкрадываюсь со спины, коснувшись плеча, но татуированный совсем не пугается, а только лениво поворачивает голову, а затем вздыхает. — Неужели я тебя нашёл. – Хардин обнимает меня, легонько поглаживая спину. — Да я, вроде как, не терялась. Тем более, вся школа слышала, что меня вызвали к директору. — А вот сумочка твоя могла потеряться, но я решил ее подобрать. – Скотт улыбается, отдавая мне вещицу. — Что сказал директор? — Отстранили от учебы до следующего понедельника. — Официально? — Внутренне – да, сейчас выдадут документы, но в портфолио не войдёт. Если выполнить все задания, то пропуски не поставят. — Тогда вообще фигня, легко отделалась. Вот если бы тут сидел Мистер Гибсон... – Хардин усмехается. — То он бы меня отчислил. – заканчиваю предложение за него. — Не поверишь, но я думала только об этом практически все время. — Ну, как видишь, я еще тут. – ухмылка растёт на пухлых розовых губах. — Выжил и при Гибсоне. — Сколько раз ты заносил ему взятки? Пять? Десять? — Что-то около тридцати. – он смеётся. — Спасибо папе. — Да, ты был очень вспыльчивым в пятнадцать. Мы оба легонько смеёмся, пытаясь держать между собой непринужденность, но у Хардина буквально на лице написано, что он хочет узнать что-то ещё. — Тебя нашёл Хиро? – тихо спрашивает Хардин, наклонившись ближе, чтобы никто не слышал. Киваю. — Что он сказал? — Ничего хорошего. — Мне жаль. – не уверена, что слова Хардина правдивы, но я хочу надеяться. До сих пор кажется, что он только рад, когда наши отношения с Хиро становятся хуже и хуже. — Мне тоже жаль. – опускаю взгляд в пол, рассматривая носочки ботинок, будто в них есть что-то интересное. — Из-за чего ты ее ударила? Что она сказала? — Кучу дерьма, что она еще может сказать. – с трудом сглатываю, а кулаки сжимаются, когда я вновь прокручиваю в голове слова Эшли, и понимаю, что как бы я не хотела, но если перемотать время вспять, то в моменте я бы снова не смогла себя удержать и ударила бы эту гребанную суку. — Самое главное, что никаких серьезных последствий нет. – оу, Хардин ещё не знает, что Хиро хочет написать на меня заявление в полицию. Из-за угла вихрем на нас налетает Итан, моментально набрасываясь на шею, закрыв глаза. Он отталкивает Хардина к стене и зажимает мое тело в крепких дружеских объятиях. — Фух, моя хорошая, ты живая. – Брейвуд чуть ли не кричит мне в макушку. — Я переживал, что Хиро тебя через бедро кинет. Кажется, Итан совсем не заметил, что Хиро с Эшли сидят позади нас и прекрасно могут услышать его звонкий голосок. Хардин посмеивается, поглядывая вбок, видимо, смотрит за реакцией этих двоих. — Итан... – хочу сказать, чтобы он не взболтнул ничего лишнего, потому что кое-кто слышит его, но парень слишком взбудоражен, чтобы дослушать до конца. — Красотка, наконец-то ты поставила засранку на место, только есть один промах. Зря ты ее ударила при всех, надо было по-тихому, без свидетелей, а лучше не в школе, еще лучше кулаком в глаз. И в лицо ей напоследок плюнуть. Насилие – это ужасно, но знаешь...иногда по-другому нельзя. — Хардин не выдерживает пылкой речи Брейвуда и заливается в голос от приступа неконтролируемого смеха. — Я один тут не знаю чего-то, что знают все? – Хиро подаёт голос, а глаза Итана округляются так, что глазные яблоки вот-вот вывалятся наружу. — Ты чего мне не сказала, что он тут? – Итан шепчет в ухо. — Я пыталась. – пожимаю плечами. Хиро подходит к нам и нависает над Итаном. — Назови хоть одну причину, какое право Ребекка имела бить мою девушку? А? – Скотт пытается сдерживаться, но в серых глазах пылает ярость, а расширенный зрачок перекрыл почти всю радужку. — Это секрет. – Брейвуд держит невозмутимое лицо, но набухшая вена на лбу выдаёт нервозность. Не сомневалась ни на секунду, что друг не начнет болтать лишнего. — Блеск. – смешок отчаяния слетает с пухлых губ. — Там в буфете чай с травами продаётся. Говорят, что успокаивает. Сходи, попей. – Итан остается Итаном при любой ситуации. — Да, обязательно. Спасибо за совет. – Хиро уходит обратно к Эшли. Почти сразу после этого по кабинетам разбредаются и Хардином с Итаном, потому что урок вот-вот начнётся, а бумаги на подписание нам так и не вынесли. Я облокачиваюсь спиной на стену, задрав голову вверх, и разглядываю ровный белый потолок с вмонтированными круглыми светильниками, которыми он усыпан. — Пройдите. – Нэнси выглядывает из приемной, и мы с Эшли практически синхронно реагируем на голос секретарши. Не глядя, расписываюсь, чтобы побыстрее уйти, так как опоздать на графическое черчение не в прерогативе. Мистер Тёрнер сидит за рабочим столом, каждая парта занята, кроме одной – на которой мы с Хиро всегда сидим, или сидели. Падаю пятой точкой на привычное место, тяжко вздохнув и выложив необходимые тетради. Со звонком в класс входит Скотт и сканирует помещение взглядом, он заостряет взор на нашей парте, но не смотрит на меня. Хиро поочередно подходит к каждой парте третьего ряда, пока один парень не встаёт, взяв вещи в руки, и не садится рядом со мной, а Хиро, напротив, устраивается на его местечке. Что ж, весьма ожидаемо. Я бы гораздо сильнее удивилась, если бы он сел рядом со мной. Урок пролетает достаточно быстро, по крайней мере, для меня, потому мыслями я была совсем в другом месте. — Хиро и Ребекка, задержитесь, пожалуйста. – Мистер Тёрнер добавляет фразу после того, как сказал, что все могут быть свободны. Скотт встаёт настолько далеко от меня, насколько возможно, чтобы не смотрелось совсем нелепо. — Я слышал, что вас отстранили от учебы на неделю? — Да, к сожалению. – киваю я. Хиро наверняка уже знает, каким легким, по его мнению, наказанием я отделалась. Но, на самом деле, мне и вправду слишком повезло. Настолько повезло, что не до конца верится. — В таком случае, тестовое рассмотрение полноценного проекта переносится. Свободное окошко для вас у меня будет 4 апреля, через две недели, раньше никак. После этого у вас останется всего одна неделя, чтобы исправить ошибки, могу пожелать только удачи, будет непросто. — Я могу один защитить проект? – спрашивает Хиро, а сердце начинает колоть. Видимо, он решил отречься от меня по всем фронтам. — Нет, работа совместная, и защищать вы ее имеете право только вдвоём. — Я вас услышал. – Скотт кивает. — Это все? — Да, постарайтесь самостоятельно проанализировать проект, вдруг ранее незаметные для вас недочёты всплывут. К тому же, Хиро, на прошлой неделе я уже дал вам несколько советов на бумажном шаблоне, а потом отправил по почте оценку электронной версии. Вам должно помочь. — Спасибо, Мистер Тёрнер. – благодарю учителя, ведь он, в каком-то смысле, пошёл навстречу, а не стал нас закапывать дальше. Понятное дело, что Хиро ушёл в неизвестном направлении после урока, не сказав ни слова. Наверное, такая будет последующая модель наших взаимоотношений, если от них что-то останется. Единственное, что его мало-мальски может заставить контактировать со мной – это проект, который совсем скоро закончится. Осталось меньше месяца. Следующие два урока тянутся довольно долго, но мне все же удаётся их отсидеть. Не верится, что с завтрашнего дня я не буду ходить в школу. В начальных классах это была бы дикая радость, дополнительные каникулы, но сейчас я понимаю, что погрязну в учебе в десятки раз сильнее, чем могло бы быть. Интересно, как на временное «исключение», то бишь отрастание, отреагирует мама? Я лично готовлюсь к очередному скандалу, потому что учеба и хорошие оценки всегда для Элис стояли и стоят на первом месте, а потом идёт остальное. Тем более сейчас, когда учеба в сносном университете напрямую зависит от текущей успеваемости из-за финансовых проблем. Забираю пальто из гардеробной, столкнувшись с Яном возле зеркала. — Раз ты ещё здесь, то смею предположить, что тебя не исключили. – он улыбается во все тридцать два зуба. — Отстранили от учебы на неделю. — Пустяки. — Тоже так считаю. — Тебя подвезти? — Знаешь, я могла бы, как обычно, сказать нет, но за сегодняшний день я так вымоталась, что трястись на автобусе нет никакого желания, поэтому я скажу да. — Принцесса, мне все больше и больше нравится, что ты перестала сопротивляться. – он помогает надеть пальто. — Можешь ответить честно всего на один вопрос? – спрашиваю я, когда мы движемся к выходу из школы. — Постараюсь. — Ты к этому никак не причастен? — Поконкретнее, пожалуйста. – Ян чешет затылок. — Мне и правда дали слишком легкое наказание, хотя директору было куда проще отчислить меня, потому что Мистер Синклер уже пару раз вызывал меня к себе из-за опозданий и успеваемости, а тут он сжалился, так еще и в портфолио для университета отстранение не будет внесено. Но он еще и Эшли наказал вместе со мной. – тараторю я. — Ты как-то замешан в этом? Гонсалес молчит. — Ян, ответь. Я хочу знать правду, а не чувствовать себя наивной идиоткой, которая и впрямь считает, что ей впервые повезло и справедливость чуточку восторжествовала. — Беки, какая разница? — Ну, твой ответ говорит сам за себя. – вздыхаю. — Спасибо, в очередной раз. — Мне не сложно, в очередной раз. — Значит, Мистер Синклер тоже падок на коррупцию. — Бек, каждый продаётся, просто у всех разная цена. — Наверное, в чем-то ты прав. – непонятная грусть окутывает тело, пока я спускаюсь по лестнице вниз. Ян загружает габаритную спортивную сумку в багажник, а я оборачиваюсь назад, и мое сердце моментально замедляется, а кровь в жилах стынет. Не могу поверить, что возле машины Хардина стоит он и разговаривает со Скоттом. Срываюсь с места, позабыв обо всем, и начинаю бежать, огибая припаркованные автомобили. На глаза наворачиваются крупные бусины слез, а губы предательски дрожат. В горле встаёт огромных размеров ком. Я с разбега запрыгиваю на шею мужчине, начав в буквальном смысле душить в объятиях. От него пахнет точно так же, как и два года назад, когда мы виделись в последний раз: кофе, терпкая ваниль и вишневый табак. — Привет, папа. – срывающимся на плачь голосом хриплю я. — Здравствуй, милая. – шепчет он. — Наконец-то я смог тебя обнять, родная.