***
— Чёрт! Пит, ты не видел мои листы с записями? Куда я мог их засунуть? — возмущённо спрашивает Тони, перерывая свой рабочий стол. — Вы постоянно теряете их, — качает головой Питер с лёгкой улыбкой на губах. — Может, стоит записывать где-то ещё? Или попросить Пятницу всё фиксировать? — на последнее предложение Тони смотрит на Питера так, будто он глупость какую-то сказал. — Я вот на руке иногда записываю, — демонстрирует он запись, которую сделал на уроке физики, когда ему в голову пришла интересная мысль. — Всегда под рукой и не потеряется, — как-то неуверенно добавляет Пит, теперь уже сам думая, что предложил глупость. Ну, не будет же Тони Старк себе руки маркером расписывать, лишь бы данные не пропали! — Предлагаешь использовать твою руку? — вскидывает Старк брови, рассматривая руки Питера. — Вряд ли её одной хватит на все ваши записи, — пожимает Пит плечами. — Ну, давай попробуем, — усмехается Старк, отыскивая на столе чёрный маркер с тоненьким наконечником. Питер вовсе не ожидал согласия со стороны наставника, но всё равно послушно подходит ближе и протягивает руки, сразу обе. На выбор. Старк замирает на пару минут, пристально разглядывая протянутые руки и крутит в руках маркер, словно решает, с какой бы руки начать и где именно записать свои мысли. Тони же в этот момент думает, что Питер будет выглядеть весьма странно, если начнёт ходить везде с расписанными почерком Старка руками. Да и прав Питер, руки, даже обеих, не хватит на все заметки Старка, что он обычно делает, а вот… А вот под футболкой Питера и не видно будет, и места значительно больше. Там и грудь с животом можно использовать, и спину от шеи до поясницы. Весьма заманчивый вариант. Вот только согласится ли на него Паркер? Тони усмехается своим мыслям, снимает колпачок с маркера и за футболку притягивает Паркера ближе к себе, сразу задирая её. Он мельком смотрит на Питера, чтобы увидеть на его лице недовольство или что-то на это похожее. Но Паркер не выражает никаких негативных эмоций или прямого запрета на такие действия. Питер лишь слегка брови нахмурил, ожидая дальнейших действий, а во взгляде неподдельный интерес. Тони начинает писать прямо на животе. Первые буквы уравнения, которое он вспоминает с того потерянного листочка, выходят неровными и скачущими. Потому что человеческое тело не совсем, точнее совсем не, привычное место для записей. Потому что Питер дышит, отчего выбранный участок скачет под рукой. Потому что Паркер первые разы дёргается, когда — видимо — прохладный кончик маркера соприкасается с чувствительной кожей. Но под конец записи, когда почти весь живот покрыт чернилами, буквы и цифры выглядят вполне прилично, выведенные аккуратным почерком Тони. Да и Питер, судя по всему, привыкает к ощущениям, поэтому больше не дёргается, лишь несколько раз переминается с ноги на ногу, едва различимо вздыхая. — Не смывай до вечера, хорошо? — говорит Тони, откидывая на стол маркер и отпуская чужую футболку. — Хорошо, — кивает Питер и возвращается к своему рабочему месту.***
Такой способ ведения своих заметок оказывается очень удобным. Потому что Питер практически всегда рядом. А даже если и нет, то в ход идут фотографии. Либо Питер фотографирует тот или иной участок тела, либо же Старк присылает Питеру фотки с тех самых листочков, прося добавить запись. Правда порой Питер ощущает себя записной книжкой, куда постепенно добавляют записи. Но даже так он не хочет ничего менять. Зачем? Мистеру Старку удобно, а ему, Питеру, приятно. Ведь каждый раз его касается не только тонкий кончик маркера, но и горячая рука Старка, которая придерживает его за бок, пока делает записи. И если первое время оба чувствовали небольшую неловкость от этого способа, то постепенно она прошла. Теперь мистер Старк не спрашивал разрешения на очередную запись, теперь он просто подходил, когда нужно, и писал, порой ворочая Питера из стороны в сторону. Питер же больше не вздрагивал от неожиданных прикосновений. Хотя нет, вздрагивал, конечно, но вовсе не от неожиданности или чего-то ещё. Теперь он вздрагивал от горячих рук, дыхания, когда Старк наклонялся слишком низко, и возбуждения. Совсем неуместного возбуждения, когда кончик маркера скользил по слишком чувствительным местам. Но Питер ничего не говорил, лишь кусал собственные губы и максимально концентрировался на чём-нибудь другом, а не на руках наставника, который неосознанно оттягивал край Питеровых джинсов вниз, когда место на животе или пояснице вдруг заканчивалось. Это стало так привычно для обоих, что теперь Старк носил везде с собой маркер, а Паркер был готов в любой момент задрать футболку. Питер до сих пор помнит ошарашенные взгляды Мстителей, когда во время очередного совместного обеда Тони резко подскочил на своём месте, выхватил из кармана маркер и развернулся к Питеру, что сидел по левую руку от него. Тони привычным жестом задрал футболку на Питере, при этом немного развернув его в свою сторону лицом, и, сняв зубами колпачок маркера, принялся что-то быстро писать, зачёркивая предыдущие свои записи и расчёты. — До вечера, — привычно для Питера обозначил он период несмывания и как ни в чём не бывало продолжил поедать свой обед. — И что это было? — первым молчание нарушил Стив. Тони нахмурился, не понимая в чём дело, и к чему относится вопрос, а Пит лишь усмехнулся, смущённо опуская взгляд в свою тарелку.***
Однажды во время таких записей Тони поднимает глаза и, нахально улыбаясь, говорит: — Упс, место закончилось. Питер опускает взгляд на своё тело и действительно видит, что вся грудь и живот полностью исписаны. Паркер даже заметил, что несколько цифр и слов выглядывают из-под пояса его домашних штанов. И когда только Старк успел их там написать? — Повернуться? — спрашивает Паркер. — Нет, там совсем немного осталось, — усмехается Старк. Он поднимается со стула, левой рукой аккуратно придерживая голову Питера, и что-то выводит на правой щеке. Старк пишет медленно, словно издевается, а Паркера буквально трясёт от любопытства. Питер нередко по вечерам встаёт напротив зеркала и изучает записи наставника, в отражении это сделать не так уж и легко, зато интересно. Правда иногда Пит просто залипает на почерк. Где-то, когда мистер Старк не торопился, он красивый, ровный. А где-то такой размашистый, что Паркер невольно сравнивает его с почерком врачей, те так же непонятно пишут. И вот сейчас, когда они со Старком закончили работать в мастерской, а разрешение на стирание всех записей, кроме той, что на щеке, было получено, Паркер с интересом подходил к зеркалу в своей комнате. На правой щеке было написано совсем немного, но довольно крупно и занимало всю щёку. Питер читает: «Я люблю тебя». Только вместо «люблю» большое, но аккуратное сердечко. Паркер не может сдержать улыбки. Он тихо смеётся, проводя кончиками пальцев по щеке. Взгляд его падает на прикроватную тумбочку, что отражается в зеркале. Пит снова улыбается. Всё-таки правильно он сделал, что с самого начала не стал рассказывать о том, что те самые листочки, на которых так любил писать Тони, он бережно хранил в своей тумбочке, зная, что наставник постоянно их теряет. И теперь-то уж точно он ничего не станет рассказывать. Может, когда-нибудь потом. Лет через пять-семь, когда они будут в длительных отношениях. А может и вовсе будут давно женаты.