Пальцы

Посмотри на свои пальцы. Внимательно посчитай каждый аккуратный ноготочек, как делаешь это всегда. Ведь ты обычный человек и у тебя их ровно двадцать: десять на руках и на ногах. Двадцать тоненьких пальчиков, каждый из которых похож на произведение. И я бы точно хотел их забрать. Я всегда нахожусь поблизости, а ты совсем не замечаешь. Тебе глубоко наплевать. Насрать на какого-то типа́, который ходит за тобой по пятам, подмечая каждую малейшую деталь твоей жизни. Понимаешь, ты для меня, будто героин. Я подсел на чёрствую сучку с идеальными бледными пальчиками, на которых жёлтые ногти с плюшевыми медведями смотрятся наляписто и вычурно. Тебе не идёт, они лишь делают тебя всё больше похожей на шлюшку, которая пыталась устроиться ко мне на колени, пока я глядел за тем, как ты флиртуешь с барменом. Глядел долго и пристально, пытаясь уловить каждое движение ресниц. Продолжаешь вести себя приветливо и улыбаться. Окружающие смотрят прямо в белоснежные зубы, совсем не замечая, как нежная ухмылка превращается в злобный оскал. Это скучно. Совсем как кукла с размалеваной мордой. Неживая гнилая кукла Барби, которой я недавно выжег глаз сигаретой. Мама бы кричала, если бы ей было дело до такого засранца. Ты словно совсем не хочешь меня видеть, хотя я всегда нахожусь рядом. Посмотри на фотографии. Да, вот так. Посмотри повнимательнее, вглядись в каждое лицо. Наблюдай за тем, как я медленно опутываю тебя. Вот что делает меня абсолютно счастливым. Сломать. У меня есть специальная мясорубка для таких плохих девочек. Игнорируешь. Стараешься делать вид, что всё нормально. Г-л-у-п-а-я. Дурочка. Ведёшь свою игру, пытаясь выпутаться, но из-за огромной дырки в мозгу не принимаешь очевидного. Я уже где-то соооовсем близко. Стала смущаться делать вещи, которые раньше вызывали невинный девичий восторг. Стыдно? Не ври, я же вижу, что ты просто пытаешься не замарать репутацию. Выйти из болота чистой, как прекрасная прекрасная нимфа. Снизойти к нам - обычным смертным, пару раз взмахнув длинными выбеленными кудрями. Они как солома, но на это можно наплевать. Кому вообще какая разница, что ты делаешь с волосами, когда есть удивительная бледная кожа? А сегодня опять взялась за старое. Видимо, ужас на лице, когда ты увидела на подоконнике дохлого голубя, был поддельным. Ну и ладно, я разрешаю позабавить себя ещё немного. Можно сделать тебя своей личной вещью? Наверняка можно, ты ведь и без этого как общественный туалет. Использованная мерзкая дрянь, что пытается и дальше быть желанной для каждого парня с района. Можешь и дальше трахаться с кем попало, но за это должна будешь своим тоненьким голоском произносить моё имя и сразу нырять между ног. Хочу чувствовать как эти пальчики обхватывают меня. Понимаешь? Я довел тебя до той самой точки. Взгляд сумасшедший, бегаешь глазами из угла в угол, отпихиваешь знакомых. Это паранойя, деточка. Наверняка ведь видишь меня в каждом прохожем. И правильно. Бойся и беги, пока я не оторвал эти чёртовы пальцы. Буду делать это до одурения медленно, растягивая каждое мгновение, пока ты будешь вертеться и мычать. Один проступок - один палец. Давай посмотрим, сколько останется в конце нашей игры? Раз. Тот день, когда ты встретила меня впервые. Протянула руку, вновь натягивая на лицо блевотную улыбку, а в глазах видно, как сильно ты хочешь развернуться и уйти, виляя бедрами, потому что дерьмо вроде меня совсем не заслуживает внимания королевы. Я тогда выдохнул дым от сигареты прямо тебе в морду, приметив медведей на пальцах. Ох, как же бесят эти дурацкие медведи. Два. Тот день, когда я впервые написал тебе с фейкового аккаунта в твиттере. Могла бы заблокировать, но продолжила общение. Знаю, потом громко и пронзительно смеялась с подругами в туалете на четвертом этаже, потому что смогла облапошить какого-то фрика. И тебя ни разу не смущала пустота страницы. Что будешь делать на экзамене в конце года, опять сосать преподавателю, надеясь повысить свой балл? Не хочу расстраивать, но с твоей внимательностью даже хорошая работа языком навряд ли спасет, сделать из минуса плюс можно, но сложно. Ошибся в расчетах и прощай престижная работа. Три. А помнишь ту девочку? Ну да, вон ту, голову которой ты однажды окунала в туалет под восторженные возгласы? Будешь до последнего махать головой, не желая признавать вину, но я то знаю. Если хочешь унести тайну в могилу, так и скажи, чтобы я не мучился и сразу отрезал этих блядских медведей. Бездушной шмаре не должно быть больно, а вот той девочке было. Четыре. Я тогда перестал следить за тобой. Переключился, но всё равно каждый день наблюдал. Записывал каждую твою провинность и в итоге стал свидетелем того, как ты убила человека. Сломала. Довела. Понимаешь? Заставила почувствовать себя отбросом и навсегда уйти. Теперь должна платить за разрушенные мечты. Теперь должна страдать за нас с ней. Пять. Это уже пятый палец? Ого-го, да ты смелая, раз решила идти до конца. Говоря обо мне, ты никогда не узнаешь, был ли я тем, кем ты меня воображала. Огромный ли я парень, с которым ты однажды столкнулась в классе. Девочка ли, которая перестала реагировать на издёвки. Или даже учитель, тот самый учитель, с которым ты занимаешься в раздевалке. У тебя уже нет руки. Относительно, конечно, но скоро руки точно не будет. Мысленно я уже оторвал её, потому что хотел посмотреть, как осуществиться мечта. Ты ревешь так протяяяяжно, скулишь, как псина. Это чертовски надоедает, но не буду же я наносить вред таком хрупкому созданию. Могу сразу убить, но это было бы скучно. Помнишь имя той девушки? Прослушала мой вопрос, попыталась заглушить его своим мычанием. Страшно, наверное, вот так проживать свои последние дни, но ничего не поделаешь. Это можно назвать любовью. Маниакальной любовью к правосудию и подобной начищенной до блеска коже. У меня такой точно не будет. Шестой палец. Прекрасная сюита из болезненных стонов заполняет комнату. Тебя здесь не найдут, пока ты не признаешься. Может я сдамся, а может подамся в бега. Стану преступником, которого никто не сможет остановить. Но ты убила ту девушку, а значит точно виновна. В душе смутно понимаешь это, поэтому даже не пытаешься отрицать вину, но в глазах не видно раскаяния. Скорее всего потому, что я завязал их. Что я, собственно, знаю о тебе? Да практически ничего. Нужно ли мне это? Нет. Абсолютно точно. Сейчас я бы хотел получить коробку пиццы и крепкого виски, включить на старой коробке черно-белую херню и смотреть за действиями вместе с твоими пальцами. А на то, что ты будешь тихонько плакать, можно спокойно наплевать. Семь. Ту девушку звали Селен, но ты звала её Салти. Она говорила, что ты бегала за ней с самого детства, кричала вслед это бессмысленное прозвище, громко, очень громко называла грязной и мерзкой. Нет, нет, что ты, я не злюсь за это. Мне все равно на Селен, мне всё равно на тебя, мне все равно на ебучих медведей. Однако я все равно запомнил, как Селен ворвалась ко мне, спокойно села за стол, заваленый пустыми пачками из-под чипсов и полуразбитыми бутылками дешевого пива. Мать дрыхла в кресле прямо напротив, пускала слюни, как малое дитя, хорошо, что хотя бы не задыхалась в блевотине. Восемь. Хочешь услышать, что произошло потом? Ох, слушать - это всё, что тебе остаётся. Ты, дорогуша, стала палачем, ты изменила Селен и направила меня. Она сошла с ума. Ты ведь и без того знала, не так ли? Саморучно прижимала её к стенке на перемене и закаты вала рукава вверх, лишь бы насладиться видом того, какие шрамы она оставила на себе, когда решила выжечь себе кожу моей зажигалкой. Девять. Не сдерживайся, да, кричи громче, УМОЛЯЙ МЕНЯ ТАКЖЕ КАК ДЕЛАЛА ЭТОТ ОНА. Вы похожи. Обе были грязными и испорченными, только в разных смыслах. Мне никогда не нравились её пальцы. Короткие и пухлые, они чем-то напоминали сардельки. Ох, это совсем не похожи на твои - музыкально вытянутые, элегантные пальчики, обвешанные кольцами. Я понимаю, да, ты ведь знаешь, чувствуешь, что я понимаю, за что ты так обошлась с Селен. Она была недостаточно хороша для нас, правда? Десять. Это надоедает. Не хочешь наконец признаться? Вымолвить своим тонким голоском: "Да, это я так самая шлюха, что испортила воздух всей школе". Тогда я перестану трогать тебя за подбородок, вертеть его в разные стороны, медленно и сдержанно разглядывая насквозь мокрую тряпку, из-под которой строятся две дорожки от слёз. Я не вру, я всегда могу остановиться, ведь я не псих, не маньяк, не судья, я обычный человек, который потерял себя глубоко внутри. Одиннадцать. Я отрезал. Двенадцать. Я забрал. Тринадцать. Я сломал тебе кость, потому что ты слишком резво брыкалась. Четырнадцать. Селен не выжила. Она приходила ко мне почти каждый день, вдыхала топкий запах табака и с интересом смотрела на полусгнившие остатки еды, называла это место своим настоящим домом. А потом она вдруг ушла, сказав, что мир стал слишком солёным. КТО ТАКАЯ СЕЛЕН КТО ЭТО ПОЧЕМУ Я ЗДЕСЬ Неужели? Мне казалось, что это комариный писк, но ты все же решилась на вопросы. Измученная, готовая потерять сознание, ты всё ещё не хочешь принимать правду. Да, ты убила Селен. Да, именно ты. И поэтому я заберу твои пальцы, каждый за дни, когда она вновь и вновь пыталась умереть у меня на глазах. Теперь то никто больше не посмеет называть тебя Салти, моя дорогая подруга по несчастью