Niemand

      Девчонка, что прислал Густав Ивару, оказалась невероятно смешливой. Она знала, куда и для чего Лодброк вёз её, но продолжала шутить, отчего Ивар едва ли не складывался пополам. Эта поездка была определённо лучшей: безмятежной, со слезами от смеха. Винсент оставил право решения проблемы с конкурентом лояльного к Пауло кандидата за Иваром, и Лодброк справлялся привычным рискованным образом. Через часа два должен был проехать по этой дороге автомобиль с Кристофом. Времени было слишком много, ведь Ивар предусмотрительно прибыл раньше. Сладкие речи, шуточки, поглаживания, предложение массажа под спокойную музыку, лязг расстёгнутого ремня, сомнение, сдавленное рычание, поцелуй в макушку в знак благодарности и мелькнувшие автомобильные фары.       — Блять! — Лодброк спешно поправил джинсы, пока девчонка подводила мягкие губы помадой, глядя в зеркало. Её не особо трогало, как именно должна была попасть в ближайший круг Кристофа. А вот Ивара… Да, автомобиль проехал раньше. Но он позволил себе отвлечься, упустил контроль. И теперь вместо правдоподобной подстроенной аварии нужно было срочно придумывать что-то другое. Он лажанул, и знатно. Выбор встал между отступлением, признанием плана провальным и более радикальными действиями. Ведь Кристоф слыл ценителем женской красоты, а также любителем прийти на помощь девушкам во всех смыслах этой фразы. Стукнув несколько раз по капоту, Ивар разрывался, чей номер набрать первым. И вот уже пошли гудки. Лодброк сглотнул.       Гудки длились, казалось, вечно, а потом раздался сонный женский голос, напрочь лишённый привычных властных ноток в своей естественности.       — Второй час ночи, Ивар, в чём дело? — В динамике определённо забыли поздороваться.       — Одна? — уточнил Лодброк, запрокинув голову. — Скажи, что Винса нет рядом. Если он с тобой, то звоню из-за Киры. — Пока что у него получалось сдерживать нервозность.       В трубке повисла пауза, а затем донеслось едва слышное «хорошо».       — Теперь одна, — вся сонливость улетучилась, словно её и не было, — говори.       — Вот даже не смей говорить «я предупреждала», — более агрессивно продолжил Лодброк, хлопнув ладонью по лбу и оставив её там. — Не хотел отвлекать Винса. Дело плёвое, но нужна небольшая помощь. — Возможно, следовало всё рассказать сразу и попросить помочь, но гордость не позволяла.       — Ради плёвого дела и небольшой помощи ты звонишь мне посреди ночи? — В Софии боролись нежелание идти против запрета Пауло и другое, благодаря которому этот разговор всё ещё продолжался. — Выкладывай всё, как есть.       — Нужна помощь, — сквозь зубы выдавил Ивар. — И срочно. Да-да. Я лажанул. Нужно доставить девчонку к кое-кому. А он уже наверняка попивает вечернее молоко с лавандой. Так поможешь? Или уже могу готовиться к выволочке? — Признание в ошибке далось непросто, поэтому умолчал о причине, надеясь, что Софи не заинтересуется. С какой-то неприязнью Ивар бросил раздражённый взгляд на девушку в машине.       — К Риделю? — Можно было и не уточнять, и так всё было понятно. Софи выругалась, как совсем не подобало леди. Казалось, можно было услышать, как скрипнули её зубы, пока Борромео пыталась принять решение. — Куда ехать?       — Слава всем этим, — выдохнул Лодброк совершенно внезапно. — Перекрёсток возле дороги к его дому. Скину координаты.       Прошло не более сорока минут, прежде чем обтекаемая Хонда остановилась на обочине ухоженной дороги. В спортивных легинсах и чёрной толстовке вряд ли кто-то узнал бы леди Борромео, что сейчас было ей очень на руку. Софи знала, что её записка не успокоит Пауло, если она не вернётся до его пробуждения, а только оставит больше вопросов. Она злилась на Ивара за то, что он не смог выполнить такое простое, казалось бы, задание. Злилась на себя, потому что нарушила данное мужу обещание. Раздражение сквозило в её взгляде, в требовательном жесте, когда маленький кулак настойчиво постучал по стеклу с водительской стороны джипа Лодброка.       Ивар в ту же секунду отвлёкся от разговора и выскочил из машины.       — Наконец-то. Смотри, от тебя требуется только закрыть номера, занавесить окна и подъехать ровно к дому Риделя. — Лодброк натянул на глаза капюшон и постучал по крыше джипа, вызывая девушку. — Жди минут пятнадцать после того, как мы скроемся из вида. И потом подъезжай. Понятно? — Ивар говорил быстро, нервно, но чётко. В его руках появилась бита. — Сейчас. Пять минут. — Он склонил голову с одного бока на другой и вздёрнул плечами, попрыгав на месте.       Чем больше София слушала, тем отчётливее можно было увидеть, как шторм в её глазах разрастался всё больше и больше, набирая высший бал по шкале Бофорта.       — Хорошо. — Софи не спорила, не возражала, не задавала лишних вопросов. Но этот её краткий ответ не предвещал ничего хорошего. Она вернулась в машину и, натянув на лицо капюшон, больше машинально, проводила взглядом два силуэта, уходящих по дороге прочь. Спустя пятнадцать минут тёмная машина затормозила у высоких ворот, оттуда метнулась чёрная тень, и машина стремительно рванула с места, скрываясь в ночи. Софи немного попетляла по просёлочным дорогам — на всякий случай, — а потом остановилась, чуть съехав с дороги, и вышла на воздух. Присев на тёплый капот, она замерла в ожидании. Ничего не сказав Ивару, София оставила ему самому возможность догадаться, чего от него хотела.       — Фуф, а было круто! Вспомнил, как с Хвитсом таскали цветы для мамы у соседки. Пока она нас не засекла и не спустила Лапочку. — Ивар энергично рассказывал, едва выйдя из машины вслед за Софией. — А этот идиот Ридель! Прятал за собой Беату так, будто смог бы её защитить. — Ивар рассмеялся, его глаза сияли совсем неизвестным светом. Он любил адреналин. Жил им.       Софи любила быструю езду и приключенческие истории и в другой раз посмеялась бы вместе с Иваром. Но сейчас она даже не ощутила привычного адреналина и уж точно не собиралась разделять его веселье.       — Рассказывай, — тон, не терпящий возражений. Почти осязаемое в воздухе раздражение, — что было такого сложного в этих действиях, что понадобилось вытаскивать меня из дома?       — Я обещаю выплатить этот должок. — Ивар вскинул руки, предприняв попытку всё же увильнуть от объяснений и подробного рассказа. — Кристоф клюнул. Всё решилось. Тебе спасибо.       — Ивар, рассказывай, — надавила Софи, давая понять, что намерена получить объяснения. Попытка уйти от разговора лишь злила ещё больше. — Или ты думаешь, что можешь вытащить меня из постели, раздать указания, а потом отделаться одним «спасибо»?       — Почему бы и нет? — Ивар хмыкнул и принялся ходить из стороны в сторону. Он не имел права не рассказать Софии, но какое-то чувство опасности жгло изнутри. — Да. План изначально был другой. Беата должна была чуть врезаться в машину Риделя. Ну и дальше уже её обаяние шло бы в дело. — Лодброк почесал затылок и оскалился, его подбородок взметнулся вверх. — Он проехал раньше. Так бывает. График поменял. Не знаю. Пришлось искать иной способ. Но не звонить же мне сразу Винсу? Это же провал.       — Почему мне кажется, что это не всё? — Сомкнув руки на груди, Борромео смерила Лодброка пронзительным взглядом. — Если вы уже были на месте и ждали машину, можно было импровизировать прямо там. Это было бы намного проще, чем звонить мне.       — Просто… — Из Ивара точно тисками вытаскивали информацию. Но как бы он ни противился, София читала его лучше, чем кто-либо. Лучше него самого. Он уже мысленно выругался за то, как легко поддался на ласки, как его тяга к нежности и невероятной жажде осознания своей значимости привели к тому, что он позволил себе немного расслабиться. — Да времени было до херища! Он не должен был так рано ехать. Ну, минут на пять отвлеклись. Это ж ни о чём. Ну взяла она в рот. Кто ж знал… — Сглотнув, Лодброк ощутил себя подростком, застуканным целующим чужую девчонку.       — Что, прости?.. — Софи нервно сглотнула, надеясь до последнего, что ошиблась, ослышалась, не поняла сказанного. Вдруг вспомнились слова Винса о том, что Ивар будет наставником Виктора, и её руки против воли взлетели вверх. Толкнули Лодброка к капоту, впиваясь в плотную ткань толстовки. — Ты хочешь сказать, что едва не провалил важную операцию, только потому что не смог удержать член в штанах?! — Синие глаза лихорадочно сверкали. Софи готова была убить его прямо на месте. — Винс запретил мне помогать тебе, но я всё равно это сделала… и по какой причине! Ты… ты… — Воздух вдруг резко закончился, и все слова, что рвались с языка, спутались и оборвались.       На обдумывание действий не хватило времени. Ивар слишком быстро подался вперёд и быстро, жадно впился в губы Софии. Он хотел, чтобы она замолчала, и не нашёл способа лучше. Каждое слово Борромео выбивало из него воздух, разрывало остатки души. Он не видел своей вины. Не хотел видеть. И смотреть на это её глазами тоже.       — Я. Да. Такой, какой есть. И выкрутился. Нашёл решение, — с улыбкой и адским блеском в глазах ответил Лодброк, скинув с себя руки Софии.       — Никогда больше не смей так делать! — Её ладонь взметнулась вверх, и раздался звон пощечины. Губы горели (а теперь и ладонь тоже), дыхание сбилось.       Ивар цокнул языком, пытаясь дать оценку содеянному. Пылающая щека заставила улыбнуться. Заслужил. Физической боли для Ивара никогда не было много.       — Я — Ивар Бескостный. Я знаю, чего хочу. И пусть все вокруг подохнут, но я дойду до своей цели. — Теперь в нём бурлила та самая вязкая и чёрная ненависть ко всему окружающему, которой он и пользовался с успехом. Разве что при взгляде на Софию на самом дне его льдистых глаз виднелись крупицы нежности, в которой он так нуждался, потеряв веру в свет.       — И раз ты такой крутой, то в следующий раз звони посреди ночи кому-нибудь другому! Своей дорогой жене, своему второму отцу и наставнику! А мой номер можешь вычеркнуть из списка контактов! — Софи оттолкнула Лодброка со своего пути, вложив в этот жест всю свою ярость. Прыгая на водительское сиденье, намереваясь рвануть в темноту, оставив Ивара одного посреди богом забытой дороги, заводя мотор, даже втапливая педаль газа в пол, заставляя машину задыхаться на месте на десяти тысячах оборотов, она злилась. На себя — что бросилась ему помогать. На его дерзость и поцелуй, которого не должно было быть. Но рука Борромео замерла на ручке переключения передач, всё никак не желая включить первую скорость.       Наблюдая, как бесился автомобиль Софии, Ивар не захотел её тревожить. Сколько было пути до джипа? Да вообще до хоть какой-нибудь оживлённой дороги? Лодброку было плевать. Пусть хоть ноги в кровь сотрутся… Мелькнув в темноте огоньком зажигалки и затянувшись, Ивар накинул на голову капюшон и двинулся дальше. Лишь бы не трогать сейчас Софию. Тоненький голосок на правом плече так и нашёптывал, что следовало бы извиниться.       Софи почти убрала ногу с газа, успокаивая машину, и плавно тронулась с места. Поравнявшись с Иваром, она притормозила и опустила стекло.       — Не глупи. Садись. — Эмоции отпустили Софию, и голос теперь звучал почти ровно.       — Я удалил твой номер. Сейчас ночь. Не могу просить о помощи — время неподходящее, — хмыкнул Ивар, вновь затягиваясь.       — Не взращивай во мне соблазн оставить тебя здесь, — Софи невольно хмыкнула в ответ, заставляя машину еле ползти на допустимом минимуме.       Закатив глаза, Лодброк выдохнул дым в сторону и остановился.       — Только потому, что ты настаиваешь. Докурить-то хоть можно?       Софи не ответила, только закатила глаза — не осознанно повторив его жест — и притормозила.       Наобум выруливая по грунтовым дорогам и слушая, как периодически земля встречалась с днищем машины, Борромео наконец удовлетворённо переключила скорость, выехав на гладкий асфальт.       — Ты когда-нибудь задумывался о том, что будет дальше? После… — Даже в мыслях сформировать эту фразу Софи не могла. — После Пауло, — выкрутилась она, рассчитывая, что Ивар поймет. Недавний разговор с Винсом всё никак не шёл из головы, а с кем она могла поговорить об этом, если не с Лодброком? Даже зная, что утром привычное обоюдное отчуждение вернётся на своё место. Но то будет утром, до утра ещё много времени.       — Как-то было. — Ровный тон не подразумевал ничего особого. Не выдал эмоций. Но София невольно толкнула Лодброка на воспоминания и собственные мысли, которыми он не гордился. Захотелось вновь оказаться вне салона автомобиля. Одному на дороге. Только бы не слышать этот вопрос. Ивар поёжился, но тут же взял себя в руки. — Все мы там будем. Может, я даже раньше. Никто не знает. — Пожав плечами, он отвернулся.       — Не говори так. — Софи смотрела на дорогу, слушая лишь шуршание шин, но его слова попали в саму душу, как стрела, выпущенная метким стрелком. — Я не готова терять никого из дорогих мне людей.       — Но это правда. Меня может огреть по голове недовольный сосед. Могу оступиться. Винсент может подавиться утром блинчиком. — Лодброк нервно дёрнул плечом и, зажав сигарету губами, покрутил в руке зажигалку. Он задумался вновь, что было бы, не очнись тогда Пауло… Зажмурившись, Ивар принялся отбивать ритм пальцами по коленям. Лицо побледнело, не уступая мертвецу. — У каждого бывают такие мысли, — утешил он самого себя.       — Я понимаю, — тихо ответила Софи. — Всё может быть. Тем более в нашем деле. — Её эмоции могли выдать лишь побледневшие костяшки пальцев, крепче сжавших руль. — Меня другое пугает… Что будет потом, после… Сколько останется верных людей, а кто как… как Болтон. — Пауло видел в Иваре человека, который сможет удержать всё и быть рядом с Виктором. Он думал о подобных раскладках. Это не удивляло, но пугало.       — Переживаешь, что я сорвусь с цепи и попытаюсь подвинуть вашего сыночка? — Ивар метнул на Софию взгляд, где плескалась обида на возможное недоверие. Да, Лодброк жаждал власти. Но чтобы в случае смерти Винсента двигать Виктора… Он старался не думать об этом. — Выдыхай, принцесса. Не входит в мои планы. — Такие разговоры вызывали чувство вины, отчего Ивар не находил себе места. Он то и дело пытался сесть поудобнее, перекидывая при этом сигарету из одного уголка рта в другой.       Софи повернулась к Ивару, отвлекшись от дороги только за тем, чтобы он увидел её лицо, её глаза. Никакого недоверия не было и в помине.       — Я знаю, что ты этого не сделаешь. — Кто угодно, только не он. — Прости. — Софи вновь перевела взгляд на дорогу. — Дурацкий разговор. Какие только мысли не лезут в блондинистую голову посреди ночи в пригородной глуши. — Она мимолётно улыбнулась, словно ей и правда было присуще что-то подобное.       — Твои мысли хотя бы толковые. — Ивар горько ухмыльнулся. — Пусть и преждевременные. Терять близких всегда нелегко. — Кольнувшая игла, которую, вероятно, Ивар так и не смог вытащить из сердца, вновь дала о себе знать. Он нахмурился и отвернулся. За окном начали чаще мелькать деревья, свет небольшого поселения приближался. — Забирать жизни проще.       Софи ничего не ответила, только утопила педаль газа в пол, разгоняя машину так, как та умела. Она торопилась домой, пока никто из домашних не проснулся. Или же хотела умчаться подальше от границы, которая оказалась в опасной близости. Вскоре показался знакомый пригород и пришлось сбросить скорость, а там и брошенный Иваром джип.       — От меня Винс об этой истории не узнает, — заверила Софи, притормаживая у машины Лодброка.       — Спасибо ещё раз, — вздохнул Лодброк. — И за тот поцелуй. Просто ты столько болтала! — Ивар закатил глаза и покачал головой. — Но правда. Ты прикрыла мою задницу. За мной должок.       — Не делай так больше. — Говорила она о поцелуе или об ошибке, которую всё же удалось исправить… — Опустив стекло, Софи откинула голову на подголовник и прикрыла глаза, вдыхая свежесть подступавшего утра.       — Это чистейшая случайность. У меня всегда всё под контролем. — Лодброк, едва покинув салон автомобиля, тут же закурил. — Нервы ни к чёрту, — буркнул он. Только никотин уже не особо помогал. Хотелось остаться одному. Или же наоборот — именно с теми самыми нужными людьми… Нужными ему. Но разве кто-то нуждался в Иваре?       София уже уехала, но Ивар так и остался сидеть в джипе, устроив голову на руле. Зачем вообще Софии потребовалось поднимать темы о будущем? Чего она хотела от него? Хотя скорее в этом было что-то иное. Вздохнув, Лодброк наконец завёл мотор. Вновь трезвонил телефон, но он так и не ответил, борясь с желанием выкинуть его в окно. Если бы не важная информация на нём, так бы и сделал. Хотелось сделать что-то совсем неподходящее, иное. В груди ныло от пустоты, заполняемой обычно агрессией, насилием или нагрузками, истязаниями, грубым сексом.       Джип неторопливо доставил Ивара к дому. Он никогда не любил этот автомобиль, но так было положено. А значит — не обсуждалось. Со сдавленным презрением Лодброк захлопнул дверь, прихватив покупку с заднего сидения, и, немного помедлив, вошёл в дом. Волнение отражалось в сведённых бровях и испарине на лбу. Он шёл, словно на эшафот в плотном мешке, не зная, что его ждало.       В квартире все ещё спали. И, осторожно скинув кроссовки, Лодброк прокрался в спальню.       Ангелу уже давно не удивляла пустующая вторая половина кровати, когда она засыпала или просыпалась. После ссоры на глазах у дочери ей не хотелось возвращаться домой, и наверное только настойчивость Софии, проглотившей все обидные слова, способствовала этому. А потом наступило затишье. Они едва замечали друг друга, когда оставались наедине, и отыскивали жалкую видимость вежливости при детях, которые подмечали всё и впитывали, как две маленькие губки. Особенно Кира. Но и Вилли всё чаще теперь плакал по ночам.       Ангела проснулась раньше, чем Ивар вернулся домой, и, заслышав шаги в спальне, подняла голову, скорее на рефлексе — подметить нетвёрдую походку или уловить запах чужих духов.       — Эм… С добрым утром. — Ивар растерянно быстро улыбнулся, сжимая ручку корзины с нежнейшими розовыми и белыми орхидеями. Он стоял и не двигался, будто боялся, что эта самая огромная корзина могла оказаться на его голове. Первый и единственный раз он дарил цветы Ангеле на их свадьбе. От осознания стало ещё более неловко. Конечно, обида и боль никуда не исчезли, но кто-то должен был сделать этот шаг.       Ангела смотрела на него, как на привидение, пытаясь понять, что такого она выпила на ночь, раз уже мерещится подобное, но галлюцинация всё никак не проходила.       — Это что, мне? — Недоверие и непонимание были написаны на её сонном лице.       — Ну, вроде как. — Лодброк сглотнул, не решаясь подойти. Этот жест был настолько непривычным, что хотелось злиться, уйти, оправдаться и послать всё к чертям. Но Ивар только стиснул зубы. — Не детям ведь… — Да. Романтичные разговоры точно уже не были его сильной стороной.       — Спасибо, — только и смогла сказать Энн. Жест Ивара был слишком неожиданным, что она пока не могла понять, как себя вести и реагировать.       — Я… — произнёс Ивар, опуская наконец корзину на пол, — решил, надо что-то менять. Вроде как. — Лодброк заметно нервничал и сам не особо понимал, что на него нашло. — И… — Заметив замешательство Ангелы, Ивар вобрал в себя воздух. — Не нравится?       — Красивые. — Энн приподнялась на кровати и подтянула колени к животу. — Ты прав, нам нужно что-то менять. И мне жаль, что я наговорила тебе всё это. Я не хочу таких ссор.       Всё, что мог делать Ивар, — моргать и отчасти дышать. Он сощурился, не веря услышанному. В кои-то веки Ангела не провоцировала его, не пыталась подавить или унизить. Лодброк настолько растерялся, что даже пошатнулся, сомневаясь, стоило ли сейчас подходить к ней.       — Я не знаю, что должен сделать. — Ногой он немного подправил корзину, чтобы стояла ровнее. — Не умею так… — И он не врал. Ивар и впрямь уже забыл, как это — проявлять внимание. — Почему-то решил, что надо вот это.       — Честно говоря, я тоже. — Ангела наконец подхватила цветы и поставила на комод. — Думаю, надо лечь спать.       — Конечно. Прости, что разбудил. — Знала бы Ангела, сколько сил отняло это обычное «прости». — Пойду. В душ и… разберу дела. В кабинете. — Ивар пожал плечами, сжавшись и вновь вернувшись к привычному тону. Где-то очень глубоко он в тайне от самого себя надеялся на какую-то дурацкую ласку.       — А ты… — в другой раз Ангеле было бы всё равно, но этот поступок затронул струнки её души, о которых Энн уже успела забыть, — ты не ляжешь?       — Ну, — протянул Лодброк, застыв на месте. Он и правда устал. Очень. Если вглядеться в его лицо, можно было заметить отпечаток всей бессонной ночи. — Хочу. — Он сглотнул, шагнув навстречу Ангеле. Совсем не так, как обычно. Скорее даже с долей волнения.       — Тогда зачем уходить в кабинет? — Энн провела по свободной половине кровати, вернувшись на свою. — Это и твоя спальня тоже.       Непривычное, забытое чувство всколыхнулось в груди Ивара. Нет, это не была влюблённость, скорее ощущение доверия к себе. Ангела не боялась, не хотела прогнать его. И когда после наспех принятого душа Лодброк окунулся в тепло их совместной постели, он зажмурился, желая, чтобы это чувство не исчезло.