Красное противоядие

Из-за удара падаешь на пол, чудом не выронив из рук телефон. Виновником данной ситуации оказался (не впервой) Читтапон. Он держал в руке лопатку для торта, которой ударил тебя пару мгновений назад. Боль отдавала глубоко в голову и смешивалась с потрясением, ведь сейчас у тайца не было совершенно никаких причин злиться и бить тебя. Или же... Приоткрыв рот, хочешь спросить парня, в чем дело, но тебя опережают. - Я все видел, - заявляет брюнет; непонимающе смотришь на него, а Читтапон косится на твой телефон, - отдай его мне, - взгляд тайца надменный и ужасно пугает. Он протягивает руку вперед, испытывая абсолютную уверенность в том, что ты с легкостью отдашь ему личную вещь. Молодой человек сейчас жутко спокоен, будто ничего аморального и особенного не происходит. - Почему я должна сделать это? - специально говоришь тихо, потому что брюнет чувствительный на интонации в любом голосе, в особенности если он зол, - там нет ничего особе- Не договариваешь. Тебя ударяют по лицу все тем же самым кухонным прибором. Затылком ударяешься о холодный пол. Страх застревает в твоем горле. - Если я сказал, не надо меня расспрашивать, - таец раздражен твоим поведением; он берет из твоих рук телефон и никуда не уходя начинает рассматривать фотографии, - так вот, как ты развлекалась, пока я был в больнице. По ресторанам шастала с музыкантом… ну конечно, надо же спать с тем, кто тебя пиарит, ведь без его слов твои работы так и остались бы никому не нужными, - хмыкнул Читтапон с таким естественным пренебрежением, что можно легко в это поверить. И в такие моменты действительно не знаешь, что правда, а что ложь, ведь обвинения ты стала слышать слишком часто в последнее время. Смотришь в потолок пустым взглядом и даже не испытываешь желание отвечать. - Какое красивое место, - таец вглядывается в задний фон на фотографиях, - там должен быть я, ты в курсе? Я, я это заслужил, а не ты. И откуда это красное платье? Я его не видел в твоем гардеробе. А, наверное, твой покровитель подарил. Это странно, потому что твоя фигура не особо-то и выразительная, чтобы носить такие откровенные платья, - неспешно листая и подробно просматривая каждую фотографию, фыркнул брюнет. Тебя ранят не слова о фигуре, а о том, что ты этого не заслужила. Разве действительно любящий человек скажет такие вещи? - Ну что ж: я словил тебя на обмане, и я тебя прощаю. Но авансом: тебе будет необходимо это прощение заслужить, - тяжело вздыхая, Читтапон искренне верил в свою правоту, - а пока ты лишаешься на сегодня моего вкусного ужина и думаешь над своим поведением, я забираю у тебя телефон и прощаюсь от твоего имени с твоим покровителем. Хм, теперь мне интересно узнать, где находится такой прекрасный ресторан. Я хочу там побывать, - таец задумчиво посмотрел на стену, уже представляя себе великолепный поход и море новых фотографий для своих социальных сетей. Последние два предложения ты не услышала: будто ударило током от озвученных планов парня. Кожа по ощущениям покрылась толстым слоем льда, а кислород словно резко сократился в количестве на Земле. Перед глазами всплывает улыбка Накамото и вспоминаются часы, что вы провели вместе. В последнее время этот человек стал единственным, кто не заставлял тебя улыбаться, а это происходило искренне, стоило ему написать или позвонить тебе. За несколько встреч Юта сумел стать твоим близким другом, даже несмотря на то, что ты обычно медленно сближалась с людьми. Ты слышишь удивительно громко, как Читтапон начинает печатать на твоем телефоне и точно знаешь, что это слова прощания. Звук усиливается в сознании с каждой секундой, давит на каждый миллиметр твоей головы, и сводит с ума. Одна мысль о прерывании общения с музыкантом вызывала у тебя сильнейшего рода тревожность, а потому… - Нет! – кричишь изо всех сил. Таец замирает, удивленно моргнув. Подорвавшись с места, ты подползаешь к ногам парня и дергаешь его за сине-белые спортивные штаны. Сжав кулаки, держишься за ткань домашней одежды, как будто от этого зависит вся твоя судьба. Глядя на стену куда-то в неопределенную точку, Читтапон вновь медленно моргает и опускает взгляд на тебя. Он действительно шокирован твоим поведением, но это состояние длится не очень долго. - Что ты сказала? – переспросил молодой человек неестественно высоким для себя голосом. Перестаешь смотреть тайцу в глаза и опускаешь взгляд на его коленки. Набираешь в легкие бесшумно побольше воздуха. Голова идет кругом. Время назад не отмотать. - Я сказала тебе «нет». Не надо, пожалуйста, - дрожащим голосом практически шепчешь: нежно, с покорностью и всепоглощающем страхом. Как рабыня перед Господином. Как кошка, которая недавно родила котят, и ее хозяин собирается их утопить. Мяукаешь также жалобно, а глаз то один дергается, то второй. Тишина. Страшно. В глаза смотреть боишься – лучше съешь живьем лягушку. Потому что когда Читтапон в ярости, он становится абсолютным злом. Потому что самое страшное существо – это человек в принципе. Пока ждешь его ответ, думаешь, что язык сожрешь от бешеных нервов и жуткой тревоги. - Ты врала мне, что будешь на работе, а сама- - Я не врала, - рот действует быстрее, чем рождаются в голове мысли, а это всегда опасно. Перебиваешь один раз. - Ты изменяла- - Я не изменяла, - играешь с огнем. Перебиваешь второй раз. - Замолчи, подлая шлюха, - шипит в ярости парень, выпучив глаза страшно, словно большая жаба. От страха ты прикусила язык, но не посмела пискнуть. Брюнет с презрением, как будто его заставляют, опускает взгляд на тебя. Его возмущению не было предела. - На колени, - услышав это, вздрагиваешь и поднимаешь голову, хлопая глазами; слова тайца тебя откровенно шокировали, и ты даже не поверила своим ушам. - Если ты хочешь доказать свою невиновность, а также, чтобы я ему не писал за тебя, встань и опустись на колени, - слегка надув губы, объяснил парень, - на раздумье десять секунд даю, - покачав головой, брюнет начал медленно загибать пальцы, начиная обратный отчет, но не вслух. Все тело то леденеет, то бросает в ужасный жар. Глаза испуганно бегают туда-сюда, а в голове – только Юта. Его улыбка… то, как он, ужасно радуясь, перелистывал твой скетчбук… и наконец, ваши объятия после дождя с целью согреться. Наверное, друзья так совсем не делают. Быть может, ты и впрямь изменяла. Но только одно сейчас ужасает – можно остаться без Юты в твоей жизни и утратить возможность видеть его не на обложках, а только статусе «музыкальная звезда». Встаешь перед Читтапоном почти вплотную и опускаешься перед ним на колени. Ноги даже не дрожат. Боль отсутствует. Своего сердца не слышишь. Как реагирует брюнет – не видишь. - А теперь… теперь поклонись мне. Представь, что молишься, - приказывает таец абсолютно спокойно. У него остались не загнутыми пять пальцев. Как робот, опускаешься и кланяешься. Тишина, которая длится приблизительно полминуты. И пугающий, истерический смех неестественно низким для юноши голосом. Удар ногой по голове, заставляющий тебя упасть на спину. Боль застревает в горле и не дает крику вырваться. Ты привыкла, и это самое ужасное. - Тебе так нравится унижаться? – приподняв брови, широко и отвратно улыбается парень, - никогда бы не подумал, что ты сделаешь это. Его рот вместе с членом так много значат для тебя? Отвечай! – требует Читтапон, повышая голос почти до крика. Он присаживается рядом с тобой на корточки и берет за волосы таким образом, что ваши лица оказываются напротив друг друга; брюнет смотрит в твои глаза, но не видит в них ничего, кроме слез, которые вот-вот пойдут из уголков. Говорят, что наши глаза – это зеркало души. И если это так, то твоя душа лишь притворяется, что живет… Таец значительно бледнеет и страшно пугается, заглянув в твои глаза. Он вздрагивает, чуть отстраняется, но секунду спустя впадает в ярость, какую ты не видела до этого, и сжав волосы на твоем затылке сильней, ударяет тебя лицом об пол. \\\ - Ты когда-нибудь слышала о романе «Алая буква»? – молодой человек смотрит на твое отражение в зеркале. Он усадил тебя на стул, а сам стоял сзади и гладил твои волосы. Его улыбка была натянутой, а в глазах видна ничем не прикрытая пассивная агрессия. В ответ ты отрицательно мотаешь головой и не издаешь ни звука. Глаза опущены, ведь таец ранее кричал, что если ты будешь на него смотреть таким взглядом, он изуродует твое лицо. Слишком велик страх. Читтапон тихо хмыкнул. Хотелось сделать замечание о твоей полной необразованности (и неважно, что сам парень узнал об этом произведении совсем недавно), но по каким-то причинам дальше его мыслей это не распространилось. - Жаль. Там очень интересный сюжет: дело происходит в семнадцатом веке. Главная героиня, не зная, жив ли ее муж, который попал в плен к индейцам, влюбляется в священника и спит с ним. Нетрудно догадаться, что они зачали вдвоем ребенка. Ее грех становится известен всем, но она отказывается выдать имя того, c кем согрешила… ничего не напоминает? – широкая улыбка, пронзающая до самых глубин души, отражается в прямоугольном чистом зеркале, а ты опускаешь взгляд на дрожащие бледные коленки, как провинившаяся дошкольница; у брюнета от твоей реакции блеснул в глазах страшный азарт и он наклонился к твоему уху, касаясь его слегка губами, - а знаешь, почему роман называется «Алая буква?» - Читтапон не сводит взгляд с зеркала, будто это его цель в жизни. Робко мотаешь головой, вновь выражая свое незнание, и не отрываясь, смотришь на свои колени. Даже твое сердце боится громко стучать сейчас. - Потому что главная героиня была обязана носить на одежде всю жизнь вышитую алыми нитками букву «А», что являлось отличительным знаком для всех, кто совершил измену! – влепив тебе звонкую пощечину, юноша тут же оттянул тебя за волосы и взял в другую руку большие ножницы, - тебе следовало бы прочесть этот роман, а не свои глупые комиксы! Знаешь… по сути своей, мужчины очень, очень капризные существа, и я у тебя еще послушно все терплю, - тараторил шепотом Читтапон тебе на ухо, пока ты дрожала и тихо скулила, стиснув зубы от боли, к которого хочешь-не хочешь, но не в силах привыкнуть, - будет ли хотеть тебя этот Юта Накамото, если я отрежу твои волосы до плеч или ниже? А, будет? Конечно же нет. И за все в этом мире необходимо заплатить… твоя короткая стрижка будет твоей Алой Буквой, тварь! – закричал таец и демонстративно поднял выше головы ножницы на несколько секунд, но… он ослабил хватку, которой держал тебя за волосы. Почувствовав это, ты сумела оттолкнуть юношу и вырваться. Читтапон упал на спину, а ты, сидя на полу, прижалась щекой к стеклу зеркала, нервно пачкая его отпечатками дрожащих пальцев. Пораженный твоим сопротивлением, брюнет пару мгновений лежал на полу, не шевелясь, после чего встал, и, шумно вздохнув, впился в тебя взглядом. Поджимаешь под себя ноги и чувствуешь холод, хотя за окном вторая половина лета. - Я… не изменяла… я же доказала, - испуганно шепчешь, потому что попросту не можешь повысить голос. Дышишь ты очень шумно и можно даже сказать жадно. По телу пробегают раз за разом мурашки. - Нет, - покачав головой, равнодушно сказал таец, выпучив глаза; ты вздрагиваешь, затаив дыхание, - будь сегодня тихой, девочка моя. Твой папочка должен провести воспитательную работу, ведь кроме меня это сделать некому. Ты даже своей матери не нужна. Бедная, бедная т\и… Сирота, которую я пригрел на своей груди, - Читтапон резко изменился в лице. Теперь он поразительно ласково улыбался, чуть прищурившись, и буквально промурчал эти слова. Ты их игнорируешь. За душу дергает лишь фраза о матери, однако это терпимо. Подползаешь суетливо к ногам парня, и встав на колени, кланяешься: как около получаса назад. Кровь стынет в жилах, а дышать становится тяжело. Быть может, следует повторить это? Чтоб наверняка. Нет, нет и нет. Ошибка. Он ударяет тебя ногой по лицу, и большая часть удара приходится на нос. Падаешь на спину, дрожащими руками стараясь его как можно скорее прикрыть. Чувствуешь теплую жидкость на внутренней стороне ладоней, которые настолько на данный момент ледяные, что внезапное тепло кажется лавой. Тихо скулишь. Знаешь, что из носа идет кровь. - Я сказал, что я буду тебя наказывать, мразь! – рявкнул таец. Над ним снова берет власть ярость. \\\ Читтапон снова бьет. Наносит удар за ударом. Порой останавливается, глядя, как зараженный бешенством зверь, глубоко вдыхает, и продолжает. От побоев ты только тихо скулишь и хнычешь, кусая губы до крови и чувствуя непрерываемые потоки слез. Отвратительная японская культура - нежелание доставлять неудобства незнакомым людям, которое может доходить порой до абсурда. «Угомоните вашего мужа, сделайте с ним что-нибудь» - такое замечание однажды сделала тебе соседка, ровесница твоей матери. «Ты доставляешь нам неудобства. Мы будем жаловаться на тебя, если это повторится» - как-то заявил в лифте капризный сосед-пенсионер. Весь подъезд знал, что у вас не все в порядке. За спиной перешептывались, что «это все из-за связи с иностранцем», тыкали пальцем втихаря, показывая своим знакомым интересный, но проблемный союз, и никто, никто за тебя не посмел заступиться. Так было всегда и что самое страшное - ты к этому привыкла. «Если бьет, значит есть за что» - вспоминаешь, как однажды по телефону тебе ответила родная мать на слова о том, что Читтапон позволяет себе поднимать на тебя руку. Следом в голове всплывает, как мама била твоего отца за то, что ее не устраивала его зарплата. «Мама, я приношу в дом хорошие деньги» - твои глаза заполнили слезы. Читтапон таскает тебя за волосы по всей квартире. «Ты не такая красивая как я, ты вся в отца» - в голове эхом отдаются ядовитые слова матери, когда ты начала взрослеть и из девочки становиться девушкой. «Мама, он говорил, что не сможет допустить рядом с собой некрасивую девушку» - таец царапает ногтями твои губы, а ты издаешь в ответ невнятные звуки и находишь в себе силы вырваться. «Помню ты рассказывала, как все твои одноклассницы закончили школу, будучи уже не девственницами, а у тебя с этим были какие-то проблемы. Наконец-то у тебя хотя бы для секса появился мужчина» - как сейчас помнишь: мама в тот момент нахмурила брови. Ей очень не нравилась твоя сосредоточенность на учебе. «В шутку» женщина называла тебя монашкой. «Да, мама. Наверное, это только мои проблемы. Я не испытываю от секса больше удовольствие» - ты бегаешь от него из угла в угол. Неизвестно, откуда у тебя есть силы. Мечешься как лисенок, загнанный в угол охотничьим псом. Ты не видишь, куда ты бежишь, потому что глаза слишком устали, чтобы воспринимать информацию. Действуешь интуитивно, порой ударяясь об углы и стены. «Ты должна иностранца этого ценить. Если не японский мужчина выбрал женщину, это престижно» - уверенно заявляла та, кто тебя родила. Та, кто разрушила семью, на все наплевала и уехала жить в Корею. «Мама, я не знаю тонкости отношений между мужчиной и женщиной, но разве это нормально? Неужели дело во мне?» - чувствуешь, как Читтапон ударяет тебя ногой по спине. Падаешь без каких-либо шансов сопротивляться. «Запомни, моя дорогая, японец не может сделать женщину счастливой. Никогда. Плохой иностранец лучше хорошего японца» - это мысль взращивалась в тебе если не с рождения, то с малых нет абсолютно точно. «Мама, ты уверена в этом? Тебя тоже мистер Чон там за морем бьет? Или это только моя ситуация такая? Моя вина...» - таец уже успел вырвать у тебя клок волос и вызвать повторное кровотечение из носа. Голова идет кругом. Все, что ты хочешь, это воды и умереть. Разбита губа. Под глазом фингал. Ты не чувствуешь часть своего тела, как будто она не принадлежит тебе. Слезы не заканчиваются, отчего боль в глазах лишь усиливается. От него не сбежать. Это какая-то небесная ужасная кара, но за что? За то, что ты родилась? За то, что ты не такая, как твоя мать? Почему? Говорят, большая часть нашей жизни зависит от детства. Детство… дети. Ты ведь беременна. Воспоминания слишком одурманили тебя. Все это время и до того, как начались эти разборки, ты хотела с ним поговорить. Однако по каким-то причинам каждый раз ты словно теряла дар речи. До сих пор не знаешь, что тебя останавливало, но сейчас в голове появилась мысль: это твой шанс. Ребенок может изменить все. Сделать лучше тебя, сделать лучше его. Положить конец этим побоям и тихому насилию, с которым тебе пришлось со временем смирится. «Почему я не догадалась раньше?» - сейчас уже совершенно нет смысла себя ругать. Необходимо сказать всего пару слов, ведь это ключ к спасению. Читтапон наносит удар по ребрам и в бедро, хватает за голову и заставляет тебя удариться лицом об угол комнаты. Терпишь это, врываешься уже в который раз и забегаешь в спальню, разворачиваясь спиной к окну и лицом к брюнету. - У нас будет ребенок! - выкрикиваешь на одном дыхании, ожидая, что сработает хотя бы эффект неожиданности. Но все планы срываются, когда Читтапон со всего размаху ударяет тебя стулом по лицу. Ты даже не успела среагировать. Моментально падаешь на пол, предварительно ударившись виском об угол дивана, из-за чего пошла кровь. В глазах не осталось ничего, что хотя бы имело хоть какое-то отношение к жизни - только нескончаемый поток слез. Перед глазами возникла пелена тумана. Странный тихий шум в ушах. Пульс резко замедлился. Сильная боль отдалась в голове и пронзила все тело. Ты отключилась. Таец выронил из рук стул, который упал сбоку от него. - Т/и, - негромко позвал он тебя в первый раз. - Т/и? - вперед вытянув шею, брюнет позвал тебя во второй раз. Читтапон пытался рассмотреть твое лицо. - Т/и... - спустя минуту таец зовет тебя в последний третий раз. Ты не отзываешься. Юноша боится подойти ближе. Он только сейчас замечает на твоем виске струйку крови и ужасается от данного факта. Оглядываясь назад с жутким страхом в глазах, молодой человек выбегает из комнаты, а затем и из квартиры. Лунный свет из окна освещает твое лицо и из-за этого ты напоминаешь мертвеца.