Я бы прыгнула в эту реку, Если бы не было человека, Который утонет, Если прыгнет за мной.
В последние несколько недель она любила приходить сюда. Садиться на старое поваленное бревно, подбирать полы кимоно и впиваться взглядом в серую поверхность реки. Она могла просидеть так несколько минут, абсолютно неподвижно и бездумно. Она бы проводила в таком оцепенении больше времени, но тренировки, домашние дела и заботы занимали всё её время и то, что ей изредка удавалось незамеченной вырваться из додзё, было большой удачей. Она не понимала, почему в каждый её приход сюда воды реки отдавали то розовым, то фиолетовым, то жёлтым оттенком. Смотря на подвижный поток воды, её мысли также куда-то уносились, каждый раз впитывая в себя новый неизведанный цвет. Каждый из оттенков приносил за собой палитру странных мыслей. Иногда ей становилось невероятно радостно, да так, что хотелось смеяться в голос, откинув голову назад и схватиться за живот. Она представляла, как будет это делать, как будут напрягаться мышцы живота, как будут вибрировать голосовые связки, как будет не хватать воздуха… В другой раз становилось невыносимо грустно. В этот раз ей уже не требовалось ничего представлять: горло само по себе начинало сжиматься, в груди что-то начинало колоть, а на глазах наворачивались слёзы. Тогда она не в фантазиях, а по-настоящему запрокидывала голову, обхватывала себя руками, но не начинала смеяться. Просто распахивала глаза и нарочито долго и пристально смотрела в небо, ожидая, пока слёзы на щеках не высохнут, а в груди не прекратится дьявольская сердечная пляска. Успокоившись, она выпрямлялась, поправляла причёску, разглаживала складки на одежде и уже собиралась уходить, но взгляд вновь цеплялся за водную гладь. Тогда ей приходилось замедлять все движения и вновь сосредотачиваться на течении воды. Бывало, что в потоках воды она видела своего отца или мать, или что-то связанное с детством. Иногда она видела саму себя: совсем крошку с бамбуковым мечом наперевес, ожесточённо пытающуюся поразить цель в виде низкорослого кустарника. Она улыбалась, глядя на себя. В некоторые дни она видела своих учеников, старательно выполняющих показанное ей упражнение. Ей было приятно осознавать, что она способна приносить пользу, обучая юных мальчишек искусству владения мечом, способным взрастить их мужской дух и привить моральные ценности. Она также видела Яхико, энергично размахивающего мечом, неловко улыбающегося Саносуке, заглянувшего на ужин, красавицу Мегуми, кокетливо подвязывающую копну тёмных волос, оторву Мисао, задумавшую очередную опасную вылазку, улыбчивую Таё, скромниу Цубаме, самоуверенного Ютаро, старика Дзия… Но чаще всего она видела его. Рыжеволосого странника, ежедневно стирающего бельё на заднем дворе. Её нисколько не удивляло, что он так часто являлся ей. Она уже давно заметила, что сердце быстро-быстро бьётся, когда он, улыбаясь, смотрит на неё. Сердце билось ещё быстрее, когда в его глазах был холод, а в голосе сталь. Она никогда не боялась его. Но боялась того, что не может понять его, никак не может раскусить, добраться до сердцевины и осознать всю суть, распустить все узлы, которыми опутано его сердце. Её пугало, что она никак не может пробиться в его душу, отпереть запертые на засов двери, сбить все навесные замки и разбить все заслоны, которыми он отгородился от внешнего мира. Ей становилось невыносимо грустно оттого, что он не впускает её в своё сердце. Отталкивает. Заслоняется. — Это нечестно… — внезапно срывалось с её губ. Это и правда было несправедливо. Она ведь полностью отдала ему своё сердце. Когда такие мысли целиком окутывали её разум и тяготили душу, она сбрасывала обувь, снимала таби и, не обращая внимания на тяжелевшее с каждым шагом кимоно, заходила всё глубже и глубже в воду. Когда вода окутывала её по пояс, она останавливалась, вновь запрокидывала голову к небу и ждала. Иногда такого «погружения» было достаточно для того, чтобы холод сковал ноги и разум отвлёкся от тяжёлых дум. В иные же разы она опускала голову, смотрела на своё отражение в мутной воде и делала ещё несколько шагов, пока вода не начинала доходить ей до груди. В такие периоды становилось тяжело дышать и во всех случаях ей становилось легче - организм переставал развлекаться самоистязанием и переключался на более важное занятие - сохранение жизни. Но сегодня и этот способ не помог. Тогда она сделала ещё несколько шагов. Зажмурилась, набрала в грудь побольше воздуха и погрузилась с головой в холодную воду. Под водой всё как будто замирало. Не было ни грусти, ни радости, ничего. Только монотонный шум постоянно движущейся воды. Она улыбнулась краешками губ и на поверхность воды ускользнуло несколько воздушных пузырьков. Она подогнула ноги, расставила руки, решив поддаться уговорам плещущейся стихии и прокатиться на её игривых потоках. Сильные водные вихри подхватили её парящие ступни и уже было потянули за собой, как вдруг какая-то иная сила мягко окутала её талию и потянула в противоположную сторону. От испуга она тут же открыла глаза, но не смогла ничего рассмотреть в мутной воде. От неожиданности она выпустила последний запас воздуха и, рефлекторно открыв рот, проглотила порцию холодной речной воды. Горло стало саднить, она всё глотала и глотала холодную воду. Беспорядочно перебирала ногами, пытаясь нащупать дно и оттолкнуться, но ей это никак не удавалось, что-то тянуло её в сторону. Наконец она нащупала дно, вновь попыталась оттолкнуться, но опять неудачно - чьи-то руки крепко держали её и не давали пошевелиться. Она моргнула и попыталась насильно успокоиться. В следующий миг, распахнув глаза, она поняла, что находится над поверхностью воды, видит слепящий солнечный свет и зелень раскинувшегося неподалёку леса. Она согнулась, пытаясь выплюнуть проглоченную воду, пытаясь вернуться в реальность. В ушах до сих пор стоял шум воды, всепоглощающая тишина, ощущаемая на суше как вакуум. На мгновение ей показалось, что что-то настойчиво пытается разорвать тугую вакуумную оболочку и достучаться до неё. Наконец откашлявшись, она решила выпрямиться. Руки инстинктивно стали искать опору. Левая рука мгновенно упёрлась во что-то мягкое и мокрое. Она в испуге отпрянула в сторону, поняла, что сейчас вновь окажется в руках холодной пучины. Зажмурилась, готовая с храбростью вступить в этот неравный бой, но спустя мгновение с удивлением обнаружила, что всё ещё стоит на месте, а её левая рука уже сжимает что-то мягкое и мокрое. Тогда она перевела взгляд на свою руку, сжимающую мокрую белую ткань. И тут в её разум ворвался взволнованный голос: «Госпожа Каору, госпожа Каору!» Она моргнула и подняла голову. Взгляд мгновенно погряз в фиолетовой бездне. — Кен… — прохрипела Каору, вновь закашлявшись. — Кеншин… — растерянно произнесла она. Мужчина с явным облегчением вздохнул. Его плечи опустились, на лице появилась грустная улыбка удовлетворения. — Нужно выходить отсюда, иначе вы совсем замёрзнете… — как-то слишком рассеянно произнёс он. Он попытался взять её на руки, думая, что она не может идти, но она высвободилась и покачала головой. Она медленно пошла вслед за ним, смотря на то, как он сжимает её руку. Они вышли на берег и остановились. Она смотрела на его мускулистую спину, облепленную мокрой тканью, тёмные от влаги волосы с которых стекала вода и бледную руку с мозолистыми пальцами. В голове было пусто. Так пусто ей не было никогда. Было стыдно. Поначалу она не хотела ничего такого. Признаться, она даже никогда об этом не думала. Но потом, оказавшись в холодных речных объятиях ей стало так спокойно… — З-зачем, — еле слышно процедил он. Она взглянула на их руки: костяшки его пальцев побелели от напряжения - так сильно он сжимал её руку. А она ничего не чувствовала кроме всепоглощающего стыда и страха. — Я… Я ничего такого, — глупо улыбнувшись, попыталась отшутиться она, всё ещё не сводя глаз со связки их рук. Ей не казалось странным, что он сейчас находится здесь. Не казалось необычным, что он так крепко сжимает её руку. Не казалось удивительным, что он так взволнован. Не казалось парадоксальным, что он вытащил её из воды. Ей казалось, что он обязан быть сейчас здесь. С ней. — Я бы прыгнула в эту реку, — задумчиво и бесцельно начала шептать она, не сводя взгляда с его невысокой фигуры, напрягшейся на первых же слогах произнесённого ею слова, — если бы не было человека… — она мечтательно подняла голову к небу и закрыла глаза. Сделала шаг по направлению к мужчине. — … который утонет, если прыгнет за мной, — уткнувшись лбом в его спину, продолжила шептать Каору. Она не видела, что голова мужчины опущена, глаза закрыты, губы сжаты в тонкую полоску, а зубы стиснуты до еле уловимого скрежета. Он глубоко вздохнул и расцепил их руки. Её сердце на мгновение перестало биться. В следующий миг оно забилось вновь: он окутал её своим теплом, зарывшись носом в её влажные волосы, пытаясь успокоить своё разбушевавшееся сердце, ритм которого оборвался в тот момент, когда он увидел, как её макушка скрылась под поверхностью воды.Я бы прыгнул в эту реку, Если бы не было человека, Который не сможет Согреться этой зимой.