Цейтнот

«Цейтно́т (от нем. Zeit (цайт) — время и нем. Not (нот) — нужда) - недостаток времени на обдумывание дальнейших ходов.»

      За ржавыми школьными трибунами, чьи балки уже давно потеряли свой первоначальный ярко-красный цвет, Чимин сидел на корточках, покуривая сигарету. На его телефоне постоянно появлялись уведомления от волнующегося Чонгука, который ругал его за то, что друг опять прогуливает урок. Но Чимин игнорирует все эти сообщения, прикуривая от бычка еще одну, предварительно лопнув ментоловый шарик в фильтре. Чимин - выпускник старшей школы, но явно хорошим примером его назвать сложно: постоянные прогулы, драки после школы во дворе, споры с учителями и средняя успеваемость. Зато у него дорогущая кожаная куртка и iPhone последней модели, экран которого он уже успел где-то разбить. Его волосы выкрашены в бледно-розовый цвет, который раньше был ярче, но такой ему даже нравится больше. Чимин мечтает покинуть это место. Школа ему надоела, она душит его, а учителя, как какие-то надзиратели, вечно отчитывают его за неподобающее поведение. Именно поэтому он вновь прогуливает биологию, купив с утра сигареты по поддельным документам и пачку чипсов с сыром. С характерным причмокиванием облизав пальцы от сырной посыпки, Чимин листает ленту социальных сетей, смеясь с каких-то мемов, не скупясь на лайки за каждую забавную картинку. Осенняя идиллия. Солнце пока еще приятно греет, тучи не пытаются закрыть ясное голубое небо, а золотые листья убаюкивающе шуршат под ногами. Однако в искусственно созданную гармонию лишь для одного себя, вторгается постороннее лицо. — Пак Чимин, не хочешь объясниться? — поднимая взгляд, Чимин видит перед собой своего классного руководителя, которой вновь доложили о прогуле. Зная всех своих учеников, она знает где искать каждого. Чонгука, например, можно всегда найти в мастерской своего отца, а вот Чимина или за школьными трибунами, или в каком-нибудь сомнительном месте, куда старшеклассникам явно лучше не соваться. — День прекрасный. Не хотел пропускать его в душном классе, — размеренно отвечает Чимин, отправляя еще одну чипсину себе в рот. Погода действительно была изумительная, поэтому тащиться за классным руководителем обратно в школу было вдвойне неприятно. Высшая инстанция — директор. Чимин настолько привык находиться в этом кабинете, что может с закрытыми глазами добраться до нужной двери. В школе действительно душно, а еще пахнет чем-то затхлым, будто уборщица забыла вынести мусор, и теперь он томится в черных пакетах под горячими лучами солнца, отвратительно смердя. В кабинете его уже ждали: директор и явившийся классный руководитель. Разговор, как всегда, об успеваемости Чимина, о его отношении к учебе и жизни. Иногда ему ставят непонятные диагнозы по типу биполярки или депрессии за его равнодушное отношение к происходящему. Но на деле Чимин вполне живой и явно не страдает ни от каких психических заболеваний, просто к школе относится апатично. — Мы решили в качестве профилактики отправить тебя на внеклассные занятия, — директор не церемонился, а для Чимина это как приговор. — Что? Еще один дополнительный час в школе? — едва ли не вскакивая со своего места, возражает Чимин. Ему и так тошно здесь находиться большую часть времени, а тут еще часы накидывают, тем самым лишая хоть какой-то свободы. — Мы думаем, что это окупит твои прогулы. Если станешь меньше пропускать занятий и улучшишь успеваемость, то необходимости в дополнительных посещениях не будет. Пока так, — игнорируя бурчание ученика, директор достает из своего стола какие-то карточки, где были написаны названия различных кружков. — Выбирай. — Не хочу. — Тебе придется. — Я не буду. — Пак Чимин, тогда мы самостоятельно выберем за тебя, а за непосещение исключим из школы за неуспеваемость. Тебе это надо в выпускном классе? После этих слов Чимин немного оттаивает, поднимая взгляд на несчастные карточки, видеть которые явно не хотел. В чем смысл этого всего? Привить еще большую нелюбовь к школе? Напрочь отбить желание учиться? Недовольно цокая языком, Чимин перебирает карточки, задумываясь, где меньше всего ему придется думать и больше халявить. «Математический кружок. Президент: Ким Намджун Обязательные условия: отсутствуют». Первую карточку Чимин сразу откладывает, потому что в математике он явно был слаб, а Ким Намджуна на дух не переносил. Для заучки он очень даже заносчив, а еще за себя постоять может. Это Чимин помнит и на всю жизнь запомнит тот момент, как Намджун впечатал его в стену за то, что Чимин толкнул его, кинув учебники на пол. — Я не пойду к Намджуну в этот математический фарс. Мы скорей убьем друг друга, нежели решим хоть одно уравнение, — комментирует Чимин, откладывая карточку в сторону, на что получает ответ, что есть еще варианты. «Постановка школьных мюзиклов. Президент: Ким Тэхён Обязательные условия: умение петь, танцевать, артистичность». Это Чимину тоже не особо подходило. Не только потому, что ему медведь на ухо в детстве наступил, и не только потому, что у него хроническая нелюбовь к сцене. Причина кроется в самом президенте. Ким Тэхён - младший брат Намджуна, и вся их семейка Чимина просто-напросто не переносит. Нажил он врагов себе конечно. Это без сомнений. — Это тоже не подходит. Все эти песни и пляски не для меня, — как-то брезгливо откидывая карточку, Чимин берет предпоследнюю. «Дебат-клуб. Президент: Мин Юнги Обязательные условия: мозг, ораторское искусство». Усмехнувшись условиям от Мин Юнги, Чимин обреченно закатывает глаза, вспоминая, как тоже нашел себе еще одного врага в качестве данного ученика. Они тогда ходили вместе на урок химии, и Чимин вечно подкалывал Юнги за его нелепый внешний вид, вызванный переходным возрастом и желанием казаться не таким, как все. Сейчас Юнги один из самых успешных учеников школы, но прежняя ненависть между ними никак не утихла. — Я не дружу с Мин Юнги, — кратко обосновывает Чимин, ловля на себе недовольный взгляд старших. — Чимин, а у тебя хотя бы с кем-то нет напряженных отношений? Ты придерживаешься нейтралитета? — не выдерживает классный руководитель, пытаясь подколоть своего же ученика. У Чимина действительно много недоброжелателей, многих из них нажил он себе сам. Что поделать, если характер у него такой. Или Чимин просто хочет быть таким. Трудным, непонятным выпускником школы, которому эта дружба с заучками вообще не сдалась. Последняя карточка, и если даже это не подойдет, то из всех зол придется выбирать меньшее. «Шахматный клуб. Президент: Чон Хосок Обязательные условия: отсутствуют». Чон Хосок. Чон Хосок. Хм… Чимин усердно пытается его вспомнить, но никакие образы ему в голову не лезут. — Он новенький? — сразу интересуется Чимин, чтобы хоть как-то сузить круг поиска в своих чертогах разума. — Нет. Просто неконфликтный, — поясняет директор, замечая, как Чимин задерживает свой взгляд на последнем выборе. — Не могу вспомнить никого с именем Чон Хосок, поэтому я пойду в этот ваш шахматный клуб, — выносит вердикт Чимин, тяжело вздыхая. За что ему это все. Да и «шахматный клуб» звучит очень даже скучно.       Чимина привели в шахматный клуб сразу после уроков. Классный руководитель проследила за тем, чтобы ее ученик добрался до нужного кабинета и не свернул к двери выхода. Клуб находился практически в подвале, на самом последнем этаже здания, куда малышня боится ходить из-за жутких историй, которые рассказывают друг другу на переменах. Чимин тоже ужас испытывает. Ужас перед тем, что задержится в школе еще на один час. Это намного страшнее, нежели увидеть привидение. Два удара о косяк двери, и учитель заходит первая в кабинет, где был один Хосок, меланхолично протирая шахматные доски. Одну за другой. — Чон Хосок, я привела еще одного участника в твой клуб, — деловито произнесла она, а после замечает, что никого кроме них здесь нет, — а где все ученики? — Добрый день, — здоровается Хосок, откладывая тряпку, — сегодня в клубе нет занятий. Они обычно происходят по средам и пятницам. Неловкое молчание повисает в воздухе, которое прерывает мучительный стон Чимина, осознавшего, что по пятницам он будет вынужден находиться в этом затхлом месте, а не на очередной тусовке со своими друзьями. — Я тогда могу идти сегодня? — заключает Чимин, но к своему сожалению получает негативный ответ. — Коль Чон Хосок здесь, думаю, что он сможет уделить тебе час своего времени. Вступительная лекция, так сказать, — повернувшись к ошарашенному Хосоку, учитель спрашивает, — ведь мы можем так сделать? Сегодня лишь вторник, а завтра он придет подготовленный. Кашлянув, Хосок неуверенно кивает головой, пытаясь хоть как-то скрыть свое волнение. Чертов Чимин, зачем его сюда привели то вообще? Решил получить разряд или стать гениальным гроссмейстером? — Тогда оставлю вас здесь. Если будут с ним проблемы, Хосок, дай знать. Все еще не зная, что делать, Хосок продолжает стоять возле стола, чуть держась за его край. Пак Чимина он знал только издалека. Это такой тип учеников, который никогда не посмотрит в сторону таких, как Хосок. И дело далеко не во внешности или каких-то типичных обстоятельствах. Просто Хосоку уже проложена дорога в светлое будущее благодаря его достижениям. Он может поступить в любой университет, в какой хочет, получить грант и бесплатное проживание. Такие ученики предпочитают проводить вечера за дополнительным обучением, нежели за просмотров глупых видео на YouTube или бессмысленным шатанием по городу. Но у Чимина была харизма. То живое, что привлекало Хосока в нем даже на расстоянии. Ввиду своей спокойной натуры, Хосок мало привлекал внимания к себе, часто обходил конфликты стороной абсолютно не ввязываясь в них. А вот Чимину всегда требовалось внимание, он мог специально начать сцену в коридоре или кого-то задеть за больное, потому что ему хотелось шоу. С Хосоком этого явно бы он не получил, может чувствовал на подсознательном уровне, поэтому и не лез. Стыдно признаваться, но Хосок грезил о моменте с Чимином, просто чтобы он обратил на него внимание, может улыбнулся, а не смотрел обычным холодным взглядом. И вот сейчас внимание Чимина все на Хосоке, а второй просто-напросто не знает что с этим делать. Первым начинает Чимин, он вальяжно разгуливает по небольшой комнате, где стояли несколько пустых шахматных столов, медленно огибает каждый, проводя пальцем по чистому лакированному покрытию. — И что вы обычно делаете тут, ботаники? — усмехается он, все сокращая и сокращая расстояние до Хосока. Видимо, чтобы довести его до микроинфаркта. — В ш..ша...шахматы играем, — запинаясь кое-как отвечает Хосок, пряча взгляд. Чертов Пак Чимин, зачем он ему вообще на голову свалился? Да еще и таким образом. Остаться с ним наедине казалось несбыточной мечтой, которая явно останется где-то в ночных фантазиях Хосока, когда он сам себе позволяет закрыть глаза и представить чуть больше, чем просто пристальные взгляды друг на друга. И если честно, ему стыдно за те ночи, за те мысли, за те желания. Стыдно вдвойне, потому что перед ним стоит Пак гребаный Чимин. — Интересное у вас увлечение. В жизни пригодится, да? — Чимин издевается, и Хосок понимает это. Только спорить с ним или что-то доказывать желания абсолютно никакого не было. — Думать всегда пригодится в жизни, — только после этих слов Хосок ловит себя на мысли, что звучал, скорей всего, грубо, поэтому быстро поправляет себя, — просчитывать шаги, думать логически и понимать, что такое стратегия действий. Вот это я имел в виду, — закусывая губу от волнения, ему хочется ругать себя, но Чимину до сих пор было все равно. Он наконец-то усаживается на первый попавшийся стул, закидывая ногу на ногу и, оглядывая Хосока с головы до пят. Будто на смотринах, ей богу. — Так ты будешь меня учить чему-нибудь или я просто час теперь сидеть должен? — Чимина явно раздражал этот диалог, этот класс, этот кружок. Его бесило все, а вот Хосок, на удивление, не бесил. Что-то было в нем успокаивающее и притягательное. Но наверное Чимин просто пытался отвлечься хотя бы на одну живую душу в этом месте. Хосок подвигает стул к Чимину, даже не зная с чего начать. Сначала он около тридцати минут дрожащим голосом рассказывает об истории шахмат, о фигурах на доске и о правилах. Разумеется, Чимину скучно, он едва ли не засыпает, но вида не подает, Хосок так заинтересованно рассказывает о своем увлечении, видно, что он этим живет. И все же Чимин не совсем социопат, чтобы не реагировать на человеческие эмоции, поэтому пытается поддержать скучный, по его мнению, диалог, задавая рандомные вопросы.       Последующие встречи Чимина и Хосока происходили исключительно в шахматном классе. В школе они мало пересекались, а если видели друг друга, то только кивали в качестве приветствия, но даже от такого у Хосока предательски ноги подкашивались. Теперь Хосок ждал среду и пятницу вдвойне, потому что внимание Чимина было на нем, оно принадлежало ему, и внутри Хосока все трепетало от восторга. Он делал все возможное, чтобы Чимин был ближе к нему: подсаживался во время партии шахмат, помогая; переспрашивал поняты ли термины, даже предлагал остаться на дополнительные тридцать минут, чтобы закрепить материал, но к своему сожалению, всегда получал холодное: «Мне это не нужно, я тут не задержусь.» И отчего-то Хосоку до безумия было неприятно подобное слышать, но он усердно делал вид, что все в порядке. Один раз Чимин все же сам подошел к Хосоку после занятий, и так вышло, что заговорившись, они остались одни в кабинете. — Наверное, сложно вам ботаникам, — заявляет Чимин, наблюдая за тем, как Хосок складывает потрепанные учебники в стопку, — сегодня пятница, время тусовок и развлечений, а вы все фигурки переставляете, обсуждая какие-то легендарные мировые рекорды. Никакой социализации. — Мне вполне комфортно здесь. Не вижу смысла заниматься тем, что не нравится и ходить в места, где я точно буду чувствовать себя, как не в своей тарелке, — отвечает Хосок, чуть хмурясь. С чего Чимин вообще этот разговор начал? Чтобы опять попытаться вывести? Он уже около месяца ходит в шахматный клуб, мозолит глаза, а Хосок начинает раздражаться из-за того, что Чимин постоянно сидит рядом с ним, но прикоснуться к нему нельзя. — Ты так первые школьные отношения можешь проворонить. Как же вся эта пресловутая романтика, конфетно-букетный период, когда ты ходишь по пятам за девочкой, которая тебе нравится? — Мне это не интересно. — Что именно? Отношения тебя не привлекают? — Девушки. Нельзя сказать, что Чимин был как-то ошарашен этим фактом, вполне спокойно отнесся к внезапному ответу, который явно не ожидал. Это конечно меняет его представление о Хосоке, хотя бы потому, что он никогда в их общем кругу даже не пытался поддержать разговоры об отношениях. Самому Чимину было далеко все равно с кем встречаться, он просто любил людей, находя их уникальными и очень интересными, в каждом его что-то привлекало. Хосок его тоже привлекал, но скорей тем, что очень был спокойным и рассудительным, это подкупало, и хотелось сбросить всю эту умиротворенную спесь. — Тогда отношения с парнями пропустишь, — не растерявшись, заявляет Чимин и наблюдает за реакцией Хосока. Он внезапно замирает, будто задумавшись о чем-то на десяток секунд, а потом опять продолжает перебирать старые конспекты. — Мне это не нужно, — коротко и ясно. В этом был весь Хосок, не разменивающийся на пустые диалоги. — Ты точно уверен? А как же сексуальная близость и приятный интим? В течение этого разговора, у Хосока начали предательски потеть ладони, хотя бы потому, что о подобном диалоге с Чимином он и мечтать не мог, а сейчас в его личную жизнь лезет тот самый человек, о котором он грезил последний год уж точно. Но подавать вида, разумеется, Хосок не стал и опять успешно делал вид, что его нисколько это не волнует. — Тебе разве не хочется, чтобы кто-то прикоснулся к тебе? — внезапно Чимин встал со своего места, подходя ближе, — целовал в губы томно-томно, срывая стоны, м? — замечая, что Хосок чуть отходит, нервно скручивая конспект в рулон, Чимину сразу становится ясно, что он волнуется. Возможно, у него был опыт, и тело помнит подобную близость, которую хочет получить еще раз. — Разве, все эти скучные занятия могут заменить интимный момент с человеком, который тебе нравится и которому нравишься ты? — Чимин, как какой-то искуситель, что приходит к Хосоку во снах и противостоять ему невозможно, но в то же время так не хочется выдавать себя, и поэтому приходится отойти на безопасное расстояние, чтобы растерянность во взгляде не была так заметна. — Что ты хочешь от меня, Чимин? — напрямую спрашивает Хосок, сдаваясь. — Просто узнать, что вас ботаников так привлекает в такой скучной жизни. — Мне просто нравится так жить, окей? Не нужно пытаться меня изменить или заставить пересмотреть мои взгляды на жизнь, — чуть раздражаясь Хосок все же подвергается эмоциям, но не так сильно, чтобы удовлетворить эго Чимина, который оставляет данный разговор до лучших времен. — Дело твое, Чон Хосок, но так скоро всех красивых парней разберут, и только твоя рука будет тебе верным спутником, — хмыкнув, он поправляет волосы, упавшие на лоб, и схватив рюкзак с пола, покидает кабинет, оставляя Хосока в раздумьях и с явной появившейся проблемой в области паха. Гребаный Пак Чимин.       Следующую неделю Хосок ходит, как в воду опущенный. А вдруг Чимин прав? А вдруг Хосок действительно упускает важные моменты в своей жизни, просиживая вечера в школе? Но так же он усмехается своим же мыслям, понимая, что это его образ жизни такой. Никто его изменить не сможет. В пятницу, как всегда, Чимин сидел с недовольным лицом, потому что все его друзья трындели о крутой тусовке, которую устраивал старший брат Чонгука пока родители уехали в отпуск. Но туда Чимин явно попадет только после того, как высидит чертов час в этом душном классе. Как только Хосок объявляет о конце занятия, в течение которого они разбирали самые роковые ошибки партий известных шахматистов, Чимин вскакивает со своего места первее всех, но Хосок его внезапно окликает. — Чимин, подойди пожалуйста, — его голос мягок, так спокоен, а вот Чимин далеко нет. — Ну что такое, Хосок? Мне пора идти, — недовольно бурча, Чимин подходит к столу, недовольно скрещивая руки на груди. — Ты не пришел в среду. Почему? — Потому что не хотел. У Хосока на лице удивление замирает от такого резкого ответа. — Как это? — Так это. Не вижу смысла идти в шахматный клуб, когда приезжает в город моя любимая группа, на концерт которой сложно было попасть, но я смог. И ты думаешь, что я выберу ваши скучные занятия? — Тебе придется остаться еще на один час, — эти слова, как приговор для Чимина. К такому он явно не был готов. Черт, да он уже должен быть на полпути к дому Чонов, чтобы провести остаток вечера пятницы, как следует. — Я не могу. — Я тогда расскажу все твоей классной руководительнице. Думаешь, ей понравится это? — Ты мной манипулируешь, Чон? — нахмурившись, Чимин подходит чуть ближе, но на этот раз Хосок был явно неумолим. — Еще один час. Издавая мучительный стон, Чимин закатывает недовольно глаза, скидывая свой рюкзак на пол, усаживаясь на стул. — И что же мы будем делать? — издеваясь, интересуется Чимин, когда Хосок понял, что опять по своей воле запер себя с объектом своих фантазий. И кто теперь здесь проиграл? — Сыграем несколько партий. Тебе не хватает практики. Чимин бы поспорил на счет практики и пошутил, что лучше попрактикуется в чем-нибудь другом в эту прекрасную осеннюю пятницу, но Хосок явно не поймет юмора и лишь неодобрительно посмотрит. Первая партия проходила в полной тишине. Несколько ходов пешками, ход конем, и Хосок ставит первый шах и мат королю Чимина, останавливая часы. — Ты можешь лучше, — резюмирует Хосок, меняя цвета фигур, заново выставляя их на доске. — Играю, как умею, — Чимину явно не нравилось нахождение здесь, ему бы сейчас оказаться возле своих друзей, потягивая холодное пиво и, засматриваясь на симпатичных парней. И внезапно Чимина переключает. У него в голове селится идея-фикс, желание узнать, а Хосок когда-либо с кем-то целовался? Все это время разговор о личном у них заходил лишь единожды, и тогда Чимин особо ничего вразумительного не получил. А как хочется стереть всю эту спесь с его лица, ворваться в привычный порядок, оставляя после себя хаос. Хосок выглядит очень миролюбиво, спокойно и так сдержанно, но что на самом деле творится у него в голове? Очередная партия проиграна, Хосок вновь меняет цвет фигур, а у Чимина непристойные мысли роятся в голове. — Тебя действительно это никогда не интересовало? — вдруг спрашивает Чимин, делая отсылку к их недавнему разговору. — Ты про что? — не отрываясь от игральной доски и, делая первый ход белыми, интересуется Хосок. — Что такое интимная близость, — Чимин ходит в ответ, выдвигая одну из пешек на две клетки вперед, а сам Хосок в тот момент замер, даже и не зная, что ответить в этой ситуации. — С чего ты взял, что я не знаю, как это? — врет, конечно, но зато как уверенно. Будто к своим семнадцати годам Хосок тот еще прожженный любовник, а по факту у него на счету лишь парочка поцелуев и дрочка в гей-баре, когда он напился слишком сильно. — Но ты ведь не знаешь, что такое интимная близость...со мной, — в этот момент Чимин поднимает взгляд, надеясь встретиться взглядами с Хосоком, что действительно случается. Не выдержав давления, Хосок смотрит чуть растерянно, все еще пытаясь сосредоточиться, но понимает, что времени у него крайне мало. Как вдруг Чимин ударяет по часам, тем самым останавливая партию, а сам берет королеву в руку, бесцеремонно скидывая короля Хосока с доски. — Но...но это неверный ход, — в замешательстве проговаривает Хосок, когда видит, что Чимин просто взял и нарушил правила игры, потому что ему захотелось. — А я думаю, это самый верный ход за все это время, — уверенно отвечает он, и опрокинув еще парочку фигур, привстает из-за стола, чтобы сначала поставить одно колено на доску, а потом второе. Чимин медленно перелезает через небольшой стол, его колени роняют остальные фигуры, что хаотично падают на пол, а Хосок понимает, что сейчас даже не знает, какое решение ему принять. Слишком мало времени для раздумий. Будто он исчерпал все свои пятьдесят минут игры и обдумать ход больше нет возможности. Чимин провоцирует жесткий цейтнот, а Хосок вжимается в стул еще больше, когда видит желанные губы слишком близко. Хватая Хосока за воротник идеально выглаженной и накрахмаленной рубашки, Чимин рывком притягивает его к себе, замирая буквально в миллиметрах от него, дыша через рот. Они обмениваются взглядами, такими же разными, как и они сами: Чимин смотрит с вызовом, с желанием нарушить привычные устои Хосока, а сам Хосок чуть пугается, но ему до безумия интересно узнать, каков Чимин на вкус. Как-то невольно облизнув верхнюю губу, Хосок чувствует, как у него в висках сильно пульсирует. Впервые Чимин так близко, он и мечтать не мог, что это с ним действительно случится. Грезя об этом моменте, водя по своему телу ночами, Хосок думал, что в фантазиях Чимин манящий, а на деле оказалось, что от него исходит более мощная энергетика. Фантазии бесповоротно меркнут на фоне такой реальности, и Хосок сдается. Шах и мат. Чимин не разменивается на лишние сантименты, он целует так, как хочет. Дерзко и страстно, и Хосок понимает, что если бы сейчас стоял, то ноги явно бы не выдержали. По-хозяйски целуя Хосока, Чимин скидывает с себя кожанку, откидывая ее в сторону, и обхватывает чужое лицо руками, углубляя поцелуй. Губы уже горят и пульсируют, но оторваться было невозможно, потому что Хосок наконец-то дорвался до желанного, но пока не осознавал, что будет дальше. Чимин соскальзывает со стола, разорвав поцелуй, но в тот же самый момент понял, что безумно хочет прикоснуться к Хосоку снова. Поднимая его за подбородок со стула, Чимин меняет свое положение. Теперь Хосок оказывается прижатым к столу, и у него не остается другого выбора, как забраться на деревянную поверхность, покорно доверяясь действиям партнера. Вновь не церемонясь, Чимин скидывает с себя толстовку, обнажая подкаченный торс, а у Хосока в тот самый момент окончательно дыхание перехватывает. Это действительно происходит с ним? Все еще не верится, все еще похоже на его сон, от которого стыдно просыпаться, но все эти движения, взгляды, вздохи, все это настоящее, Чимин снова доказывает это, не спеша проводя рукой по тонкой шее Хосока, чуть сжимая ее, а потом спускаясь ниже, медленно расстегивая пуговицу за пуговицей. Наблюдать, за волнением — сплошное удовольствие, особенно если это некогда невозмутимый Хосок. Теперь он не такой сосредоточенный, особенно когда ладонь Чимина ложится ему на пах, чуть массируя член через жесткую ткань светлых джинс. Сам того не зная, Чимин понимает, что хочет растянуть процесс. Взять от него все по максимуму, не размениваясь на очередной безликий трах. Может...может Хосок интересен ему? Или это просто способ развлечения в пятницу? Подобным вопросом задаваться не особо хочется, особенно когда над ухом стонет Хосок, прижимая к себе за шею и не стесняясь оставлять красные засосы на карамельной коже. Еще несколько пуговиц, и Хосок остается без верха, ощущая, как жар распространяется по всему телу, заставляя еще больше раскрепощаться. Грезя о таком моменте долгое время, Хосок решает для себя не сдерживаться, потому что в своих фантазиях творил многое с Чимином, а во многом очень стыдно признаться. Очередной горячий поцелуй, от которого губы и скулы уже болят, но это не мешает Хосоку прижать партнера к себе еще сильнее, удерживая его ногами за бедра, чтобы не отодвигался. В отместку Чимин хватает Хосока за волосы, чуть отодвигая его от себя, но в ту же самую минуту касается пальцем его раскрасневшихся губ, заставляя приоткрыть рот. И Хосок послушно делает это, сначала облизывая одну фалангу, вторую, третью, а потом Чимин добавляет еще один палец, просовывая до костяшек, наслаждаясь прекрасным зрелищем, за которым можно лишь завороженно наблюдать. Хосок с закинутой головой, которой не может пошевелить из-за хватки партнера, усердно вылизывает пальцы, давясь ими, но все равно старается, будто у Чимина там самые чувствительные окончания. За это Хосок получает чувственный поцелуй в шею, заставляющий трепетать от восторга и от контраста. То Чимин животно имеет его рот своими пальцами, то нежно целует в оголенный участок кожи, тем самым даря самые непередаваемые ощущения. Всем этим разговорам про секс Чимин не верил, он был уверен, что у Хосока никого не было, поэтому и действовал так неторопливо, настраивая на процесс очень терпеливо. Сначала Чимин продолжает сжимать член через джинсы, после расстегивает их, стягивая ненужную одежду вниз вместе с боксерами. Ему открывается потрясающая картина, а сам Хосок, окончательно раскрепостившись, даже не думает прикрывать член рукой. Его не смущают яркие лампы, возбужденный Чимин рядом, даже плевать на то, что если кто-то войдет. Хотя кому нужно задерживаться в школе в пятницу вечером. Если только для подобных вещей. Падая на колени перед партнером, Чимин проводит рукой по члену, задевая большим пальцем головку, чтобы убрать капли смазки, и касается губами. Томно, медленно покрывая каждый миллиметр, каждую выступающую вену. Он ощущает, как Хосоку не терпится, как он ерзает, пытаясь получить больше, и когда Чимин дает ему это, то по кабинету разлетается судорожный стон. Хосок на секунду даже забывает, как дышать, когда Чимин делает минет, активно двигая головой, впуская в себя член раз за разом. Услышав щелчок, Хосок замечает, как Чимин не глядя нащупал в своем рюкзаке, который валялся рядом, смазку. Он обильно покрывает ей свои пальцы, но не спешит с действиями, а полностью дает расслабиться, когда чужие стоны стали еще более томными. Чимин вводит в него первый палец, довольно медленно, поднимая глаза на своего любовника, буквально утопая в этом взгляде, от которого у него самого колени невольно разъезжаются. Начиная растягивать стенки сфинктера, добавляет уже второй палец, одновременно заглатывая член полностью, касаясь паха носом. Находясь в статике несколько секунд, Чимин активно вставляет пальцы уже более уверенно, особенно когда третий входит без особых усилий, но все равно было отчасти немного страшно, потому что он не хотел причинять Хосоку конкретный дискомфорт. Желание сжигало Чимина изнутри, а все тело было напряжено настолько, насколько это возможно. Жаркие вздохи, грубое стягивание волос и такой тесный Хосок, что так и хочется его попробовать. Наконец-то вставая с колен, Чимин возвращается к губам к Хосоку, который сначала заботливо стирает нитки слюны, что появились во время минета и помогает избавиться от последней одежды, тем самым обнажая Чимина полностью. Он действительно был красив, Хосок даже подумать не мог, что когда-либо увидит это воочию. Чимин тянет Хосока на себя, заставляя слезть со стола и, поворачивает его спиной к себе укладывая животом на поверхность столешницы, предварительно вытянув чужие руки. Чимин проводит пальцами по позвоночнику, наблюдая, как мышцы спины заметно напряглись, приобретая четкие границы рельефа, сам Хосок послушно лежит и практически не шевелится. Чимин быстро распаковывает презерватив, который оперативно достал из сумки во время минета и раскатывает прозрачный латекс по стволу, добавляя немного лубриканта, подходя к Хосоку еще чуть ближе. Первый медленный толчок, который был и самым болезненным заставил Чимина немного напрячься, но когда он услышал громкий стон и совсем не мучительный, то мандраж немного стих, позволяя двигаться чуть более уверенно. Внутри Хосока было жарко и тесно, что окончательно рушит все ментальные границы и барьеры. Чимин стонет вместе с ним, практически в унисон, спустя пару минут двигаясь намного быстрей, безжалостно вдалбливаясь в него все с новой и новой силой. Пальцы сжимают несколько прядей на макушке, сильно тянут вверх, заставляя Хосока прогнуться в спине, едва ли удерживая хоть какое-то равновесие. Чимин ловит губы Хосока, даря ему рваный хаотичный поцелуй, а после разворачивает его голову обратно, вжимая лицом в стол. Он внезапно останавливается. Вслушиваясь в свое и чужое быстрое дыхание, как виски пульсируют практически до тупой боли, которая мешалась вместе с бурлящим в крови адреналином. Чимин подвигает к ним стул, который до этого они использовали лишь по прямому предназначению и никак иначе, усаживает на него Хосока, который мгновенно обхватывает его бедра своими ногами, пока Чимин дрожащими из-за возбуждения руками обвивает его за шею. Теперь Чимин входит резко и быстро, до основания своего члена, срывая с чужих губ очередные громкие стоны. Рука Чимина тянется к члену Хосока, начиная двигать по нему в такт своим толчкам. Замечает как любовник запрокидывает голову вверх, прикрывая глаза, стонет так громко, что наверное они могли привлечь ненужное внимание. Чимин безустанно продолжает уже откровенно драть Хосока, ощущая, как тело под ним дрожит и, партнер кончает первый изливаясь себе на живот, пачкая свою и чужую ладонь, а Чимин начинает размазывать сперму по напряженным кубикам чужого пресса. Он сам вот-вот кончит, но замечает, что входить в Хосока, которого разморило после оргазма еще приятней. Наверное, это связано с тем, что он стал еще более беспомощным и смиренным, расслабленный посторгазмовой истомой, что приятно разливается по телу. Чимин совершает еще несколько движений, кончая, успев схватить Хосока за шею и притянуть к себе, чтобы столкнуться лбами, смотреть в глаза и стонать в губы во время кульминации. Чимин тяжело дышит, немного отодвигается, но все еще стоит рядом с Хосоком, прикасаясь щекой к его скуле, пытаясь привести в норму пульс, который, наверное, нарушает все лимиты допустимого. После оргазма тело все еще подрагивает, Чимин не хочет отходить от любовника, продолжая касаться его лица, придерживая за шею, пока сам Хосок не находит его губы, чтобы в очередной раз поцеловать. Целуются они теперь лениво и неторопливо, вслушиваясь, как их сердца сильно бьются, а дыхание никак не хочет приходить в норму. Чимин чувствует себя странно, потому что для него это не было просто сексом, это было нечто другое, а сам Хосок задумывается, что как теперь будет смотреть в глаза Чимину, как будет учить его играть в эти несчастные шахматы, когда стонал под ним, едва ли не выкрикивая его имя. — Я бы предложил тебе сделать вид, что ничего не было, — нарушая неловкую тишину, в которой они быстро одевались, начинает Чимин, — но я не хочу. После этих слов растрепанный, как воробей, Хосок смотрит уже не просто на объект своих фантазий, но все равно понимает, что это ужасно неловко. — И что ты предлагаешь? — боясь услышать негативный ответ, растерянно интересуется Хосок. Немного задумываясь и, прикладывая палец к своим губам, Чимин опять выдерживает эту блядскую паузу, которая начинает раздражать. — Для начала сходить куда-нибудь перекусить. На ту тусовку я уже явно не успею. А потом посмотрим.