Letters from the constellations. Письма из созвездий

Перед прочтением рекомендуется включить: Jaymes Young - Infinity.

      Битый час они сидят над украшением зала. Проходят по списку, который сами же составили. Половину того, что было вписано, как обязательное, либо Малфой, либо сама Гермиона уже вычеркнули, сочтя это лишним. В один из горячих моментов обсуждения, когда она пытается доказать Малфою, что гирлянда, меняющая свой вид с летучих мышей на пауков, как раз идеально впишется в каждом из углов, девушка случайно бросает взгляд на Нотта. И то, как Теодор, на первый взгляд, единственный адекватный друг Малфоя, сидит и в открытую потешается над ними, заставляет её гневно прищуриться. Но её вовремя отвлекает Малфой, показывая пальцем в очередной угол, где по его мнению должна стоять статуя.       — Я всё-таки уверена, что тематика сказок будет лучше! К тому же, такого ещё не было, а летающие тыквы уже давно всем приелись! — выговаривает наконец она, стукнув рукой по пергаменту, лежащему рядом с ними.       Сказки — самая жаркая тема их споров.       Но когда Малфой, развернувшись, подходит к Нотту, Гермиона не верит, что он вот так просто уйдёт.       — И я не согласен на то, чтоб мы делали тематику по сказкам.       Задохнувшись от такой наглости, Гермиона глотает воздух, подобно выпавшей на сушу рыбе. Когда за слизеринцами закрываются тяжёлые двери, Гермиона не выдерживает и вскрикнув, падает на лавочку.       — Мерлин, если мне снова дадут такое задание, то я даже не буду настаивать на помощи этого упрямца!       Грейнджер сидит, положив голову на сложенные перед собой руки.       — Упрямый, как…       — Не говори то, о чём можешь потом пожалеть, — звучит рядом с ней мелодичный голос.       — А разве я не права, Луна? — вскинув голову, Гермиона ищет на лице подруги поддержку. Но вместо этого видит лишь лукавую улыбку.       — Это ведь он, да? Тот, о ком ты говорила мне тогда.       Гермиона, уже привыкшая к вопросам про их взаимоотношения с Малфоем, которыми её до сих пор периодически засыпает Гарри, просто качает головой.       — Стала бы я с таким, — она яростно оказывает рукой на дверь, за которой недавно скрылся Малфой, — Вот с таким! Связываться! Упрямый, заносчивый, самоуверенный…       — Целеустремлённый, гордый, сильный, — заканчивает за неё Лавгуд, которая уже сидит напротив Гермионы. — Да, кажется, я поняла тебя.       Гермиона знает, что надо возразить, но не хочет. Однажды она уже доверилась Луне и именно поэтому в её присутствии гриффиндорке легко. Она не видит в светлых глазах осуждения, как в глазах её лучших друзей. Этим когтевранка напоминает ей Нотта. Она не знает, сколько всего Малфой рассказывает Теодору. Но, судя по его поведению тогда, на лестнице, сегодня в зале, Теодор не испытывает слизеринской ненависти к ней. И не считает зазорным, видя их с Малфоем просто рядом.       — Не стыдно быть счастливой, когда твой любимый отвечает взаимностью, — произносит Луна и открывает журнал, который до того лежал перед ней на столе.       Когда Гермиона открывает рот, чтобы возразить, Луна смотрит на неё жёстче, не теряя при этом своей привычной мягкости.       — Так ли важно мнение других, когда ты видишь его рядом?       Улыбнувшись, Гермиона подпирает рукой подбородок. Ученики, вернувшиеся из Хогсмида, медленно подтягиваются в Большой зал, рассаживаясь вокруг столов.       — Мне бы твою уверенность, — одними губами проговаривает Гермиона, но Луна улыбается, словно прекрасно её услышала, и опускает взгляд на исписанные страницы.       Собирая свитки, Гермиона расстроенно оглядывается, понимая, что сегодня она сможет продолжить думать над расстановкой только поздним вечером, когда все посторонние освободят помещение. Было бы гораздо проще, если бы у неё был хоть макет Большого зала, чтобы не тратить время. Только тогда ей в голову приходит чудесная мысль. Быстро пособирав вещи и схватив палочку, лежащую рядом, Гермиона почти бежит в Выручай-комнату. Представив Большой зал, она открывает резную дверь и улыбается, когда оказывается в точной копии зала, откуда только что сбежала. Грейнджер оставляет свитки и пергаменты на том же столе, за которым они сидели с Драко до этого. Она подкатывает рукава рубашки, собирает кудрявые волосы в высокий пучок, как часто делает дома перед уборкой. Взяв палочку в руки, Гермиона плавно взмахивает ею, начиная планирование.       На каждом из столов появляется по несколько расписных ваз, наполненных алыми яблоками. Одно из них в каждой вазе неизменно кажется надкусанным, словно только что выроненное Белоснежкой. На стенах появляются канделябры в форме рук скелетов, каждая из которых держит по свече. Под потолком начинают летать летучие мыши, в то время как аккуратные гирлянды из них же появляются высоко над столами, подсвечиваясь мрачным золотым, словно зловещим, лунным светом. Пол кажется усыпанным хлебными крошками, которые растворяются под ногами. И ведут эти крошки к домику, в котором неизменно всех поджидает ведьма.       Гермиона замирает, рассматривая то, что получилось. Что-то ей определённо не нравится.       — Я против сказок, я против, — передразнивает Гермиона Малфоя. — Посмотрел бы сперва на это.       — Не хорошо передразнивать. Я уже думал, что не найду тебя, надо же додуматься устроить здесь это, — Драко указывает ладонью на Большой зал в Выручай-комнате.       Малфой ухмыляется, встаёт впереди Грейнджер и достаёт волшебную палочку.       Лёгкое заклинание и тёмный, густой туман спускается на пол, покрывает лавки и ножки столов.       — Добавим мрачности, всё же День Всех Святых?       Гермиона смотрит на наползающий туман, который мигом окутывает их ноги и улыбается.       — Вот, чего не хватало, — спохватившись, Грейнджер прокашливается и кивает, будто не она на самом деле рада появлению Малфоя. — Просто там набежали ученики. И, я думала, что ты уже не вернёшься.       Взмах палочки и фитильки на свечах начинают гореть то привычным золотым, то ядрёно-зелёным, как дымка над котлом Снейпа от одного из ядов.       — У тебя хороший вкус, — хмыкает она, довольно оглядываясь вокруг.       — Нужно слушать, когда говорю, — Драко хмыкает, убирает палочку и разворачивается к Гермионе.       Нежно проводит пальцами по её щеке, смотрит на неё, улыбается. Медленно наклоняется к её лицу, заглядывая в карие глаза, словно спрашивая разрешения на поцелуй, но разве оно, это проклятое разрешение, ему нужно? Целует мягкие губы, касается её талии, а внутри весь дрожит, словно они действительно стоят посреди Большого зала.       — Мне показалось, что сейчас твой Поттер накинется на меня, как озверевшая псина, — усмехается Малфой, отходя от девушки.       Гермиона не выдерживает и смеётся, представляя эту картину.       Она помнит, как боялась прикасаться к лицу Малфоя, когда увидела очередной след от драки. Причитывала, что ведут себя как дети, а сама чётко чувствовала, что хочет даже добавить. Только вот не знала, кому именно добавить. Малфою за то, что тронул её друга, или Гарри за то, что так бесстыже напал на Драко и снова пытался обвинить в том, в чём Драко не был виновен. И всё-таки после она мягко касалась кончиками пальцев щеки Малфоя, почти невесомо целовала и, словно в детстве, шептала, чтобы боль поскорее проходила.       Оставшиеся выходные Гермиона чётко разрисовывала пергаменты, вспоминая каждую деталь придуманного их с Малфоем плана, сидя в гостиной Гриффиндора и болтая то с Джинни, то с Поттером и Уизли. Однако уже через несколько дней таких посиделок с друзьями, она начинает выманивать их из гостиной любыми способами. Кормак, который, стоит им в одно время оказаться в гостиной, практически не сводит с Гермионы глаз.       Стараясь сперва не обращать внимания на столь пристальное внимание, непривычное для неё самой, Грейнджер надеется, что это само пройдёт довольно быстро.       В один из таких вечеров, Гермиона сидит вместе с Джинни, рассказывая той о первых и в корни неудачных уроках Прорицания. Она умалчивает о Маховике времени, как и о том, что вообще почти весь третий курс пробегала на гораздо большее количество предметов, чем было возможно. Хотя не сомневается, что Джинни и так обо всём знает. В конце концов, Гермионе и Гарри в своё время пришлось рассказать Рону о чудесном спасении Сириуса. А он, наверняка, не смог хранить секрет от сестры.       — А потом она заставила нас вести дневники сновидений, — вклинивается Поттер. — Мы с Роном просто придумывали сны похуже, потому что именно такого расклада профессор ждала.       Девушки смеются, когда Гермиона слышит грубый смех. Кормак садится рядом с Гермионой, закидывая руку на спинку дивана позади неё, чем сразу прерывает разговор.       — Да, я тоже так делал, Поттер, — как ни в чём не бывало бросает он, будто не замечая наступившей напряжённой тишины.       Гермиона старается придвинуться плотнее к Поттеру, бросая умоляющий взгляд то на него, то на Рона. Она помнит, как Рон повёл себя в Хогсмиде, увидев их с Малфоем. И надеется, что сейчас он сделает что-то подобное. Но вместо этого Уизли даже не думает двигаться со своего кресла.       — Да, кстати. Гермиона, это Кормак МакЛагген, — решает исполнить он давнюю просьбу МакЛаггена.       — Уже знакомы, — цедит Гермиона.       Проклиная Рона всеми последними словами, которые она знает, девушка вздрагивает, когда рука Кормака, будто бы невзначай касается её плеча. Лишь Гарри, заметив реакцию подруги подрывается и протягивает ей руку.       — Гермиона, я совсем забыл, что ты обещала мне показать, как использовать одно заклинание. Как же его…       — Трансформации, Гарри, мы же хотели потренироваться, точно, — подхватывает Гермиона, сжимая ладонь Поттера и мигом вскакивая со своего места.       — Но уже скоро отбой, — кричит им вслед Рон, так и не осознав, в чём дело.       Гермиона отмахивается, успевая заметить, только как Джинни укоризненно смотрит на старшего брата и стучит пальцем по собственному виску.       Гермиона выдыхает, стоит им отойти от портрета Полной дамы и оказаться одним в пустом коридоре.       — Спасибо тебе, — произносит она, садясь на подоконник. — Я уже думала врезать ему, если честно.       Гарри садится рядом, улыбаясь.       — Да, удар у тебя хороший, это я помню.       — Ещё и Рональд… Как можно так себя вести? — вспыхивает Гермиона, которую задело такое отношение друга. А ведь год назад он даже немного ей нравился. — Если он ещё раз попробует меня тронуть, я точно что-нибудь с ним сделаю.       Проговорив вместе ещё какое-то время, упорно поддерживая иллюзию совместных занятий, Гермиона прощается с Гарри. Забрав из комнаты свои вещи, Гермиона, радуясь отбою, отправляется в ванную старост. Ей нравится оставаться в одиночестве под слоем плотной ароматной пены, нежиться в горячей мягкой воде. Один из плюсов быть старостой. Она думает о Малфое и бале, который они устроили, позволяя себе хотя бы ненадолго отбросить прочь всё мрачное и тёмное. Однако, когда распаренная, с вьющимися ещё больше от влаги влажными волосами, Гермиона выходит в пустой коридор, упавшая на плечо тяжёлая рука заставляет её испуганно выругаться.       — Мерлин, кого тут носит после отбоя?! — рычит девушка, оборачиваясь к злостному нарушителю правил, которого она уже мысленно засадила в Азкабан.       Когда же гриффиндорка видит перед собой улыбающегося Кормака, то лишь убеждается в правильности адреса, куда послала его в своих мыслях.       — Ты что тут делаешь, МакЛагген? Правила для чего существуют? Хочешь, чтобы я оштрафовала тебя?       — Что ты, Грейнджер, я тут по очень важному делу, — он убирает руку с плеча девушки. — Видел, что Поттер вернулся, понял, что ваши, — он усмехается, — занятия закончились.       Девушка выжидающе смотрит на него, явно не намереваясь задерживаться в его присутствии.       — В общем, у нас же скоро бал. Хотел узнать с кем ты пойдёшь.       Гермиона сжимает в руках мантию, не выпуская из второй, спрятанной под чёрно-красной тканью, палочку.       — Если ты думаешь, что там будет что-то вроде Святочного бала, то ошибаешься. Считай, это обычный банкет. Будто первый год в Хогвартсе.       Развернувшись, Гермиона собирается уйти, но Кормак вновь хватает её за руку, сжимая запястье.       — Да какая разница, Грейнджер. Давай тогда пойдём вместе на этот твой “обычный банкет”. Пообщаемся, узнаем друг друга получше, — он играет бровями, вызывая у Гермионы волну отвращения.       — Я с тобой никуда не собираюсь идти. Немедленно возвращайся в гостиную, Кормак, — она касается значка, прикреплённого к блузке, что означает, что теперь она имеет полное право снимать баллы с факультета. — Иначе минус пять очков Гриффиндор.