Letters from the constellations. Письма из созвездий

Перед прочтением рекомендуется включить: Halsey — I Walk The Line.

      — Чёртов Малфой, чтоб его тролли утащили, — сонно шипит Поттер на завтраке. — Он вчера меня застукал.       Гермиона с ужасом смотрит на Гарри.       — Ты что, следил за ним? — в её голосе сквозит раздражение наравне с недовольством.       — Естественно следил, Гермиона! — огрызается гриффиндорец, резко накалывая кусок яичницы на вилку. Зубцы скрипят по тарелке, заставляя всех рядом, в том числе самого Поттера, поёжиться от услышанного звука. — Я же говорил тебе. Всем вам.       Гермиона складывает руки перед собой и прикрывает глаза. В памяти сразу всплывает просьба Малфоя устранить слежку за Снейпом. И Гермиона действительно попыталась сделать это, спорив с Поттером о важности сего мероприятия несколько дней. Когда же он наконец сдался, Грейнджер смогла выдохнуть. Она пыталась объяснить Гарри, что сейчас самыми надёжными могут быть сведения, полученные от мистера Уизли или Сириуса. И хотя она сама не верила в то, что говорила, девушка была уверена, что Поттер оставит свою затею. Позволила себе на миг позабыть о твердолобости и упёртости собственного лучшего друга.       — Ну, если теперь что-то произойдёт, можно будет подозревать Малфоя, — вклинивается Рон. Встретив взгляды друзей, он поясняет: — Я же говорил, главное, чтобы ты, Гарри, не спровоцировал Малфоя. А ты мог. Понимаете?       Гарри согласно кивает.       — Вы снова ведёте себя точно также, как МакЛагген с дружками, — разочарованно произносит Гермиона и встаёт из-за стола. — Знаешь, Гарри, это называется паранойя.       В пустой кабинет по Трансфигурации, Гермиона заходит одна. Заняв место за партой, девушка достаёт учебник и пергамент. Кладёт рядом перо, ставит чернильницу.       — Гермиона, — Поттер садится рядом и поворачивается к подруге всем телом. — Объясни мне.       — Что?       — Свои попытки защитить Малфоя.       Гермиона замирает и поворачивается к Поттеру. Всматриваясь в знакомые зелёные глаза, по которым она почти всегда может читать эмоции Гарри, Грейнджер молчит. Словно пытаясь найти ответ на вопрос, терзающий её.       — Просто я не верю, что он так ужасен, как ты думаешь. И пытаешься убедить всех вокруг, — наконец проговаривает она.       Всё-таки Гермиона не решается открыться Гарри, признаться в своих чувствах. Секрет, с которым она привыкла жить за шесть лет, перестал быть таким лишь для одного человека. И, к сожалению, Гарри не может стать вторым. Он не поймёт её, посчитает, что Гермиона всего лишь повелась на внешность Малфоя, как и многие девчонки в школе. Грейнджер сама может найти миллионы причин, по которым Поттер не сможет понять её. Понять и принять.       — Я не считаю его ужасным, — также помолчав, отвечает Гарри. — Просто хочу знать, что за дела у него со Снейпом.       — Сириус же говорил тебе, что Снейп — крёстный отец Драко, — вспоминает Гермиона и устало потирает висок. — Ты же не общаешься с Сириусом только когда замышляешь что-то.       Гарри ухмыляется, но кивает.       — Сириус писал мне о Малфое, — наконец признаётся гриффиндорец, привлекая к себе внимание Гермионы. — Я не понял, с чего вдруг. Возможно потому, что я рассказал ему о своих опасениях.       — Что он написал? — любопытство не позволяет Гермионе не поинтересоваться.       — Чтобы я присмотрелся, но не переусердствовал. Ведь он не виноват, что вынужден нести на своих плечах грехи семьи, — Гарри наблюдает за Гермионой, которая отвечает ему удивлённым взглядом. — Я намерен взять перерыв. Я буду следить за Малфоем. Но только тогда, когда он будет вести себя подозрительно.       — Перестанешь ходить за ним ночами, как безответно влюблённый? — ехидно улыбается Гермиона, зная, что только Гарри способен не обидеться на подобную шутку. И оказывается права — Поттер смеётся и кивает.       — Пока да.       — Что «пока да»? — спрашивает Рон, усаживаясь рядом с Гарри.       Пока Поттер шёпотом рассказывает ему о своём решении, Гермиона улыбается. Хотя бы одну проблему можно считать решённой. МакГонагалл начинает урок, но слишком быстро его заканчивает, покидая кабинет под удивлёнными взглядами студентов. Гермиона также следит за профессором, пока та не скрывается за дверью, оставив задание на конспектирование нужной главы учебника. Она находит взглядом Малфоя и только тогда отворачивается, убедившись, что на урок он пришёл.       Стараясь тешить себя мыслью, что совсем скоро они вновь смогут увидеться, Гермиона абстрагируется от общего шума, который поднимают слизеринцы. Записывая конспект, она отрывает взгляд от пергамента, когда слышит зачатки очередного конфликта.       — Ой, какие умные, словно сами с Когтеврана.       — Расслабьтесь хоть на пару минут. Вы же первые начинаете строить стену вражды между нами.       Обернувшись на голос Малфоя, Гермиона не сдерживает улыбку, когда он подмигивает ей. Она замечает удивлённый взгляд Поттера и улыбается шире.       — Я ещё год назад говорила, что было бы неплохо наладить отношения между факультетами.       Возможно, именно с таких маленьких шагов и начинается строительство не стены, а моста. Возможно, им и удастся сделать то, чего не было издавна. Пусть, не примерить два факультета, но хотя бы помочь перестать ненавидеть.       Когда слизеринцы синхронно встают и зелёные капюшоны мантий разбавляют красные, Гермиона с удивлением наблюдает за Малфоем, который садится рядом. Сердце предательски замирает, чтобы потом пуститься в бешеный пляс. Вот так просто он садится рядом, словно ему совершенно нет дела до всех остальных вокруг. Встретившись с задорным взглядом Теодора, который также бесцеремонно вклинился между Уизли и Парвати Патил, Гермиона изгибает бровь, пытаясь разгадать их план. С широкой улыбкой Нотт рассказывает правила игры, но только после слов Малфоя на щеках Гермионы появляется предательский румянец.       — Окей, я никогда не бывал в Выручай-комнате.       Гермионе кажется, что она слышит фырканье откуда-то со стороны Уизли, словно смех, который неудачно попытались подавить.       Ничего не говоря, Гермиона наклоняется к Малфою. Сердце стучит ещё быстрее от осознания, что они творят, что она творит. И пусть это игра, но Малфой прекрасно знает, что _этот поцелуй настоящий. Гермиона касается его губ, смотря в любимые серые глаза. Она не хочет отрываться, но позволяет себе продлить поцелуй лишь на мгновение дольше нужного.       — Ты соврал, — произносит она, вновь выпрямляясь, под посвистывания некоторых из учеников.       «Видишь, Малфой, я всё-таки могу взять тебя за руку при всех. И даже поцеловать.»       — Чья теперь очередь?       Драко этого никак не ожидает. Его глаза округляются, а пальцы тянутся к губам.       — Да ты, как я погляжу, оторва, — присвистывая, говорит Малфой.       Хмыкнув, Гермиона, будто поддавшись настроению, царившему в аудитории, благодаря слизеринцам, подмигивает Малфою, совсем как он минутами ранее. И пусть замечают это не многие, но вопросов от друзей ей потом точно выслушать придётся много.       — Не ожидал, что гриффиндорцы тоже умеют веселиться?       Грейнджер переводит взгляд на других, ожидая, что кто-то примет эстафету. И, к её удивлению, такие действительно находятся. Ещё несколько раз звучат удовлетворённое улюлюканье и свист, когда ученики ловят друг друга на лжи. Заканчивается веселье на Лаванде, которая сидит с другой стороны от Уизли. Она целует Рона как раз под конец урока, хотя тот и сказал правду.       Как бы Гермионе не казалось, что теперь выходка слизеринцев будет у всех на слуху, уже к следующему уроку никто даже не говорит о произошедшем на Трансфигурации. Остаток дня проходит также спокойно и весело. Решив посетить тренировку команды и посмотреть на друзей, Гермиона приходит на поле для квиддича. Просидев там несколько часов до самого конца, Грейнджер довольно сильно понимает, насколько сильно она замёрзла, когда Гарри машет ей рукой, подзывая к себе.       Спустившись, Гермиона не без опаски приближается, ожидая подвоха.       — Что случилось?       Гарри и Джинни улыбаются, переглядываясь.       — Мы решили, что пора бы научить тебя нормально летать на метле, — прямо заявляет Джинни, вызывая у Гермионы чуть ли не ужас.       Попятившись, она нервно смеётся.       — Это вы зря, ребята. Нет и нет. Я умею летать ровно настолько, чтобы не свалиться с неё во время перелёта из пункта А в пункт Б.       Но если по отдельности Поттер и Джинни просто одни из самых упрямых людей, которых Грейнджер знает, то вместе они представляют собой убийственную смесь. Несколько часов друзья гоняют её по полю, заставляя то набирать высоту, то пытаться повторить некоторые простые трюки за ними. К концу незапланированной тренировки, Гермиона не чувствует рук — перчатки не спасли её от ледяного ветра, тем более, что уже к середине полёта ей пришлось и вовсе их снять, чтобы прочнее держать метлу.             — Не дай боже кто-то об этом узнает, — в усталом голосе Грейнджер вполне отчётливо слышится угроза.       — Да ладно, — усмехается Гарри. — Под конец ты даже стала держаться увереннее.       — О, все трое и сразу в сборе! — доносится до них голос профессора Слизнорта. Окинув Гермиону, Гарри и Джинни взглядом, тот улыбается, остановившись перед учениками. — Перед Рождеством я устраиваю ежегодную вечеринку, если позволите так выразиться. Так как это праздник, я разрешаю присутствовать не только членам нашего клуба, но и их друзьям. Приводите их, если будет желание. Более конкретно я вам скажу на нашей следующей встрече.       Услышав дружную благодарность, профессор Слизнорт уходит, что-то насвистывая себе под нос, а ребята переглядываются. В глазах каждого читается один вопрос. Кто с кем пойдёт.       Гермиона останавливается, услышав своё имя. Толпа в коридоре не позволяет ей сразу найти того, кто позвал её. Обернувшись ещё раз, она сталкивается с Колином Криви. По тому, как он не может отдышаться, Гермионе кажется, что он бежал марафон. И всё-таки Грейнджер терпеливо ждёт, когда Криви сможет говорить.       — В общем, я сегодня натащил снега на ботинках, а Филч это заметил. Взбесился, стал кричать, причитывать, — начинает тараторить Колин сразу, как только понимает, что может говорить. — Я пытался поспорить, ведь я не виноват, что выпал снег…       — Колин, ближе к делу, — торопит его Гермиона, понимая, что это может быть надолго.       — В общем, он меня наказал и заставил таскать ящики какие-то из его кабинета. И, короче, я там письма нашёл. В самой куче каких-то огрызков, свитков, листиков. Жёлтые все, старые видимо. Но я их забрал!       Гермиона непонимающе качает головой, пытаясь уловить суть.       — Зачем ты их забрал? Ты что?       Но вместо ответа, Колин протягивает Гермионе три конверта, на которых аккуратным, строгим почерком выведено её имя. Не шевелясь, Грейнджер смотрит на знакомые буквы, резкие чёрточки. Она точно знает, что это почерк Малфоя. Дрожащей рукой забрав письма, Гермиона благодарит Колина, вызывая у того довольную широкую улыбку. Она хочет прочитать письма, немедленно. Но не решается вскрыть пожелтевшие от времени конверты у всех на глазах. Грейнджер прячется в одном из пустых кабинетов. Ещё какое-то время она смотрит на своё имя, прежде чем аккуратно вскрыть одно письмо за другим.       «Я ждал тебя, пару часов точно. Было так же холодно и темно.»       Тот вечер у озера, когда Малфой пригласил её, Гермиона вспоминает часто. Но только сейчас читает доказательства слов Драко. Он действительно ждал. А она действительно не пришла, потому что даже не знала, что он хотел встречи. Всё это время она была уверена, что с приездом в Хогвартс, Малфой отвернулся от неё.       Гермиона выбегает из кабинета, бережно прижимая к себе пергамент. Она сталкивается с Малфоем и Забини в коридоре. Тихо идёт за ними, пока парни не расходятся в разные стороны. Теперь очередь Гермионы тянуть Малфоя в пустующий кабинет, запечатывая тот изнутри, чтобы им никто не помешал. Повернувшись к Драко, она обнимает его. Эмоции переполняют, заставляя действовать раньше, чем она успевает подумать.       — Прости меня, — тихо произносит она, отступая на несколько шагов. — Я не знала. Получила их только сейчас.       Гермиона показывает письма Драко.       Воздух в кабинете, словно исчезает. У Драко вырывается нервный смех и округлив глаза, он смотрит то на письма, то на Гермиону.       — О чём ты? — ему едва-едва получается выровнять голос, тихо прокашлявшись.       — Одна добрая душа сегодня выкрала эти письма у Филча. Как он мне признался. Сказал, лежали в какой-то куче бумаг, но его привлекло моё имя, — Гермиона усмехается и качает головой, словно до сих пор не может поверить. — Представляешь, они не были вскрыты. Просто валялись.       Гермиона некоторое время молчит, вновь прижимая письма к себе.       — Я бы пришла. Пусть это уже и не имеет значения, но ты должен знать, — и пусть она сама не понимает, как относиться к такой находке, она улыбается. Будто теперь всё начинает становиться на свои места.       — Это уже в прошлом и всё равно не имеет значения, — Драко слегка улыбается, подходя к Гермионе.       Слизеринец зарывается пальцами в кудрявые, каштановые волосы. Прижимается к ним щекой.       — Ты что-то говорила о том, что тоже писала мне. Всё отправляла?       На этот раз нервно смеётся Гермиона, обнимая Малфоя. Она вспоминает коробку в своей комнате, забитую письмами. И кто только тянул её за язык тогда.       — Только пока не поняла, что ты не ответишь. Тогда отправлять перестала. А писать нет. И мне всё равно, что это глупо, — поспешно добавляет она, предупреждая насмешки Малфоя.       Она ему писала! Даже не смотря на то, что он издевался, шутил над ней, презирал, называл грязнокровкой. Писала, не смотря ни на что.       Пока, тонкие ручки обхватывают его, сам Драко становится словно ледяным. Словно защищается. Не от неё, от собственного ничтожества, от собственных чувств.       — Прости меня, Грейнджер.       Гермиона молчит, лишь вдыхает его запах, позволяя Драко Малфою заполнять её лёгкие. Она отстраняется, но только чтобы посмотреть ему в глаза, набраться храбрости. Они оба должны были извиниться друг перед другом за всё, что за это время наговорили. И есть то, что она должна сказать ему, даже если он понимает без слов. Просто это то, что должно прозвучать. Поднявшись на носочки, Грейнджер обвивает шею Малфоя, касаясь его холодных губ своими. Впервые она позволяет себе коснуться его волос пальцами.       Отстранившись, Гермиона склоняет голову к его уху.       — Я люблю тебя, Малфой, — тихим шёпотом она доверяет слизеринцу свой самый большой секрет.