Letters from the constellations. Письма из созвездий

Перед прочтением рекомендуется включить: Hurts - Weight of the World.

      Гермиона окидывает пустой стул, на который они заставили сесть Нотта, тяжёлым взглядом. Удивительно. Когда у них с Драко были нормальные взаимоотношения и он знал, что она всегда и во всём поможет ему, Гермионе приходилось буквально клещами вытаскивать из него крупицы информации. Которую он и то отказывался ей выдавать, посылая читать сказки и устало закатывая глаза. Теперь же, когда Гермиона всячески старается его избегать и готова поклясться, что он не знает о её намерениях и обещании всегда помочь, он сам просит помощи. Странной, той, которая только создаст ему проблем, на её взгляд, но…       «Поверь, за это лето не счесть сколько раз я это проделывал».       Невольные мурашки страха бегут по её спине, заставляя Гермиону поёжиться, словно стряхивая их.       Тем же вечером, записывая очередной конспект, Гермиона тяжело вздыхает, повторяя это снова и снова с разницей в каких-то несколько минут. Она прекрасно видит удивлённые взгляды Джинни и раздражённые Поттера. Именно поэтому и прибегает к такому методу, зная, что непременно последует вопрос: «что случилось?». И не ошибается.       За прошедшие шесть лет, многие уяснили, что если Золотое трио, как их некоторые называют за спиной, шепчется, значит к этому следует проявить особое внимание. Так и сейчас, Гермиона специально старается сделать вид, что старается сохранить большой секрет. Она признаётся, что уже несколько месяцев раздумывает о том, как всё странно выходит. Рассказывает, как накануне гибели Дамблдора видели поспешно покидающего Хогвартс Малфоя.       — А ведь я слышала, что он даже вещей не забрал, — спохватывается Джинни.       Гермиона кивает. Она видит по глазам, что Гарри сомневается. И пытается найти причину таких предположений самой Гермионы. Но когда он хочет о чём-то спросить, до них доносится необходимый ей шепоток. Семя слухов прочно и удачно засажено среди болтливых учеников.       Время идёт, а школа лишь полнится слухами, которые распространяются уже, кажется, без чьей-либо помощи. Просто множатся, подобно пузырькам мыльной пены. А ведь всего полгода назад Гермиона всеми силами пыталась предотвратить нечто подобное.       Наблюдая за порядком в коридорах, девушка высматривает учащихся, которые горазды нарушать школьные правила или старост, не дай Мерлин, превышающих свои полномочия. Но когда она сталкивается с очередной сплетницей, бормочущей, что-то о том, что пропал друг её родителей, Гермиона обращается в слух. Очередная жертва, о которой до сих пор не сообщает Пророк. Сколько ещё Министерство собирается скрывать от волшебников правду? Пожиратели буквально объявили открытую войну, свободно похищая маглорождённых.       «Поверь, за это лето не счесть сколько раз я это проделывал».       Гермиона сама не замечает, как за столько дней, наполненных всевозможными слухами, тоже начинает прислушиваться к одной из версий.       Малфой имеет непосредственную связь с Пожирателями не только благодаря своей тётке. Он не просто убил Дамблдора, а продолжает убивать и дальше. Таких, как она. Многие в школе всерьёз начинают бояться, что с ними учится один из самых опасных Пожирателей.       — Я им не верю, — произносит Луна, останавливаясь рядом с Гермионой.       — Что? Не веришь, что пропал человек?       Лавгуд качает головой, а после смотрит на Гермиону чистым, светлым взглядом, полным решимости.       — Не верю, что он делает всё это от чистого сердца.       Гермиона снова поворачивается в сторону студентов, заметив в их толпе зелёные капюшоны и светловолосую голову среди них.       — То есть, в то, что он действительно способен на это, ты веришь, — Гермиона скорее утверждает, чем спрашивает.       — У всех есть свои причины, — туманно отвечает Лавгуд и уходит, оставляя Гермиону в раздумьях.       Разумеется, есть. И причины Малфоя гриффиндорка знает. Он сделает всё ради своей семьи. Возможно, она не так и ошиблась, когда распустила слух по его просьбе?       Убедившись, что происшествий нет, Гермиона уходит на урок, вспоминая весь материал, который старалась изучить накануне. Однако чуть ли не откровенно храпящий Уизли, так нагло игнорирующий профессора Бинса, полностью олицетворяет и состояние Грейнджер. Она бы сейчас с таким удовольствием вздремнула или прогулялась. Теперь Гермиона даже не старается записывать за речью профессора, как и на каждом уроке. Её выдержки хватает исключительно на первую часть урока.       Но невольное воспоминание бодрит, прогоняя сон прочь. Дежурство.       Малфоя она ждёт всего каких-то пять минут, разрываясь между желанием увидеть его и не приближаться к Драко никогда. Потому, когда у неё появляется первая мысль, что Драко не явится, гриффиндорка мигом буквально сбегает из гостиной башни старост. Всё-таки всё получается именно так, как она того хотела. Она дежурит сама.       Разгоняя некоторых, кто надеялся запоздать с отбоем, Гермиона зевает, надеясь, что больше не встретит никого и сможет отправиться спать. Однако, когда слышит непонятный шум в одном из пустых кабинетов, притормаживает.       — Да что б тебя, — шипит гриффиндорец, пытаясь палочкой потушить загоревшуюся мантию.       — Джастин?       Конечно, кто бы сомневался. Всего месяц проходит с начала учёбы, а она уже успела несколько раз сделать замечания что ему, что Элис.       — Джастин, что ты здесь делаешь?       — Пытался чёртову мантию перекрасить!       Изогнув бровь, староста подходит ближе и садится напротив.       — Зачем? И чья она?       Заметив слизеринский герб, Гермиона чувствует, как начинает закипать. Снова их непрекращающаяся вражда.       — Джастин, ты у кого мантию украл?       — Не украл я, — оправдывает гриффиндорец. — Это моя.       Встряхнув волосами, Гермиона снова смотрит на мантию, дымящуюся перед ними на столе. Уже через несколько секунд Джастин всё-таки начинает объяснять, что на зельеварении неудачно пролил зелье на мантию Элис. Решив всё исправить, он только испортил её окончательно и решил подсунуть свою, изменив её.       Слушая отчаянно краснеющего парня, Гермиона улыбается.       — А ты не думал просто признаться Элис? — аккуратно спрашивает Грейнджер, наблюдая за молодым человеком.       — Она с меня три шкуры спустит, а мы только, вроде, нашли общий язык, — Джастин устало потирает лицо руками.       — Я не о мантии, — Гермиона чуть наклоняется вперёд, пытаясь поймать взгляд ученика. — А о твоих чувствах.       Покраснев ещё больше, парень, заикаясь, пытается опровергнуть слова Гермионы, пока сам же не путается в словах окончательно. Грейнджер замолкает, не желая смутить его больше. Но вопроса, заданного им, она никак не ожидает.       — Почему ты отступилась от своего слизеринца?       Откинувшись на спинку стула, на котором сидит, Гермиона напряжённо молчит. Как ни крути, а прямолинейность у этого парня точно не страдает. Постукивая пальцем по стулу, Грейнджер пытается найти слова, которые могут ответить на этот вопрос.       — Потому что так было нужно, — наконец произносит она.       — Ты сдалась, — он не обвиняет, не осуждает. Но ему и не надо. Гермиона сама слышит в этих двух словах то, что не раз говорила себе.       — Говорят, гриффиндорцы умрут за тех, кого любят.       Джастин качает головой, словно уже давно нашёл ответ на это высказывание.       — Да, но это не значит, что гриффиндорцы молча сдадутся на смерть. Они найдут в себе смелость пройти через всё, даже смерть, чтобы быть рядом с дорогими им людьми. Мы не жертвы. Мы глупые храбрецы.       — Какие громкие слова, — улыбается Гермиона, но в сердце её что-то сжимается, словно откликаясь на слова товарища.       Джастин улыбается тоже и встаёт, подбирая мантию со стола. Гермиона достаёт палочку и взмахивает ею несколько раз, меняя цвет красного капюшона на зелёный.       — Доработай её немного, — улыбается она, видя счастье в глазах Джастина.       Забыв поблагодарить, тот убегает, видимо, намереваясь всё-таки осуществить свою затею.       На следующий день Гермиона пропускает завтрак, отмечая уже прошедшие дежурства, но успевает на зельеварение, заняв место рядом для Поттера и Уизли. Когда к ним подходит Малфой, Гермиона лишь кивает в ответ на его извинения, продолжая игнорировать его настолько, насколько это возможно. Она видит злобный взгляд Паркинсон и настороженный Уизли. Но тихим шёпотом в голове звучат слова Джастина, вместе с её собственным обещанием, данным Малфою в начале шестого курса. Она сделает всё, чтобы защитить. Ещё тогда она хотела бороться. Так почему же сдалась?       Привычная суматоха вновь затягивает Гермиона в свои сети, вынуждая окунуться в приготовление очередного зелья, изучение материала, наблюдение за учениками. К вечеру усталость наваливается на девушку почти физически ощутимым камнем, так и желающим придавить к земле. На какой-то миг Гермионе хочется вернуть покой в свои заваленные суетой дни. Освободиться от всего, даже собственных переживаний хотя бы на миг.       Несколько этажей, пустых коридоров, длинная винтовая лестница и Гермиона выходит на широкую площадку Астрономической башни. Пусть она и боится высоты, но сейчас ей хочется побыть здесь. Она вдыхает ночной воздух полной грудью, заполняя им лёгкие. Звёзды перемигиваются, не прячась за тучами. И вновь она без труда находит её, теперь, любимое созвездие. Отцепившись от железных перил, Гермиона проходит к стене, опускается рядом и вытягивает ноги. Звёзды видно и тут, а по-октябрьски прохладный ветер позволяет отвлечься от ненужных переживаний. Но резкий хлопок заставляет Гермиону буквально подскочить на месте, выхватывая палочку.       Даже со спины его нельзя не узнать. Звёзды будто подсвечивают и без того серебряные волосы, очерчивают его силуэт. И всё-таки за лето Малфой изменился. Повзрослел. Но это никак не значит, что он получил дозволение трансгрессировать на территории Хогвартса.       Шевельнувшись, Гермиона отлипает от стены, выходя в освещённый луной участок, но не приближаясь к Драко.       — Твою мать.       Гермиона сжимает палочку, но не направляет её на Драко. Однако в голосе её сквозит подозрение.       — Да, согласна. Какого дьявола, Малфой?       — Грейнджер, — Малфой одними губами произносит её фамилию, цепляясь взглядом за палочку в её руках. Лёгкая дрожь пробегает по его телу. — Ты должна молчать об этом. Пока, я требую по хорошему, не хочу стирать из твоей памяти такой незначительный момент.       — Стирать из… — нервный смешок срывается с её губ, вынуждая на миг прикрыть глаза. Словно от порыва ледяного ветра, Гермиону начинает бить крупная дрожь, которую она пытается не выдать, делая ещё шаг назад, скрываясь в тени. Ирония, какая же ирония. — Как ты смог трансгрессировать в школу, Драко? И откуда? И как часто это происходит?       Малфой, что, чёрт возьми, ты творишь?       — А я обязан отвечать? — спрашивает Малфой, не забывая ухмыляться, оглядывая девушку. — У меня есть разрешения директора, а он член вашего Ордена и значит, всё под контролём, хах, — вырывается короткий смешок. — Остальное, тебя не касается.       Гермиона молчит, всматриваясь в глаза Драко.       — Касается, Малфой, напрямую, — Гермиона подходит к Драко, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Она лишь крепче сжимает палочку, но всё также не поднимая её. — Во-первых, я староста школы. А ты нарушаешь одно из важнейших правил. Разрешение или нет, но я такой же член «нашего», — передразнивает она Драко, — Ордена.       Замолчав, Гермиона понимает, что расспрашивать дальше бессмысленно. Она это уже проходила. Просверлив злым взглядом Малфоя ещё какое-то время, она произносит лишь одно:       — Не попадись другим, Малфой.       Гермиона уходит, лишь у ступеней не сдерживаясь.       — Остальное, тебя не касается, — передразнивает она Драко шёпотом, размахивая палочкой в воздухе. — Совсем не изменился.       — Гарри!       Несколько дней Гермиона старается молчать, не рассказывая о том, что видела на Астрономической башне. И несколько дней она прислушивается ко всем звукам в башне старост, желая понять, как часто Малфой покидает Хогвартс. Но полученное письмо от Нимфадоры, заставляет её позабыть даже о Малфое. Схватив Гарри за руку, она тащит его за собой, настолько непринуждённо, насколько это возможно, чтобы избежать вопросов и подозрительных взглядов. Только когда они оказываются в пустом коридоре, девушка отпускает руку Поттера и нервно касается лба. Новость, о которой ей написала Тонкс, наверняка уже дошла до Гарри. Но всё же.       — Были новости из Ордена? Ты давно списывался с Сириусом?       Гарри ошалело смотрит на Гермиону, пытаясь читать между строк. Сдавшись, он качает головой.       — Уже недели две молчит. В чём дело, Гермиона?       Схватив Гарри за руки, Гермиона улыбается.       — Гарри, они вышли на след Питера Петтигрю. Осталось подождать совсем немного.       Поттер садится на подоконник за ним, не в силах устоять на ногах. Гермиона приседает перед ним, не отпуская рук друга.       — Сириуса скоро оправдают.       Она смеётся, когда по щеке Поттера катится слеза. Слишком долго они ждали, когда Сириус Блэк наконец сможет перестать сидеть под вынужденным домашним арестом.       Однако Гермиона молчит о том, что Петтигрю был замечен близ Рабастана Лестрейндж. И пусть Грейнджер до сих пор не понимает, почему мракоборцы их не поймали, она всё-таки счастлива. Раз вышли на одного из супругов Лестрейндж, значит вскоре они смогут устранить последнюю проблему, из-за которой жизнь Драко находится в опасности. Беллатрису.       Но радость длилась не долго. Вновь дни, наполненные множеством заданий с дикой скоростью сменяют один другой, приближая Хэллоуин. Воспоминания заставляют Гермиону внутренне сжиматься, закрываясь от всего. Она продолжает посещать занятия, дежурить, следить за порядком. Даже подтягивает некоторых из учеников, не отказывая в помощи. Но упрямо избегает Малфоя, стараясь даже не смотреть в его сторону. Луна, каждый раз, замечая такое поведение, только загадочно улыбается, вызывая лишь раздражение.       Стараясь окунуться в учёбу, Гермиона с нарастающей тревогой вчитывается в ежедневные выпуски Пророка. Каждую неделю по новой жертве, а то и больше. В школе почти осязаем страх перед Драко. Страх, прикрытый угрозами и слухами, которые не прекращают пускать ученики.       Урок астрономии, на котором обычно гриффиндорцы ни с кем не делят и без того тесное пространство, на этот раз проходит вместе со слизеринцами. Сонные студенты стараются зарисовывать небесные карты, верно располагая звёзды на пергаменте.       — Отлично, — раздаётся звонкий голос профессора. — А теперь, кто покажет мне созвездие, которое видно круглый год? И будьте оригинальней, никакого Ковша Большой медведицы.       — А малой медведицы подойдёт? — слышен вопрос одного из гриффиндорцев, и тихий смех после.       — Нет, мистер Финниган, не подойдёт.       Гермиона поднимает руку под пристальным взглядом Поттера.       — Да, мисс Грейнджер?       Подойдя почти к самым перилам, Гермиона поднимает руки, указывая на края созвездий.       — На этом участке неба расположено созвездие… — запнувшись, она прокашливается, стараясь прочнее захлопнуть клетку со своими эмоциями. —…созвездие Дракона.       Под одобрительные поддакивания профессора, Гермиона называет созвездия, которые огибает небесный Дракон и садится на место, встретившись с задумчивым взглядом Нотта, сидящим неподалёку.       — Очень хорошо, пять очков Гриффиндору. А теперь, — профессор хлопает в ладони, оглядывая учеников. — Вам предстоит закрепить ваши знания.       И не обращая внимания на учеников, профессор направляется прочь из башни Астрономии, зазывая с собой учеников. Только когда все выходят во двор Хогвартса, профессор останавливается перед удивлёнными учениками.       — Раз у нас сегодня собрались оба факультета, то мы этим и воспользуемся. Разбейтесь на пары, естественно, найдя себе товарища из другого факультета. И проверьте, насколько хорошо вы знаете осеннее небо, которое раскинулось сейчас над нами. Определите по звёздам стороны света, а также найдите созвездия, которые видны только в это время года. Для работы вам представлен весь двор. Приступайте.       Гермиона растерянно смотрит перед собой. Ощущение, что она подобна игрушке в руках какого-то слишком ироничного существа, Грейнджер мысленно проклинает все работы в парах, которые только могут существовать.       Повернувшись к Поттеру, она удивлённо вскидывает брови, заметив рядом с ним Гойла.       — Потрясающе, — бормочет она, оглядываясь вокруг.       Решив, что это занятие она просто потратит на наблюдение за звёздами, Гермиона отходит за статую посреди школьного двора, прячась от профессора.