Letters from the constellations. Письма из созвездий

Перед прочтением рекомендуется включить: Elsa & Emilie - Run.

      Не уходи.       Рука Гермионы сжимает воздух вместо запястья Малфоя, а с губ слетает только разочарованный вздох. И так всегда. Стоит ей или ему приблизиться, лишь занести ногу над чертой, которую они провели между ними, как что-то происходит. Гермиона роняет руку на диван, сжимая мягкую обивку, уставившись на огонь.       Рядом слишком быстро появляется кто-то. Гермиона не поворачивается, но слышит голос Рона, чувствует его руки на полотенце у неё на голове, на плечах. Она слышит голос, но думает совсем о другом. Не тот голос она хочет слышать, не то присутствие она хочет ощущать. Посмотрев, наконец, на Уизли, гриффиндорка обнимает сжимает в руках полотенце, оставленное Драко.       — Гермиона! Ответь наконец! — Рон переходит на полукрик, но быстро смолкает, когда ловит взгляд шоколадных глаз. — Что произошло?       — Почему вы пришли так рано? — только и интересуется Гермиона. — Ты же должен был дежурить в Хогсмиде. Неужели уже так поздно?       Стушевавшись, Рон опускает взгляд и сам забирает полотенце из рук Гермионы. Он неловко проводит им по ладоням Гермионы, словно они всё ещё мокрые.       — Мы с Лавандой пришли раньше. И я услышал, что тебя Малфой на руках нёс. Ну, я и поторопился сюда. Мало ли что удумал.       — О, Мерлинова борода, Рон, — только и проговаривает Гермиона, закрывая лицо ладонями.       Она понимает, что действия друга продиктованы заботой и волнением. Но не может скрыть разочарование. А когда до неё доходит и смысл сказанного, Грейнджер почти злобно поворачивается к Уизли.       — Подожди. Ты же не оставил учеников без присмотра? Вы же все вернулись раньше?       — Ну, да, — неловко тянет Рон. — Почти. Они возвращаются сейчас.       Издав усталый стон, Гермиона только поднимается с дивана, раскидывая полотенца.       — Рон, ты же староста! Мы с Драко специально назначили тебя на дежурства в Хогсмиде, а ты…       — Вы назначили? — ощетинивается Рон, повышая голос. — Кто это «вы»? Может, ещё и Малфой участвовал в моём назначении?       Немало удивившись такой постановке вопроса, Гермиона только собирает полотенца с дивана и пола.       — Конечно, да, он же староста, как и я, — наконец отвечает она, продолжая собирать то, что грело не только её тело, но и сердце, олицетворяя собой заботу Малфоя.       — Прекрасно! Спасибо, что сказала об этом сразу! — взрывается Рон и уходит в сторону своей спальни.       — Я не понимаю, в чём проблема!       — Нет никаких проблема, Гермиона!       До Грейнджер доносится слишком сильный удар дверью, на который она только вздрагивает. Действительно не понимая причины такой бурной агрессии, Гермиона уходит в свою комнату. Малфой на пороге её спальни немало удивляет Гермиону, но она снова не успевает ничего сказать. Лишь смотрит вслед и тихо закрывает за ним дверь. Может быть, всё зря и она уже ничего не сможет вернуть?       Выходные пролетают довольно быстро, а очередная учебная неделя слишком насыщенна событиями. Профессора, будто решив, что праздник ученики проверили слишком весело и быстро, наваливают доклад на сочинение и наоборот, заставляя сдавать конспекты почти каждый урок. Только, к удивлению, профессор МакГонагалл, да профессор Слизнорт ограничиваются практической частью, заставляя учеников отрабатывать материал сразу на уроке, постоянно напоминая, что в конце года им ещё сдавать итоговый экзамен. Однако, самой Гермионе приходится не только учить и успевать делать домашнее задание. Температура, которая начинает мучить гриффиндорку на следующий же день после её невольного купания, да постоянный насморк не дают девушке толком сосредоточиться.       Уже в третий раз переписывая одну и ту же строчку, сидя в Большом зале с чашкой чая, Грейнджер замечает на себе внимательный взгляд Поттера.       — Ты не заболела? У тебя щёки красные.       Отрицательно качнув головой, Гермиона принимается за конспект. Но грубая ладонь Рона, которая мгновенно касается её лба, заставляет Гермиону максимально быстро, насколько это возможно, отстраниться.       — Лоб горячий! Сходи к мадам Помфри, Гермиона, — взволнованно произносит рыжеволосый, на что Грейнджер только качает головой.       — Закончу, тогда.       Именно этой отговоркой она пользуется всю неделю, стараясь увиливать от друзей и постоянно пытающегося проверить температуру Рональда. Ей начинает казаться, что Уизли становится слишком много буквально в каждой минуте её дня, в то время, как Драко наоборот, почти исчезает. Грейнджер лишь ловит его взгляд на совместных уроках, наблюдает сама в Большом зале. Но его слишком мало. Либо ей так кажется. Каждый раз, когда девушка видит рядом с Драко Асторию, она раздражённо выдыхает и уходит, мысленно считая про себя, успокаиваясь.       Но когда на очередном уроке по трансфигурации Грейнджер не успевает выбежать из кабинета прежде, чем чихнуть, она с удивлением замечает Малфоя рядом с ней.       — Это что, забота? — смеётся Забини, но именно эти мысли крутятся в голове у Гермионы, потому она бесслышно благодарит слизеринца за то, что рискнул их озвучить.       И всё-таки, именно в этот день Гермиона отправляется в больничное крыло. Но, к её сожалению, с ней идёт и Рон.       — Ох, душенька, пришла бы раньше и давно уже вылечилась, — бормочет мадам Помфри, копаясь в склянках на полках.       Найдя нужное зелье, она протягивает бутылёк гриффиндорке.       — Держи. Пара дней и всё пройдёт! Только выпивай полностью! Завтра придёшь за ним снова.       Поблагодарив, Гермиона кивает и уходит.       — Почему ты не сходила раньше? — бурчит Рон, шагая рядом с Гермионой.       — Не было времени, — шмыгает она носом, рассматривая янтарную жидкость.       — А сегодня появилось, — кивает Уизли. — Малфой освободил?       Гермиона напрягается, ожидая новой бури, но её не следует. В тишине они доходят до Башни старост, где сразу расходятся по своим комнатам. На следующий день Гермиона также после уроков заходит к мадам Помфри. Она идёт в свою комнату, чтобы выпить лекарство там и уже после идёт в Большой зал. Чувствуя себя гораздо лучше, девушка весь ужин болтает с Джинни и Поттером, обсуждая их предстоящую игру с Пуффендуем и грядущие экзамены.       Возвращаясь с ужина, Гермиона пытается понять, за что ей сейчас лучше хвататься, но совсем не ожидает увидеть перед собой Малфоя, стоящего у её двери. Грейнджер даже не сразу понимает, о каком письме идёт речь, но когда осознаёт, не сдерживается и хмыкает.       — Тогда идём, — она отодвигает Малфоя в сторону, чтобы открыть дверь и пропускает его в комнату.       Обведя комнату рукой, имея в виду, что он может садиться куда угодно, сама останавливается около письменного стола.       — Давай прочитаем его. Или это могу сделать я.       Девушка подходит к слизеринцу и заглядывает в его серые глаза. Она ждёт, пока он откроет письмо, ждёт, пока он дочитает, отчаянно краснея на некоторых моментах. С толикой удивления Гермиона понимает, что теперь для неё значение имеют лишь последние строки. Та часть письма, которая связана с ним.       «Как ты провёл это лето?»       «Драко, зачем? Зачем ты привёл их туда? Это же было нашим местом».       «И я не понимаю, что ты делал в Министерстве. Я хочу понять, объясни мне! Потому что единственная причина, которая придёт в голову здравомыслящему человеку — ты был с ними. Со своим отцом, тётей и другими. Но тогда… Ты помог. Значит… Хотела бы я сейчас задать эти вопросы тебе лично».       «Я скучаю по тебе. Наверное, я так просто могу признаться только потому, что это письмо. Или потому, что это то письмо, которое ты не получишь. Как и остальные, которые я пыталась отправить».       «Надеюсь на твой скорый ответ. Который ты не напишешь. Поэтому до встречи в школе, Драко. И новых способов избегать друг друга. Как всегда».       Гермиона старается не отводить глаз, пока Малфой читает такие старые строчки.       — Возможно, теперь ты поймёшь, что я всегда хотела знать, как ты. Как ты проводишь время, чем живёшь, чем дышишь, что чувствуешь. И, наверное, даже тогда, год назад, когда ты продолжал скрывать от меня свои проблемы, будто от чужого человека, я подумала, что ты никогда не ответишь. Как и на эти письма. Но сейчас я понимаю, что моя ошибка лишь в том, что я так и не осмелилась их тебе отправить. Как и спросить.       Гермиона подходит ещё ближе, заставляя лист протестующе шуршать.       — Прошу, помоги мне, Драко. Я струсила. Снова. Я не должна была оставлять тебя, — Грейнджер касается пальцем его руки, поднимается к плечу. Холодная кожа его шеи сменяется щекой, когда Гермиона еле слышно просит:       — Пожалуйста, ответь на это моё письмо. Пусть оно и не написано. Скажи, что это значило для тебя? Позволь…       Гермиона замолкает. Только с Драко ей так сложно формулировать свои мысли в слова. Только он способен заставить сердце биться так часто. Только в его глазах Гермиона тонет, даже не желая выбираться на поверхность.       — Мисс Грейнджер? — голос профессора МакГонагалл заставляет Гермиону вздрогнуть, покосившись на дверь.       — Кажется, я слишком люблю тебя.       Девушка выходит из спальни, вовремя закрыв за собой дверь.       — Мисс Грейнджер, следуйте за мной, — МакГонагалл окидывает её взглядом, из-за чего Гермионе кажется, что профессор трансфигурации в курсе, что в комнате Гермионы остался Драко.       И всё-таки Грейнджер становится не по себе от осознания, что Драко сейчас один в её комнате. И пусть она знает, что он ничего не сделает, но смущение из-за того, что она наговорила смешивается в жгучий коктейль стыда, паники и страха. Теперь ей попросту страшно возвращаться к себе.       Трусиха.       Только в кабинете Минервы Грейнджер узнаёт, что профессор лишь хочет понимать, определилась ли Гермиона со своим будущим. Она выслушивает вопросы и разные варианты. Министерство, преподавание, мракоборцы, целители.       — Я думала о работе в Министерстве, профессор. Но не исключаю и того, что захочу вступить в ряды мракоборцев, — кивает Гермиона.       — Подумайте хорошенько, мисс Грейнджер. Вам следует начинать подготовку уже сейчас.       Дав ещё несколько советов, МакГонагалл отпускает Гермиону, окинув ту снова странным, как гриффиндорке кажется, взглядом. Слишком медленно Гермиона идёт в комнату. Пару раз вздохнув перед дверью для храбрости, она открывает дверь. Комната оказывается пуста.И именно в этот момент Грейнджер становится одиноко, как никогда. Она будто снова чувствует отголоски наложенного на Малфоя «Обливиэйт».       Будущее. Возможно, она действительно уже никогда не сможет связать его с тем, с кем действительно хочет. И у неё остаётся лишь несколько месяцев хотя бы видеть Драко. А потом. Потом, возможно, они встретятся лишь пару раз, когда у него будет своя семья. И тогда всё действительно закончится.       За завтраком Грейнджер чувствует себя ещё более неловко ровно до того момента, пока рядом с ней не садится довольный Рон. Положив письмо перед Гермионой, он победно складывает руки за головой.       — Что это? — спрашивает она, открывая уже вскрытый конверт. — От твоей мамы?       Грейнджер теряется, когда видит обращение к ней. Пробегая взглядом по строчкам, она только крепче сжимает пергамент. Руки начинают трястись, в то время как её щёки, словно от температуры, краснеют. Дочитав письмо, Гермиона поднимается из-за стола и молча подходит к Симусу. Удивлённо посмотрев на однокурсницу и услышав её слова, он странно косится сперва на письмо, потом на Гермиону и пожимает плечами. Достав палочку, он взмахивает ею и письмо сгорает, оставив после себя лишь кучку пепла на каменном полу.       Не говоря ни слова, Гермиона выходит из Большого зала, лишь мельком заметив удивлённого Теодора Нотта. Значит, где-то рядом был и Малфой. Но сейчас она не хочет об этом думать. Уже слишком давно Гермиона не испытывала такой злости. Злости и обиды.       — Гермиона, стой! — Рон догоняет девушку у дверей, ведущих из Хогвартса во внутренний двор. — Ты чего?       — Я чего? — взрывается Грейнджер. — А нормально, что твоя мама пишет стоит мне общаться с Драко или нет?!       Пожав плечами, Рон упрямо смотрит на девушку.       — Но ведь мы дольше знаем эту семью, мы можем судить.       — Вы не можете судить! Мне плевать кого вы знаете, вы не знаете Драко, — Гермиона хочет уйти, но Рон ловит её за руку, крепко сжимая. — Рональд Уизли, немедленно отпусти!       — Послушай меня, Герми, я же тебе добра желаю, — почти умоляюще произносит Рон. — Он же даже подойти к тебе не может. Думаешь, ты будешь счастлива?       Резким движением Рон дёргает правый рукав Гермионы, заставляя ткань трещать. Открыв оставшийся после Малфой-мэнора шрам, Рон поднимает руку Гермионы выше, словно желая показать то, что на её руке всем и каждому.       — Видишь, что он сделал? Думаешь, это всё? Он не сможет никогда быть с тобой рядом, Гермиона! Именно из-за этого, — Уизли показывает на красно-золотой галстук Гермионы и вырезанное на руке слово. — Я просто не хочу, чтобы тебе снова было из-за него больно. И да, я хотел, чтобы ты знала, что моя семья придерживается того же мнения. Мы с самого начала вместе, Гермиона. Я не могу оставить тебя в беде.       Со слезами на глазах скорее от бессильной ярости, чем от чего-то ещё, Грейнджер одёргивает рукав рубашки, поправляя его, скрывая то, что он должен прятать.       — Сейчас мне больно сделал ты, Рон.       Быстрым шагом Гермиона пересекает школьный двор, чтобы сократить путь до кабинета по защите от тёмных искусств.       Теперь на уроках Гермиона избегает не только взгляда Малфоя, решаясь смотреть только когда он этого не видит. Но и Уизли, который и вовсе притих, только иногда что-то возмущённо выговаривая Гарри. Впервые Грейнджер радуется концу занятий. Она специально задерживается, рассчитывая спокойно уйти в свою комнату, когда все покинут кабинет, чтобы хотя бы до ужина остаться наедине со своими мыслями и избежать внимания Рональда.       Быстрым шагом Гермиона пересекает школьный двор, чтобы сократить путь до кабинета по защите от тёмных искусств.       Теперь на уроках Гермиона избегает не только взгляда Малфоя, решаясь смотреть только когда он этого не видит. Но и Уизли, который и вовсе притих, только иногда что-то возмущённо выговаривая Гарри. Впервые Грейнджер радуется концу занятий. Она специально задерживается, рассчитывая спокойно уйти в свою комнату, когда все покинут кабинет, чтобы хотя бы до ужина остаться наедине со своими мыслями и избежать внимания Рональда.