Тридевятое царство

Царские земли, Царь-град

Церемонии, светский этикет и длинные пафосные речи никогда не были по вкусу южному княжичу, а вот хорошая пьянка всегда приходилась ему по душе. И зная нравы царя Берендея, этот благопристойный пир имел все шансы закончиться знатной попойкой. Но сегодня Финист планировал держать себя в рамках приличий. Хотя причина такого не свойственного ему поведения была отнюдь не в собственной благовоспитанности или присутствии на пиру матушки, осуждающей разгульный образ жизни единственного сына, а матримониальные намерения княжича. Та же матушка давно пилила Финиста по поводу женитьбы, но он никуда не спешил, наслаждаясь холостяцкой жизнью. Батюшка же в этот вопрос не влезал отчасти потому, что сам женился не так уж рано, а по большей части ему не было до этого особого дела. Князь Ворон Воронович проводил всё своё время за изучением древних магических гримуаров, изредка отвлекаясь на княжеские дела, давно передав многие свои обязанности наследнику, а уж до семейных разборок он не снисходил вовсе. Поэтому вопрос вступления в брак Финист откладывал до лучших времён. В конце концов, он считал себя самым завидным женихом во всём Тридевятом царстве. Где-то там за ним плелись царевич, который уже стоял на пороге супружества и не мог составить конкуренции, и западный Великий князь. Но кто захочет замуж за такого чахоточного Кощея, когда есть образец мужской красоты и силы в лице Финиста? Поэтому особого смысла спешить княжич не видел. Да и кроме того он давно уже положил глаз на одну молодую девицу, которая должна была составить ему прекраснейшую партию. На самом деле княжич однажды уже лелеял надежду взять в жёны сестру своей нынешней избранницы. Но тогда он был слишком юн и неопытен, к тому же имел грозного соперника в лице северного Великого князя, с которым не рискнул тогда состязаться. В конце концов, девица умудрилась вильнуть хвостом и перед Морозко, сбежав и выйдя замуж вопреки здравому смыслу за никчемного мальчишку. Финист тогда втайне злорадствовал, что пусть ему и не досталась царская дочь, но и северный князь остался не у дел. При этом в отличие от бывшего соперника он имел терпение и не забросил свои честолюбивые помыслы взять в жёны никак не менее знатную особу, чем царевну Тридевятого царства. И судя по тому, какой красавицей выросла младшая царская дочь, Финист ни капли не прогадал, ожидая расцвета Елены, заслуженно прозванной в народе Прекрасной. В любом случае в этот раз соперников за сердце царской дочери не наблюдалось. Но идти нахрапом на эту крепость княжич не хотел. Надо положенное время уделить приличествующим случаю ухаживаниям и покорению сердца юной девы. Благо в этом он был мастером. Иначе имелся риск, что очередная царевна решить сбежать из-под венца. Только такого позора, как в своё время Морозко, ему не хватало. Надо двигаться в нужном направлении шаг за шагом и сегодня он планировал начать эту дорогу к алтарю. Но пока Елена была занята принятием поздравлений с помолвкой брата и чередой восторженных комплиментов её красоте от подданных, Финист выжидал чуть в стороне от эпицентра событий. Уж что-что, а в очередь поздравляющих будущую царскую чету вставать он не собирался. Как раз в тот момент, когда он потянулся всего лишь за вторым за вечер бокалом вина, что было для княжича верхом сдержанности и самоконтроля, к нему подошёл его воевода. – Скучаете, Ваша Светлость? – в голосе Юдвина слегка улавливался заморский акцент. За долгие годы жизни в Южном княжестве он так и не смог окончательно слиться с окружающей действительностью. Подведенные сурьмой глаза, стрижка на чуждый манер и цветастые кафтаны нетипичного для Тридевятого царства кроя выдавали в нём чужака, но, казалось, воевода этим даже гордился. – Жду, когда начнётся самое интересное, – ответил, лениво отпивая вино, княжич. – Я-то думал, что представление невесты царевича ко двору и есть апофеоз этого вечера. – Кому нужна эта серая мышь? – отмахнулся Финист, но спустя мгновение продолжил, с усмешкой глядя на своего воеводу. – Хотя как я мог забыть, что ты сам лелеял надежду жениться на этой бесцветной моли. Но не горюй, мой друг, даже целое княжество в приданное не смогло бы затмить её раздражающие нравоучения и добавить красоты её каменному лицу. Княжич ободряюще похлопал Юдвина по плечу. На самом деле, в своё время он был несказанно разозлён непомерными амбициями молодого воеводы, которого князь ребёнком привёз из-за моря и вырастил в своём доме. Отщепенец, чужак, да к тому ещё и змей, а посмел положить глаз на Великую княжну. Но потом Финист даже зауважал Юдвина за склонность к честолюбию, не забыв при этом остудить его пыл и указать на место, чтобы не забывал, кто здесь господин. Хотя было бы забавно посмотреть, как напыщенная Василиса шла бы к алтарю под руку с пёстрым змеем. Он бы даже препятствовать не стал. Во-первых, смешно было бы наблюдать за реакцией знати, а, во-вторых, всегда неплохо заиметь своего приближенного в роли князя соседних земель. – Ивану, конечно, не повезло с невестой. Хотя может стрела решила, что отсутствие у него ума компенсируется изобилием у неё? Финист не жаловал Василису, хоть они и были роднёй, но при этом отдавал должное её умственным способностям. Хотя в его системе ценностей женщина должна была быть красивой, а уж точно не умной. На кой мужчине жена, которая будет лезть в его дела? Девица нужна, чтобы услаждать взор, согревать постель и рожать наследников, остальное – не её забота. – Мне казалось, что царевич – Ваш друг. За что Вы так с ним? – воевода словно и не придал значения рассуждениям княжича о его неудавшейся попытке жениться на Василисе. Хотя Финист и видел, что это его задело. – Оттого, что мы друзья, умнее он не станет. Надо смотреть правде в глаза, его явно в детстве роняли с люльки, которая при том ещё и стояла на колокольне. Но надо дружить с будущим царём, даже если его боги и обделили мозгами. На самом деле княжич приложил некоторые усилия, чтобы сблизиться с царевичем. У них была почти десятилетняя разница в возрасте, что могло быть помехой, но Финист умело вывернул всё так, что стал наставником Ивана, особенно в том, что касается мира женщин, вина и развлечений. Молодые люди легко клюют на подобные наживки. А южный княжич слыл самым искушенным знатным молодым человеком во всём Тридесятом царстве. О его пирах и тайных вечерах ходили легенды в мужских кругах. И тут княжич увидел свою кузину, будущую царицу, которая явно пыталась ускользнуть от толпы к столу, чтобы немного передохнуть. Он не мог отказать себе в удовольствии и не перекинуться с ней парочкой язвительных фраз. Ему даже нравилось это их фехтование словами. Он, разумеется, её терпеть не мог, но было в их общении что-то, приносящее ему чувство удовлетворения от маленькой совершенной гадости. – Пойду, поиграю на нервах у достопочтенной княжны, – бросил на ходу княжич воеводе, уже направляясь к Василисе. Новоиспеченная невеста стояла рядом с богато накрытым столом чуть в стороне от гостей в плохо освещенном свечами уголке, и если специально не приглядываться, то заметить её было бы не так просто. Но Финист уже видел цель и уверенно шёл к ней. – Кто бы мог подумать, сестрица, что Вы окажитесь настолько честолюбивой, что не удовольствуйтесь меньшим, чем положением царицы, – сказал княжич, обращаясь к Василисе. Девица явно не ожидала его появления и была не очень рада его обществу. К тому же Финист знал, как она не любила фамильярное обращение «сестрица», которое он всегда использовал по отношению к ней. Формально, конечно, они не были братом и сестрой, находясь в более дальнем родстве, но княжич использовал это обращение с того момента, как понял задумку своей матушки Варвары и княгини Властемилы связать их семьи ещё более близким родством, чем у них уже было. Нельзя сказать, что в Тридевятом царстве поощрялись такие близкородственные браки, но и не были запрещены, особенно среди Великих родов. В связи с тем, что высокородных семей было всего шесть все они, так или иначе, приходились друг другу родственниками, кто-то более близкими, кто-то в третьем, четвертом или пятом колене. Его собственная матушка была сестрой восточного князя Владимира, а северный князь Морозко приходился дядей по матери западному князю Кощею. А те потомки Великих семей, кто не перетекал из одного из шести родов в другой, образовывали династии на уровне пониже – становясь наместниками земель или их жёнами, так что даже менее знатные семьи состояли друг с другом в родстве, пусть зачастую и не в таком близком. Разве что царская семья сохраняла на протяжении веков разнообразие за счёт ритуала выбора невест, которые обычно не принадлежали к знати, хотя в этом поколении и здесь вышла промашка. Идея об общей супружеской жизни на самом деле претила и Финисту, и Василисе, только вот он всегда выказывал своё мнение на этот счёт более откровенно. Княжна же старалась сохранять лицо даже в те времена, делая вид, что не видит очевидных намёков родни. Вот и сейчас Василиса ушла от прямой конфронтации, хоть и не скрывая некоторой язвительности, ответив: – С благодарностью принимаю Ваши поздравления, Милостивейший Государь. Финист усмехнувшись на это формальное обращение, взял со стола бокал с вином и протянул Василисе. – Выпейте. Выглядите так, словно мы не помолвке, а на поминках. Это царевичу надо грустить. Он ещё не понимает, на кого нарвался. Княжич ожидал, что Василиса выльет вино ему прямо в лицо или сделает что-нибудь в таком роде, но она спокойно приняла бокал и даже отпила из него. Княжна, конечно, и раньше была сдержана, но сейчас ей как будто до него не было особого дела. Этот разговор – явно не самая большая её головная боль. Финисту даже было обидно, что интересной перепалки не предвиделось, хотя он не мог понять, с чем связано такое настроение кузины. Она была на месте, на котором мечтала оказаться бы любая девица в царстве, но не была этим довольна. А уж с её внешностью отхватить такого жениха – это запредельная удача. Над этим интересным наблюдением стоило подумать на досуге. Княжич чувствовал, что здесь что-то было не так, хотя не мог понять, что именно. – Я бы на Вашем месте тщательней следила за словами. Как Вы верно заметили, так или иначе, но я стану Вашей царицей. Пожалуй, впервые Василиса настолько откровенно пыталась указать княжичу на его место. И Финисту это не понравилось. Она была и всегда будет всего лишь своевольной девицей, сколько бы ни пыталась играть в княгиню, а теперь уже и в будущую царицу. Раньше княжна хоть и пыталась встроиться в мужской мир, но всегда умела держаться чуть в тени. – Мне воспринимать это как угрозу? – Просто советую Вам об этом не забывать, – ответила княжна довольно равнодушно, словно этот разговор не был чем-то особенным. Финист несколько оторопел и хотел было сказать что-то, что поставило бы девицу на место, как увидел, что к ним подходят две старшие морские царевны. Видимо не только он заметил Василису в этом уединенном уголке. – Ваша Светлость, – произнесла старшая из сестёр Чернава, обращаясь к княжичу и слегка кланяясь. Катерина же лишь кивнула ему головой, сразу переключившись на Василису, поздравляя с помолвкой. Этикету в Морском царстве, конечно, много внимания не уделяли, но чтобы так небрежно приветствовать наследника Великого рода, как сделала Катерина, это ни в какие рамки приличий не вписывалось. Княжич никогда не был высокого мнения о морских царевнах, впрочем, это было взаимным чувством. Они даже время от времени вступали в прямую конфронтацию по поводу поруганной чести некоторых из их поданных. Но кто виноват, что девки из их царства такие гулящие особы? Никто силой их в постель не тащил. – Ваше Высочество, – обратился в ответ Финист только к Чернаве, немного кланяясь, как положено. – Прошу простить, но меня уже ожидают. Приятного вечера. С этими словами княжич решил оставить эту честную компанию и отправиться на поиски царевны Елены. Он не получил того, чего ожидал от разговора с Василисой. И остался скорее с неприятным ощущением, что надо что-то с ней делать, чтобы она не забывалась. Будь она хоть его кузиной, хоть Великой княжной, хоть царицей всего Тридевятого царства, но Василиса остается всего лишь девицей, чьё мнение никого особо не интересует.