Куй железо, пока горячо

      Громкая музыка, вибрация пола. В помещении душно, но танцующие тела будто не замечают этого, отдаваясь ритму, прижимаясь друг к другу со всей силой. Они вскидывают руки, трутся грудью, спиной, животом — всем, чем только можно завлечь особь рядом с собой.       Звонкий смех разносится от одного из соседних мест, где представительный мужчина в белоснежной рубашке прижимает к себе очередную длинноногую красотку с идеальным телом и пленительным загаром. Латиноамериканка в коротком искрящемся платье кажется до невозможности довольной жизнью. Ещё бы, ведь её пальцы уже резво пересчитывают сегодняшнюю выручку, в то время как мужчина не отводит взгляда от Вики, отсалютовавшей ему бокалом, из которого едва не выплеснулось содержимое. Пачка купюр средней толщины ныряет куда-то в скрытый карман на откровенной одежде красотки, ухо демона обжигает жаркий шепот, от которого по коже бегут мурашки у всех, кроме этого самого мужчины: — Я тебя хочу, — и это служит сигналом к тому, что можно перейти к более откровенным действиям, но он медлит, все ещё наблюдая за Вики. Та отвечает не менее «скромным» взглядом, который в последствии подкрепляет откровенным жестом. Оттопыренный средний палец Вики смешит мужчину, и тот лишь слегка качает головой, будто бы ругая: «Ай-яй-яй, мисс Уокер…».       Но девушке все равно, она скучающе окидывает взглядом то, как латиноамериканка забирается к нему на колени, обхватывая своими бедрами ноги демона. Как натягивается ещё сильнее и без того узкое платье, как сильные мужские пальцы присобирают ткань сверху, открывая глазам Вики упругий зад и вульгарное белье. Демонесса, скрывая истинные чувства, фыркнула, не собираясь отворачиваться и смущаться. Когда это Вики отказывалась от бесплатного цирка?       Мужчина как-то зло ухмыляется Вики и крепче приобнимает за талию свою пассию, отчего та хихикает, кокетливо прикусывает губу и игриво проводит пальчиком по своей груди, «случайно» оголяя её еще больше, пытаясь привлечь как можно больше внимания к своей персоне. Томный взгляд из-под ресниц показался Вики алчным и горящим жадностью, но какое ей дело? Никакого, в общем-то, кроме того, что, кажется, представление окончено; у демона кончается терпение, и он подхватывает на руки свою игрушку, которая тут же обвивает татуированную шею руками, оставляет на ней засос, от которого на следующий день останется лишь слабый, едва заметный след. Демон удаляется, подмигнув Вики на прощание, притом издевательски махнув крыльями, скрытыми от глаз смертных, и девушка саркастически вскидывает бровь, но Люцифер уже не видит этого: их силуэты скрылись где-то в коридорах второго этажа.       Тут слишком дымно, чтоб Вики могла дышать полной грудью. В полумраке её лицо напоминает маску, за который скрывается нечто большее, чем очередная кукла. Но, безусловно, это дано разглядеть не каждому, ведь для всех здесь она — дочка богатого бизнесмена, сорящая деньгами. Для кого-то ещё — очередное мимолётное увлечение какого-нибудь молодого сноба на новеньком спорткаре, в котором он вдалбливает её в сиденье, наматывая пряди её шелковистых волос на кулак, шепча на ухо: «Ты же моя сучка, да? Скажи это, скажи, что ты моя сучка». Возможно, кто-то видит в ней одну из десятка «малышек» толстого дядечки с кошельком ещё более плотным, чем он сам, который каждую субботу обхватывает девичьи бедра своими ладонями, вспотевшими от нагрузки, ведь до Вики в его роскошном доме побывали ещё несколько милых дам.       Люди всегда видят в окружающих то, что хотят, а не то, что есть на самом деле. Это главный порок всех людей, абсолютно всех, и исключений в этом правиле нет. Эту простую правду Вики поняла ещё давно, сидя на скучном уроке у Геральда, когда тот втолковывал молодым демонам несколько прописных истин, благодаря которым они смогут комфортно работать с людьми в будущем. Важно дать им понять, что ты являешься именно тем, кого они в тебе видят. Это привлекает и внушает доверие, как бы просто и глупо не звучало данное заявление. Люди по своей сути вообще банальны, хоть и пытаются строить из себя «нечто», являясь при этом одними из самых неудачных и в высшей степени шаблонных творений Шепфа, пусть и созданных по подобию ангелов и демонов.       Каждый подгоняет любого встречного под собственные стандарты, сравнивая, делая какие-то ложные выводы, которые в последствии ведут либо к разочарованию, либо к ещё более печальным вещам. Например, влюбленности, которая непременно возникнет, стоит человеку убедиться в том, что картинка, которую он видит, совпадает с истинным положением дел.       И никто не догадается, даже не задумается о том, что та черноволосая миниатюрная малышка у барной стойки — вовсе не девочка с окраины Нью-Йорка, ищущая лучшей жизни, торгуя своим телом в одном из элитных клубов респектабельного района, а демонесса по имени Мими, жизнь которой будет длиться столько, сколько она пожелает. Она может менять парней как перчатки, как это делает Вики, но Мими слишком сентиментальна, она предпочитает проводить с каждым человеком в её жизни столько времени, сколько захочет он сам. Редко это увлечение хрупким телом демонессы длилось больше пары месяцев, ведь картинка, которую видели смертные, никогда не отражала истинную суть Мими. Но каждый раз она умудрялась привязываться к своему человеку настолько, что помогала лишь сладкая ночь любви со своей сводной сестричкой, которой и являлась Вики. А затем был новый парень, новая «любовь», как называла её Мими, и новое разочарование.       Из опыта сестры Вики поняла, что любовь — это тернистый путь, но как бы ни были извилисты её пути, они все равно ведут к разочарованию. Оно, это горькое разочарование, словно неминуемый рок зависало над головами влюбленных, готовое в любой момент обрушиться на них волной, сбивающей с ног, оглушающей, лишающей всяких чувств, кроме боли в груди. А этот вид боли Вики ненавидела.       Ненавидела с тех самых пор, как погиб в войне за власть отец, а её мать вышла замуж за Мамона, с головой бросившись в омут его золотых глаз, утонув в нем, растворив любовь к бывшему мужу вместе с любовью к дочери без остатка. Вики ненавидела чувство, когда о тебе забывают, ведь чаще всего оно сопровождалось неизменным ощущением, будто ты задыхаешься, будто тебе нечем дышать от боли, разрывающей всё внутри в мелкие кусочки. И она делала всё, лишь бы привлечь внимание матери — даже интрижку с сестрой завела, только бы вывести Ребекку на эмоции, направленные не на отчима, а именно на неё, на Вики.       И вот, казалось бы, именно Мамон — демон алчности, развращающий богатством, играющий на жажде всех живых к быстрой наживе, но почему-то именно к Люциферу тянулись все «бабочки», у которых любимой музыкой для ушей был хруст купюр. И чем больше этого хруста, тем дольше ты сможешь наслаждаться телом, а иногда и душой смертной. Люциферу нужно было только тело, а от души, которую ему были готовы преподнести на блюдечке, он раз за разом отказывался, словно благородный рыцарь.       А сейчас, пока демон грубо стаскивает с латиноамериканки её платье в приватном кабинете, слушая её тяжёлое дыхание, раздражаясь от любого лишнего звука и закрывая ей рот ладонью, чем лишает её остатков самообладания, Вики изнывает от серой скуки, намертво въевшейся в сердце, и делает большой глоток какого-то безумно дорогого коктейля, который она пьет, словно пресную воду, ведь опьянение ей не грозит в любом случае. И у Люцифера, машинально двигающегося внутри «бабочки», вдруг возникает в голове странная мысль, приправленная ощущением скуки, что уже было развеять гораздо сложнее, чем ту же сотню лет назад. Вики чувствует нечто подобное, хоть она и младше Люцифера на добрую сотню лет. Скучно. Светлые волосы идеальными волнами очерчивают лицо Вики, спадают на ключицы, щекочут открытую спину. Благодаря сестричке она уже давно научилась сохранять свой истинный облик, спускаясь на землю, и использовать его в собственных целях, ровно как и остальные демоны, достигшие достаточного ранга. Платье начинает раздражать, его хочется поскорее снять в пылу страсти, вновь отдаться ладоням какого-нибудь привлекательного внешне человека, которого она на следующий день даже не вспомнит, ограничившись небрежной фразой, брошенной в ответ для любопытной Ости: «Ну, было неплохо». Возможно, кто-то скажет, что Вики — шлюха. Но отличие проститутки от демонессы заключается в том, что шлюха спит за деньги, а Вики — ради того, чтоб развеять скуку. Девушка вновь обводит взглядом танцпол и замечает следующую жертву её неудовлетворенного желания, которое неизменно оборачивается в агрессию, если его не выплеснуть. И наоборот…       Блондин, как и она. Кажется, волосы у него крашеные, но Вики не обращает внимания на такие мелочи и тут же начинает осаду, отметив восхищение в глазах парня. Она призывно закидывает ногу на ногу, покачивает туфлей на шпильке, прекрасно зная, какой вид открывается блондину, застывшему посреди танцплощадки. Это движение будто приковывает взгляд парня к ней, и он, оторвавшись от какой-то смертной, направляется к Вики, лучезарно улыбаясь, не отрывая уверенного взгляда альфа-самца от демонессы, что уже предвкушает ощущение губ и теплых рук на своем теле. Девушка, с которой обжимался парень, не выглядит расстроенной — она лишь бросает мимолётный презрительный взгляд на Вики, и тут же сама бросается в объятья другого, не задумываясь о том, что только что осудила демонессу и её дружка за то, что сама же и повторила.       Вики недовольно поджала пухлые губы, немного нахмурила четко очерченные брови, в голове девушки мелькнула холодная мысль, что укреплялась с каждой секундой пребывания демонессы в этом месте: «Золотая молодежь. Ни мозгов, ни принципов». Вики охватило некое отвращение, коварной змеёй засевшее в сердце.       Блондин оказался выше Вики едва ли не на пол головы. Его белоснежная улыбка была заметна даже в полумраке клуба, а голубые глаза, более темного оттенка, нежели у демонессы, сверкали сапфировым очарованием и харизмой. Орлиный нос добавлял лицу незнакомца изюминку, и Вики невольно залюбовалась этим профилем, что смотрелся весьма загадочно в дымке, витающей в помещении. Он оттолкнул одну из «бабочек», преградивших ему путь, а затем наклонился к девушке, резким движением откинув челку с высокого лба. Он упёрся руками в столик и улыбнулся ещё шире, окидывая Вики взглядом истинного демона — жадным, голодным, несколько расчётливым. Сегодня он собирался получить удовольствие вместе с ней. — Скучаешь? — Голос блондина звонкий, совсем не похожий на тембр Люцифера, от которого у любой демонессы по коже пробегали мурашки, сопровождающиеся приливом желания. Но невооружённым глазом было заметно, что парень не привык к отказам и считает неприемлемым «нет» в его адрес. Однако, сегодняшним вечером Вики не собиралась строить из себя ханжу. Как, впрочем, и всегда. Девушка очаровательно растянула губы, отразив все свои мысли в этой улыбке, ласкающей взор. Томный взгляд, бархатом окутывающий парня с ног до головы, был выверен и отточен до мельчайших подробностей благодаря множеству любовников до этого смертного. Но, кажется, блондину плевать: его звериное начало ещё минут пять назад взяло верх над ним, а выпуклость на штанах, к которой Вики спустилась неторопливым взглядом, явственно намекает на самые низкие, порочные и похотливые желания в её адрес. — Ещё как, — Вики прикладывается губами к бокалу, и вдруг какая-то неведомая сила заставляет её продолжить игру. Будто бы что-то внутри бросает ей вызов, который она не в состоянии отклонить, а потому принимает, как нечто неизбежное. Взгляд девушки скачет от одного посетителя развратного клуба к другому, пока не натыкается на Люцифера, что обжимается со своей «бабочкой» прямо у стены, что рядом с лестницей, ведущей ко второму этажу. Неужели он специально вновь оказывается на глазах у Вики? Девушка с какой-то брезгливостью смотрит на то, как демон подхватывает латиноамериканку под бедра, как задирает её платье до пояса и запускает руку ей в белье. От пальцев, которые дразнят, доводят до исступления, у девушки вырывается стон. Демон ловит его губами, ведь он так и не научился терпеть лишние, по его мнению, звуки во время секса. Но вряд ли сам Люцифер когда-нибудь догадается, что причина его ненависти к стонам кроется вовсе не в том, что его раздражает женский писк, а в том, что когда отец ударяет плетью по спине совсем юного демона, он тоже испускает стон. А, может, именно это знание и пугает демона. Потому что стоны боли он научился контролировать лишь спустя десятки лет, в отличие от звуков наслаждения и полного удовлетворения.       Вики задумчиво следит взглядом за тем, как «бабочка» порывается хныкнуть, но Люцифер затыкает ей рот уже не поцелуем, а своей свободной рукой. Смертная не видит, как она бесит своим непослушанием Люцифера, зато Вики уже научилась понимать то, когда демон находится в состоянии, сочетающем в себе злость и физическое желание. Опасная смесь буквально выплескивалась из Люцифера, заставляла его вдалбливать пальцы в девушку все сильнее и быстрее, доводя ее до пика. И все это на глазах у десятков людей, пусть и в полумраке, практически тени. «Почему мне так противно?» Вики отводит взгляд от развернувшегося зрелища дергающейся куртизанки и вновь призывно смотрит на блондина. Она наматывает светлые пряди на палец, невольно привлекая внимание к тонкой шее, на которой болтается золотистая короткая цепочка. Парень жадно, с каким-то энтузиазмом провожает взглядом палец, которым Вики проводит по краям бокала, совершая круговые движения. Его дыхание учащается, а демонесса лишь скромно улыбается, сверкнув глазами, полными желания получить удовольствие здесь и сейчас. — Я — Ник, — блондин уже едва сдерживается, но все же соблюдает какие-никакие правила вежливости, и поэтому не набрасывается на неё, чинно ожидая её согласия. Вики одобрительно хмыкнула, отставляя бокал в сторону и подавшись немного вперёд. — Вики, — её голос звучит немного хрипло, с пошлым придыханием, и руки парня напрягаются. Самолюбию Вики льстит всё: начиная от реакции блондина и заканчивая тем, какими взглядами на них смотрят мажоры, что сидели неподалеку от неё, тоже положившие глаз на девушку. Но Вики не искала наживы, ведь демонам она к чему, ибо единственные двери, что могут быть закрыты перед ними — Врата в Рай. Но девушке, как бы странно это ни звучало, никогда не хотелось узнать, что же скрывается за серебряными воротами, плывущими в облаках. И это было правильно. Зачем нужен до зубного скрежета правильный Рай, когда есть порочный, дерзкий, неудержимый огонь Ада? — Ты безумно красивая, — он зачарованным взглядом проходится по её лицу. Вики сдерживает тяжёлый вздох: это словосочетание она слышала в свой адрес уже столько раз, что невольно начинаешь задумываться о том, что у всех парней коллективный разум.       Внезапно блондин, улыбнувшись чуть по-мальчишески, аккуратно притягивает ладонь Вики к себе, переворачивает её и оставляет невесомый поцелуй на тонком девичьем запястье. От этого лёгкого касания даже искушенная Вики опешила — она не помнила, в каком году последний раз ей оказывали внимание таким способом, и поведение Ника её заинтересовало немного больше прошлых любовников. Но можно ли их назвать любовниками, если имен большинства из них Вики не вспомнит даже под нависшим над ее шеей осколком зеркала Небытия? Блондин, удовлетворённый реакцией девушки на поцелуй, тут же выпрямляется, картинно сгибается пополам и нудным тоном спрашивает, скрывая внутренний трепет перед этой «потрясающей красоткой», как он в голове окрестил Вики: — Не проследуете ли вы за мной с целью насладиться сегодняшним закатом? — Несмотря на то, что громкая музыка приглушает фразу, завуалированная смешинка так и проскакивает в голосе Ника, заставляя Вики улыбнуться этому обаятельному смертному ещё раз. Он явно чем-то отличается от остальных партнеров демонессы, по крайней мере тех, что родились позже восьмидесятых годов. От мысли о том, что ее веселит мальчик, что младше её практически на две сотни лет, Вики становится ещё смешнее.       Краем глаза она ловит взгляд Мими, что сейчас в одиночестве сверлит её глазами, приложившись к бутылке. Вики безгранично жаль сестру, но блондин сегодня уже заслужил толику внимания девушки, и, хоть Вики и могла отказаться, почему-то делать ей этого не хотелось. Словно что-то её останавливало, заставляло поддаться раздевающему взгляду смертного, заставляло довести дело до конца. Может, виной тому был взор Люцифера, устремлённый на неё? Демон уже избавился от своей пассии и сейчас стоял, оперевшись плечом на ту самую стену, задумчиво крутя на пальце ключи от приватного кабинета. Его взгляд медленно скользил от лица Вики к шее, плавно перетекая к изящным запястьям, резко переходя на ноги, задерживаясь на бедрах. Демонесса лишь поджимает губы, мимолётно посмотрев на демона, но ощущение взгляда не липкое, а словно ласкающее, прохладное, шёлковое…       Она мысленно считает до трёх и дежурно улыбается смертному, застывшему в ожидании ответа. Несомненно положительного. А демон продолжает смотреть, будто обещая что-то, склоняя на свою сторону, и девушке невольно становится жарко, несмотря на холодный взгляд, окутывающий её с ног до головы. Но Вики демонстративно игнорирует его предложение, буквально переступая через себя, и отвечает блондину: — Конечно, — она прикусывает губу, чуть вскидывает подбородок и проводит тонкими пальцами по своей шее, отчего у Ника дёргается кадык, и у Вики порываются загореться глаза. Он протягивает ей ладонь, и демонесса вкладывает свою тонкую ладошку в неё, бросив усмехающийся взгляд на Люцифера, с силой сжимающего челюсти. Его глаза не выражают ничего хорошего, но Вики не страшно — чего-чего, а Люцифера бояться Вики перестала ещё тогда, когда увидела, как отчитывает его Геральд за пропущенное занятие, а тот лишь стоит, понурив голову, как нашкодивший юнец. Но если бы Вики знала, что демон пропустил урок не из-за своей прихоти, а из-за того, что после очередного наказания отца сил встать уже не было, она, возможно, пересмотрела бы свое отношение к демону. Но этого не случилось. Блондин подхватывает Вики, и они направляются к той самой лестнице, у которой застыл Люцифер. Демон в бешенстве — и девушка видит это, и всё внутри неё вдруг заиграло злорадством, издёвкой. Она насмешливо махнула крылом прямо перед носом сына Сатаны, как это сделал не так давно он. В душе демонессы разгорался нешуточный огонь мести, направленный на Люцифера, горящими глазами провожающего парочку, а затем, едва они скрылись, ударившего по стене с такой силой, что раздался предупреждающий треск. Но теперь очередь демонессы получать удовольствие, и Вики этого шанса не упустит. Пусть она и знает, что будет представлять совершенно другое лицо вместо профиля блондинистого Ника. Какая, к чертям, разница? Парень привел её не к уборной, не к кабинету, и даже не зажал в коридоре, как ожидала этого Вики. Он действительно сдержал слово и отвёл её в одному из закрытых балкончиков, находящихся в укромном уголке, притягивающих к себе за счёт порывов свежего воздуха с улицы.       Блондин галантно пропустил девушку вперёд, приоткрывая металлопластиковую дверь, выкрашенную в черный цвет, и Вики невольно хихикнула, переступая через низкий порог. Она чувствовала себя какой-то леди, за которой спешит, семеня ножками, её личный лакей, готовый исполнить каждое желание, каждую прихоть. Вики нравилось это ощущение, хоть оно и было до тошноты банальным. Ску-учно.       Её волосы откинул назад лёгкий вечерний ветерок, прохладой остужающий её внутреннюю злость и на Люцифера, и на саму себя. Она втягивает полной грудью воздух, в котором запах сирени смешался с запахом алкоголя, доносящимся из клуба. Девушка обернулась, посмотрела спокойно на блондина, сверлящего каким-то тоскливо-ностальгическим взглядом оранжевую даль, что была исполосована всполохами красного, жёлтого, малинового цветов. От красоты заката перехватывало дух, и ей хотелось бы любоваться этим вечно, если бы она жила чуточку меньше. Будь она младше хотя бы на сотню лет, сейчас бы Вики непременно не смогла бы отвести восторженного взора от пылающего неба. Но с годами, помимо опыта, приходит и цинизм, намертво въевшийся в её сознание. Ник же, казалось, не замечал Вики, полностью отдавшись разглядыванию пейзажа, но вдруг подал голос: — Невероятно красиво, правда? — Он перевел взгляд на Вики, и она увидела, как блондин с силой выталкивает из головы образ какой-то черноволосой девушки, нанесшей ему много душевных ран. Проследила с интересом за тем, как начинают плясать бесята в его сапфировых глазах, так не похожих на рубиновые… Она совершенно иррационально стискивает сильнее перила, внутренне вздрагивая, но тут же разжимает пальцы, зная, что последует за этой фразой. — Но ты гораздо лучше любого заката, — с этими патетичными словами он обхватывает её талию руками, прокручивает девушку вокруг своей оси и упирается носом ей в ямочку меж шеей и мочкой. — Уверена, что хочешь? Вики не отвечает: её пальцы привычным движением проникают под обтягивающую футболку парня, изучают его тело, пытаясь воссоздать в голове образ, на дающий ей покоя. Представим, что блондин немного более мускулист, чем есть на деле, а его торс покрывает полотно черных татуировок, являющих собой захватывающие дух изображения. А руки, стягивающие лямки её платья, вовсе не мягкие, а чуть шершавые, с немного огрубевшими кончиками пальцев, но такие же чуткие, уверенные, касающиеся с таким трепетом, что перехватывает дыхание. И у Вики почти что получается нарисовать в голове идеальную картину того, что она представляет, но все очарование момента разбивает мягкое, слишком мягкое и ласковое касание губ к её губам. Девушка отчаянно втягивает воздух носом и едва сдерживается, чтоб не сорваться. Нет, тот, кого она пытается воссоздать, никогда бы не целовал её так бархатно, стараясь подарить как можно больше удовольствия. Он бы, скорее, сминал её рот в страстном поцелуе, будто ставя клеймо, закрепляя за собой право касаться её везде, где ему только хочется… И он бы точно не пытался угодить ей, подстраиваясь под настроение Вики, а наоборот — задавал настроение сам, запуская свой наглый, напряжённый язык ей в рот, заставляя подчиниться, раствориться в этой грубой, но страстной ласке. И Вики вновь отталкивает мысленно образ демона, назойливо возникающий раз за разом. К счастью, Ник не замечает зажмуренных глаз красотки, либо принимает это на свой счёт в качестве реакции на крохотные влажные поцелуи, покрывающие её грудь, которую он одним движением оголил. У девушки напряжено все тело, ибо удерживать себя на весу, дабы не перекинуться назад, было сложно даже для неё, особенно под таким напором ласк, что обеспечивал блондин. Он замечает это и вздергивает её к себе, тут же прислоняя к холодной каменной кладке стены, разграничивающей два балкона. По телу пробегают мурашки от прохладного камня, но горячие руки Ника не дают замёрзнуть почти с той же силой, что и её природные способности. Девушка, оторвавшись от поглаживания пресса парня, лёгким движением расстёгивает пуговицу на его джинсах, запускает руку под резинку боксер и совершенно привычным движением проводит вверх-вниз, ощущая на своей шее прерывистое дыхание. Блондин испускает хриплый стон, сильнее сжимая девушку в своих руках, теряя голову от её нехитрой ласки. А в её голове — пустота, потому что силуэт демона, мешающего ей нормально жить, наконец-то отступил под натиском возбуждения, застывшего внизу живота. И это возбуждение какое-то совершенно механическое, не сопровождающееся каким-то волнением или трепетом, и от этого девушка немного кривится внутренне, но все же снова отвлекается от нерадостных мыслей. Платье окончательно падает к ногам, к счастью, целое, и парень оглядывает её восхищённым взглядом, хрипло выдыхая: — В кого ты такая потрясающая? — Родилась такая, — не кривит душой Вики и переступает через ткань, притягивает ногой к себе блондина, цепляясь за его спину. Обжигая своим дыханием ухо блондина, вульгарно и чуть недовольно шипит: — Трахни меня уже. Вики не видит, но чувствует, как на лице парня расползается шаловливая улыбка. Он, словно дразня, пробегается пальцами по её ягодицам, поднимаясь на спину, в то время как у Вики уже заканчивается терпение, и она уже готова вспылить, как вдруг пальцы резко меняют положение и касаются влажных складочек между ног, отодвинув в сторону белье. От неожиданности Вики вздрагивает, выгибаясь сильнее, и тихий смех ласкает ее уши, отзываясь набатом в голове. Лёгкие, едва значимые касания вновь выводят девушку из себя, и она кусает парня за мочку, повторяя ещё раз, вновь проводя пальцами по его стволу: — Я хочу большего, — недовольство таки прорезалось в голосе демонессы, но блондину, кажется, плевать на это. Он слишком увлечен игрой, чтоб заметить опасный блеск в глазах Вики, который тут же сменяется другим взглядом: подернувшимся пеленой томного желания от резкого движения пальцами внутри неё. — Черт, — выругалась сквозь зубы девушка, откидывая голову назад, упираясь макушкой в холодный камень, — ещё… И это манящее движение повторяется, а Вики словно теряет себя в этом потоке удовольствия, полностью отдаваясь волнам желания, беснующимся в крови. Блондин прижимает её разгорячённым телом к стене, заставляя цепляться руками за шею и плечи. Он на несколько секунд отрывается от девушки, чтоб подтянуть её выше, и тут же продолжает начатое, даже не думая останавливаться. Пальцы будто живут отдельной жизнью от его напряжённого тела, дарят ощущение удовлетворения, накатывающего откуда-то из глубин её самой. Круговые движения вокруг бугорка раззадоривают ещё сильнее, и Вики со всей силой прижимается к его руке, которая лишает остатков разума, в котором вновь и вновь начинает всплывать демон… И когда Вики уже чувствует, как тело начинает дрожать, блондин вдруг резко входит в неё, и у девушки вырывается иррациональное: — А-ах, — Вики ждёт продолжения, но парень лишь следит за её влажными губами, а затем касается их своими, вызывая в демонессе волну ярости: сколько можно тянуть? Пленительные тянущее чувство внизу живота грозит исчезнуть, и первое движение Вики делает сама, с усилием приподнимая бедра и резко опускаясь, и уже затем подключается парень, заставляя её хрипеть от быстрого темпа: — Да-а, — глубокая царапина рассекает спину блондина, но тот лишь чуть морщится, тут же вновь переключаясь на губы девушки, которые так манят его. Он проводит по ним языком, непонятно как успевая и двигаться, и сплетать их языки, но от этого сочетания у Вики сносит крышу, и она достигает пика гораздо раньше, чем ее партнёр. Но терпеливо ждёт, пока развеется перед глазами туманный образ Люцифера, вспыхнувший вместе с оргазмом, в то время как Ник тяжело дышит, не прекращая касаться то её спины, то груди. В последние мгновения он с силой сжимает ее ягодицы и прижимается своим лбом по лбу девушки, последний раз целуя её. А затем в Вики вновь что-то щелкает, и она выпутывается из рук парня, отходя от него, и приподнимает платье, критично осматривая его. Молча натягивает одежду, стоя на трясущихся ногах и безразлично наблюдая за тем, как резинка летит в мусорный бак, а пуговица на джинсах Ника вновь застёгивается, как расправляется его футболка. Вики отряхивает платье и ухмыляется, пустым взглядом глядя в непроглядную темноту ночи, что сменила алый закат. В голове все та же звенящая пустота, которая граничит с каким-то странным чувством упущенного шанса. — Спасибо за хороший секс, — она перевела взгляд на парня и подмигнула, разворачиваясь на каблуках, что она так и не удосужилась снять. Но вдруг она вспоминает про образ черноволосой девушки, о которой так старался не думать парень, и что-то внутри заставляет её задать в высшей степени глупейший вопрос: — Хочешь совет? Ник странно смотрит на неё и как-то горько улыбается, не думая отводить таких же пустых глаз, как и у неё: — Например? Не спать с незнакомыми девушками? «И куда подевалось воспитание? — Вики мысленно покачала головой. — Хотя… на что я рассчитывала?». Ведь человеческий род — действительно не те существа, от которых можно ждать нормального отношения после разового секса. Но Вики все равно, ведь каждый грёбаный день она пытается перешагнуть через себя, отвлечься от мерзкого липкого ощущения скуки, поглощающего её все больше и больше. Если бы Вики была честна с самой собой, она бы поняла, что не только скука камнем лежит на её сердце, но и ещё кое-что, однако демонесса ещё не была готова к таким откровениям, пусть и признание в порочном чувстве могло бы толкнуть её к более решительным действиям. Она отгоняет глупые мысли и внимательно изучает что-то в глубине зрачков парня. Девушка видит боль, обиду, ярость, но не замечает отравляющего душу разочарования, а потому произносит, скрепя сердце, одну из самых тяжёлых фраз в своей жизни: — Научись прощать, — она шарит рукой за спиной в поисках ручки, — и, пожалуйста… — последний раз смотрит в глаза парню, — запомни: «Куй железо, пока горячо». Потом может быть поздно. Не дожидаясь ответа, Вики вываливается за дверь, отворачиваясь, скрывая свое лицо, сдерживая накатившие эмоции, а потому не видит, каким задумчивым взглядом провожает её парень. И уж тем более она не догадывается о мысли, мелькнувшей у него в голове: «Казалось бы, сущая дьяволица, а все равно пытается помочь». Блондин даже не задумался о том, откуда красавица узнала о том, что произошло между ним и его зазнобой. Может, это и к лучшему. Вики едва ли не колотило от смеси чувств, вдруг заигравших в крови. Руки тряслись, а колени рефлекторно разъезжались в разные стороны, отчего демонесса чувствовала себя отвратительно слабой. Мерзость. Гадость. Её тошнило от сосущего ощущения под ложечкой, что переплелось с накатывающим к себе отвращением и жалостью, выплеснувшейся в слезы. Она не стала спускаться вниз, прекрасно зная, что она вновь увидит Люцифера в обнимку с какой-нибудь проституткой, отдавшейся за несколько крупных купюр, которыми он так любит поводить у девушек перед носом, холодно наблюдая за тем, как зажигается азарт в глазах охотницы. И у неё вновь взыграет совершенно нелепая холодная ревность, которую она до сих пор не может различить и по глупости принимает за раздражение от его пренебрежения, которое задевает самолюбие девушки. Вики завернула за угол, прошла ещё несколько шагов и съехала по стене спиной, закрывая уши, чтоб не слышать этих пошлых хлопков и мерзких, тошнотворных стонов, раздающихся то там, то там. Голова разрывалась миллиардами мыслей, и Вики не знала, какая из них была самой гадкой. Наверное, это звание получит все же мимолётная мысль о том, что Вики — последняя мразь, дешёвка, легкодоступная шалава, сколько бы она не убеждала себя в обратном. Ведь окружающие её на земле люди думали именно так, хотя какая, к чертям, разница, что думают о ней смертные? Они ограничены в своей глупости, мелочности, алчности, корыстности… Вики могла придумать ещё сотню эпитетов, но рыдания, мешающие дышать и видеть хотя бы силуэты постепенно затмили сознание, и демонесса лишь выла от отчаяния, сидя на холодном полу, совершенно не задумываясь о том, как это выглядит со стороны. «Какого черта я делаю здесь?! — Она беспомощно оглядывается по сторонам, силясь разогнать мутную пелену перед глазами, отчаянно растирая их кулаками. — Отец бы никогда не простил мне этого…» И Вики вновь опускает руки, откидывает голову назад и ударяется затылком об стену, уже не пытаясь придумать себе оправдание. Она снова чувствует ненавистную боль в груди, которую хочется вырвать с корнем, забыть, словно страшное видение, грезу, мимолетную фантазию уставшего разума. Но Вики так и не научилась справляться с этим тянущим, изредка режущим чувством, которое заставляет её захлёбываться слезами с такой силой, что время от времени уже открывались двери кабинетов, и «бабочки» смотрели на нее чуть сочувственно, но тут же захлопывали дверь, не желая отвлекаться от работы. Гадко, гадко, гадко! Демонесса чувствовала себя грязной. Словно запах разврата и пошлости въелся в её тело, завладел им, перекраивая под собственные нужды. И тонкие запястья Вики больше не казались ей изящными, а, скорее, вульгарными до ужаса, ровно как и элегантно выпирающие ключицы, которые так любил целовать каждый третий смертный, коснувшийся её тела. И Вики было противно, противно от самой себя. Мерзкая шалава, дочь своей матери, переметнувшейся к более перспективному демону сразу же после гибели отца, и она ни секунды не задавалась вопросом: «А что будет чувствовать Вики?» А Вики, тогда уже подросток, будет чувствовать себя ненужной. Лишней в этом доме, в этой семье, в этом мире. Лишней, самой лишней в этой жизни. И иногда Вики думала: «Что, если бы меня не было?». И порой эта мысль так завлекала её, что она не могла ни есть, ни спать, пока полностью не прокрутит возможные события в голове. Если бы её не было, как думала Вики, то вряд ли бы отец погряз в политике, вряд ли бы погиб, ведь если бы Вики не родилась, её бы точно не похитили и не смогли бы шантажировать отца собственной дочерью, родной кровью. Но, опять же, будь Вики чуть менее эгоцентрична и немного более дальновидна, демонесса бы осознала, что отец боролся не столько за будущее Вики, сколько за свое нынешнее положение. И тогда бы, конечно, девушка не мучила себя мыслями о том, что смерть отца — исключительно её вина, и нет ей прощения, потому что саму себя она простить она так и не смогла. Внезапно Вики вздергивают наверх чьи-то руки, подхватывают, сжимая предплечья в тисках, и девушка щурится, пытаясь разглядеть силуэт, застывший перед ней. Черт. Черт, черт, черт! Вики отчаянно дёргается, что-то бормочет, хныкает сквозь стиснутые зубы, унижается, умоляя отпустить, но вместе с воздухом, который выходит из груди при столкновении крыльев со стеной, с её губ срываются слова, полные дрожащей ненависти: — Отвали, блять! — Тело Вики напрягается, от натуги на руках вздуваются вены, но Люцифер держит их по обе стороны от ее головы так крепко, будто хочет оторвать эти самые руки по плечи, чтоб неповадно было кидаться на принца Ада, пусть даже вины демонессы нет в том, что он её заметил. Вики дёргает головой, отчего её светлые волосы падают на лицо, хлестко задевают щеку Люцифера. Девушка пытается ударить ногой вперёд, но все её силы отступают под натиском колена, которым он прижимает их друг к другу. И Вики рычит от бессильной ярости, из последних сил пытаясь сделать хоть что-то, лишь бы закончить эту мучительную, отбирающую остатки потрёпанных нервов пытку. Пытку запахом, окутавшим девушку с ног до головы. Кажется, это кедр и кожа, соперничающие с иланг-илангом. Пытку этим лицом, презрительно кривящимся напротив, пытку ощущением шершавых пальцев на тонкой и нежной коже запястий. Пытку Люцифером. — Почему ты ревешь? — Демон едва сдерживается, чтоб не выйти из себя. Зачем он это спрашивает? Неужели ему действительно есть дело до одной из дочерей Мамона, низшего демона, проигравшего в войне за власть? С каким пор сыну Сатаны стало известно сочувствие, пусть и граничащее с адской злостью, кипящей внутри при виде Уокер? Самоуверенная, высокомерная сука! Или все же сломавшаяся под гнетом событий девушка, которая нуждается в помощи, поддержке?.. Уокер молчит, исподлобья глядя на Люцифера. Она тяжело дышит в пылу истерики, на глаза наворачиваются слезы, которые жгут глаза. Слабость, которую так ненавидит Люцифер, в истинном её обличье. Или нет? Демон не дожидался ответа. — Какая же ты всё-таки жалкая, — он и сам не понимает, что говорит. Слишком его выводят из себя слезы, застывшие в покрасневших голубых глазах. Слишком бесят эти идиотские, в высшей степени отвратительные светлые патлы, позорящие род демонов, которые сейчас напоминали колосящиеся пшеничные поля. И раздражают до зубного скрежета её умопомрачительно тонкие запястья, приоткрытые в бессвязном потоке слов губы, покрасневшие от взрыва эмоций щеки. Вики закрывает рот и смотрит на него немигающим, полным какой-то болезненной злости взглядом, от которого у демона невольно на лицо наползает вечная маска: ухмылка, немного нахмуренные брови, огонь в глазах. Ямочка на щеке выделяется ярче обычного из-за чрезвычайно напряжённых мышц, но ничего больше не выдает того, что это все — лишь образ, который, казалось, уже намертво въелся в его лицо. И только Шепфа знает, чего стоило ему сдержаться, чтоб не ударить её. Ударить так, чтоб стереть эту идиотское выражение отстраненной ненависти из глаз, чтоб из них посыпались искры, и Уокер наконец поняла, что нельзя вести себя так. Нельзя быть такой пленительной, нельзя иметь такие красные щеки на бледном лице, нельзя так неровно дышать, сводя с ума своей вздымающейся грудью. Нельзя, черт возьми, нельзя, когда ты это поймёшь, Уокер? Но Вики плевать на всё его заморочки — руки немеют, а силы утекают так же быстро, как и время. Десять секунд, тридцать, минута, но ничего не происходит, и демонесса медленно начинает закипать, буквально физически ощущая, как поднимается в ней нечто нехорошее, горькое, тошнотворное. То, что заставит её сделать что-то, о чем она непременно пожалеет уже тогда, когда она распахнёт дверь комнаты, завалится на постель, не слушая фраз, которыми Мими будет журить её за неправильный образ жизни. Но какая это жизнь, если в ней нет никакого смысла? — Отъебись, Люцифер, или ты не расслышал? — Едко кричит она в лицо сыну Дьявола, внутренне приказывая себе: «Прикуси язык!». Но сознание отказывается молчать, когда с телом так обращаются, и поток оскорблений кажется нескончаемым: — Пошел к черту, чтоб тебя… А затем её спина вдруг отрывается от ровной поверхности, и демон разворачивает её к себе задом, заламывая руки, выкручивая их. Крылья сводит судорогой боли. Резкий иррациональный вскрик — и он как щелчок в мозгу для Люцифера. Его глаза вдруг наполняются яростью, бешеной, неудержимой, но направленной не на саму Вики, а на этот мерзкий звук, который она издала. Звук, напоминающий о свисте, рассекающем воздух, вслед за которым непременно последует удар, а затем — кровь и вскрик. Самый грязный, паскудный вскрик, который является истинным и незамутненным отражением его слабости. Слабости, которую он не мог терпеть. И не собирался терпеть. — Какого хера? — Вики дёргается, пытается вывернуться, наугад ударить ногой, но демон будто предугадывал каждый её шаг, выставляя блок, даже не задумываясь об этом. — Придурок, бл… — Заткни свою пасть, — он шипит ей на ухо, одной рукой удерживая изящные запястья, на которых уже виднеются синяки, а другой перехватывает сначала её туловище, но рука тут же молнией бросается к горлу, сжимая его. Вики хрипит, но Люцифер продолжает сыпать угрозами, от злости не разбирая, что пытается просипеть демонесса. — Если ты ещё раз опозоришь демонов и выпускной ранг своим ревом в этом херовом борделе, где зависают твои дружки-ангелочки, я твою шею сверну. Ясно, Уокер? Вики не может ответить: воздух заканчивается, а мир перед глазами меркнет, и это ощущение сопровождается желанным чувством опустошенности, легкого холодка в голове и сквозняка, протянувшегося по ногам. Люцифер вдруг убирает руки, и девушка мешком валится на пол, пытаясь глотнуть воздух, но все усилия тщетны — из-за сильного давления пальцев горло разрывают спазмы, и спасительные вдохи получаются короткими, совсем не насыщающими её организм. А Люцифер лишь смотрит на судорожно дергающуюся девушку у её ног и чувствует себя своим отцом. Он словно палач, посмевший поднять руку на ту, что не угодила ему лишь тем, что была слишком груба и хороша на лицо. В голове демона всплывает одна воспаленная, пульсирующая мысль: «Я — продолжение своего отца». И эта мысль настолько пугающая, что у демона холодеют руки. Он, застыв столбом, смотрит на то, как спустя десяток минут девушка поднимается, вставая сначала на четвереньки, затем выставляя вперёд одно колено, совершенно не заботясь о внешнем виде. Хватается за стену и рывком встаёт практически ровно, не глядя на Люцифера, и удаляется, чуть пошатываясь. Оборачивается лишь практически у самой лестницы, едва заметной из-за поворота. Взгляд, которым девушка одарила демона, не был ненавидящим или яростным, пылающим. В нем всего лишь плескалась пустота.