Рассвет

Мысли приходят и уходят, но ночью они задерживаются в голове надолго. Очередная бессонница. Голубые глаза рыскали по комнате, пытаясь найти, чем можно занять себя на некоторое время. Поиски снова не повлекли за собой особый успех, как всегда. Книги были прочитаны по пару раз, каждая изучена от первой до последней страницы. Пластинки заслушаны, как и песни, что были записаны на его стареньком плеере. Фильмы на дисках пересмотрены, он помнил каждую реплику так точно, будто сам писал сценарий. Гостья, забирающая с собой его сновидения, навещала парня очень часто в последнее время, забирая у него возможность ощутить все прелести сна. В такие моменты ему оставалось только размышлять о чем-то. О своём никчёмном будущем, если оно вообще будет. –А если и не будет, то что я потеряю?, –проговаривал он у себя это в голове. –А что, если меня не будет?, –так же непринуждённо продолжал блондин. Он думал об этом так часто, что уже и не вспомнит, когда его сознание посещали другие мысли. Он думал о Хэви. Как он будет без него, если его всё же не станет. О Виктории, ведь она вынашивала его 9 месяцев под своим сердцем и посвятила ему много лет своей жизни. Что они будут делать, если лишатся старшего брата и родного ребёнка? Такие мысли погружали его в тоску. Странно, но он предпочитал не думать о том, что будет делать его отец, как он поступит и что будет чувствовать. Ему казалось, что для отца его просто не существует. Он просто пустое место, хоть в глубине души он надеялся, что это всё же не так. Он ненавидел его за это. За его равнодушие ко всему, что он делает. За все эти сравнения и обесценивание его труда. –Что, первое место? Это не показатель. –98 баллов? Мог бы и лучше. –он всегда помнил его слова. Он чувствовал, как обида накрывает его с ног до головы, но не показывал ему этого никогда. Держал в себе всё то, что он ощущал на самом деле. По холодным щекам побежали две мокрые дорожки. Продолжая пристально смотреть в потолок, он молча провёл по лицу рукой, убрав слёзы. Встав с кровати, он направился к окну. Осмотрев свой шкафчик с книгами и прочим барахлом, он взял свой блокнот и чёрную ручку. Сев на подоконник, он глянул на улицу. –Скоро рассвет, –повторял он себе снова и снова. Записав пару строчек, он кинул блокнот на кровать и откинул голову на стену позади него. Почему-то, после той записи его состояние ухудшилось, что можно было заметить сразу же. Он сжался, обхватив колени руками, и начал тихо всхлипывать, надеясь, что его никто не услышит. Пол пятого. Чуткий сон Глэма был прерван странными звуками. Он толком не мог понять, от куда он их слышит, и решил встать с кровати. Осмотрев комнату, увидев свою супругу, спящую сладким сном, он немного успокоился, но всё же продолжал чувствовать эту острую тревогу, будто что-то не так. Звуки были слышны за пределами комнаты. Когда он вышел в коридор, он ничего не обнаружил. Бесшумно пройдя чуть дальше, источник шума был найден. Он доносился из комнаты его старшего сына. Без задней мысли он направился туда. Не долго думая, Глэм вошел без стука, увидев ужасающую картину, которая помогла ему быстро взбодриться : Открытое настежь окно, шторы, что разносились по всей комнате из-за сильных порывов ветра и стоящее в том окне его чадо. Ди оглянулся, и его глаза распахнулись. Глэм никогда не видел его в слезах. Никогда не видел той боли, что узрел сегодня на лице сына. Он стоял в дверном проёме и молчал, не зная, что делать. Очень медленно, но уверенно, он приближался к кровати. Плавно, чтобы его движения не были резкими. Увидев это, Ди тихо крикнул : –Стой на месте! Не приближайся ко мне!, –он дотронулся до рамы окна и слезы неосознанно начали бить ещё сильней. Он не отрывал взгляда от отца, будто хотел спросить у него что-то, что так волновало его давно. Глэм стоял в полном шоке и растерянности. Он боялся сказать что-то не так, как надо. Один неверный шаг может дорого обойтись, ценою в жизнь дорогого человека. –Ди.. Всё хорошо, всё окей, –старался говорить как можно спокойно и нежно. –Спустись, прошу тебя, давай обговорим это, –после этих слов его сердце сжалось. Ди убрал руку с рамы. Это могло означать две вещи – либо он всё же прислушался к нему, либо.. Он не хотел думать про второй вариант. –Зачем? Что ты сможешь мне сказать, чего я ещё от тебя не слышал? Зачитаешь мне свои дурацкие морали, или напомнишь мне насколько я не достоин даже этого поступка?, –и тут на него нахлынула новая волна мыслей и поток эмоций. –Я всю свою жизнь пытался угодить тебе! Пытался достать из тебя хотя бы "Хорошая работа, сынок!", или же "Молодец, я в тебя верил!", "Не первое место? Ничего страшного, я всё равно люблю тебя!". Но всё, что я получал, это твоё пресное "Недурно". Ты.. Ты даже не представляешь, как мне не хватает поддержки с твоей стороны, хотя бы капельку любви, я многого не прошу!, –захлебываясь своими слезами и горечью сказанного, он облокачивается на стекло спиной. Глэм замер. Эти слова были для него ударом ниже пояса. Он побледнел, и кинул свой взгляд на блокнот, лежащий рядом. Он был открыт, на странице были видны следы от засохших лужиц слез, и потёкшей ручкой было написано пару строк : Скоро рассвет Я люблю тебя, пап Но почему ты не можешь любить меня.. Хотя бы самую малость? Это заставило его вздрогнуть. Он молниеносно глянул на Ди, который уже был повёрнут к нему спиной и вот вот сейчас шагнёт вперёд. Протянув ногу и опустив руку, что держалась за окно, он тяжело выдохнул. Покачнувшись, он закрыл глаза, зажмурившись. За это время Глэм успел очутиться около окна, и в момент падения вовремя схватить его, еле удержавшись самому за подоконник. Обхватив его руками со спины, он затащил его обратно, крепко обняв. На лице его были заметны слёзы, спустя столь длительное время. Он не давал ему выбраться из мёртвой хватки. От беспомощности, Ди перестал выдираться. Он молча сидел, и пытался прийти в себя после того, что только что произошло. Спустя некоторое время он почувствовал, как хватка немного ослабла, но не переставала держать его так же сильно. Он на секунду ощутил себя в необычной безопасности. Открыв глаза, Глэм в первую очередь глянул на свои руки, в чьих смирно находился его сын. С облегчением выдохнув, положив на него голову. Поцеловав его в темя, он так же тихо и мягко произнёс : –Я могу. Могу любить тебя, и намного больше, чем малость. Прости меня, если сможешь. Я виноват. Виноват перед тобой, Ди. Виноват.. –уткнувшись носом ему в волосы, он приобнял его ещё больше. Пять утра. Они сидели в том же положении, не промолвив и слова. Нарушив тишину, Ди всё же ответил : –Спасибо.